На данный момент на данной дороге, громоздилось нечто. Назвать это нечто даже баррикадой не поворачивался язык: мешанина из стоящих и лежащих, но всё равно громко возмущающихся произошедшим лошадей, обломков повозок, мешков…
Строевые лошадки на бой может, отреагировали бы поспокойнее, но эти-то были обозными…
На такую «пробку» даже в двадцатом веке взирали бы с уважением и матом.
- Вы как, ваше благородие? – подскочил ко мне Гаврила.
- Жить буду, - поморщился я, - ты вот что: пойди, распеленай пленного, теперь он под твоим присмотром будет. И трогайтесь с ним потихоньку – мы догоним.
Солдат козырнул и отправился в лес.
- В сёдла, уходим! – гаркнул я остальным, и тут же пожалел, что внаглую стал так активно эксплуатировать свои лёгкие.- Малышко! Вспори пока несколько мешков – пусть хоть часть зерна не французам, а птицам достанется.
Солдат, обнажая тесак, пошёл к подводам.
Чертовски хотелось разориться ещё на пару динамитных шашек и рвануть эту кучу-малу к едреням собачьим… Не смог отдать такого приказа. Лошадей пожалел, слюнтяй хренов.
Вот кто поймёт эти выверты человеческой психики? – Лошади ведь тоже «оружие врага», но отдать приказ хладнокровно искалечить взрывом этих чудесных животных, которых за последние два года  успел полюбить, было выше моих сил.
Причём, если бы шёл бой – рука бы не дрогнула…
И эта мысль немедленно родила следующую: архихреновый из меня спецназовец – только сейчас вспомнилась азбука атаки вражеской колонны на марше. Ведь сколько я читал по поводу того, что в первую очередь нужно подбить головную и замыкающую машину противника. Будь то танки или грузовики. Или телеги, чёрт побери!
Если бы до меня это дошло перед началом боя, то без всяких рефлексий швырнул бы свой динамит под копыта лошади, запряжённой в первую телегу.
И нанесли бы мы гордым галлам значительно больший ущерб, и сами бы, наверное, целее были…
И так, конечно, засада удалась со счётом двадцать – ноль, но только за счёт невероятной «прухи» Рассчитывать на подобное в будущем не стоит.
Спиридон подвёл ко мне Афину и пришлось взгромождаться в седло, маскируя матюки шипением сквозь зубы – больно-то как!
- Ваше благородие! – услышал я Малышко. – А здесь не только мука и зерно. Золото тоже везут!
Таки понятно: либо какой помещичий дом «вынесли», либо церковь.
- Возьми с собой что-нибудь и хватит. Некогда!
Блииин! Как больно кричать-то!

Около часа шли довольно проворно, но почувствовал себя уже совершенно хреновастенько.
Бок-то я перемотал суррогатным бинтом из своего личного «индпакета», и Гафару кусок льняного бинта отжалел, но ткань достаточно быстро пропиталась кровью и всю её не держала.
А вокруг, как назло, сплошная равнина – спрятаться негде. При всём при этом, сильно не исключено, что погоня висит на плечах. В деревеньках, что пару раз попались по пути, останавливаться было крайне чревато.
Подходящая рощица попалась часа через полтора – туда и свернули. Вряд ли у французов, если они даже преследуют до сих пор, имеется «следопыт», который сможет определить, куда мы свернули – развилок по пути хватало. Вероятно ушли, и можно будет отдышаться.

Костра не разводили и перекусили хлебом, салом и луком. Голландец от предложенного сандвича отказался. Ну и хрен с тобой совсем – была бы честь предложена.
В отсутствии даже местной медицины, пришлось просто обработать свою рану водкой и запеленать в новый бинт.
  А ребро-то, как минимум треснуло. А может быть и перелом… Правда, как я слышал в предыдущей жизни, даже сломанное ребро срастается без всякого гипса – был бы покой организму. Да где же его взять, покой этот. Сутки, если не двое до своих добираться. И это на большое везение рассчитывать надо.
Хотя – война. В самом деле что-то происходит с болевым порогом: «дома» я бы точно неделю охал на кровати после такой травмы, а сейчас… Ну да, больно, однако терпимо. Крови потерял где-то граммов двести-триста – тоже не фатально. Как-то сдавал свои пол-литра на донорском пункте – ничего, особенного дискомфорта не почувствовал. Как сейчас помню: вышел из центра по приёму, зашёл в ближайший магазинчик, купил бутылку пива и пару миног, и употребил всё это по дороге к троллейбусной остановке. Как бомжара какой. Видели бы меня тогда ученики…
Но никаких головокружений или слабостей точно не наблюдалось.
Как и сейчас. Но бок, зараза, болит.