Что и понятно: поди, рассчитай с этим огнепроводным шнуром, когда ряды противника приблизятся именно на такое расстояние, чтобы заряд им в самую говядину врезал…
Егеря выдали по паре очередей последних выстрелов и разбежавшись по флангам, втянулись внутрь укреплений, артиллеристы перешли на картечь, но вражеские ряды накатывались неумолимо.
Линейная пехота, против обыкновения, не ожидала их в поле перед позициями – совершенно излишне встречать численно превосходящего врага на равных, если есть возможность встретить его залпами под прикрытием земляного вала.
Огонь из гладкоствольных ружей открывали тогда, когда можно разглядеть белки глаз противника, то есть, метров с семидесяти. Именно с такого расстояния врезали залпом первые шеренги пермцев и могилёвцев с высоты укреплений по штурмующим позиции солдатам противника.

. Отстрелялись, и тут же отступили назад, уступив место второй шеренге. Потом вышла на огневой рубеж третья. Приходилось делать некоторые паузы, так как дым от чёрного пороха после залпов перекрывал всю видимость, и вести прицельный огонь становилось невозможно.
Ряды в красно-голубых и жёлто-голубых мундирах подошли к подножию земляного вала, когда успели перезарядить ружья бойцы, стрелявшие вначале. Последний залп в упор, ответные выстрелы… Понеслось.
Баварские полки (а это были именно они), хоть и серьёзно подтаяли, но ни секунды не сомневаясь, бросились на приступ укрепления.
Колоть штыком стоя на месте карабкающегося по достаточно крутому склону врага значительно сподручнее, чем это может сделать он – первая линия штурмующих была сброшена обратно достаточно легко. Но праздновать победу никто пока не собирался – упорность и мужество германцев сомнению не подлежало, тем более, что на поддержку первой линии атаки подходили весьма многочисленные колонны подкреплений…
- А ведь можем и не удержать передовой вал, господа, - князь Сибирский опустил подзорную трубу, в которой, впрочем, уже не имелось необходимости. Лицо командира бригады выражало озабоченность и беспокойство.

- А ведь можем и не удержать передовой вал, господа, - князь Сибирский опустил подзорную трубу, в которой, впрочем, уже не имелось необходимости. Лицо командира бригады выражало озабоченность и беспокойство.
- Основной натиск на наш участок и на позиции бригады Лялина. Может попросить командующего о подкрепления, Александр Васильевич? – подал голос начальник штаба. (кто?)
- Резервов почти нет, - немедленно отозвался генерал, - а сражение только началось. Нужно выдержать до подхода Финляндского корпуса.
- Вряд ли Штейнгель успеет выйти к нам сегодня, разве что его солдаты крылья отрастили.
- Суворов такие переходы и побыстрее делал. Впрочем… Вадим Фёдорович, - обернулся ко мне князь. - Приношу глубочайшую благодарность за всю ту помощь в обороне, которую принесли организованные вами заграждения. Но сейчас лично вы уже не у дел. Прошу отправиться к графу Витгенштейну и доложить обстановку. Сами видите, что положение весьма серьёзное. Если имеется возможность прислать на наш участок батальон – другой, то это может дать дополнительную уверенность в надёжности его обороны.
Оставалось только кивнуть, козырнуть, и поторопиться к Афине.