Дорога и правда не заняла более трёх минут. Открытые ворота вели в небольшой чистый дворик, где при моём появлении, вскочили и отдали честь двое солдат. Это что, охрана склада такая? Интересно. Точно, вон и карабин к скамейке прислонен, значит один наверняка охранник, а второй вероятно его развлекает, дабы тот не уснул на посту. Расслабились. Это хорошо.
- Вольно, как мне найти интендантуррата Мальцера?
- Вот в ту дверь, господин цугфюрер, на второй этаж.
Спасибо говорить не стал, обойдутся, я типа в плохом настроении, или изображаю из себя настоящего офицера. Надо будет их немного понапрягать со временем, чисто чтобы боялись связываться, но не доводить до крайности, как бы подлянки вредине строить не стали. А может прямо сейчас и начать? Давить по службе не хочется, бардак здесь мне на руку, а вот к внешнему виду стоит придраться.
- Рядовой, да вы…
- Рядовой Вайгль.
- Вы так только здесь одеваетесь, или перед комендантским патрулём тоже не побоитесь пройтись?
- Виноват, господин цугфюрер, - Вайгль быстро застегнул пуговицы на кителе, а второй подхватил карабин и приставил к ноге.
- Да, на фронт бы вас, - я устало махнул рукой, повернулся и пошёл к указанной двери, чувствуя спиной злые взгляды немцев. Хорошо, можно работать, главное чтобы их ненависть не перешла в злостное соблюдение устава.
Лестница была деревянная и дюже скрипучая, причём каждая ступенька пела по-разному. В голове всплыла где-то слышанная или прочитанная история про «музыкальные полы» в средневековой Японии. Там будто бы такие полы делали специально, чтобы какой ниндзя бесшумно не добрался до заказанной к ликвидации тушки, причём хозяин знал какие половицы как скрипят и мог схватиться с нарушителем в темноте, имея некоторое преимущество. Интересная конечно история, но по-моему бред. Была ли в этой байке какая правда или нет, но Мальцер явно был предупреждён о моём приходе. Кстати, возможно лестница и не виновата, а он просто услышал разнос, коей я устроил внизу, правда высказывать претензии, что я «строил» его подчинённых не спешил.
- Проходите, Пауль, чувствуйте себя как дома, - интендант второй раз подряд назвал меня по имени, это явно говорило о том, что он хочет перевести наше общение в неформальную плоскость. Ну что же - я не против. Совместная деятельность, для моей пользы, объединяет.
- Спасибо, господин интендантуррат…
- Просто Огюст.
- Спасибо, Огюст.
- Выпьете что-нибудь? Не стесняйтесь, в вашем состоянии алкоголь это как лекарство. У самого, неделю как, разболелся зуб, этим только и спасался.
Понятно почему у тебя подчинённые так себя ведут, если командир целыми днями подшофе.
- Я уже глотнул сегодня какого-то мерзкого шнапса…
- Я всё понял, Пауль. Сейчас мы будем лечить ваше настроение.
Что я увижу в качестве главного блюда, понял узрев моментально появившиеся на столе два широгорлых бокала, на низкой ножке, но решил не расстраивать интенданта, выразив голосом, за отсутствием видимой мимики, своё восхищение. Хотя бутылка «Мартзля», а судя по этикетке выпущенного ранее тридцать шестого года, должна была привести настоящего Пауля Фриша в хорошее настроение априори. И ерунда, что она уже была прилично почата, настоящего алкоголика такие мелочи не останавливают.
- Ого, ещё доконрольный.
- Приятно встретить знатока. Да, тридцать третий год, может не самый лучший, но и далеко не худший для «Мартеля». Кордон Блю к сожалению закончился, но не факт, что больше не будет, - Мельцер подмигнул, разливая коньяк в бокалы.
- За успех наших начинаний, - я поднял свой «снифтер» и отпил янтарную жидкость.
- Это божествен, Огюст, - морда немца расплылась в ещё более широкой улыбке.
Жаль, что швабы переняли привычку лягушатников пить коньяк без закуски, лайм с корицей был бы сейчас в самый раз. К сожалению всё хорошее быстро заканчивается.
- Ещё по бокалу?
- Давайте пока прервёмся, как вы относитесь к тому, чтобы обсудить наши дела прямо сейчас?

- Ну что ж, дела превыше всего, - Мельцер с явным сожалением убрал бутылку с бокалами обратно в тумбу стола и посмотрел на меня внимательным и трезвым взглядом.
Точно алкоголик, это на пользу, я, не смотря на пресловутую медленную всасываемость коньяка, уже слегка поплыл. Не зря ранее упомянул про выпитый поганый шнапс – буду изображать более пьяного, чем есть на самом деле, а на трезвую голову это тяжело. Ну не актёр я, а надо.
- Герр Мальцер, - вступление должно быть торжественным. – Я представляю здесь, как вы уже поняли, не себя, а группу, не побоюсь этого слова, значительных людей. Очень значительных. Естественно все их действия направлены на благо Рейха и германской нации. Я прошу именно так рассматривать все озвучиваемые мной предложения. К сожалению не все чиновники государства правильно понимают как надо правильно поступать имея такие возвышенные цели, а потому нам, патриотам, приходится иногда идти на мелкие нарушения существующих правил ведения дел. Я не в коем случае не утверждаю, что сами эти правила неправильны, но иногда они не учитывают некоторых нюансов. Если бы данные нюансы были более значительны, то естественно было бы пойти по пути исправления самих правил, но в случае незначительности вышеупомянутых нюансов, иногда их проще обойти, чем ввязываться в длительный процесс согласований. Вы со мной согласны?
Конечно согласен, куда ж ты денешься, раз так внимательно слушаешь ту охинею, что я несу. А ведь посмотришь на него и подумаешь, что верит. Вот он – сила искусства. Главное в нашем деле что? Правильно – не переборщить со вступление, а то зритель отправится в гости к Морфею, и весь бенефис насмарку.
- Не буду напрасно занимать ваше время, а перейду к сути. Сейчас, когда все силы нации брошены на борьбу с жидо-большевизмом, когда множество сынов Германии покинули нивы и цеха заводов, чтобы в рядах непобедимой германской армии в едином усилии сломать хребет одному из главных врагов Рейха и фюрера, когда жёны, дети и матери великих наших воинов терпят лишения, мы должны приложить все усилия, для того чтобы всемерно помочь нашей армии и нашему народу. Для этого мы должны направить на решения временных трудностей труд других, пусть отсталых, наций и народностей, если к ним конечно можно применить столь возвышенные понятия. Если коротко, нужно заставить унтерменшей ещё больше работать. Но даже животные мрут если их не кормить. Поэтому у ряда особо ответственных наших геноссе, появилась здравая мысль направить некоторые, замечу, не являющиеся дефицитными и  необходимыми для Рейха, ресурсы на эти цели. Я надеюсь вы меня понимаете?
- Э… Не совсем. Можно поточнее, что это за ресурсы?
- Ну, я не могу сказать вам конкретные позиции, но скажем так – то что будет пользоваться спросом в генерал-губернаторстве, но со сбытом чего в Рейхе могут быть проблемы.
- Вы имеете в виду чёрный рынок.
- Нет конечно, как вы могли подумать… Но, в том числе.
- Вот, наконец-то я понял. Дорогой Пауль, я конечно понимаю ваши затруднения, при первом общении с незнакомым человеком, но раз вы передали мне привет от Вильгельма, особенно его слова о  возможной ошибке в расчётах, то… В общем давайте перейдём от словесной шелухи к делам.
И мы перешли. Трудно сказать, что меня спасло, то ли опыт Пауля, то ли ещё какие качества привнесённые другими личностями или бывшие исконно моими – я был близок либо к провалу, либо к полному финансовому краху. Напор интенданта был ужасен, вероятно если бы в его возможностях была бы продажа Земли, то он бы её продал, при этом выкрутил бы зелёным человечкам с Альфы Центавра все их псевдоподии, и они пожалели бы что связались. После того, как лёгкий сумбур, начал улегаться, а лёгким, он стал, кстати, значительно позже полного, изначально посетившего мою голову, я хотел даже поинтересоваться из какого из колен израилевых ведёт его мамочка, но решил, что такое любопытство может крайне негативно отразиться на моих торговых позициях, и решил не рисковать. Почему я хотел поинтересоваться родословной именно его матушки? Так это у подавляющего количества населения планеты род ведётся по отцовской линии, а у богоизбранного народа совсем даже наоборот, замашки же Мельцера не тянули на простую генетическую связь, хотя я Менделя и не люблю, эта связь была духовная и кармическая. Что интересно, он не пытался надуть меня в абсолютных цифрах, но процент запрашиваемый им был просто смехотворен. Восемьдесят процентов от цен варшавского чёрного рынка! Да если бы Фриш согласился на пятьдесят, то дядя закопал бы его живьём, причём место на освящённой кладбищенской земле ему не грозило бы, ибо самоубийц хоронят исключительно за оградой. Ещё интересный вопрос – откуда его оппонент так хорошо знал Варшавские цены? То есть я не уверен, что он их знал точно, так как сам был посвящён в них только поверхностно, то есть не я конечно, а Пауль, но это ничего не меняет. Дело в том, что какие-то цены я всё же знал, а так как Мельцер ни разу не ошибся, если называл их, то я уверился, что и всё остальное является истиной. Сплошные загадки.
Печально было другое – наши переговоры зашли в тупик. Нет, я конечно мог согласиться на все условия этого хитровыдолбленного полунемца, выполнять то мне их не обязательно, тем более, что оплаты он вперёд и не требовал, но что-то, скорее всего интуиция, подсказывало мне, что такой кидок не пройдёт. Не удастся мне загрузиться самым вкусным и интересным и сделать дяде ручкой. Всё что сейчас произошло, это не зашедшие в тупик переговоры, а банальная проверка на вшивость. Но что же он задумал? Понятно ведь – на отказ от выдвинутых требований он пойти не может, иначе потеряет лицо, и тогда его можно додавить на любых условиях, но и держаться на выдвинутых позиция невозможно, это прямой срыв сделки. А вдруг он и вправду пытается от меня тупо избавиться? Или у него есть другой канал или он уже заключил другую сделку. Ну конечно, выдвигая такие требования он просто заставляет меня самого отказаться. Кренцу это конечно может не понравится, но большая часть вины падёт на Фриша – не сумел молокосос договориться с уважаемым человеком. Ловко! Здесь просматривается ещё одна интрига, а не хочет ли хитрый лис подвинуть молодого и сам сесть на товарно-денежные потоки? Может быть, но слабо верится – так в наглую отодвигать родственника Бюлера, можно и мешалкой схлопотать. Что смешно, мне это всё глубоко по фиолетовому барабану. Мне надо хапнуть и свалить! А это мысль – сделаю жалкую рожу, скажу что меня послали родственнички к многоуважаемому господину Огюсту, с целью уговорить его занять место в нашем семейном бизнесе. Поговорив с ним я уверился, что не потяну на таком высоком уровне, но чтобы совсем не ударить в грязь лицом, нижайше умоляю дать провести первую сделку. Пауль конечно от стыда бы умер, вот и мне надо правдоподобно разыграть эту трагикомедию. Хорошо что не успел, не факт что не получилось бы, но финт предложенный этим хитрецом разом снимал все проблемы.