Продолжаю.

Пока помощник ходил за командиром «Смертников», Глюксман еще колебался. Решение, которое он принял, но еще не озвучил, было… слишком радикальное. Не в его стиле, совсем не в его. И оно начисто отсекало все пути назад. Если сейчас у него еще были шансы выйти из этого противостояния с Мазуром хотя бы живым и не совсем бедным, то после принятия решения шансов уже не будет. Или – или. Или полная победа, или полное поражение.
Но после того, как в комнату зашли оба приглашенных, он отбросил все колебания.
- Капитан, сколько стоит весь ваш отряд? Уточняю – со всеми машинами, мехами, бронетехникой и людьми?
- Сэр? – командир наемников был несколько озадачен.
- Я хочу купить вас всех, с потрохами. А после – послать на гибель.
Наемник, надо отметить, после таких слов вовсе не стал задавать вопросов или браться за оружие. Он подумал примерно минуту, затем вытащил из кармана карандаш и блокнот. Напрягшийся было помощник Глюксмана успокоился после успокаивающего взмаха своего босса. А наемник написал в блокноте одну цифру, оторвал страничку и положил ее на стол перед Андре. Тот посмотрел на написанную сумму и скривился. И сказал:
- Устраивает. Когда будете готовы выступать?
- Деньги вперед. Наличными, в валюте КомСтара или эквивалентом. И не на этой планете.
- Разумеется. Так когда?
- Сразу после получения денег.
- Хорошо. Вы свободны.
Когда наемник вышел, Глюксман обратился к своему помощнику:
- Джон, сколько у тебя осталось боевиков? Они нужны мне все. И остатки штурмового отряда тоже. Вообще, начинай собирать всех, на кого можно полностью положиться.
- Всех? – помощник смог одним словом выразить все свои сомнения.
- В городе оставить только минимум, удерживать позиции.
Вздохнув, Глюксман добавил:
- Пора заканчивать все это. Пора!

Тишину в ховере прервал вопрос:
- Эй! Вы там живые?
Вопрос пришел по тактической связи и был задан женским голосом. Патрик отозвался сразу – кто знает, что придет в голову пилоту боевого мехи при небольшой задержке ответа? Ховер-то транспортный, ни разу не боевой, и выстрелом большого лазера легко превращается в крематорий.
- Живые, Лея. В большинстве. Как в округе?
- Тишина. Как самочувствие? Симптомы есть?
- Вроде бы нормально. А симптомы… рвота, дезориентация, слезотечение, судороги. Есть мысли?
В эфире стихло. Примерно на минуту.
- Ничего нет. По крайней мере так, сходу. Если только несколько компонентов, но тут вариантов слишком много. Извините.
- Ничего нового ты не сказала.
Вздохнув, Киллеан заставил себя собраться. Так, что теперь надо делать? Глупый вопрос для военного! Есть уставы, приказы, руководства, инструкции, методички и прочее. Вот и действовать по ним! И что там говориться в руководстве? Что главное сейчас – анализатор. Снять данные и провести первичный анализ. Вот и действуем.
Через пять минут оба техника-дозиметриста пересели во второй ховер, который вместе с «Фениксом» направился обратно к базе Звездной Лиги. Или к тому, что они считали базой. В свете происшедшего появились сомнения в ее принадлежности.
Копирование данных с прибора прошло рутинно: приехали, вставили накопитель, скачали, вытащили накопитель, сели обратно и вернулись. Попутно продувшись воздухом вместе с отсеком. Варварство, конечно, продуваться из воздушных баллонов для пневмосистем, но дизель работает, еще накачает. Жизнь дороже.
Получив данные с анализатора и выведя их на экран тактического планшета, Киллеан, не сдержав себя, выругался. Про себя, не засоряя эфир.
Киллеан не был специалистом по химии, его знания были ограничены необходимым минимумом, полученным еще во время обучения в колледже. Но кое-что в полученных данных он смог понять, да и некоторые базы данных в тактическом планшете содержали кое-что по теме. Техник, ставивший заборник и запустивший программу распознавания, был либо мастером своего дело, либо очень удачливым человеком. Первый забор воздуха – контрольный, для сравнения. Второй был спустя буквально несколько секунд после распечатывания базы, а заборник разместили на грунте около ворот, всего в нескольких дюймах. Поэтому все, что было внутри базы, попало в анализатор практически сразу, не успев смешаться с атмосферой.
Увидев предварительные данные, Патрик мог сразу сказать – никакого биологического заражения не было. Никакие бактерии или микробы не способны выжить в том химическом аду, что составлял атмосферу базы. Кислорода нет вообще – видимо, помещения были запечатаны герметично, огромное количество совершенно жутких химических соединений, половину которых можно смело называть боевыми отравляющими веществами начального уровня, вроде хлорпикрина. А парочка соединений вполне тянули на вполне себе полноценные БОВ на подобие зарина, по своему действию. Также было огромное количество соединений типа метилмеркаптана и подобных ему. В общем, смесь помойки и хранилища химических отходов в огромной концентрации. Запах должен быть просто убойным.
Что интересно, то второй забор, через минуту после первого, показал по-прежнему незначительное количество кислорода и полную мешанину в показаниях. Похоже, то, что было внутри, начало окисляться с бешеной скоростью, осваивая поступающий из атмосферы кислород. Процессы не останавливались даже в анализаторе, выдавая в итоге черте что. Только после пятой минуты уровень кислорода поднялся до уровня контрольного забора, и анализатор стал выдавать что-то внятное.
Часть опознанных соединений благодаря некоторым базам данных удалось опознать: это были продукты распада топлива и технических жидкостей. Кое-что, похоже, было результатом распада органики. Откуда взялось остальное – а это около 90% - базы данных молчали. Часть химических соединений так и остались неопознанными. В столице, в университетской лаборатории, после полного анализа, они были-бы опознанны. Примерно через пару месяцев. Но где та лаборатория и главное – где время? Радовало одно: последние пробы можно было описать как «атмосфера с загрязнениями», а не «ночной кошмар химика». А это означало, что с имеющимся оборудованием все же можно было попасть внутрь базы.
После оглашения выводов Патрик отдал приказ на начало выдвижения. Первый ховер, с лежащим без сознания Вернером и трупом в пластиковом мешке, остался на месте. Второй, в который загрузились все техники, четверо штурмовиков и сам Киллеан, полетел обратно к базе. Следом за ним зашагал «Феникс».   

- Теперь вы удовлетворены? – Спросил Глюксман стоящего перед ним наемника.
- Да. Полностью. Мы целиком в вашем распоряжении.
Глюксман скривился. Мысленно. Держать лицо в том гадюшнике, что называется политика, учатся быстро. Практически все его активы за пределами планеты были официально переданы отряду наемников «Смертники судьбы». Правда, в договоре был пункт, что за уцелевших технику и людей часть активов будут возвращены, но это слабо утешало. Фактически, Глюксман только что САМ! ЛИЧНО! Отрезал себе пути к отступлению. Его судьба теперь неразрывно связана с победой на этой планете.
- Отлично. Вот ваша цель. Это база спецназа. Подробнее – в этой папке. Там подробное описание, планы, расклад сил.
Теперь – самое плохое. Подъехать к ней можно по одной дороге, вот тут. Как вы сами понимаете, штурмовать ее в лоб – это значит залить все кровью. В основном – вашей. Подходы к базе пристреляны и напичканы кучей сюрпризов. Единственный плюс – отключенная система связи и наблюдения. Это поможет вам приблизиться практически к самим воротам базы незамеченными. Однако помимо «официального» входа на базу есть и другие: запасные, эвакуационные, вентиляция. Ваша задача заключается в следующем…   
Через три часа после окончания этого разговора часть мехов и техники «Смертников» и все мехи новообразованных сил обороны вышли из города по северной дороге. Охранять резиденцию Глюксмана остались «Горожане» и «Хетцеры», от которых в горах толку не было никакого, зато очень много толку в городской застройке. Кроме техники, на север уехало десяток грузовиков с пехотой. Глюксман начал свою игру.

Второй «подход» к открытой двери прошел без проблем. Лея встала в сотне метров перед входом – на нее повесили наружный контроль. Ховер остановился около самого входа, не долетев всего пару метров. Пилот не выключал двигатель, и из-под юбки машины вырывались воздушные вихри, закручивая небольшие торнадо пыли.
Два дозиметриста, вылезшие из люка первыми, занялись анализатором. Точнее, его отключением и транспортировкой обратно в грузовой отсек – он свою работу выполнил. Два оставшихся техника, четыре штурмовика и Киллеан направились в открытые ворота, прямо в темноту.

Словами не передать то облегчение, что испытал герцог Кент, увидев возвращение ховера и меха. Убедившись, что разведчики Заимки спокойно вошли внутрь базы, он вызвал космопорт.
- Отмена черного кода, повторяю, отмена черного кода! Переходи к следующему этапу. Да, десант, ты правильно понял. Сколько времени тебе нужно, чтобы убрать из дропов всех лишних и очистить палубы? У тебя полчаса, не больше. Если оно не будет мешать выгрузке – черт с ним, оставляй. Точка один. Хорошо. Да, получил, поддержка будет. Все, конец связи.
Операция шла к своему завершению. Отлично!

Как бы ни недолюбливал Грегерсон фон Майделя, но вот умения командовать у него было не отнять. Народ сидит, ждет приказа на отправление и десант, а тут хлоп – спокойным голосом объявляют полную эвакуацию в течение часа. Народ затрясло – такого резкого слома сценария никто не предполагал! Фон Майделя доставали вопросами каждую минуту! Железное у мужика самообладание, сам Фредерик перешел бы на мат и угрозы уже через несколько минут – его доставали тоже, хотя и меньше. К тому же он был в курсе пришедшего приказа и знал, что значит «черный код».
Вокруг же завертелся хаос и бардак, маскирующийся под эвакуацию. Все же люди каким-то подспудным чувством что-то такое ощутили. Что-то, что давило на психику и вызывало в панику. А через сорок минут, когда градус паники и бардака достиг совсем уж неприличного значения, фон Майдель таким же спокойным голосом объявляет, что учения (УЧЕНИЯ!) заканчиваются досрочно, так как все что нужно он уже увидел. Надо было видеть в этот момент лица окружающих! Шок, облегчение и какое-то детское удивление. Их обманули! Фон Майдель тем временем заливался соловьем. Ни одного мата, но свое мнение о происходящем он высказал четко и однозначно. Заодно пообещал новые учения, по отработки эвакуации и прочих мероприятий до уровня безусловных рефлексов. Пока же возвращайте все на место! И приберите то, что успели разлить, раздолбать, уронить, рассыпать и опрокинуть. Полчаса, нет, двадцать минут на все, нам тут уже лететь надо. Выполнять, отчет пошел.
Вид в этот момент у всех на мостике был просто непередаваемый. Но в указанный срок, как ни странно, уложились все. Дропы стали взлетать ровно через тридцать минут после приказа герцога.

Пройдя под плитой, зависшей на высоте метров эдак десяти, Киллеан первым делом посветил фонариком на эту самую плиту изнутри. На боковую ее часть. Рядом с ним то же самое сделал Лю Шань. Хм, явно в курсе, на что надо обращять внимание.
А круги света от фонарей остановились на монструозных размеров стопорах, удерживающих дверную плиту от падения. Простое как кувалда решение – при отключении энергии под действием гравитации стопор опускается и цепляет плиту за специальные выступы. Храповой механизм, развернутый в линию. Поднимать плиту можно сколько угодно и как угодно, но опустить можно только при наличии питания. Ну, или вырвав стопоры.
Механизм этот появился после пары несчастных случаев, когда обесточенные базы были заперты сорвавшимися дверными плитами. Было это еще на заре становления Звездной Лиги, и тогда инженеры выдали такое вот решение. Простое и безотказное. И он ни разу не подводил. Не подвел и в этот раз – оба стопора, слева и справа от дверного проема, вцепились в дверь базы, намертво удерживая многотонную плиту.
За порогом базы шел десятиметровый коридор – своеобразная прихожая. Для базы в вакууме или ядовитой атмосфере это был бы тамбур шлюза-переходника, но для кислородных планет вторые двери не устанавливались. Затем шло самое интересное – боксы для техники. Мехов, АКИ или бронетехники. По количеству и специализации этих боксов можно было бы примерно представить, что собой представляет эта самая база.
Вглубь базы фонари не доставали, их свет терялся в темноте и пелене пыли, ничего толком не освещяя. Метров на десять было все видно достаточно хорошо, а вот дальше можно было различить только какие-то смутные тени. Пройдя чуть дальше от входа, фонарь Патрика что-то осветил около левой стены. Что-то большое. Несколько перегородок под потолок, образующие четыре узких и высоких отсека.
Киллеан мысленно улыбнулся. Это были боксы под мехи, для АКИ или бронетехники они были гораздо ниже и шире. Переведя луч фонаря на правую стену, Киллеан здорово удивился. Потому что там высветилась голая стена. Просто стена. Ни креплений, ни боксов, ничего. Даже коммуникаций нет.
Обычно все базы строились по нескольким типовым проектам, различаясь в основном только размерами. Но все они имели схожую планировку – симметричный главный зал, от которого отходили различные помещения под технические службы. Тут же ничего похожего на симметрию не наблюдалось. Посветив на пол, Киллеан в этом убедился: еле видная под слоем пыли разметка была проложена не по центру, а со сдвигом, вплотную к правой стене. Такое ощущение, что пред ним была только половинка базы. Не в силах совладать с любопытством, Патрик подошел к правой стене и стал внимательно ее рассматривать. Даже рукой провел. Нет, ничего необычного, обычнейшая стена. Причем получилась она явно при сооружении базы, а не была поставлена после. Странно и любопытно. Явно нетиповой проект, но вот какой? Может, и вправду решили военные инженеры, что целой базы будет слишком много, и урезали проект ровно наполовину? Бред какой-то…
Тем временем штурмовики и оставшиеся техники разделились на две команды, по паре бойцов и одному технику, и начали потихоньку, маленькими шажками, двигаться вглубь базы. Патрик решил осмотреть боксы.
Боксы не пустовали, в каждом стояло по меху. Но вот какие… и в каком состоянии… Патрик только вздохнул. И что теперь с ними делать?
В первом боксе стояла легенда мехостроения – тяжелый разведчик «Чарджер». Машина, заслуженно носящяя почетное звание самого бесполезного меха Внутренней Сферы. До сих пор в армиях всех государств ходили споры, что именно употребляли конструкторы сего чуда, и сколько денег ушло на взятки проверяющим, чтобы это чудо взяли на вооружение. И ведь взяли же… 
Идея создать тяжёлого разведчика, способного действовать на не защищённых территориях, выдерживать сильные повреждения и не терять функциональности - сама по себе вроде бы неплоха. Но когда её воплощением становится дорогостоящее 80-тонное чудище, с достаточно низкой для разведчика скоростью и практически полным отсутствием вооружения, волей-неволей начинаешь в этом сомневаться. Сложно сказать, чем руководствовались конструкторы Wells Technologies в далеком 2665 году, творившие исходя из сформулированной идеи. Возможно они, находясь под влиянием средств расширяющих сознание, решили создать нечто оригинальное и не имеющее аналогов. Возможно, всё их знакомство с военными механизмами ограничивалось просмотром видеофильмов, и в фирме не было ни одного военного консультанта. Возможно - это был грандиозный проект по “распилу денежных средств”. А может быть, они были сторонниками радикальных решений, забывшими принцип “лучшее – враг хорошего”:
Нужен тяжёлый мех? – отлично, пусть будет 80 тонн. Извините, больше не можем.
Нужен разведчик? – запихаем максимально мощный двигатель для 80 тонн, и ничего, что максимальная скорость 85 км/ч для разведки, мягко говоря, так себе. И то, что места почти не останется - ерунда.
Должен выдерживать сильные повреждения? – оставшийся тоннаж заполним бронёй…упс, спина тонкая, зато спереди АС20 держим…
Ах да, это же мех...оружие вроде должно быть. Ну ладно, вынем 2,5 тонны брони и запихаем 5 малых лазеров…Малые, зато их 5! Опять же пилоты отвлекаться не будут, их задача - собирать информацию!
В итоге - родилось то, что родилось: «Чарджер». Очень дорогая машина, со скоростью и броней среднего и вооружением легкого мехов.
Проект сильно критиковали, но Wells Technologies умудрилась-таки продать его СОЗЛ (можно только гадать о размерах взяток). Более того, «Чарджеров» было выпущено более 1000 штук, а это довольно-таки много. Но вскоре провал проекта всё-таки был признан:  его вооружение могло напугать только пехоту, для разведки не хватало скорости, а брони было недостаточно в случае попадания в серьёзную переделку. Если при выполнении разведывательной миссии «Чарджер» сталкивался с каким-нибудь широко распространённым средним мехом – вроде «Феникса» или «Беркута», или несколькими лёгкими мехами - он был бы обречён. Он не мог ни убежать, ни отбиться, ни причинить им какого-либо вреда, превращаясь в подвижную мишень. Да что там говорить – любой двадцитонный мех имел скорость выше и вооружение мощнее и дальнобойнее, чем «Чарджер», проигрывая ему только в броне. В итоге все «Чарджеры» рано или поздно оказывались в частях милиции где-нибудь на Периферии или на складах. Благодаря чему до конца 30 века сохранилось их довольно много.
Конкретно этот экземпляр щеголял снятой грудной броней и аккуратно разобранным кокпитом. Подойдя ближе и осветив внутренности, Киллеан пришел к выводу, что с этого меха когда-то сняли реактор и всю электронику, а то, что осталось – поставили здесь и забыли. Даже лазеры оставили.
Во втором боксе стоял величайший тормоз всея Внутренней Сферы – «Горожанин». Самый медленный и один из самых дешевых мехов. Но эта машина отбегала свое: одна из ног была ПОГНУТА. Вот интересно, как такое можно сделать? Погнуть ногу, а не сломать уже подвиг, проделать же этот фокус на таком медленном мехе, как «Горожанин» - это было уже за гранью понимания Киллеана.
Этот мех, видимо, решили не восстанавливать. Судя по раскрытому туловищу, с него сняли оружие, выдернули реактор и поставили на прикол.
Следующий мех явно прибыл сюда прямо с поля боя. Развороченный бок и раскрытая лепестками грудь, разбитый кокпит, оторванные руки, следы от лазеров на ногах. Тем не менее, вполне узнаваемая модель. 55-тонный «Клинт», шустрый и прыгучий мех с АС5 и парой средних лазеров и тонкой броней. Последнее его и сгубило. Судя по повреждениям, его оппонент сумел добраться до боезапаса к пушке, а от его подрыва следом рванул реактор. Пилот, похоже, успел катапультироваться – выбитые пластины на кокпите на это явственно намекали. Видимо, боекомплект был уже изрядно потрачен, и подрыв его остатков вызвал не мгновенное разрушение защиты реактора, а только повредил ее. Тем самым дав несколько дополнительных секунд жизни для меха, за которые система автоматического спасения успела вышвырнуть в небо пилота. От неплохой, в общем, машины в итоге остался никуда не годный металлолом. Закреплен мех был кое-как, явно в спешке. Однако же стоял устойчиво, и падать вроде бы не собирался.
Последняя машина удивила. Внешне – абсолютно целый мех, легкое 20-тонное «Жало». Оружие на месте, броня целая, кокпит закрыт. Лишь подойдя совсем близко, Киллеан понял, в чем дело. В ушах зазвучал предупреждающий сигнал, и Патрик тут же отошел от меха подальше. Глянув на экранчик прибора, он только головой покачал. Если даже сейчас этот мех так фонил, что же было, когда его притащили сюда? Судя по всему, источник радиации был внутри машины – видимо, реактор пошел в разнос. При внешней целостности меха внутри у него, скорее всего, все просто спеклось от жара и радиации. Чем это его так приложило? Гироскоп разлетелся? Или кто-то в спину достал? А кокпит, кстати, целый, никто из него не катапультировался…
Закончив осмотр, Патрик пошел вглубь базы, осматривая все подряд.
Краткий вывод из всего увиденного следовал неутешительный – это была не база. Это была свалка. Скопище мусора, подлежащего утилизации. Стопки разбитой вдрызг брони. Перекореженные теплообменники. Разорванный внутренним взрывом ствол орудия. Что-то, бывшее когда-то двигателем с какого-то толи танка, толи ховера. Смятая всмятку пусковая установка.
Чуть пройдя, Патрик увидел, что было причиной такого разнообразия разной гадости в атмосфере. Около левой стены стояли рядом десяток разных емкостей приличного размера, на несколько тысяч литров. Все они теперь валялись на полу. Разбитые. Под ними в свете фонаря сверкали разноцветные пятна, там, где когда-то были лужи от вытекших жидкостей. Кое-что Киллеан узнавал: вот тут когда-то был охладитель, тут – какая-то жидкая смазка, а там разлилось спиртовое топливо. Все это разнообразие собралось в одну огромную лужу в центре помещения. Особый шик всему этому предавали рассыпанные в них хорошо узнаваемые упаковки рационов питания и индивидуальных аптечек. Где-то целые, где-то раздавленные. Представив себе, какой сейчас стоит в помещении запах, Патрик содрогнулся. Теперь стало понятно, что случилось со штурмовиками – респиратор не предназначен для защиты от такого. А эти двое вышли прямо под ворота и вырвавшийся на волю химический коктейль. Не повезло беднягам, сильно не повезло. Легкие и глаза могло сжечь запросто. Или уже сожгло.
Задумавшийся капитан механически переставлял ноги, не забывая поглядывть по сторонам. Несколько бочек, половина опрокинулись. Что-то, обгоревшее до полной неузнаваемости. Куча каких-то железок непонятного назначения. И стена.
Патрик остановился. Он стоял у дальней стены, пройдя все помещение насквозь. Поодаль стояла одна тройка «исследователей», рассматривая голую правую стенку и пытаясь там найти хоть что-нибудь. Суди по всему – безуспешно. Развернувшись лицом к входу, Патрик снова огляделся, пытаясь охватить взглядом все. Далекий прямоугольник входа; одна голая и чуть бликующая стена, и кучи всевозможного барахла у противоположной; пятна непойми чего на полу… Единственное, что он увидел нового – это подкрановые пути, проложенные у самого потолка и поперечная балка моствого крана, стоящего где-то посредине помещения. Все.
На душе у него было невыносимо тяжело. Пустышка. Они рискнули и вытянули пустышку.   
В этот момент в наушнике раздался голос:
- Это Глаз, вижу три воздушные цели. Повторяю, три воздушные цели! По сигнатурам – два «Леопарда» и один «Союз». Подторяю – пара «Лео» и «Союз»! Прием.

Отредактировано Hildor (27-07-2014 20:07:00)