Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Вот решил свести всю свою малокалиберную графомань в общую тему, вместо темы "Тиха украинская ночь...".
Тиха украинская ночь...
Этот рассказ вошел в сборник фанфиков по тематике Тайного Города "Правила Крови" в сильно переработанном, по согласованию между соавторами, виде. Здесь я выкладываю исходный вариант рассказа, каким он был представлен на конкурс...
Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы,
Когда же с треском рухнет занавеска
Увидим все, как заблуждались мы
(Омар Хайям)
Мелодия возникла неожиданно, и Антон вздрогнул, выныривая из вязкого тупого оцепенения, в котором находился последние полчаса. «Вагнер, Полет валькирий» автоматически отметил он, и только потом сообразил, что это разрывается его собственный мобильник. На цветном дисплее мерцало изображение улыбающейся девушки. «Убью!», подумал Антон, прижимая трубку к уху.
Ну, и где тебя носит? – он хотел, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, и ему это почти удалось.
— О, господин мой и повелитель, не изволь гневаться на непокорную рабу твою, вели слово молвить, - зажурчало из трубки, и Антон на мгновение представил ее лицо – тонкий овал в обрамлении пышных волос цвета воронова крыла, уложенных с нарочитой небрежностью, на самом деле стоившей кучу денег, широко распахнутые глаза и полные коралловые губы, за которыми угадывался жемчуг зубов. – Случилось так, о средоточие моей души, что злой и коварный демон Спиридонов потребовал от меня, ничтожной, срочно подготовить ему на завтрашний Великий Диван некий инвестиционный проект, о чем стало известно буквально за два часа до окончания рабочего дня, и мне пришлось вместе с моими верными аскерами и нукерами спешно его верстать. При этом феи из UMC напрочь отказывали моим губам в доступе к твоему уху, о повелитель, с маниакальным упорством повторяя одну и ту же фразу: «Ваш абонент знаходиться поза зоною досяжності”, и сердце мое готово было разорваться. К счастью, я только что освободилась и несусь к тебе, - закончила она уже совершенно нормальным тоном.
— Я уже начал было волноваться, - негромко сказал он. – Твой мобильник не отвечал. А что касается «поза зоною», то в течение сорока минут ожидания до меня дозвонились как минимум трое.
— Странно, - в ухе мягко рыкнуло, и Антон понял, что Анастасия включила зажигание. – Вообще со связью в последнее время что-то такое творится… Ладно, Тошка, отключаюсь, не хочу платить за помятое крыло или разбитый бампер. Я скоро. – Дисплей мигнул и погас.
Некоторое время Антон сидел неподвижно, затем потянулся и, не выключая двигателя, решительно вылез из машины. Влажный июльский зной, особенно тяжелый после кондиционированной прохлады «Ниссан-Максимы», тут же навалился на него. Антон поморщился – жару он на дух не переносил, предпочитал холод, и по этому поводу они с Настеной постоянно ссорились – жена была из породы «мерзлячек», ухитрялась даже летом укутываться в шерстяное одеяло и терпеть не могла, когда в машине включался кондиционер. Это и явилось основной причиной покупки второго автомобиля, серебристого «Форда-Мондео», и головной боли у Антона прибавилось, так как опыта вождения у Насти было всего ничего, а на бело-красные треугольники с буквой «У» и изображением туфельки на лобовом и заднем стеклах надеяться особо не приходилось. Конечно, за последние полгода водительское мастерство спутницы жизни заметно возросло, однако она до сих пор частенько путала «право» и «лево», и периодически забывала, что «главной» является дорога, отмеченная соответствующим знаком, а не та, по которой движется ее машина.
Антон сделал несколько шагов по выложенной тротуарной плиткой автостоянке и остановился. Вечер давно вступил в свои права и готовился перейти в ночь. Звезд видно не было, над городом, как всегда, висела дымка, подсвеченная снизу огнями домов и фонарей. Из ярко освещенного ресторана «Бартоломео», выполненного в виде севшего на рифы галеона, доносилась негромкая музыка. Антон взглянул на часы: столик он заказал на девять тридцать, а сейчас начало одиннадцатого. Настене, с ее любовью к ночным поездкам, добираться сюда из офиса минут двадцать, так что можно еще успеть искупаться. «Нужно было заехать за ней, а не торчать здесь, изнывая от беспокойства», мелькнула запоздалая мысль, а ноги уже несли его сквозь негустые заросли осоки к пляжу.
Днепровская вода, больше напоминавшая парное молоко, приняла Антона в свои мягкие объятия, и он сходу пропахал метров пятьдесят стремительным «дельфином», оставляя за собой пенящийся след. Купание освежило, и Антон натянул рубашку прямо на мокрое тело – пока вернется к стоянке, успеет высохнуть. И в этот момент ему почудился голос, произнесший его имя. Антон резко повернулся, автоматически принимая боевую стойку – территория, конечно, охраняемая, но береженого Бог бережет – и тут же расслабился, смущенно рассмеявшись.
— Настена! Так быстро? Как ты меня нашла?
Вместо ответа Анастасия медленно двинулась к нему, протягивая руки. На ней было вечернее платье, отливавшее серебром даже в темноте, с низким вырезом на груди и разрезами на бедрах. Антон зажмурился и раскрыл объятия. Приблизившись, женщина обняла его; в воздухе разнесся едва уловимый аромат «Пуазона». Антон счастливо засмеялся и крепко прижал Настю к себе, с наслаждением ощущая тугие округлости под тонкой шуршащей тканью.
— Я люблю тебя, Настена, - прошептал он.
Анастасия улыбнулась, нежно погладила мужа по лицу и прильнула к его губам. Глаза Антона удивленно расширились, затем в них явственно промелькнул ужас. Глухо замычав, он попытался оттолкнуть женщину, но она с неожиданной силой прижалась к нему, и последнее, что уловило гаснущее сознание Антона – черная круговерть, втянувшая его в себя без остатка.
В небольшом зале прибытия аэропорта было людно – жара стояла невыносимая, и все стремились укрыться от нее в приятной прохладе помещения. Рейс из Москвы задерживался, все места в баре были заняты, и Сергей с относительным комфортом устроился на перилах. Можно было бы, конечно, посидеть в машине, но сама мысль о необходимости лишний раз преодолеть целых двадцать метров под палящими лучами солнца бросала его в дрожь. Хорошо еще, что удалось припарковаться прямо перед входом – правда, дежуривший там милиционер начал было качать права, но Сергей молча сунул ему под нос удостоверение и, не обращая внимания на вытянувшегося по стойке «смирно» блюстителя порядка, скорым шагом двинулся в здание аэропорта.
День начинался из рук вон плохо. Сначала он ухитрился разбить любимую Ленкину чашку, и, хотя она не сказала ему ни слова, ее молчание было более чем красноречивым. Затем позвонили из приемной начальника Управления, и вместо того, чтобы выбраться с женой и друзьями на природу, как планировалось ранее, ему пришлось мчаться на всех парах, потому что полковник Барабаш терпеть не мог опозданий. Тем не менее, он опоздал, и добрых пять минут, стоя навытяжку, выслушивал брюзжание о безответственности молодых кадров и о непонимании того, каким образом одному из этих нерадивых удалось получить звание капитана. О том, что сегодня воскресенье и что представление к очередному званию подписывал он сам, Барабаш предпочел забыть.
Когда воспитательный порыв иссяк, полковник еще некоторое время молча рассматривал стоявшего перед ним молодого сотрудника, затем вдруг улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест:
— Да ты не стой, капитан, садись. Это я так, для профилактики. Чай, кофе?
Сергей пододвинул к себе стул и, усаживаясь поудобнее, кивнул головой:
— Кофе, если можно.
— А вот и не угадал – чай! – Барабаш нажал кнопку интеркома и бросил несколько слов.
Полковник обожал плоские анекдоты, об этом было известно каждому сотруднику Управления, но вот вворачивал он их только во время доверительных бесед с подчиненными. Как правило, подобные беседы ни к чему хорошему не приводили, и Сергей насторожился. Это не ускользнуло от наметанного взгляда Барабаша.
— Расслабься, Сергей Владимирович. Ничего особенного я тебе поручать не стану, это даже не поручение, так, дружеская просьба. Нужно съездить в аэропорт, встретить кое-кого с московского рейса и отвезти в гостиницу «Академия». Кстати, ты на машине?
— А как, по-вашему, я ухитрился добраться с Левобережного до Управления за столь короткое время? – капитан понимал, что дерзит, но удержаться не мог. К счастью, полковник этого не заметил или сделал вид.
— Вот и славно, - просто сказал он. – Поедешь встречать на своей, чтобы не привлекать внимания. Хорошо, что ты не в форме, а то пришлось бы переодеваться. Вопросы?
— Прибытие через VIP? – уточнил Сергей, скрывая удивление – все это напоминало дешевый детектив, но, насколько он сумел изучить Барабаша за шесть лет работы в Управлении, тот никогда не разменивался по мелочам. Значит…
— Через общий зал. Прилететь должны двое или трое.
— Как я их узнаю?
— Просто стой где-нибудь в уголке и жди. Они сами к тебе подойдут.
— Как мне представляться?
— Сергеем Владимировичем. Они знают, кто ты. Еще вопросы? Нет? Отлично. А теперь перейдем к чаю.
Своих прибывших Сергей «вычислил» сразу, как только они появились из-за автоматических дверей. Их оказалось трое: высокий смуглый брюнет в светлом костюме, коренастый крепыш с выпиравшими сквозь тонкую ткань рубашки бицепсами и бледный длинноволосый мужчина в темных очках-консервах, облаченный, не смотря на жару, в белый, до пят, плащ. Из всей троицы только у крепыша было что-то, напоминавшее багаж – огромный бежевый чемодан, который он волок без видимых усилий; остальные ограничились небольшими дорожными сумками.
Оттолкнувшись спиной от стенки, которую он подпирал с момента приземления московского «Боинга», Сергей двинулся им навстречу.
— Капитан Скворцов? – негромко спросил смуглый, протягивая узкую ладонь с длинными музыкальными пальцами – впрочем, пожатие оказалось крепким и энергичным. – Позвольте представиться: Ортега. – Что это было, имя или фамилия, он уточнять не стал. Испанец, решил Сергей. Наверное, потомок «испанских детей», которых в тридцатые годы привозили из охваченной гражданской войной Испании в Союз.
— Виталий, - крепыш осторожно взял руку капитана и тут же отпустил.
Длинноволосый руки подавать не стал, ограничившись полупоклоном:
— Дарий.
— Сергей Владимирович. Можно просто Сергей. Машина у входа, прошу следовать за мной. – «Как-то уж очень по-милицейски прозвучало», подумал он, но, похоже, вновь прибывших это ничуть не обескуражило.
Дорога от аэропорта до гостиницы заняла около получаса. Все это время приезжие, в основном, молчали, только время от времени сидевший рядом с Сергеем Ортега задавал вопросы касательно проносившихся мимо достопримечательностей. Виталий, как только сели в машину, тут же раскрыл небольшой лэптоп и целиком ушел в работу. Дарий дремал, так и не сняв темных очков и завернувшись в плащ.
Обогнув Жовтневую площадь, «Опель-Омега» остановился возле пятиэтажного здания с надписью «Академия», выполненной крупными, отливавшими светлым металлом, буквами. Когда-то, еще в советские времена, здесь размещался кинотеатр «Октябрь», больше известный, с легкой студенческой руки, как «Сачок», но потом одна уважаемая фирма выкупила пришедшее в негодность помещение, превратив его во вполне приличную гостиницу.
Сергей остался внизу, в холле, а гости, в сопровождении вежливого менеджера, поднялись на второй этаж в отведенные им номера: люкс для Ортеги и два полулюкса для его коллег. Пока прибывшие устраивались, капитан связался с Барабашем и получил указание оставаться в гостинице и ждать приезда полковника. Сергей буркнул «Слушаюсь» и отключился, после чего попытался дозвониться на мобильный супруге – по его расчетам, она с друзьями уже должна была пребывать в лесу. Сигнал проходил, но трубку никто не брал, и капитан раздраженно сунул мобильник в футляр на поясе: наверняка уже плещутся в Самаре, а он тут страдает. Ладно, в конце концов, «бачили очі, що купували» - Ленка знала, за кого выходит замуж, и отдавала себе отчет обо всех возможных последствиях этого шага.
Отделаться от приторно-вежливого менеджера удалось, только сунув ему в руку десятку «зелени». Войдя в номер, Ортега первым делом переоделся в легкие светлые брюки и кремовую рубашку с короткими рукавами и проверил содержимое бара. Спустя несколько минут к нему присоединился Виталий, который, держа в руках небольшую коробочку детектора, прошелся по всем закоулкам люкса, внимательно вглядываясь в показания прибора.
— Чисто, - наконец, подытожил он. – Никакой прослушки.
— Отлично, - Ортега легко поднялся с дивана, на котором возлежал, попивая «колу» со льдом. – Я пока свяжусь, а ты сходи за Дарием, что-то он задерживается.
Виталий кивнул и исчез. Ортега извлек из дорожной сумки небольшой лэптоп, удобно устроился в кресле и, набрав несколько команд, нажал «Ввод».
На экране возникло лицо, хорошо известное обитателям Тайного города. Комиссар Темного Двора был, как всегда, облачен в сногсшибательный светлый костюм и рубашку с бриллиантовыми запонками. На мгновение на заднем плане обозначился Кумар, приветливо махнул рукой и тут же исчез – значит, комиссар находился у «лас-вегасов».
— Здоровеньки були, пане Ортега, - поздоровался Сантьяга. – Ну, як там в «ненці Україні», все гаразд?
— Трудно сказать, - пожал плечами Ортега. – Судя по тому, что видел и слышал по дороге из аэропорта, прогресс наблюдается.
— А как Дарий? С ним все в порядке?
— Виталий как раз выясняет. Надеюсь, все нормально, на солнце он был недолго, да и крем для кожи оказался совсем неплох.
— Вы его берегите, сами знаете – для Захара он как сын.
—Не беспокойтесь, комиссар. Виталий за ним присмотрит, да и я в стороне не останусь.
—Хорошо. Теперь к делу. Когда у вас встреча с полковником?
Ортега бросил взгляд на часы:
— Примерно через полчаса. Здесь, в гостинице, как и договаривались. У меня в номере.
— «Жучки»?
— Нет, только что проверили. Во время беседы, на всякий случай, включим «глушилку» - доверие доверием, но перестраховаться не мешает. Тем более, что о Барабаше мы знаем только со слов Корнилова.
— Добро. А, Дарий, здравствуйте, как себя чувствуете?
— Сносно, - масан, как всегда, появился бесшумно и совершенно неожиданно. На нем по-прежнему были темные очки-консервы, а вместо плаща – нечто, напоминавшее рясу. – Это купальный халат, - пояснил он, поймав недоуменный взгляд Ортеги. – Кстати, очень удобный. Думаю прихватить с собой, мне он нравится.
— Дарий, что-нибудь уже есть? – Сантьяга доброжелательно взглянул на длинноволосого.
— Есть, - Дарий пододвинул второе кресло поближе к Ортеге и развалился в нем. – Когда объезжали площадь, заметил небольшую православную церковь.
— Преображенский собор, - вставил Ортега. – Раньше в нем располагался музей религии и атеизма.
— Так вот, - не обратив внимания на реплику начальника, продолжил масан. – Когда мы проезжали мимо, в какой-то момент я уловил всплеск, причем настолько сильный, что у меня чуть голова не лопнула.
— Ну, это, в общем-то, объяснимо – ведь культовые сооружения во все времена и у всех народов как раз и старались возводить именно в местах концентрации Силы, - заметил Сантьяга.
— Я в курсе, - с некоторой обидой отозвался Дарий. – И неоднократно чувствовал эту самую Силу на собственной шкуре в разных точках земного шара. Здесь было что-то совсем иное, даже отдаленно не напоминавшее проявление обычной Силы. То есть, нормальная Сила здесь тоже присутствует, но в стабильном фоновом режиме, как у всех церквей. А это был всплеск чего-то совершенно отличного, только чего – пока не могу идентифицировать.
Неслышно появился Виталий, отвесил поклон Сантьяге и, разложившись на столе, принялся споро собирать какое-то устройство.
— Хорошо, - после непродолжительного молчания произнес комиссар. – Мне тут придется на некоторое время отлучиться, так что действуйте по обстоятельствам, но особо не раскрывайтесь, придерживайтесь легенды. С Корниловым я договорился, при необходимости он подтвердит все вами сказанное, тем более что это была его просьба. И постарайтесь избежать ненужных эксцессов – Виталий, вы меня слышите?
— А я что? Я ничего, схемку тут ваяю, никого не трогаю, - крепыш повернулся к экрану и с самым невинным выражением уставился на Сантьягу.
— Смотрите мне, а то, если повторится Тобольск, Кортес осерчает, и я больше за вас заступиться не смогу. – Комиссар едва заметно улыбнулся, а Виталий вдруг смутился и опустил глаза. – Да, и еще, учитывая поспешность вашего отлета из Москвы, высылаю вам кое-какую дополнительную информацию. Все, удачи.
Комиссар исчез, его место заняло изображение конверта со значком «Тиградкома». Скачав файл, Ортега раскрыл его и повернулся к Виталию, рьяно копавшемуся в приборе. На коллег Виталий старался не смотреть.
— А что такого произошло в Тобольске? – полюбопытствовал Дарий, с интересом глядя на крепыша.
Виталий засопел, но головы не поднял.
— Ничего особенного, - ровным голосом пояснил Ортега. – Помнишь заварушку в Сибири? Так вот, в какой-то момент нашему другу пригрезилось, что в тобольском Кремле появились «мертвые демоны», и он, не долго думая, завалил их всех из «гремучки». Вместе с Кремлем.
— Так это был ты? – масан присвистнул. – Да, принять ролевиков за «мертвых демонов» - это не каждому дано.
— Но никто же не пострадал, - не выдержал Виталий. – Так, отделались легким испугом и небольшими синяками, ведь «гремучка» на челов не действует. Да и про Кремль преувеличение, всего лишь надвратная башня…
— Это да, но сделать так, чтобы ничего не просочилось в прессу, чтобы несчастные ролевики и остальные посетители Кремля обо всем забыли и, самое главное, полностью восстановить чудо русского деревянного зодчества за одну ночь – это, знаешь ли, потребовало некоторых усилий. – Ортега извлек из бара очередную бутылочку «колы» и, рассеянно прихлебнув из нее, погрузился в чтение.
— Представляю, как взбесился Кортес, - засмеялся Дарий. – И как он только тебя не выставил?
— Ну, во-первых, все расходы Виталий покрыл из собственного кармана, а, во-вторых, за него неожиданно вступились Сантьяга, который напомнил Кортесу о «праве на одну ошибку», и Артем.
— Подумаешь, - пробурчал Виталий. – Со всяким бывает. Сколько времени прошло, а все забыть не могут. Эй, Ортега, притормози, оставь и мне немножко «колы». Кстати, навам ее пить вредно, - с этими словами он вдруг неожиданно ловко сцапал бутылку из-под носа у зазевавшегося коллеги.
— И кто же такое сказал? – поднял брови обездоленный нав.
— Один знакомый эрлиец. А они в таких вопросах не ошибаются, - ответил Виталий, с видимым удовольствием присасываясь к напитку.
Когда раздался стук в дверь, все уже было приготовлено, то есть «глушилка» собрана, содержимое бара выставлено на стол, а Дарий даже ухитрился сменить купальный халат на спортивные штаны и футболку с изображением черепа в берете и надписью «Mercenaries never die – they just go to Hell to regroup». Ортега крикнул «Войдите», и на пороге вырос живот, обтянутый голубой рубашкой от Мак-Грегора и удерживаемый снизу бежевыми идеально выглаженными брюками. Вслед за животом появилась пышущая здоровьем толстощекая физиономия с двумя вислыми усами и густыми сросшимися бровями под абсолютно лысым черепом. Завершал композицию темно-синий галстук, располагавшийся строго параллельно земле.
— Ну, здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, - прогудел обладатель живота и усов, протягивая для рукопожатия похожую на окорок руку. – Григорий Тарасович Барабаш, начальник городского управления милиции, можно просто «Тарасович» или «полковник». – Букву «г» он произносил ближе к гортанному «х», как и большинство жителей Украины. - А это профессор Медведченко, директор исторического музея и главный спец по истории города.
Профессору было под пятьдесят, костюм висел на нем, как на вешалке, а очки с толстыми линзами и легкая сутулость свидетельствовали о том, что большую часть своей жизни этот человек проводит за чтением. В руках директор музея держал объемистый черный портфель.
Ортега и Виталий обменялись с вновь прибывшими рукопожатиями, Дарий же, как обычно, ограничился полупоклоном.
— Ну, как там белокаменная? – умащивая живот в кресло, осведомился полковник. – Сто лет уже не был. Только по телевизору и вижу, знакомые места узнаю.
— Белокаменная растет и хорошеет, как всегда, - пожал плечами Ортега. – Что ей сделается?
— И то верно. «Москва моя, страна моя, ты самая любимая», - неожиданно приятным баритоном пропел полковник. – А «адмирал» как поживает?
— Кто? – переспросил Ортега.
— Ну, приятель мой, Андрей Кириллович.
— Майор Корнилов? А почему «адмирал».
— Именно потому, что Корнилов. Нахимов там, Истомин, ну, и Корнилов. Курсантская кличка, все пять лет обучения с ней проходил. Мы с ним крепко дружили, потом, когда звездочки получили, разъехались – он сразу в МУР, по направлению, а я сюда, домой, - частенько друг к другу в гости наведывались, причем больше я к нему, Москва все-таки. А как Союз распался, так мы с тех пор только по телефону и общаемся, по большим праздникам. Правда, я вот Интернет освоил, так что теперь время от времени «по мылу» перестукиваемся.
— У Андрея Кирилловича все в порядке. Велел кланяться.
— Тогда будем считать, что процедура знакомства закончена. Теперь к делу.
Полковник помолчал, собираясь с мыслями, затем вздохнул и оглядел присутствующих.
— Насколько я понимаю, Андрей Кириллович ознакомил вас с информацией, которую я ему передал, и кое-что из того, о чем я сейчас буду говорить, вы уже знаете. Однако, дабы не нарушать стройности повествования, позволю себе начать ab ovo. Не возражаете?
— Наоборот, - покачал головой Ортега. – Чем подробнее, тем лучше.
— Вы не будете против, если мы запишем нашу беседу? – Виталий показал собранный им прибор. – Конфиденциальность гарантируем.
— Пишите, конечно, - махнул рукой Барабаш. – И еще… - тут он немного помялся, - я, конечно, понимаю, что с некоторых пор на проблемы «полтергейстов», «НЛО» и прочей чертовщины стали смотреть гораздо проще, однако, если вам вдруг покажется, что я слишком,…, ну, …, увлекаюсь, постарайтесь отнестись к этому снисходительно, просто некоторые вещи в этой истории не укладываются в рамки обычных человеческих представлений.
Дарий фыркнул. Ортега метнул в него убийственный взгляд и повернулся к полковнику.
— Не волнуйтесь, просто рассказывайте. Поверьте, в своей работе нам постоянно приходится сталкиваться с явлениями, выходящими за рамки человеческого понимания.
— Вот и славно, - Барабаш явно приободрился. – Тогда я начну, а Модест Игоревич продолжит, - он перевел взгляд на профессора, и тот согласно кивнул.
— Все началось с того, что в конце восьмидесятых годов прошлого столетия в нашем городе, наконец, приступили к строительству метрополитена. Вопрос этот дебатировался в течение длительного времени, но к тому моменту городское население уже перевалило за миллион, да и ракетостроители сказали свое веское слово – шутка ли, центр аэрокосмической техники Союза, а метро до сих пор нет. Были, правда, предложения ограничиться скоростным трамваем, но это так, к слову. Ну, как водится, сказано – сделано. Провели дополнительные геологические изыскания, обновили проект, выделили фонды, создали управление «Метростроя», и работа закипела. Сразу заложили линию, которая должна была соединить западную и восточную окраины. Рыть начали от железнодорожного вокзала, в обе стороны одновременно – к массиву «Парус» и к Центру: предполагалось, что подземка пройдет под центральным проспектом. Город наш расположен на трех холмах, и проспект взбирается по склону одного из них, самого высокого, на вершине которого мы с вами сейчас как раз и находимся. Заглубляться пришлось хорошо, поскольку тут у нас гранитный щит. Словом, ветку на массив вывели быстро, там место ровное, а здесь пришлось повозиться. – Барабаш налил себе «Боржоми», залпом выпил и продолжил. – Метро ведь как строится: линию ведут, а в отмеченных заранее местах начинают возводить станции, ну и зарываться, конечно, вглубь. Вот и напротив горной академии заложили одну из таких станций, это место из окна видно.
Короче, рыли себе под проспектом, рыли, да и наткнулись на препятствие, которое я для удобства буду именовать Стеной. Я уже говорил, что здесь у нас гранита полно, так вот, эта самая Стена к граниту не имела никакого отношения – черная, блестящая, напоминающая обсидиан, но, как выяснили петрографы, даже отдаленно не состоящая в родстве с вулканическим стеклом. И ничем, главное, ее взять нельзя – ни алмазным буром, ни направленным взрывом, словом, ничем. Тут же примчались ребята с Короленко , работы были остановлены, строительство законсервировано на срок «до выяснения». Истинные размеры и форму Стены выяснить не удалось, однако геологи предположили, что она идет параллельно основанию холма и представляет собой кольцо. А может, и монолит, разные выдвигались гипотезы.
— Рентгеноструктурный анализ проводили? – осведомился Виталий.
— А как же, - слегка обиделся полковник. – У нас ведь здесь Национальная горная академия, правда, тогда она называлась просто горным институтом, старейшее учебное заведение в городе. Да и Киев с Москвой в стороне не остались, прислали своих специалистов. Исследования проводились в обстановке строжайшей секретности, курировал их сам Андропов, тогда он еще возглавлял КГБ СССР. Однако ничего эти исследования не дали, потом сможете более подробно ознакомиться с материалами, я их в электронном виде принес, на флэш-драйве. А если вкратце – я, конечно, мало что в геологии смыслю – то, похоже, материал Стены вообще не обладает никакой структурой. Ни кристаллической, ни аморфной, ну, что там еще есть? То есть, с точки зрения результатов анализа, этой Стены просто нет. Но физически-то она существует…
Полковник снова налил себе «Боржоми». Ортега бросил быстрый взгляд на своих бойцов – Виталий был сосредоточен, как никогда, даже подался вперед; Дария, казалось, повествование Барабаша не заинтересовало вообще, однако нав работал с ним не первый год и знал, что именно в таком состоянии масан способен отсканировать информацию и тут же разложить ее на составляющие для последующего анализа.
— Словом, выяснить ничего не удалось, строительство метро в этом направлении было прекращено, а, поскольку информация подпадала под высший гриф секретности, все участники исследований, включая бригаду «Метростроя», которая эту Стену обнаружила, дали подписку о неразглашении. Чтобы не будоражить общественность и обосновать прекращение прокладки метрополитена, городские власти официально объявили о нарушении тектонической устойчивости горных пород, что может привести к разрушениям и даже «уходу под землю» зданий и сооружений, расположенных вдоль планируемой линии подземки. Для придания правдоподобности наложили взыскания различных степеней строгости на ряд должностных лиц, и закрыли проект. Ну, народ, как водится, поворчал немного, да и успокоился, удовольствовавшись единственный веткой «Вокзал – Красный Камень», которая функционирует и поныне. А потом наступил август девяносто первого, Союз распался, и всем стало не до того.
Барабаш умолк.
— А исследования Стены тоже прекратились? – спросил Виталий.
— Ну, еще какое-то время ученые там копошились, под неусыпным взором чекистов, однако на это тоже требовались деньги, которых после обретения независимости не хватало на самые насущные нужды, не то, что на какую-то там науку, поэтому постепенно все свернули, доступ в штрек опечатали и поставили милицейскую охрану. Потом, правда, сняли и ее, ограничившись опломбированием входа и периодическими проверками целостности последнего силами инспекторов «Метростроя» и моего Управления.
— То есть, доступ к объекту сохранился? – уточнил Ортега.
— Сохранился, - подтвердил полковник. – Вход с законсервированной станции «Центральная», аккурат напротив «Детского мира». Я сейчас покажу.
Он извлек из барсетки многократно сложенную синьку и развернул ее.
— Вот, смотрите, участок от вокзала до Центра забили с обеих сторон, как трубку пробками. Для доступа к Стене оставили вход отсюда, с упомянутой мною станции «Центральная», - полковник ткнул пальцем в точку на схеме. – Опломбированные ворота находятся на нулевом уровне, затем до уровня на отметке минус двадцать четыре идет пандус, там планировался эскалатор. Чуть ниже, на отметке 26, пандус смыкается с горизонтальным штреком, «забитым», как я уже говорил, с одной стороны. Остаток штрека проходит на отметке 26, и через двести тридцать метров упирается в Стену. Вход в эту часть подземки перекрыт бетонными блоками, и попасть туда можно только через небольшую стальную дверь, также опечатанную.
— Эта дверь тоже проверяется? – спросил Ортега.
— Проверяется. Собственно говоря, из-за чего и разгорелся весь сыр-бор. – Барабаш глубоко вздохнул. - Дело в том, что сохранность ворот на нулевом уровне проверяется не реже раза в неделю. Состояние же двери на отметке 26 обследуется раз в квартал. Последняя проверка «26-го входа», как мы его называем, проводилась пять дней назад. И… Понимаете, есть такая категория людей, которые ухитряются пролезать сквозь любую щель. Как эти доморощенные «спелеологи» попали на 26 уровень – ума не приложу: «нулевой вход» был нетронут, «пробка» со стороны вокзальной части штрека тоже. Но факт остается фактом: пятеро сопляков в шахтерских касках проникли в штрек и, взломав засовы, забрались в закрытую часть. Там их и обнаружили. Вот, взгляните…
Полковник бросил на стол «веером» пачку фотографий, и Виталий почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Тела, запечатленные на фотографиях, просто не могли быть людьми; больше всего они напоминали тряпичных кукол, брошенных наигравшимися вволю хозяевами, только вот не бывает тряпичных кукол ростом с человека, одетых, словно в насмешку, в военный «камуфляж» и тяжелые горные ботинки.
— Трое парней и две девушки. – Барабаш снова вздохнул. – Опознать их удалось только по косвенным признакам, поскольку ничего человеческого в этих телах просто не осталось. Они вот уже месяц находились в розыске, как без вести пропавшие, это тоже облегчило задачу по их идентификации.
— А где тела сейчас? – голос нава звучал невозмутимо. Дарий, вдруг сделавшись необыкновенно собранным, подгреб фотографии к себе и принялся их внимательно изучать. Затем поднял голову и, перехватив взгляд Ортеги, отрицательно покачал головой. Значит, это не работа масанов, с облегчением подумал нав. Тогда чья?
— Тела в морге. О них знает ограниченный круг людей, с которых взята подписка о неразглашении. Родственникам мы пока не сообщали. – Барабаш как-то виновато взглянул на профессора.
— Кто вообще знает о происходящем? – осведомился Виталий.
— Губернатор, начальники СБУ и МВД области, - принялся перечислять полковник, - несколько особо доверенных офицеров Управления, специалисты и врачи, с которых я взял подписку. Профессор Медведченко. Всего двадцать четыре человека.
— Многовато, - медленно проговорил Ортега, думая о чем-то своем. – А что Стена? С ней ничего не произошло?
— Ничего, - качнул головой Барабаш. – Как стояла, так и стоит. Я лично туда спускался, вместе со следаками. Тут вот какое дело: тела-то мы нашли недалеко от двери, но, похоже, что к Стене ребята все-таки подходили.
— Так похоже, или подходили? – тут же отреагировал Виталий.
— Подходили. Пыли там за это время накопилось изрядно, так что отпечатки ботинок всех пятерых видны были отчетливо. Только тут вот какая закавыка. – Полковник смущенно запнулся. – Следы-то ведут только в одну сторону, к Стене, и обрываются метрах в пяти от нее. Штрек вообще прямой и широкий, почти до самой Стены тюбингами заложенный, тоннель, словом. Такое впечатление, что обратно ребята летели по воздуху. Или что-то их несло, не знаю… - Барабаш умолк, стиснув кулаки.
— «Гномы Мории в своей извечной страсти к сокровищам закопались слишком глубоко, и разбудили дремавший там Глубинный Ужас», - тихо процитировал Виталий.
— Чего? – полковник явно не читал Толкина.
— Это так, аллегория, - Ортега царапнул чела сердитым взглядом. – В каком состоянии входы сейчас?
— Оба опломбированы. Возле нулевого я выставил наряд, одел в рабочую форму. Маскировка исключительно для перестраховки, место строительство до сих пор ограждено довольно высоким бетонным забором, но нет пределов человеческому любопытству.
— Это все?
— К сожалению, нет, - тихо отозвался Барабаш. – За последние пять дней было обнаружено еще несколько тел, на этот раз на поверхности, примерно в таком же состоянии, как и эти, - он кивнул на фотографии.
— Где именно? – быстро спросил Виталий.
— Модест Игоревич, давайте теперь вы. – Полковник откинулся на спинку кресла. – Если что, я дополню.
Профессор кивнул, разложил на столе карту города, которую извлек из портфеля, и взял в руки «Паркер».
— Для начала проведем рекогносцировку, - начал он прекрасно поставленным голосом лектора. – Мы с вами находимся вот здесь, - он указал «Паркером» точку на карте. – Вход в станцию «Центральная» расположен в этом месте, о чем уже упоминал уважаемый Григорий Тарасович. Тоннель упирается в Стену на отметке 26 в этой точке, проекция которой на поверхность располагается несколько выше улицы Баррикадной.
— То есть, по сути, в самом начале склона, - уточнил Ортега.
— Совершенно верно, - кивнул профессор. – Если предположить, что Стена имеет форму кольца, а для этого есть все основания, выходит, что ею охвачена вот эта территория. – «Паркер» заскользил по едва заметной красной окружности, нанесенной на карту.
— Значит, центральная точка должна располагаться здесь, - показал нав. – Что там находится?
— Преображенский собой, - тут же отозвался профессор. Дарий вскинул голову и торжествующе улыбнулся. К счастью, внимание гостей было приковано к карте: улыбающийся масан – то еще зрелище.
— А может Стена представлять собой не кольцо, а, скажем, купол, или еще какую-либо фигуру вращения? – спросил Виталий.
— Наверное, может, - пожал плечами директор музея. – Или, скажем, полигональную пирамиду.
— А станция напротив горной академии? – не унимался крепыш. – Если ее рыли вглубь, неужели не наткнулись на что-либо подобное? Типа купола из того же материала?
— Возможно, просто не дорыли, - снова пожал плечами профессор. – Там теперь вместо станции разбита большая и уродливая клумба.
— Понятно, - Виталий почесал в затылке и что-то пробормотал.
— Игоревич, ты им про тела расскажи, - пробасил полковник.
— Григорий Тарасович, я как раз к этому и веду. Так вот, тела, о которых упомянул любезнейший полковник, были найдены вот в этих местах. – Профессор отметил несколько точек. – Если по датам, то первые два были обнаружены здесь и здесь, на следующий день еще два вот тут и тут, а еще день спустя – уже три тела, тут, тут и тут. Конечно, по двум точкам трудно сделать заключение, но похоже…
— … что радиус действия неведомых сил с каждым днем увеличивается! – подхватил Ортега, внимательно разглядывая карту. – Если только эти смерти действительно как-то связаны со Стеной.
— Если связаны, – согласился профессор и, сняв очки, принялся их протирать
— Все это тоже есть на флэш-драйве, только подробнее, - заметил Барабаш.
Профессор вновь водрузил очки на нос и продолжил:
— Последнее тело было обнаружено ночью в пятницу, то есть позавчера. Антон Чередник, владелец и директор фирмы «Проминь». Его нашли неподалеку от автостоянки, где Антон собирался встретиться со своей женой и пойти поужинать в «Бартоломео». Это здесь. – «Паркер» ткнулся в точку, расположенную на самом берегу Днепра. – Как видите, радиус снова увеличился.
— Состояние такое же, как и у всех предыдущих тел? – спросил Ортега.
Вместо ответа полковник бросил на стол еще две фотографии. Сомнений быть не могло – несчастного Антона постигла та же участь, что и пятерых ребят в тоннеле.
— Кто его обнаружил? – тихо поинтересовался Виталий.
Профессор помолчал:
— Его жена, Анастасия, - наконец, произнес он. – Моя племянница.
— Ох, - выдохнул Виталий. – Простите…
— Ничего, все в порядке. – Директор музея достал большой платок и вытер лоб. – Она приехала примерно через полчаса после телефонного разговора с мужем, и обнаружила его машину с включенным двигателем. Охранник вспомнил, что Антон уходил в сторону пляжа. Они бросились туда и… вот… Настя сразу же позвонила мне, а я уже поднял Тарасовича. – Профессор умолк и судорожно сглотнул.
— Модест Игоревич один из тех, кто знал о существовании Стены с момента ее обнаружения, - негромко пояснил полковник. – Его сразу же привлекли, как специалиста-краеведа. И, кроме того, он мой близкий друг. Именно после гибели Антона я и решил обратиться за помощью к Корнилову. От безысходности, потому как понял, что своими силами ничего сделать не смогу, а на киевлян надежды мало – там у них своих проблем хватает. Если честно, даже не думал, что Андрюха чем-то действительно поможет, просто знал, что, по крайней мере, не станет крутить пальцем у виска. Как говорится, наобум стрелял. Так что, спасибо ему. И вам, даже если ничего из этого не получится.
— Модест Игоревич, вы, кажется, хотели еще что-то нам сообщить? – как можно мягче поинтересовался Ортега.
— Ах, да, - профессор вышел из задумчивости. – Не знаю, насколько это поможет. Дело в том, что город закладывала сама Императрица с подачи Фаворита в начале восемнадцатого века. Так вот, первый камень они заложили именно здесь, на вершине холма, где впоследствии предполагалось выстроить Храм Господень. Планировалось, что он охватит территорию, которую сейчас занимает Жовтневая площадь. – Модест Игоревич кивнул на окно. – Там до сих пор видны остатки опоясывающего фундамента. Вот на этом фундаменте строительство и замерло, по какой причине – неизвестно. Мне удалось обнаружить обрывок старого документа, в котором шла речь о том, что «водночас все работные люди побросали инструмент свой строительный и пуще ветра бросились бежать, а кто не успел, тот сгинул смертью лютой». М-да… Не знаю, насколько это соответствует действительности… Уже гораздо позже все-таки выстроили церквушку, тот самый Преображенский собор, о котором я уже упоминал – до сравнительно недавнего времени там располагался Музей религии и атеизма, и только в начале девяностых прошлого века церковь передали местной епархии… - Директор музея снова замолчал. Ортега посмотрел на Дария: масан сидел прямо, в его позе явственно читалось напряжение. Почувствовав взгляд нава, Дарий поднял голову и едва заметно кивнул.
— И еще, - вновь заговорил профессор. – Информация из закрытых источников. Во время оккупации города фашистами именно в этом районе длительное время околачивались сотрудники «Аненербе».
Виталий не удержался и присвистнул. Ортега сделал то же самое, только про себя. Если информация насчет «Аненербе» верна, то все сходится: специалисты самого засекреченного института Третьего рейха по изучению паранормальных явлений на мелочи не разменивались.
— Ну, и что теперь? – в голосе полковника угадывалось тщательно скрываемое волнение.
Нав снова посмотрел на масана, затем перевел взгляд на Виталия.
— Мы готовы, - наконец, сказал он, и Барабаш облегченно выдохнул. – Только нам понадобится некоторая помощь.
— Все, что в моих силах, - с готовностью отозвался полковник.
— Значит, так, - Ортега поднялся и принялся расхаживать по комнате. – Поскольку, как я понимаю, мы работаем неофициально, то число посторонних, задействованных в этом деле, должно быть ограниченно.
— Согласен, - кивнул Барабаш.
— Следовательно, мне нужен человек от вас, которому вы доверяете, и который будет связующим звеном между нашей группой и вами. У него должно быть достаточно полномочий в случае возникновения непредвиденных осложнений с местным населением и властями.
— Капитан Скворцов, вы с ним уже знакомы, - тут же определил полковник. – Ему я доверяю полностью, а полномочиями я его наделю, это не вопрос.
— Насколько капитан в курсе событий? – осведомился нав.
— Ну, знает о них в общих чертах, но не более.
— Ему известно о Стене?
— Нет, - помолчав, признался Барабаш. – Но лишних вопросов не задает. Кроме того, он не оперативник, а сотрудник информационно-аналитического отдела, то есть котелок у него варит в нужном направлении.
— Это хорошо. Далее, охраны у нулевых ворот быть не должно. Туда нас проводит капитан Скворцов, который останется снаружи и обеспечит связь, а, при необходимости, и прикрытие.
— Без проблем. А 26-й вход?
— Это пусть вас не волнует. Мы потом все за собой приберем, вам останется только опломбировать дверь. И последнее – работать будем ночью.
— Почему? – брови полковника удивленно поползли вверх. – Можно и сейчас, я уже говорил, что там высокий забор, а если вы еще облачитесь в рабочие комбинезоны…
— Просто нам ночью удобнее, - сказал Ортега, взглянув на Дария. – И как-то привычнее.
Отредактировано Rockwell (28-09-2012 12:42:06)
