Продолжаем.
Мы сменили название. Подзаголовок "Вечная битва" не соответствовал содержанию.
Теперь книга называется "Ар Мегиддо. Река вечности"

7
Откровение
   
   Отряд колесниц, ведомый Тути-Мосе, вступал на Пепельную Пустошь. «Хранители Трона» и лучники выстроились перед Величайшим. Судя по всему, «Нейти-Иуни» не понесли потерь, как и прикрывавшие их «Хранители». Зато колесницы… От семи десятков хевити осталось не больше половины. Некоторые, незначительно пострадавшие при опрокидывании, наскоро ремонтировались. К иным подводили новых коней, взамен выбитых. Тараны потеряли почти все. От двух сотен легких осталось и вовсе менее трети. Только массивные хтори не понесли потерь.
   Думать о том, сколько погибло лучших в Священной Земле возниц и колесничих, а иных в воинство Торжествующей Маат не отбирали, не хотелось вовсе. Разбросанные в беспорядке по всему полю тела нечестивых акайвашта утешали мало.
   Амен-Ем-Хеб, колесница которого шла рядом, заметив, что Мен-Хепер-Ра мрачен, поспешил обратить внимание Величайшего на то, что за каждого колесничего пираты и их наемники заплатили пятью, и то и десятком своих воинов.
   – Не меньше тысячи нечестивцев останутся здесь навсегда. Кроме того, Ра-Нефер захватил три сотни пленных, – подвел итог пожилой предводитель Воинства Амена Сокровенного.
   – Ипи потерял почти все колесницы, – негромко сказал фараон, – теперь ему не избежать косых взглядов со стороны знатных воинов и многих военачальников. Дескать, «Хранители» много полезнее в Бехдете или Уасите, нежели на поле боя. Пусть сидят себе за папирусами, или с луками на пилонах храмов в землях фенех надзирают за порядком, упреждая бунты и устраняя баламутов. Война – не для них. Такие разговоры звучали и прежде. Теперь пойдут снова.
   – Среди своих услышу – прикажу палок всыпать, хоть даже сотнику, отмеченному наградами, – твердо заявил пожилой полководец.
   – Для начала я выступлю перед воинствами и объявлю, что число пиратов было не пять, а десять тысяч, и две из них отправились к Апопу, – Величайший вздохнул, – на пилоне и в свитках напишем истину, но до того не один месяц пройдет.
   Тути-Мосе знал, что далеко не все властители, правившие Та-Кем до него, отличались честностью. И в будущем всегда найдется тот, кто ради тщеславия или сиюминутной выгоды сохранит в вечности ложь. Но сам Мен-Хепер-Ра уподобляться таким не собирался. Неотвратим для смертного час суда в Зале Двух Истин и не стоит пятнать себя грехом…
   – Ипи достались самые жесткие куски мяса, – продолжил Величайший, – с отборным воинством Нахарина, с войсками «пурпурных» он бился практически в одиночку, и рассеял, понеся малые потери. Одолел, уступая числом десятикратно. С одними «Хранителями» и презренными хабиру, хотя в том бою они не подвели, не то, что сейчас! – Мен-Хепер-Ра со злости ударил бортик кулаком, – только, достойнейший Амен-Ем-Хеб, где ты видишь три сотни пленных, по мне так – десятков семь.
   – Раненые, отделенные от наших, видишь? Все как описывал гонец. Да и те, что связанными сидят, легко ранены по большей части. Почти нет таких, кто уцелел.
   – Теперь вижу. Странно… Видно, до последнего бились. Интересно, почему? Акайвашта всегда обращаются в бегство, столкнувшись с более сильным. Пираты же. Ценят свою шкуру.
   Показалась колесница Ра-Нефера. Без тарана. И второй конь первой пары был заменен на пегого, необычно крупного, однако, сгибавшегося под непривычной тяжестью толстой бронзовой чешуи. Верховный Хранитель Трона показал знаком, что хочет поговорить с военачальником и Величайшим без посторонних ушей. Тути-Мосе приказал колесницам, идущим за ним остановиться.
   Ра-Нефер аккуратно спустился на землю, против своего обыкновения спрыгивать. Левое бедро его было наскоро перевязано, но Ипи припадал почему-то на правую ногу, видно на наконечник стрелы наступил или просто подвернул.
   – Досталось мальчику, – прошептал старый полководец.
   Он хотел сказать что-то еще, но, заметив грозный взгляд Величайшего, пережившего всего на один разлив больше Ра-Нефера, замолчал. Сделал вид, что осматривает поле битвы.
   – Да живет вечно Величайший Мен-Хепер-Ра! – Ипи поклонился, выпрямился и приступил к докладу, – воинства акайвашта потеряли четыреста тридцать семь пеших копейщиков, около полутора сотен лучников и столько же всадников. Еще шесть сотен легковооруженных. В основном – убитыми, пленных не так много. Точнее скажут после подсчета. В первую очередь считали наших. Алесанрас сумел перехитрить меня. Уцелевшие ушли, протиснувшись между пешими отрядами.
   Ипи помолчал, вздохнул.
   – Воинство Маат потеряло триста тридцать шесть «Хранителей». Около пяти десятков легко раненых, девяносто тяжелых. Уцелели только тридцать две хевити, с десяток можно восстановить. Восемь хевити и двенадцать меркобт акайвашта угнали, выбив колесничих. Погибло много отборных коней. По легким колесницам – сами видите, все еще хуже. Из лучников ни один не погиб, и врагам удалось опрокинуть только две хтори из сотни. Пали лучшие воины, – Ипи прикрыл глаза, – ударной сила Воинства Маат больше нет. Погиб Аннуи, да будет сладок путь его в Та-Мери. Хери-Хор еле жив. Одного из военачальников акайвашта нам удалось сразить. Пленники просят достойного погребения для него, видишь это кострище из кедра?
   – Достойнейший Ра-Нефер, – Мен-Хепер-Ра перебил названного брата, поспешив успокоить, – начнем с того, что пираты заплатили по пять жизней за каждого колесничего, и тебе ли, сокрушившему воинства Нахарина стыдиться потерь? Ты сохранил «Нейти-Иуни». Не мне тебе объяснять их ценность. Но почему пираты не изведали их стрел? Расскажи мне о битве.
   – Да, конечно, – Ипи Ра-Нефер прищурил глаза и окинул фараона немного отрешенным взглядом.
   Верховный Хранитель рассказал о захвате и допросе пленного, о неудачных переговорах, о своих и вражеских построениях перед битвой. Однако чем дальше заходила его повесть, тем более мрачнели Величайший и старый военачальник. Дети Реки пребывали в твердой уверенности, что сражаться столь отважно, хитроумно маневрируя, на всем Престоле Геба могли лишь они сами, воины Священной земли. Молодой Хери-Хор и вправду не допустил ошибки, он достоин льва или даже пчелы доблести[102]. Но ему не повезло. Слишком много врагов навалилось на его сотню. Коршун[103] (Ипи не стал называть Пьяницей достойного воина Нахт-Ра) хорошо проредил движущуюся стену акайвашта, но, в итоге, и его принудили к пешему бою и отступлению.

      [102] Лев и Пчела – личные награды воина. Золотая статуэтка и нагрудный знак соответственно.
       [103] Нахт (др.егип.) – «коршун».

   – Большой отряд на нашем правом крыле сумел вывернуться из-под стрел «Нейти-Иуни». Я расспросил своих людей и пленных и почти уверен теперь, что именно его вел Пталемаи, присутствовавший на переговорах. Очевидно, это поверенный вождя. Они умеют быстро перестраиваться в бою. Стена их пехоты подвижна, в отличие от той, что строим мы, прикрывая лучников. Я никогда не видел ничего подобного.
   – Подвижная стена? – переспросил Амен-Ем-Хеб.
   – Именно так, достойнейший. Они шли очень плотно, прикрывшись щитами и действовали, как единое живое существо.
   – Никогда о таком даже не слышал, – покачал головой старик, – а я пережил сражений куда больше, чем ты, Ипи. Ни Нахарин, ни хатти, так не сражаются. Хотел бы я взглянуть…
   Ра-Нефер помолчал, собираясь с мыслями и продолжил.
   – Нахт-Ра сказал, что Аннуи, да будет голос его правдив на Суде, бросился выручать меня и по дороге столкнулся с легковооруженными, прикрывавшими обоз. Их облик заметно отличается от пеших копейщиков и всадников. Я думаю, это другое племя. Аннуи рассеял их, но сам сложил голову. Его убийца схвачен. Весьма любопытная личность. Хотя бы тем, что говорит по-нашему. Его речь звучит немного странно. Насколько мне известно, так говорили во времена Имхотепа[104]. Я намерен тщательно расспросить его о нашем новом противнике.

     *****[104] Имхотеп – выдающийся древнеегипетский зодчий периода Древнего царства, верховный сановник Джосера – второго фараона III династии (2630—2611 до н. э.), жрец Ра. Позже был обожествленн и почитался в качестве бога врачевания. Имхотеп считается первым известным в мировой истории архитектором и ученым, универсальным гением, равным Леонардо да Винчи.

   В конце рассказа Ра-Нефер вновь обратил внимание фараона и Амен-Ем-Хеба на то, что все пленники, кого с грехом пополам успели допросить и кто при этом не молчал, в один голос утверждали, будто Алесанрас захватил все побережье Хатти и разбил огромное войско Нахарина где-то на севере близ Каркемиша.
   – Язык этих акайвашта столь странен, что едва можно понять их речь. Кроме того, большинство пленных (да что там, почти все) сами говорят на этом наречии очень плохо. Как я понял, они – союзники или наемники Алесанраса из каких-то очень отдаленных северных племен. Допрашивать их почти бесполезно. Не понимаем ни слова. От самих акайвашта больше проку, но все они ранены. Говорить способны немногие. Двое попали в плен невредимыми, вот от них я получил больше всего полезных сведений. Меня называли лжецом в глаза, когда я говорил о разгроме стотысячного воинства союза «тридцати трех царей» и осаде Мегиддо. Более того, утверждали, что город лет триста как заброшен и вчера Алесанрас осматривал его руины.
   – Заброшен?
   У Тути-Мосе лицо вытянулось от удивления. Ипи кивнул и добавил, что ему удалось узнать после боя, почему Алесанрас так торопится к Тисури. Город сей осажден его главными силами, коих не менее сорока тысяч.
   – Этого не может быть!
   – Одни и те же слова произнесли сразу несколько пленников. Невозможно лгать столь согласованно, да и ложь такую не измыслишь, – покачал головой Ра-Нефер, – и, судя по всему, они надеялись запугать меня, ибо говорили дерзко, с вызовом. Да и сам их вождь упоминал Тисури. А называя меня лжецом, искренне верил в то, что говорил. Они ничего не знают о владычестве Двойной Короны над этим городом. Я разбираюсь в людях.
   – В голове не укладывается, – покачал головой Амен-Ем-Хеб.
   – Да, – согласился Ипи, – мне предстоят еще долгие часы бесед с этим А-ри-сто-меном, который знает наш язык. Он словоохотлив, держится спокойно. По крайней мере, глаза от страха не мечутся.
   – Анх-Нофрет в Тисури, – вдруг сказал Тути-Мосе.
   Смуглое лицо Величайшего уподобилось отбеленному льну, но Мен-Хепер-Ра быстро совладал с собою.
   – Ты сказал, Ипи, что пленники утверждают, будто Тисури осажден с конца Сезона Жатвы, но несколько наших боевых ладей прибыли оттуда в Бехдет меньше месяца назад. Значит – ложь. И теперь я понял, что Ипи Ра-Нефер удручен не потерями, а упущением «Хранителей», не сообщивших вовремя. Если бы я не знал тебя как самого себя, то решил бы, что ты напрашиваешься на лесть. Алесанрас хитер, сам говорил. Пришел к Сипишу и послал гонцов к Паршататарне, наверняка взял щедрую плату за найм, но сам затерялся среди многих тысяч. В битву не вступил, может, даже ударил в спину отступавшим «пурпурным», судя по его пути. Решил пограбить их земли, да уйти на ладьях. Возможно, рассчитывал взять плату и с тебя, да просчитался – затребовал слишком много и проболтался про Тисури. Наемник, разбойник, пират, хотя и одаренный военачальник.
   – Нет, Величайший, – Верховный Хранитель протер глаза, – мои люди и их соглядатаи вовсе не при чем. Ты можешь представить себе сорокатысячное войско у какого-то вождя пиратов (допустим, он не врет)? Можешь вообразить, что он захватывает города хатти один за другим? А далее – они разбили воинства Нахарина. И Паршататарна, которого враги жалят на границе его царства, вместо того, чтобы навалиться на них или просить мира, направляет двадцать тысяч копий и тысячу колесниц с лучшими военачальниками и двумя наследниками к Мегиддо. Если даже хатти не смогли устоять против пиратов…
   – В это трудно поверить, – перебил Ра-Нефера старик.
   – Вообще-то, я бы поверил, учитывая, как они дрались здесь. Но тут дело несколько в другом. Хатти наверняка запросили бы помощи у нас. Не так уж и плохи наши отношения сейчас.
   – Были до недавней битвы, – возразил фараон.
   – Они не жаждали сражаться. Их присоединение к союзу – интриги и козни Баалшур Сипиша, – заметил Амен-Ем-Хеб, – я согласен с достойнейшим Ра-Нефером. Хатти сейчас не слишком сильны и запросили бы помощи, не жалея серебра в оплату.
   – Я пытаюсь понять, откуда же эти акайвашта, сколько бы их ни было, пусть даже те пять тысяч с которыми мы столкнулись, свалились нам на голову! – сказал Ипи.
   – Да уж, – протянул Амен-Ем-Хеб и почесал подбородок, – все это весьма странно.
   – Свалились на голову? – задумчиво, даже несколько рассеянно переспросил фараон, – постой-ка, Ипи. Ты – Прорицатель Ур-Маа[105] и Святитель Владычицы Истин – неужто веришь, что Алесанрас со своими воинствами явился к нам из Дуата?

    [105] Ур-Маа (для женщин – Урт-Маа) – «Великий Видящий». Титул верховных жрецов-прорицателей.

   – Не верю, Величайший, – Ра-Нефер натянуто улыбнулся, – хотя бы потому, что когда наши с Анх-Насиром стрелы прошивали чужаков, те падали замертво, а кровь на моем хопеше была красной, а не черной. Однако, именно как Великий Видящий и Святитель Прекраснейшей я читал много тайных свитков. Ты часто говоришь: «У Нетеру хватит даров на всех». Это верно. Как и то, что Нетеру могут все.
   Ипи выдержал паузу, взглянув в глаза весьма озадаченного фараона.
   – Еще во времена Сен-Усер-Ти, да что там – сам Имхотеп писал о таком, являлись люди… Сыны Священной Земли, только… Вечность – это река, подобная Хапи, а настоящее – ладья, с которой мы не можем сойти, двигаясь вниз по течению. В это трудно поверить, но иногда являлись те, кто был выше по течению, или… Ниже. Первые указывали свои гробницы, неизвестные ранее, подробно описывая надписи и фрески. При вскрытии вместилищ, их слова подтверждалось, а сах[106] не находили… Вторые… Величайшая тайна жрецов Прекраснейшей и немногих «Хранителей» из числа высших посвященных. По сим свиткам мы сверяем свои пророчества, отделяя их от пустых снов, причуд сознания и наваждений Дуата. Вспомни Пророчество Ипувера[107], жреца Маат. Как он описал крах Великого Дома Амен-Ем-Хети[108], проклятие прекрасной Себек-Нефер и нашествие грязных хаков. Дом Маат хранит тайну того, кто рассказал жрецу Прекраснейшей о грядущем. Нам с Мерит-Ра не так повезло, подтверждения пророческих предвидений от Гостя пока не случилось. И, слава Всевладычице, ибо не желаю я, чтобы они сбылись.

[106] Сах – мумия.
         [107] Папирус (пророчество) Ипувера – исторический литпамятник, в котором иногда иносказательно, иногда с конкретикой описывается крах Среднего Царства. Датируется XIX веком до н.э. Зачастую фальсификаторы изменяют датировку на XIV-XII века, ассоциируя описанные события с библейскими «казнями египетскими».
         [108] Дом Амен-Ем-Хети – XII династия Среднего Царства, называемая иногда династией Сенусертов. Оборвалась на последней правительнице – Себек-Нефер.

   Ипи помрачнел и запнулся, осознав, что сказал лишнее.
   – Однако Прекраснейшей Владычице Истин или Амену-Ра Сокровенному и Триединому нет разницы – перенести против течения одного или воинство в пять, да хоть в сорок тысяч. Завтра допрошу пленника. Он явно бывал в Священной Земле и поможет прояснить, если не все, но многое. Только, Величайший, даже не проси меня смотреть в воду или золото!
   – Не буду. Я знаю, что ты и вино пьешь с закрытыми глазами.
   – Ты уверен, что пленник скажет правду? – спросил Амен-Ем-Хеб.
   – Надеюсь, смогу почувствовать ложь. Ты знаешь, достойнейший, прежде я не ошибался.
   Амен-Ем-Хеб снял шлем и протер лоб.
   – Н-да… Думаю, этот человек подтвердит твою догадку. Маат или Амен… Или Апоп... Это – проклятая земля. С древности холм посреди долины, на котором стоит Мегиддо, «пурпурные» звали, и по сей день зовут «алтарем Баала». А крови тут пролито… Еще великий предок твой, Ипи, Херу-Аха, сын Сома, объединившего Священную Землю, разбил здесь воинства фенех. Многомудрый Хеа-Ку-Ра – тоже. Только наших битв и побед не счесть, вплоть до Аа-Хепер-Ка-Ра, деда Величайшего. А сколько «пурпурные» резали друг друга на месте сем? Хаки, сыны Яхмада… И вот мы вновь напоили эти кровожадные камни. Щедро напоили… Столько смертей в один день они за все века от рождения мира не видели. И три дня спустя вновь кровопролитие…
   – Алтарь Баала… – Ипи внезапно вздрогнул, его синие глаза, как показалось фараону и полководцу, на мгновение вспыхнули, – зачем мне младенцы, Избранник? Зачем мне они, Вместилище Хранителя Те-Мери? Каждый разбойник, каждый пират и торговец меняет мне кровь на золото!
   У Тути-Мосе и Амен-Ем-Хеба вытянулись лица. Ипи невидящим взором смотрел сквозь них и продолжал говорить негромким хриплым голосом.
   – Царей, царства, народы и страны приносят мне жаждущие золота! Завтра ты принесешь мне в жертву огнем и бронзой воинов Тисури. Все, все, что сотворят Мен-Хепер-Ра и Ипи Ра-Нефер будет свершено ради золота! Десятки и сотни тысяч прольют свою кровь от стрел, мечей и копий воинов Та-Кем, и она прольется на мой алтарь!
   Амен-Ем-Хебу показалось, что голос Ра-Нефера доносился отовсюду, из-за каменных стен гробниц, из-под земли, из Дуата. Полководец покрылся гусиной кожей и глянул на Величайшего. Тот оставался невозмутим.
   – Похоже, то, что Ипи прикрывает глаза, когда пьет вино, не избавляет его от видений, – спокойно сказал Мен-Хепер-Ра, – не нужно страшится, достойнейший Амен-Ем-Хеб. Поначалу от внезапных видений Ипи и Мерит мне было так же не по себе. Потом я привык.
   Фараон вздохнул и закончил:
   – Представляю, каково им самим…
   Ра-Нефер встряхнулся.
   – Это не видение.
   Тяжело дыша, он провел рукой по вспотевшему лицу.
   – Сон семилетней давности, в ночь перед взятием Града-на-острове… Просто вспомнил, как наяву, но… Во-первых, тогда тварь солгала. Тисури сдался почти без боя. Во-вторых, сон окончился явлением Нефер-Неферу, сразившей тварь священным мечом синего золота. Твари бессильны против воли Извечных, Амен-Ем-Хеб. Но и Нетеру оставляют последнее слово за нами, нашим выбором. Есть Неизбежность, но мы должны творить ее. А есть то, что только в наших руках. Нетеру могут подсказать и направить, твари – искусить. В этом же сне нечестивый Баал предлагал мне Двойную Корону, Мерит-Ра и троны от Шарден до Элама. Если я соглашусь отравить Самозванку, Величайшего и младенца-наследника
   – Великие Не… – Амен-Ем-Хеб прикрыл ладонью уста, с опаской посмотрев на Величайшего.
   Разве можно говорить такое в его присутствии? Но взгляд фараона не содержал в себе гнева, лишь только сострадание. Тути-Мосе вздохнул и отвернулся. Повисла пауза.
   – Ничего… – Мен-Хепер-Ра вновь посмотрел на побратима, – ничего! Мы сокрушим и Нахарин и этих акайвашта, будь их и вправду сорок тысяч. А в воду и золото я и сам запрещаю тебе смотреть. Не время сейчас. Проведешь переговоры с осажденными и посланниками Нахарина, и сразу же, как можно скорее, в Хазету, а там, не задерживаясь, в Бехдет. Мерит все-таки Местоблюстительница Скипетра Ириса, Жрица Прекраснейшей и Урт-Маа. Вдвоем вам будет легче решить загадку Гостей. И… – Величайший тепло улыбнулся, – она ждет своего брата.
   – Я благодарен тебе, Тути-Мосе, – Ипи едва заметно кивнул, – помимо отчета о потерях, у меня есть еще кое-что, чрезвычайно важное.
   Ра-Нефер подошел к колеснице, все так же пошатываясь, поднял с площадки кожаный сверток, судя по всему, довольно увесистый. Второй, такой же, закинул себе за спину Анх-Насир.
   Поморщившись от боли, Ипи сел на корточки и положил свою ношу на землю. Амен-Ем-Хеб наклонился и развернул кожу. Выпрямился. Недоуменно посмотрел на Верховного Хранителя.
   – Это оружие нечестивцев?
   Мен-Хепер-Ра взял в руки необычайно длинный узкий меч с рукоятью, соразмерной клинку.
   – Железо?
   Ипи кивнул.
   Фараон попробовал пальцем острие странного клинка. Отступив на шаг, осторожно взмахнул им. Хмыкнул.
   – Этот двумя руками держат, – подсказал Ипи.
   – Здесь только железо. У них, что, все оружие железное? Ты это имел в виду?
   – Да. Но шлемы бронзовые. Щиты обиты бронзой. С убитых всадников мы сняли несколько чешуйчатых броней на льняной основе. Полагаю, это высокородные. Большинство пиратов не имеют доспехов вообще. Думаю, они и с железом связались, по той же причине, что и хатти – их земли бедны оловом и медью.
   Тути-Мосе попытался согнуть необычно длинный клинок, снабженный для жесткости сразу двумя долами. Тот поддавался с трудом. Человек, сложения менее могучего, нежели Мен-Хепер-Ра, не справился бы и махнул рукой, но Величайшему упорства было не занимать.
   – А у хатти железо намного мягче. Испытать бы неплохо.
   Ра-Нефер дал знак Анх-Насиру. В руках того появился хопеш, специально принесенный для испытания. Ипи поднял слабо изогнутый широкий клинок, кивнул поверенному. Они одновременно взмахнули мечами. Застонало железо, запела бронза.
   Ра-Нефер протянул фараону оружие пришельцев. На лезвии появилась большая выщерблина.
   – Еще один такой удар и клинок сломается.
   Амен-Ем-Хеб осмотрел хопеш, удовлетворенно крякнул. На бронзе тоже появилась щербинка, но гораздо менее заметная.
   – Давай теперь этот, Анх-Насир.
   Испытали еще один меч. Он сразу сломался. Большой обломок взлетел, вращаясь, и Верховный Хранитель сбил его наручем, чтоб не поранил кого.
   – А этот слишком хрупкий, – прокомментировал старик.
   – Да, – согласился Ипи, – все железо или мягкое или, если его перекалили, хрупкое.
   – Мя-а-гкое… – лицо фараона потемнело от натуги, но он все же согнул клинок.
   Тот в таком состоянии и остался. Фараон озадаченно повертел испорченный меч.
   – Негодное оружие, – высказал недоумение Амен-Ем-Хеб, – и такое дорогое… Какое-то здесь противоречие. Не проще ли покупать у соседей бронзу, ведь это обошлось бы гораздо дешевле?
   – Нет, не проще, - Ипи покачал головой.
   Все присутствующие знали, что в землях Хатти и Нахарина бронза, самая обычная, при выплавке которой не применялась синяя краска[109] вдвое дороже, чем в Священной Земле.
   – Проще покупать у нас, – сказал фараон, – в Уасите купцы акайвашта занимают целый квартал. Но Ипи упомянул, что эти пришельцы из более отдаленных северных земель. Если их южные сородичи или те же хатти, продают бронзу по цене в три-четыре раза выше, чем мы? Ведь ни один купец в здравом уме не перепродаст товар за те же деньги, что купил.
   – Ты хочешь сказать, Величайший… – начал Амен-Ем-Хеб.
   – Разумное объяснение только одно: акайвашта научились получать железо, которое выходит им дешевле привозной бронзы. То есть, втрое дешевле того железа, что выплавляем мы. Так, Ипи? Этой демонстрацией ты намекаешь, что неплохо бы поискать среди пленных кузнецов и рудознатцев? Хотя бы даже просто высокородного, имеющего на родине рудники и мастерские?
   Ра-Нефер кивнул.
   – Именно так. Если бы это удалось, мы могли бы пустить железо на многие инструменты, простые скобяные изделия, высвободив сотни и тысячи хека бронзы, и, тем самым, увеличить и усилить доспешное воинство!
   Амен-Ем-Хеб посмотрел на Верховного Хранителя, не скрывая восхищения. Тути-Мосе, который задумчиво скреб подбородок, заметил его взгляд и сказал:
   – Не спеши радоваться, достойнейший. Мы пока еще увидели лишь морок в пустыне, но не достигли оазиса. Я бы сказал, что найти опытного кузнеца среди пиратов, которые живут войной и грабежом, было бы поистине невероятной удачей.
   Ра-Нефер с улыбкой посмотрел на побратима, потом на старого полководца и сказал:
   – Это еще не все достойнейшие!
   
      [109] Минералы, содержащие кобальт, применялась египтянами при изготовлении знаменитого синего стекла. Кроме того, с их помощью получали легированную кобальтом бронзу. Такая бронза была значительно дороже обычной оловянистой. В чистом виде кобальт в Древнем Египте не был известен.