Valentina13 написал(а):Могут ли остаться отчетливые следы после грозы? Причем сильной.
Гроза осталась в будущем.
* * *
Всадники и колесницы сближались. Ипи сразу же выделил военачальника чужаков. Тот ехал на мощном вороном жеребце, укрытом леопардовой шкурой, прорезанной вдоль и надетой через голову коня таким образом, что на груди его скалилась кошачья морда. Ра-Нефера удивило отсутствие у коня бронзового налобника и нагрудника. Ничего подобного не наблюдалось и у сопровождавших полководца всадников. Какая беспечность!
Доспехи военачальника подчеркнули предположение Ипи о том, что он видит воинов какой-то весьма небогатой страны. Чужаки одеты в бледно-пурпурные длиннорукавные рубахи непривычного вида. Торс у каждого защищен коротким панцирем, кожаным или полотняным, не разобрать издали, снабженным множеством разрезов на бедрах и широкими оплечьями. Понятно, что кожа (или все-таки лен?), как и у воинов Та-Кем служит лишь основой для бронзовых пластин. Удивительно другое: число этих чешуек. Их совсем мало, они прикрывают только живот. На груди одного из воинов укреплена большая прямоугольная пластина с золотым солнечным ликом в центре. Похоже, это и есть вождь чужаков. Чешуйки на животе у него тускло поблескивали серым. Железо? У остальных воинов явно бронза.
На голове у военачальника необычной формы шлем. Серебрёный, сверкающий, откованный в форме львиной головы с высоким красным гребнем. Крашенный конский волос? У сопровождающих шлемы проще. Бронзовые колпаки с причудливо изогнутыми полями.
Из вооружения предводителя странных акайвашта Ипи разглядел только меч, небольшой, широкий, судя по богато отделанным серебром и золотом ножнам. Державшиеся чуть позади воины вооружены копьями. И все. Ни щитов, ни луков. Голоногие всадники, на что им надеяться в схватке с бронзовокожими хранителями? Впрочем, акайвашта, действительно, всегда были очень бедны, что и гнало их тысячами искать удачи за пределами своей полунищей родины. Их железо, скорее всего, взято с меча у хатти.
Ипи все больше склонялся к тому, что излишне преувеличенно воспринял слова пленного. Пожалуй, понимать их следовало иначе: отряд акайвашта молодецким налетом прошел по стране хатти, пограбил, возможно взял несколько городов (ту же Милованду), завернул на юг, где случайно столкнулся с собирающимся воинством «тридцати трех царей». Тут вождь Алесанрас соблазнился речами кого-нибудь из них, не иначе как посуливших долю в добыче после того, как войско Та-Кем будет разбито и цари двинутся разорять окрестности Джару. Однако акайвашта двинулись к Мегиддо отдельно от основных сил царей-союзников, заблудились, к битве не поспели и теперь вот, возможно встретив кото-то из отступающих, тоже решили не искушать далее судьбу и возвратиться на север. Идут в Тисури. А куда им еще идти, как не к морю? Ипи вообще впервые видел, чтобы воинство этого народа так далеко забиралось вглубь суши.
Пленник не подтверждал, что акайвашта поступили на службу врагам Та-Кем. Впрочем, это ничего не означало. Он мог не понять вопроса или Ипи неверно разобрал ответ.
Необъяснимым оставалось наличие большого числа конников. Да и странный язык Ти-Дея. Какое-то новое племя выползло под лучи Ра, удалившись от отеческих очагов? И сразу грабить. Презренные пираты…
Посмотреть бы эту конницу в деле. Если эти новые акайвашта действительно хорошие наездники, то могли бы стать ценнейшим приобретением Двойной Короны. Вот только посмотреть в деле – значит сразиться, а как раз этого надо бы избежать.
– Точно не «пурпурные», – прошептал Птолемей, – значит не из Газы это войско.
– Ничего это не значит.
– На «пурпурных» совсем не похожи. И не персы. А кто тут еще может быть?
– Египтяне это, – уверенно сказал царь, – не ошибся Клит. Безбородые, смуглые. Платки полосатые на головах очень похожи.
– Да, только в отряде Сабака ни у кого доспехов не было, – напомнил Птолемей, – что это, сатрап на войну голозадых взял, а тут против нас доспешные вышли? И броня-то какая дорогая.
Александр не ответил. Он рассматривал послов с большим любопытством. В отличие от большинства македонян и, тем более, спесивых эллинов, он считал, что всегда не вредно поучиться у варваров, если их воинское искусство чем-нибудь примечательно. С кем сведет судьба, с будущим союзником или врагом, надо знать, чего от него можно ожидать.
Увиденное заставило его призадуматься.
Все выехавшие навстречу воины (кроме колесничих, полуголых и вооруженных лишь большим прямоугольным щитом) облачены в клепанную бронзовую чешую, набранную их пластинок в форме буквы «тау», положенной на бок. Пожалуй, такую не подденешь клинком, чтобы рассечь, а какой удар она выдержит? Похоже, меч лишь свалит с ног воина в такой броне, отбив потроха. Доспех длинный, от плеч до середины лодыжек. На коня в таком не сядешь. Да эти и не собираются. Колесничие воины.
С колесницами царь еще не встречался в бою. Некоторое их число досталось македонянам в городах Лидии и Фригии. Немного захватили при Иссе[27]. Однако колесницы персов совершенно не походили на те, что доставили к месту переговоров послов.
***** 27 В битвах при Гранике и Иссе персидские колесницы не принимали участия, не позволял рельеф местности. При Иссе Александру досталась лишь брошенная золоченая колесница Дария.
Эти боевые повозки представляли собой зрелище в высшей степени удивительное. Четырехконные, причем лошади запряжены попарно друг за другом. Длиннющее дышло расположено очень низко, на нем закреплен треугольный бронзовый таран. Чтобы удержать таран, конец дышла снабжен дополнительным маленьким колесом.
Ничего подобного никому из македонян прежде видеть не приходилось.
– Врежется такая в фалангу, уж переломает ноги… – встревоженно сказал Птолемей.
Александр всмотрелся вдаль, приложив ладонь к глазам козырьком.
– Простых двуконных больше. Наверное, они несут лучников, а эти придуманы против копейного строя.
– Никогда о таких не слышал, – покачал головой Птолемей, – может, специально против нас измыслили?
– Почему их не было при Иссе? В бою – понятно. Не очень-то поездишь по тамошнему болоту, да через реку. Но и в обозе ни одной. Такая колесница, поди, тяжеленная и неповоротливая. Если у Сабака они были, то никогда не поверю, что успели бежать. А если не было их там, то здесь откуда? Смотри, чешуя бронзовая по бортам, таран, как у триеры. Дорогущая.
– Говорят, Египет – страна сказочных богатств, – хмыкнул Птолемей.
Александр опытным взглядом оценил лошадей. Видно, что у посла левый жеребец в передней паре недавно заменён беспородным. А остальные три, как на подбор – белоснежные. Похожи на «аравийцев», но покрепче будут. Скорость и выносливость. И все в броне.
Если случится битва, то бросать на них «друзей» – плохая идея.
У каждого лук. И внушительный запас стрел припасен у бортов колесниц. Мечи длинные, донельзя странные, похожие на серпы-переростоки. Почему-то бронзовые. Даже полуголые воины Сабака дрались железом.
Вооружением чужаков странности не ограничивались.
На второй колеснице, стоял воин, облаченный в эллинский льняной панцирь. И обликом определенно эллин. Почему-то глаза прячет.
– Смотри-ка, – указал Птолемей, – уж не из аминтовых ли зайцев? Вот неймется наглецу!
Аминта, сын Антиоха, македонянин, зайцем был отменным, бегал от Александра уже давно. Вхожий в ближний круг царя Филиппа, он водил дружбу с князьями Линкестиды, северной окраины Македонии. Эти князья числили себя никак не ниже македонских царей и претендовали на трон Пеллы. После убийства Филиппа (в организации которого их заподозрили) они попытались свалить Александра, упирая на то, что он вовсе не единственный наследник, но не преуспели. У Александра сторонников оказалось больше. Линкестийцев казнили, и Аминта, опасаясь такой же участи (хотя в заговоре он участия не принимал), бежал к персам. Сражался против бывших соотечественников на стенах Милета и Галикарнаса, уцелел при Иссе. Сколотил вокруг себя отряд недобитых наемников и, по слухам, убрался в Египет, где поступил на службу к сатрапу Мазаку, сменившему покойного Сабака.
– Когда же мы их, наконец, приделаем? – злобно прошипел Птолемей, – второй год уже воду мутят, ублюдки. Из Египта их теперь выковыривай…
Александр нахмурился. Аминта похоже решил сделаться вторым Мемноном. Наемник-родосец на службе персидского царя попил македонской крови, но, хвала Зевсу, наконец, убрался в Аид. Аминта, значит, его место для себя приметил. И везде, где появлялись эти двое, они умудрялись организовать наиболее ожесточенное сопротивление Александру. Значит и Египет придется брать с боем. Царь досадливо крякнул.
Если бы не эллин, пожалуй, можно было бы договориться, но этот, скорее всего, из непримиримых.
Царь всмотрелся в лицо предполагаемого соратника Аминты.
– Рожа знакомая… Как будто бы недавно мне на глаза попадался.
Переговорщики съехались.
Воин на передней колеснице, облаченный в бронзовую чешую, поднял невооруженную руку в приветствии:
– Харэкос, крауко аретаво равагета Алесанрас!
Александр сдвинул брови, пытаясь разобрать речь. Определенно варвар говорил на эллинском. Вернее, пытался, но уж очень слова коверкал. Однако смысл понять, хотя и с трудом, но можно.
– Что он сказал? – спросил Птолемей, – сравно добресть Александр?
Александр кивнул.
– Славный доблестью. А первое слово, надо полагать – «радуйся».
– А что значит «равагета»?
– Ты что, Лагид, забыл «Илиаду»? Если уж он выговаривает «добресть», значит «равагета» следует понимать, как «военачальник»[28]. И где он только такой дремучей старины набрался?
– Ишь, ты, – хмыкнул Птолемей, – а он ведь знает, с кем говорит, имя назвал. Значит, решил с пренебрежением подойти: «военачальник Александр». Ну-ну.
Ипи терпеливо ждал, пока чужаки воспримут его приветствие. Они негромко переговаривались между собой. Наконец тот, у кого доспехи попроще, сидевший верхом на буланом, тоже дружелюбно вскинул руку и сказал:
– Хайрэ, стратиот! Су орас базилевс Александрос. Оук лавагет!
Ипи недоуменно взглянул на Анх-Насира.
– Странно. Ему не нравится, что я назвал его военачальником?
Тот лишь пожал плечами.
– Ну ладно, пусть будет градоправителем. Интересно, каким городом он управляет, и царю какой страны служит? – Ра-Нефер повернулся к чужакам и объявил, – ты видишь перед собой Верховного Хранителя Трона Священной Земли. Имя моё Херу-Си-Фтеф Ипи Ра-Нефер, потомок Древней Крови. Я – Знаменосец Зелёных Вод[29] и Жрец Маат.
***** 28 Лавагет – военачальник в гомеровской Греции. Здесь Ипи Ра-Нефер говорит на микенском языке, от которого в классический эллинский перешло множество слов, хотя и претерпевших значительные изменения.
***** 29 Зеленые Воды или Великая Зелень – Средиземное море. Титул Ипи означает, что он главнокомандующий египетским флотом.
Чужаки нахмурились, видно, что ничего не поняли.
– Ну что ж, – сказал Ипи, – назовемся проще.
Он ударил себя кулаком в грудь и сказал:
– Ипи Ра-Нефер!
Указал на поверенного.
– Анх-Насир!
Предводитель акайвашта расстегнул ремешок и снял свой львиный шлем. Под ним обнаружилась копна светлых волос, большая редкость среди акайвашта, а уж о жителях Та-Кем и говорить нечего. Ипи отметил, что возрастом чужак не старше его самого.
Вождь всадников повторил жест Верховного Хранителя, представив себя и одного из своих спутников.
– Александр!
Понятно. Следовало ожидать. А темноволосого на буланом жеребце звали Пта-Ле-Маи.
– Су стратегос? Лавагет? – спросил светловолосый, – айкюптостхен?
Ипи усмехнулся. Ну, пусть будет военачальник. Не время сейчас объяснять чужеземцу все тонкости титулования Верховного Хранителя Трона.
– Именно так. Аутос.
Итак, представились. Ра-Нефер повернулся к эллину и поманил к себе. Тот спрыгнул с колесницы и, понурив голову, вышел вперед, остановившись перед Александром. Ипи обратился к Александру:
– Не сердись, доблестный Алесанрас, что мы пленили одного из твоих воинов. Мы насторожились, увидев чужое воинство так близко от Мегиддо, ибо решили, что ты и твои люди – союзники ванаки Кадеша. Вид твоих людей нам незнаком, вот мы и решили узнать, кто это столь дерзко вторгся в пределы земель, что ныне находятся под властью Двойной Короны. Расспросив твоего воина, мы поняли, что ты не союзник нашим врагам, – Ипи решил придерживаться этой линии, дабы проследить за реакцией пришельцев, – однако все еще пребываем в неведении, кто ты, и кому служишь?
Какая-то дикарская пародия на эллинскую речь. Александр смог разобрать примерно половину слов, но звучали они поистине чудовищно.
«Ванака», как видно – «ванакт». Александр вспомнил уроки Аристотеля, знакомившего будущего царя с множеством наук и в первую очередь, конечно же, с историей. Сын Филиппа не ограничился расспросами о недавнем прошлом Эллады и Македонии. Его пытливый ум стремился вглубь, к самому началу начал, память о котором донес до потомков слепой старик-сказитель, бессмертную поэму которого царь всюду возил с собой. Разбирая «Илиаду», знаток многих тайн мира, Аристотель, упомянул, что в древнейшем ее списке, цари поделены на старших и младших. Старшие цари, Агамемнон и Диомед, названы ванактами. Прочие – басилевсами.
«С тех пор, как изгнанники Гераклиды вернулись на родину во главе полчищ дорийцев и опустошили ахейские города, ни один царь в Элладе уже не назывался ванактом. Измельчали цари».
«А почему этот титул не примет мой отец?»
Аристотель усмехнулся.
«Филипп, без сомнения, весьма возвысился за последние годы и, достигнет еще очень многого. Но добавит ли ему могущества пыльный венец Агамемнона?»
Александр не разделял мнения учителя, однако, став царем, не стал ворошить прошлое, дабы не раздражать лишний раз склонных к народовластию эллинов. Он хотел нравиться им.
Итак, из того, что царь смог понять, следовало – это войско, которое возглавляет Ра-Нефер, совсем не ожидало встретить здесь Александра. Они ведут войну с каким-то царем по имени Кадеш. «Ванака Кадеш». Кто это? Может, один из царьков диких племен Арабии, лежащей за Антиливаном? И сюда добрались? Почему его тогда именуют «старшим царем»?
Царь обратил внимание на эллина. Может этот объяснит?
– Ты кто? Лицо твое мне знакомо.
– Я служу в рядах щитоносцев, царь, – пробормотал тот, пряча глаза, – в декаде Теримаха, что в хилиархии храброго Гелланика. Эти люди пленили меня.
– Теримах! – воскликнул Птолемей, – этот тот парень, которого ты собирался судить за драку с иудеями.
Александр нетерпеливо отмахнулся.
– Как тебя схватили?
Тидей поежился. Царь сверкал очами, словно молнии готовился метать.
– На марше присел в кустах… По нужде…
– О чем тебя спрашивали? Ты понял их речь?
– Кое-что… Они про тебя, царь, ничего не слышали и очень удивились, наткнувшись на нас.
– Не слышали? – глаза Птолемея расширились от удивления, – не слышали про нашу войну с Дарием, про Исс, про осаду Тира?
– Нет, – покачал головой Тидей.
– Совсем ничего?
– Совсем.
Македоняне переглянулись.
– Может это лотофаги? – предположил Александр, – в «Одиссее» говорится, что их остров лежит у берегов Египта. Потому эти люди и похожи на египтян. Они пьют вино из лотоса, которое дарит им забвение и освобождает от забот и суеты. Это объясняет, почему они ничего не слышали обо мне.
Теперь уже очевидно, что Ра-Нефер приветствовал его по имени, благодаря допросу пленного. Значит, козни Аминты здесь не причем. Уже хорошо. Без него куда как проще договориться и разрешить дело миром. А почему обязательно должна быть драка? Если они действительно отстраненные от суетности мира лотофаги, какое им дело до Дария и «пурпурных»?
Лагид отметил, что царь оживился. Так уже случалось с ним, когда доводилось прикоснуться к осязаемой памяти времен, столь близких, благодаря мифам и гомеровым поэмам. Так было в Трое, когда Александр забрал себе щит Ахилла, несколько веков хранившийся в храме Афины Илионской и принес жертвы на могильном кургане своего предка.
Царь посмотрел на Эфраима.
– А ты что скажешь?
– Если досточтимый Ра-Нефер говорит на эллинском, то у него не слишком хорошее произношение, – дипломатично заметил проводник, – к тому же, как мне показалось, более привычен ему язык хананеев. Ощущается что-то такое…
– Вот как? А ну-ка, проверим…
Александр взглянул на Ипи и спросил:
– Скажи мне, доблестный Ра-Нефер, ты служишь сатрапу Мазаку?
Настала очередь Ипи морщить лоб, пытаясь понять, что это за «Сат-Ра Ма-За-Ка». Александр, не дожидаясь ответа, повернулся к Эфраиму и приказал:
– Повтори на финикийском.
Иудей повиновался.
Услышав речь фенех, хотя и звучащую очень необычно, с трудом узнаваемо, Ипи понял замысел чужаков. Они предлагают общение на двух языках. Там, где не удастся понять слово, произнесенное на странном диалекте акайвашта, возможно оно же на языке фенех прозвучит более знакомо. Весьма разумно.
«Ты служишь правителю, именем Мазак, наместнику царя персов?»
Уже гораздо лучше. Осталось выяснить, кто же такие персы. Этот вопрос Ипи и поспешил задать.
Чужаки недоуменно переглянулись.
– Точно лотофаги, – твердо заявил Птолемей.
– Ты египтянин? – уточнил Александр, обращаясь в Ра-Неферу.
Тот утвердительно кивнул.
– И ничего не слышал о персах?
Нет, Ипи не слышал.
– Ты с острова Забвения? Лотофаг?
– Кто? – переспросил Ипи.
– Ты пить брага из лотос? – попытался объяснить Эфраим.
– Нет.
Александр некоторое время озадаченно молчал.
– Ладно, зайдем с другой стороны. Кто сейчас правит Египтом?
– Величайший Мен-Хепер-Ра.
Пар-аа Менхеперра.
– Пар-аа, – пробормотал Птолемей, – что-то знакомое. Это он, часом, не фараона так зовет?
Александр бросил быстрый взгляд на Лагида. Вот ведь молодец. Похоже и верно, о каком-то фараоне речь.
Так. Значит, кому-то из потомков фараонов снова удалось освободиться из-под власти персов, как во времена Нектанеба. Действительно, дела у Дария совсем плохи, самое время порабощенным народам сорваться с цепи. А то, что они не слышали про персов… Делают вид, что и не было никогда никаких персов? Дабы власть свою упрочить. Ну, как пытались ионийцы выбросить из памяти людской нечестивца Герострата, который храм Артемиды Эфесской спалил. Вот только одно дело предать забвению человека, и совсем другое – целый народ. Бред какой-то… Но ведь может вполне оказаться правдой. Поди, разбери этих варваров. Все у них, не как у людей.
--------------
Тяжелая колесница-хевити Аменхотепа II, сына тутмоса III. Фреска храма в Карнаке. Источник картинки: "Army of XVIII Dynasty" Oxford University Press 1984
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
