Из-за торопливости упустил один момент – надо же как-то обосновать, почему за полтора года муж с женой ни разу не свиделись и он не смог даже на дочку посмотреть? Выкладываю переделанные фрагменты, где объясняются эти обстоятельства:

Cегодня, 16 апреля, как назло, прямо во время занятий, ее и прихватило. Несколько минут Аня еще питала надежды, что все как-нибудь обойдется. Не обошлось. Вскоре она оказалась в родильном отделении, а уже в середине дня на свет появилась девочка. Новорожденную решено было назвать Эрнестиной – в честь вождя немецкого пролетариата Эрнста Тельмана. Решение принимала она сама, ибо посоветоваться было совершенно не с кем: вся ее семья проживала в далеком Ташкенте. Там же, в САВО, проходил службу и ее муж Яков, с которым они, впрочем, не были расписаны, но в те времена это мало кого волновало – в том числе и советское законодательство.
Нельзя сказать, что решение уехать от только-только обретенного суженого в Москву, на учебу, и видеться с ним лишь в период коротких летних отпусков, далось Ане легко. Но она с юности была девушка упорная, и если уж хотела добиться своего, то, стиснув зубы, пробивалась к цели через любые преграды. А учиться было надо! На-до! Это слово она крепко-накрепко усвоила еще с детских лет. И потому личная жизнь должна была отступить перед учебой.

И еще один переделанный фрагмент, относящийся уже к 1933 году:

Ах, как хорошо было бы пройтись среди всех этих красот под ручку с Яковом! Но их разделяют тысячи километров, Каспий, пустыня… Как он там? Аня хорошо знала – в Средней Азии неспокойно, хотя в газетах ничего об этом и не писали. Правда, муж уже не гоняет басмачей по горам и безводным пескам, но ведь с него станется – он и на штабной работе может отыскать возможность ввязаться в какое-нибудь опасное дело. Как же ей тут не хватает его крепкой руки, его надежного плеча, его организованности и обстоятельности! А каково изо дня в день, из месяца в месяц возвращаться в свою каморку в бараке, зная, что ждет ее там одинокая постель на грубо сколоченном топчане?
В прошлом году отпуск у Якова пришелся на март, и он смог лишь полюбоваться на ее большой живот – плод их совместных усилий летом 1931 года. Свой отпуск почти сразу после рождения дочки Аня провела в Москве – не хотела тащить трехмесячную Эрнестину несколько дней по летней жаре в раскаленном вагоне в Ташкент. Летом же 1933 года, после выпуска, увидеться им тоже не удалось: вроде с отпусками все сладилось, но тут в Средней Азии ввели карантинные противоэпидемические мероприятия и, после обмена немного нервными телеграммами, они  с мужем дружно решили не встречаться, чтобы не подвергать здоровье девочки лишнему риску. Так что Яков даже и на дочурку еще не успел взглянуть. Дочке-то уже полтора года минуло, и все это время растет без отца…