Продолжение 9-й главы:

Глава 9. Парад Победы

9.2.

В семью Коноваловых май не принес радости. Нина с тревогой наблюдала, как последние силы оставляют ее бабушку. Елизавета Кондратьевна не раз говорила ей:
– Коли мне, внученька, совсем занеможется, завари мне крепкого чаю, и я воспряну.
Нина, выстояв обычную очередь, получила на себя две пайки хлеба (на день вперед было разрешено выдавать), и отправилась на базар за чаем. Внимательно осмотрев запечатанную пачку – вроде бы, фабричная упаковка не нарушена, девочка принюхалась. Да, пахнет чаем.
– Ты не сомневайся, дочка, – уверял ее продавец, – чай прямо со склада.
Расплатившись, Нина побежала домой. Надо было растопить печь, вскипятить чайник, и приготовить бабушке чай. Заливая три ложки чая кипятком, она почувствовала неладное – слишком уж медленно вода окрашивалась в какой-то тусклый бледно-бурый цвет. Нехорошее подозрение шевельнулось у нее в груди – чай спитой! Он сохраняет достаточный запах, чтобы его можно было принять за свежий, а уж умельцев подклеивать упаковку так, чтобы она не вызывала подозрений, за время войны развелось предостаточно.
Все еще цепляясь за надежду, что с чаем все в порядке, и ее подозрения лишь плод чрезмерного страха, она отнесла чашку с горячим напитком бабушке. Елизавета Кондратьевна изо всех старалась скрыть свои чувства, чтобы не разочаровывать любимую внучку, но Нина все равно поняла – дело плохо. На следующий день, пятого мая, бабушки не стало. Понимая, что против смерти лекарства нет, Нина все же постоянно корила себя за то, что не сумела скрасить последние часы существования бабушки хорошим крепким чаем, до которого та была большая охотница.
С похоронами помогали все соседи, и кое-кто из школьных учителей. Когда все траурные церемонии завершились, девочка отправилась в Свято-Успенский собор.
– Моя бабушка умерла, – просто сказала она старенькому настоятелю, – и велела после ее смерти отнести вам эту книгу.
Священник с трепетом принял из ее рук большущий фолиант с золотым обрезом, осторожно раскрыл, бережно переворачивая страницы Библии с цветными иллюстрациями, переложенными папиросной бумагой.
– Дитя мое, – разочарованно произнес он, – ты знаешь, насколько это ценная вещь? У меня не хватит средств, чтобы расплатиться.
Нина помотала головой:
– Бабушка сказала – просто отдать.
– Твою бабушку ведь зовут Елизавета Кондратьевна? – уточнил священник, похоже, помнивший всех своих прихожан.
– Да.
– Что же, тогда я буду ежедневно поминать рабу божью Елизавету в молитвах, и преемнику своему накажу, – промолвил старик.
После смерти бабушки Нина сама почувствовала, как уходят ее силы. Отеки стали сильнее, она уже с трудом передвигалась, и ее сил хватало лишь на то, чтобы ухаживать за своей мамой. Она помнила ликование и слезы окружающих, когда стало известно о Победе. Ее и саму радовала эта весть, но смерть бабушки, и неизвестность, в которой сгинул отец, делали радость Победы очень горькой.
Нина перестала ходить на работу в госпиталь. Там видели ее состояние, и к ней не было никаких претензий. Лишь время от времени ее вызывали на переливание крови, когда требовалось делать экстренные операции. Врачи прекрасно отдавали себе отчет в том, что они медленно убивают девчонку. Но на одной чаше весов лежала ее жизнь, а на другой – десятки спасенных жизней раненых. Да Нина и сама понимала это.
Девочка жила, словно в тумане. Развившаяся пеллагра постепенно брала свое. Аппетит исчез вовсе, и она с трудом могла заставить себя проглотить какую-нибудь еду, зная, что без этого ей просто не устоять на ногах. Лишь силой воли она продолжала есть, двигаться, ухаживать за матерью.
Очередной раз ее вызвали в госпиталь на переливание крови. Нужно было оперировать какого-то полковника ВВС, состояние которого осложнилось. Нину уложили на операционный стол рядом с раненым… Операция прошла успешно, но девочка не приходила в себя. Пульс не прощупывался. Закусив губы, хирург отправил новую жертву уже окончившейся войны в морг.
Нина пришла в себя от пронизывающего холода, и попыталась приподняться, чем вызвала дикий визг молодых девчонок-санитарок, нашедших себе в морге укромный уголок, чтобы на несколько минут оторваться от привычных забот и без помех попить чаю. На шум притопал пожилой и вечно пьяный сторож-инвалид, которого санитарки чуть не сбили с ног, вылетая из помещения морга.
– Ты что тут делаешь голая? – задал он довольно дурацкий вопрос девочке, которая уже пыталась встать на ноги.
– Х-холодно! – застучала она в ответ зубами.
Смилостившись, сторож поделился с ней старым медицинским халатом и даже помог выбраться из морга.
Пятого июня, ровно через месяц после смерти бабушки, умерла Анна Алексеевна Коновалова.
А шестого июля 1945 года в Ташкент вернулся генерал Речницкий.