Выкладываю следующий фрагмент 14-й главы:
Глава 14. И зачем меня только учили…
14.2.
Немного осмотревшись, Якуб тронул дочку за плечо:
– Янка, видишь вон ту прогалину в лесу, а за ней, вроде бы, полянка виднеется?
– Вижу.
– Сможешь съехать с дороги и подать туда машину?
Нина скользнула взглядом вдоль заплывшего и заросшего травой кювета. Кажется, там, впереди, от него осталась едва заметная ложбинка.
– Смогу! – и она сопроводила свои слова энергичным кивком.
Переваливаясь на нервностях почвы, Студебейкер медленно выполз через прогалину меж деревьями на поляну. Здесь пришлось снова ставить передачу на нейтраль и придавить педаль тормоза – дальше пути не было.
– Мотор не глуши, – предупредил отец, вылезая из машины и направляясь к багажнику. Вытащив из него чемодан, генерал наклонился к окну у водительского места:
– Попробуй загнать машину между кустами орешника, так, чтобы ее невозможно было разглядеть с дороги.
Мотор снова заурчал громче и Нина стала тихонечко сдавать задним ходом, вписывая автомобиль между пышно разросшимися кустами.
Речницкий между тем тащил чемодан в противоположном направлении. Продравшись сквозь лесной подрост, – видно было, что лесники за годы войны малость подзапустили эти леса, – он нашел небольшой свободный пятачок и аккуратно поставил на него чемодан.
Когда девочка, последовав за ним, вышла к этому же пятачку, чемодан был уже открыт, и в нем поблескивала стеклышками шкал и черными ручками настройки рация. Ну, наконец-то! Наконец те знания, которые с большим трудом вдолбили в нее на курсах, окажутся полезными. Надо освежить в памяти порядок работы и спросить у отца, на какой частоте и с какими позывными выходить в эфир… Но отец опередил ее. Подняв голову от аппаратуры, он поинтересовался, протягивая длинный провод:
– Антенну на дерево забросить сумеешь?
– Что я, по деревьям не лазила, что ли? – немного даже обиженно промолвила девочка. – Давай сюда!
На сосну или бук она, конечно, не взобралась бы. Но вот росший рядом то ли граб, то ли вяз оказался вполне подходящим для такого дела. Вскарабкавшись по его не слишком могучим веткам, предательски гнувшимся и потрескивавшим под ее ногами (впрочем, и в ней весу было всего ничего), Нина устроилась поудобнее, обхватив ствол левой рукой. Затем, после нескольких попыток, ей удалось зашвырнуть конец антенны на простершиеся над ее головой ветви липы, росшей почти вплотную к этому дереву.
Спустившись вниз, отряхнув свою клетчатую юбку и заправив в нее выбившуюся белую блузку с рюшечками, она повернулась к отцу и увидела, что тот уже нацепил на голову наушники и взялся за ключ.
– Папа! Но ведь это же я радистка! – недоуменно воскликнула она.
– Не мешай! – отмахнулся Якуб. – В Центре знают мой почерк, да и скорость передачи у меня выше. Лучше покарауль, чтобы не принесло кого случайно. И учти: если не сумеешь отогнать, придется валить. С рацией нам засветиться нельзя ни в коем случае!
И для чего же было тогда столько мучений с этим радиоделом?! Нине стало немного обидно, но в то же время она подспудно чувствовала и некоторое облегчение от того, что непростую обязанность обеспечения радиосвязи взял на себя отец. «Ага, – проснулся в ней ехидный внутренний голос, – и на ключе работает за тебя папа, и пистолет твой чистит папа, и на утреннюю тренировку тебя поднимает тоже папа, и даже нарядами для выходов в свет обеспечивает папа! Чего доброго, докатишься до того, что папа тебе трусы будет стирать!». Э-э, нет! Ничего подобного Нина допускать уж точно не собиралась, и быстренько заставила внутренний голос заткнуться. А что до подъемов по утрам… Так ведь утром так спать хочется – никакой мочи нет!
Промелькнувший в доли секунды диалог с внутренним голосом нисколько не помешал ей осторожно обойти по кругу место выхода в эфир, держа пальцы на рукояти своего игрушечного пистолетика. Особенно внимательно она присматривалась к подходам со стороны дороги, но поблизости так никто и не появился. Лес был полон своими обычными звуками – шелестом листвы, шуршанием травы под ногами, щебетом птиц, жужжанием насекомых… Звери, распуганные появлением урчащего и воняющего бензином автомобиля, предпочитали не показываться.
Прошло около десяти минут, и шифровка, сопровождаемая цифровой подписью, ушла в Центр. Речницкий распрямил спину, стаскивая с головы наушники. Луч солнца, прорвавшийся сквозь листву, блеснул на серебристом вензеле погона.
– Янка! Выводи машину! – негромко крикнул генерал, свертывая рацию.
Когда автомобиль, царапая днищем землю, взобрался на невысокую насыпь проселочной дороги, Якуб, не любивший быстрой езды, тяжело выдохнул:
– Гони!
Служба безопасности Краковского воеводства не могла похвастаться очень уж хорошим техническим оснащением. Однако специалисты там имелись неплохие – в основном прикомандированные советские офицеры – и радиоперехват состоялся. Годы войны давно отучили их лаптем щи хлебать, и потому вскоре по дорогам, ведущим в предгорья Бескид, потянулись грузовики с подразделениями корпуса безопасности, на дорогах выставлялись усиленные посты. Вокруг предполагаемого места выхода передатчика в эфир выстраивалось кольцо оцепления.
Но бронированный Студебейкер, блистая черной эмалью корпуса и хромированными бамперами, уже вырвался за пределы этого кольца. Нина выжимала из мотора все возможное, и машина, сматывая под колеса километр за километром, приближалась к предместьям Кракова.
– Проедем через город – и сворачивай на Кельце! – скомандовал генерал. – И не гони ты уже так… Выскочили.
Через полчаса после выезда из Кракова, когда на обочине мелькнул указатель «Мехув», Якуб негромко бросил:
– Тут будет левый поворот.
Минут через двадцать, когда автомобиль успел еще дважды свернуть и теперь тащился по пыльному ухабистому проселку, впереди показался знакомый темно-вишневый Опель-капитан.
– Тормози, – Речницкий был, как обычно, немногословен.
Вскоре чемодан перекочевал из багажника Студебейкера в багажник Опеля, и можно было с облегчением произнести:
– Домой!
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
