Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Этот небольшой рассказ основан на реальных событиях. И, хотя автор не утверждает, что был их непосредственным участником, многочисленные очевидцы до сих пор бьют себя пятками в грудь, уверяя, что все так и было.
Во вторник я заявился в институт как обычно - около 11 утра. Вообще-то, рабочий день начинался в девять, но никто из сотрудников этим не заморачивался и занимался наукой, исходя из собственных представлений об этом виде трудовой деятельности. Так что одни начинали работу с восьми, другие с полудня, а некоторые так и вовсе трудились по ночам. Ученая братия, она такая – гениальная идея прилетела, и все, из головы не выходит, хочешь - не хочешь, а работаешь круглые сутки. А коли мыслей нет, так нечего мозолить другим глаза своим неприкаянным видом – пиши отчеты или сиди в библиотеке, изучай труды классиков. Вторник же и четверг служили присутственными днями – все появлялись на месте и хоть на короткое время, но наш сектор собирался полным составом дабы обменятся мнениями о жизни, перспективах и обстановке в стране и мире. На дворе стоял июнь 91-го, и записные острословы никогда не упускали возможность почесать языками по поводу перестройки, гласности и прочих благоглупостей текущей советской действительности. Поэтому не было ничего странного в том, что шеф отловил меня именно во вторник и взял практически голыми руками.
- Андрей, у тебя назавтра никаких особых дел нет?
- Сергей Александрович, эйтишка у меня по графику с десяти до двух, - ответствовал я, уже понимая, что попал. Обеспеченность компьютерной техникой у нас была такова, что на десять научных сотрудников, не считая аспирантов и студентов-стажеров, приходилась одна-единственная импортная ПЭВМ со звучным названием PC AT 286. Так что работать на ней приходилось по специальному графику, расписываемому на неделю вперед и утверждаемому завсектором. А поскольку был я всего лишь мэнээсом, то и времени машинного мне доставалось совсем чуть-чуть. И вот теперь выяснялось, что плакала вся завтрашняя работа по отладке одной ну совершенно необходимой программы, которая никак не запускалась в нужном режиме уже третью неделю.
- Ничего, Андрей, не пропадет твое время. Через неделю догонишь, - с едкой усмешкой проговорил шеф, видимо, предвкушая, как он в порядке старшинства займет мое место за компьютерным столом. – Тебе завтра надо в Красноармейск прокатиться. Там испытания пройдут по «Мотиву». От нас ты будешь. Посмотришь, что, как, проветришься заодно. Вот, держи предписание. Кстати, не забудь его в первом отделе отметить. Ну все, давай, - с этими словами мой научный руководитель хлопнул меня по плечу и испарился в неизвестном направлении.«Ну вот, не было печали», - с досадой подумал я и поплелся с предписанием на третий этаж, в секретную часть.
По теме «Мотив-3» наш институт работал несколько лет. Не весь институт, конечно, а всего лишь несколько человек из нашего сектора. Но тема была довольно интересная. Головным предприятием по ОКР (опытно-конструкторские работы) выступало НПО «Базальт», а на нашу долю выпадала научная часть – построение математической модели обтекания и исследование динамики летящего по хитрой траектории тела. Это самое тело представляло собой жутко секретный объект, обозначаемый в отчетах аббревиатурой РКБЭ, то бишь, «ротирующий кассетный боевой элемент». Но в моих мыслях это изделие оборонной промышленности выглядело обычной болванкой с откидывающимися крылышками и маленьким парашютиком на шарнирной связке. В теории, разбрасываемые над вражескими танками «Мотивы» должны были раскрывать легкие тормозные купола и с помощью пар коротких лопастей закручиваться в набегающем воздушном потоке. А дальше все просто: расположенная на вращающейся боевой части головка самонаведения находила объект атаки, и на встречу с бронетехникой отправлялся гостинец в виде снаряда, начиненного достаточным количеством взрывчатого вещества. Как-то раз, изучая литературу по теме, я наткнулся в одном американском журнале начала восьмидесятых на статью с описанием похожего аппарата. Правда, в буржуйском варианте вращение задавалось не лопастями, а авторотацией хитро скроенного парашюта, закрепленного в нескольких точках к боеприпасу, но суть дела от этого не менялась. Наши доблестные разведчики подсмотрели у штатников новый прибор, и теперь по заданию партии и правительства мы готовили достойный ответ заокеанскому супостату. Так что секретность отечественной разработки была, на мой взгляд, весьма относительной. Но, так или иначе, гриф на теме стоял, и обойти первый отдел не было никакой возможности.
В помещении, куда я вошел, располагалось три совершенно одинаковых стола. За столами, сложив по-ученически руки, сидели люди в пиджаках и при галстуках. К кому из них следовало обращаться, было совершенно непонятно. Но соображалка сработала быстро. Поверхности двух столов оставались девственно чисты, и лишь на третьем перед сидящим человеком лежала газета «Правда». А висящий над его головой портрет Феликса Эдмундовича окончательно расставлял все точки над «ё» - главным здесь был именно этот товарищ.
- Простите, у меня тут предписание, - обратился я к главному. Тот взял в руки листок, внимательно просмотрел его и, достав откуда-то из тумбочки телефонную трубку с витым шнуром, произнес в нее несколько слов. Дождавшись ответа неведомого абонента, он назвал мою фамилию, затем кивнул одному из подчиненных и убрал трубку обратно под стол. Сотрудник справа встал и взял у начальника предписание. Вытащив из сейфа какой-то журнал, он сверился с бумагой и, переписав исходные данные, вернул предписание главному. Начальник отдела расписался на документе и передал заветный листок второму подчиненному, сидевшему слева. Тот проштамповал бумагу синей печатью, и документ наконец-то приобрел законченный вид.
- Держите предписание при себе и не забудьте взять паспорт, - строго напутствовал меня главный.
- Спасибо, - поблагодарил я и развернулся, чтобы уйти, но уже в дверях был остановлен вопросом:
- Кстати, вы с собой ничего брать не собираетесь? Какие-нибудь документы или оборудование?
- Нет-нет, ничего, - ответил я, помотав для верности головой.
- Ну тогда ладно, - махнул рукой начальник, давая понять, что больше вопросов не имеет.
«Фух. Как же меня все это задолбало», - такая мысль приходила в голову всякий раз после общения с товарищами из первого отдела. «Шагу нельзя ступить, обязательно какие-то инструкции замшелые нарушишь». Ну на кой ляд, скажите пожалуйста, придумали эту идиотскую систему, когда свои же собственные изыскания надо производить на листках из отрывной тетради, обязательно сдавать их потом в опечатываемый архив, а через несколько дней со скрипом забирать на время только для того, чтобы уточнить примерный разброс угла атаки воображаемой модели или порядок величины скорости воздушного потока в условиях возможного параметрического резонанса. И почему я не могу просто переписать в блокнот некоторые справочные данные, а должен везти на натурные испытания толстенный гроссбух, да еще и в сопровождении специально обученного человека на институтском РАФике. Нет, на машине, конечно, ехать удобно, но вот выбить ее у начальства задача не всегда посильная, а без ее успешного решения на поездке можно было поставить крест и получить впоследствии законный втык от тех же самых руководителей, что в командировку сотрудника отправили, а вот транспортом его обеспечить явно подзабыли.
Еще одной дуростью лично я считал способ написания грифованных отчетов. Под это дело приходилось брать в первом отделе проштампованные листы и заносить в них все, что сохранилось в памяти за предыдущие несколько месяцев. Потом эти листы передавались «секретной» машинистке, два-три дня уходили на печать и проверку, а после всех исправлений в межстрочные разрывы от руки вписывались формулы. И чернила для рукописи должны были быть только черными, а для графиков и рисунков полагалось использовать исключительно карандаш. Бред собачий! Конечно, способов обойти инструкции находилось множество. Я, например, всегда носил в портфеле черновые варианты и, как студент на экзамене, вовсю пользовался шпаргалками – видеокамер тогда не было, а бдительные товарищи в штатском откровенно ленились. Оно и понятно, никаких нервов не хватит часами следить за соблюдением режима этими учеными пофигистами. В итоге в моем портфеле скопился целый ворох секретных отчетов, точнее, их копий. Хотя, по моему мнению, оригиналы лежали именно в портфеле, а вот в институтском архиве хранились всего лишь копии, правда, украшенные полным набором печатей и штампов. Так что решено - не будем создавать себе сложностей, ну их к черту, все эти красиво переплетенные бумажки – в местной командировке на военный полигон младшего научного сотрудника Института Прикладной Математики Андрея Николаевича Фомина будет сопровождать только его собственный портфель.
(продолжение следует)
