Практически сразу после того, как «Жемчуг» отдал якорь, Вирен отправился на берег. Узнав, что Рожественский поправляется, и ему уже даже позволено гулять, адмирал прямо из порта отбыл в госпиталь, поручив Клапье де Колонгу отправить заготовленные заранее телеграммы.
- Рад вас приветствовать, Роберт Николаевич! – формально командующий флотом хоть и здорово похудел, спал с лица, но выглядел по-прежнему бравым и решительным. – Уже слышал о вашей победе, но жду подробностей. С нетерпением жду.
- С огромным удовольствием выражаю ответную радость по поводу того, что встречаю вас практически здоровым, - не остался в долгу Вирен. – А по поводу сражения: так я и сам ещё не обо всех подробностях знаю – с корабля, и сразу к вам…
- Не испытывайте моё терпение, - улыбнулся Рожественский. – Оставим всевозможные экивоки. Пожалуйста: подробности…
Отпарировать такую просьбу было, конечно, нечем и Вирен пустился в описание боя под Портом Лазарева…
- … В итоге, потоплены «Сикисима», «Токива», «Якумо», второй крейсер типа «Сума», «Итсукусима» и «Хасидате», два типа «Нийтака», один типа «Кассаги» и минимум три миноносца…
- Замечательно! Добавьте один типа «Нанива». Скорее всего – «Такачихо», - спокойно бросил Рожественский.
- Простите?.. – не понял Вирен.
- Да за ваше отсутствие князь Трубецкой умудрился на своей лодке угробить японский крейсер. Удивлены?
- Это мягко сказано… - слегка ошалел Роберт Николаевич. – Хоть я и минёр по специальности, но никогда не рассчитывал, что эти плавучие зажигалки смогут воевать всерьёз…
- А ведь смогли. Я сам был ошарашен, когда узнал, но факт.

- Если угодно ещё одно подтверждение, то в сражении с нами действительно участвовал только один крейсер этого типа. Под адмиральским флагом. Да уж! Теперь придётся всерьёз опасаться этих неказистых посудин не только у вражеского берега, но и в открытом море. А что будет лет через десять? Прогресс-то не стоит на месте – построят более совершенные подводные лодки, и нам из баз носа не высунуть…
- Не сгущайте краски, Роберт Николаевич – на всякое копьё всегда находился щит. И на этих подводников управу найдём, дайте время. А Трубецкой – молодец. Представление на «Георгия» ему я уже отправил. А вы кого на эскадре особо отметить хотите?
- Достойных хватает, Зиновий Петрович, - внезапно и неожиданно посмурнел Вирен, - но возникла одна проблема, решения которой с ходу я найти не смог, а дальнейшие размышления родили некоторые мысли…
- Так я вас слушаю…
- Тема больно серьёзная и непростая. Ну извольте: «Пересвет» в бою покинул строй, чтобы подвести пластырь на пробоину по ватерлинии.
- Ну что же – это нормально. Не гробить же броненосец на эскадренной скорости, когда есть возможность справиться с повреждениями. Надеюсь, вы не наложили за это взыскания на Эссена?
- Ни в коем случае. Дослушайте, пожалуйста до конца: броненосец не мог после заведения пластыря догнать основные силы, и присоединился к крейсерам Энквиста, схлестнувшимися с остатками крейсерских отрядов японцев. Мало того – именно «Пересвет» переломил этот бой и прикрыл наших, которые вполне могли бы нахвататься попаданий так, что не все дотащились бы до Владивостока…
- Я вас понял, - перебил Рожественский. – Ну что же, это будет не первый случай, когда капитан первого ранга получит «Георгиевский крест» на шею. А уважаемый Николай Оттович…
- Несомненно крест заслужил, - прервал командующего Вирен, - Но он был ранен и выбыл из строя в завязке схватки с крейсерами японцев. Дальше «Пересветом» командовал старший офицер, вернее, исполняющий должность старшего офицера.
- Вообще проблем не вижу – к «Георгию» его, и вся недолга, - удивился Рожественский.
- Уже имеет. И, - Вирен не хотел лишний раз поставить Рожественского в неудобное положение, - лейтенанта он получил чуть больше года назад.