Да,меня в этом плане "Чунибьё" значительно вдохновило - всё не мог никак полностью сформировать образ Луны, и поэтому застопорил написание.

Харальд присутствовал на пиру в честь начала нового учебного года всего второй раз, но ему уже казалось, что он здесь уже бывал полдюжину раз. Освещаемый висящими в воздухе волшебными свечами, которых можно было не опасаться, что они капнут расплавленным воском или парафином за шиворот. Заколдованный под вид ночного неба высокий сводчатый потолок Большого Зала. Четыре стола, за которыми оживлённого гомонили сотни школьников самого различного возраста.
На противоположном конце зала возвышался стол для преподавателей.
В полном составе весь педагогический состав Хогвартса собирался, ой, как нечасто, нов  начале года – приличия ради, из своих «берлог» выползали решительно все.
В центре, разумеется, директор школы – Альбус (много имён) Дамблдор. Как всегда в великолепной, хотя и жутко старомодной серебристой-голубой мантии и выосокй островерхней шляпе. Несмотря ни на что, директор всегда одевался хоть и ярко, но консервативно.
По правую руку от Дамблдора – заместитель по учебной части, декан факультета Гриффиндор и преподавательница трансфигурации Минерва МакГонагалл. МакГи как и всегда предпочитала изумрудные тона в одежде, будто бы и не заканчивала в своё время Огненный факультет и не возглавляла его в настоящее время. По идее, традиционный зелёный цвет подошёл бы декану Слизерина, но рекомый был привычно облачён в чёрное. Физиономия Снейпа была на редкость кислой и унылой из-за вынужденного созерцания очередного прибытия толп «малолетних идиотов».
Впрочем, улыбку (а скорее - ухмылку) на лице Снейпа, как, впрочем, и любую другую эмоцию, увидеть можно было нечасто. Обычно только когда профессор испытывал своё наиболее сильное и искренне чувство – злорадство.
По левую руку от Дамблдора, оживлённо с ним беседуя, сидел декат Рэйвенкло – профессор Флитвик. В честь праздника – облачённый в нечто камзолообразное, тёмно-синего цвета с золотистой вышивкой. Кажется, это было что-то из разряда национальных гоблинских костюмов – в конце-концов он ведь был наполовину гоблином. Выражалось это, правда, лишь в пятифутовом росте, заострённом крючковатом носе, заострённых же ушах и смугловатой коже. Многие школьник, правда, с огромным удивлением узнавали о происхождении своего профессора, которое тот особо и не скрывал – всё-таки контраст между вполне нормально выглядящим Флитвиком и откровенно жутковатых гоблинах из Гринготтса был велик. Но, учитывая, что большая часть волшебников ассоциировала гоблинов лишь с давними восстаниями и банковским делом, вполне ожидаемо было, что об этой расе знали до безобразия мало. А на самом деле с людьми в основном контактировали лишь члены специальной касты гоблинов, причём, касты наиболее неприятной внешне. Если в Древней Спарте уродливых и нежизнеспособных детей сбрасывали в пропасть, то гоблины таких отправляли служить клерками. Высшие гоблинские сословия внешне особо уродливыми не выглядели, но на глаза людям старались не попадаться, занимаясь наиболее благородными с их точки зрения делами – ювелирными работами, металлургией и артефактостроением. И занимались всем этим преимущественно под землёй.
Из знакомых Харальду лиц здесь были ещё ведавшая всей спортивной (читай - квиддичной) деятельностью мадам Хуч, даже ради торжественного момента не решившая вылезти из своей любимой чёрно-белой спортивной мантии. Профессор Спраут – декан Хаффлпаффа, что-то обсуждающая с седым как лунь старичком – Сильванусом Кеттлберном, занимающимся изучением магических существ. Преподавательница астрономии – молодая смуглокожая девушка Аврора Синистра, чья ярко-оранжевая одежда наводила мысли об индийском сари. Чарити Бербидж – ничем непримечательная русоволосая женщина лет сорока, преподающая маггловедение. Темноглазая и темноволосая Батшеда Бабблинг, ведущая рунологию. Синистра Вектор – в роскошной тёмно-алой мантии и высоком островерхнем колпаке того же цвета, что хорошо гармонировали с её тёмными медно-красными волосами. Даже вечная затворница Сивилла Трелони – преподавательница предсказаний, соизволила вылезти из своей башни, и теперь печально взирала на собравшихся в зале школьников печальным взглядом серых глаз, скрытых очками с жутко толстыми линзами. Вкупе с растрёпанными тускло-русыми волосами и видавшей виды шалью сербуркозявчатого цвета, она походила на большую и унылую стрекозу.
На первом курсе для Харальда это был, в основном, набор каких-то тёток, носящий соверешнно невыраженный характер. Но вот теперь мальчик уже пообтёрся и знал в лицо даже тех, кто у них пока что не преподавал…
Всех перечислил, никогого не забыл?
Ах да, ну и Гилдерой Локхарт, конечно же. Его забудешь, как же. Куда же без него? Как всегда улыбчив до приторности, кудряв словно пудель и наряжён в совершенно жуткую мантию лилового цвета. Почему-то если на Дамблдоре даже самые кричащие цвета смотрелись вполне органично и внушали лишь уважение, то на Локхарте они смотрелись, как на корове седло.
Наверняка, как предположил Харальд, он был бы непрочь и посидеть в центре стола, но в итоге оказался выпихнут на самый левый край. И вдобавок ко всему отделён от остальных профессоров мрачной фигурой Снейпа, который стойко принимал на себя удар красноречия нового профессора ЗОТИ.
Даже со своего места Поттеру было хорошо видно, что Локхарт не затыкается вообще ни на секунду, а глаза декана Слизерина с каждым мгновением всё больше и больше наполняет невыразимая тоска…
Тоска по «славным» денькам в бытность свою Упивающимся Смертью, когда таких идиотов, как это златокудрое чудо в лиловой мантии, можно было безнаказанно авадить и круциатить.
Харальд мысленно посочувствовал Снейпу… Ну, самую чуточку, правда. Потому что кто-то был просто-таки обречён принять «удар» Локхарта на себя и тем самым спасти остальных. И лучше уж Снейп, чем некий Поттер.
Впрочем, Ужас Подземелий уже явно собирался если уж не запулить в говоруна непростительным заклинанием, то хотя бы вполне простительно с точки законно зарядить Локхарту в табло или под дых, но тут златокудрого спас Дамблдор, толкнувший приветственную речь.
Её Харальд благополучно пропустил мимо ушей, потому что вряд ли там могло быть что-то интересное или важное – официальные речи всегда такие официальные и бессмысленные…
Процесс распределения новичков был зрелищем куда как более интересным. Со стороны первокурсники казались такими маленькими и зашуганными, хотя большая часть школьников совсем ещё недавно была на их местах.
Распределительная Шляпа - этот древний, штопанный и певучий артефакт, не упустил случая блеснуть новой песней. Харальд посчитал, что в этом году Шляпа постаралась явно лучше – хоть смысл её задушевного напева всё так же сводился к дружбе, взаимопонимаю и просто любви, исполнение в этот раз было куда лучше. Кажется, артефакт применил более замысловатый стихотворный размер… Впрочем, наверное, Шляпу судить сложно – всё-таки лежать целый год и заниматься лишь тем, чтобы сочинять песню… И так многие сотни лет! Жуть.
Поттер про себя решил как-нибудь при случае непременно ознакомить артефакт с современными музыкальными стилями. Гроулинг или рэп из уст Шляпы явно произвели бы фурор на консервативную магобританскую публику.
Затем началось распределение новичков, которых было едва ли полсотни. Что ни говори, а рождаемость за последние годы упала по всей Британии. Многодетная семья Уизли в этом плане – тот ещё уникум. Шесть сыновей и дочь! А вот Поттеров – одна штука, Малфоев – одна штука… Кто там ещё из более-менее старых и родовитых семейств ещё есть?.. Хотя, некоторые фамилии вообще фактически вымерли после войны с Волдемортом. Вот Блэки – некогда многочисленная и могущественная семья!.. А сейчас рода как такового и нет… И так много с кем.
Между тем, первокурсники постепенно раскидывались по разным факультетам. Что удивительно (хотя, в принципе, совсем даже неудивительно) – более-менее в равных пропорциях. Где-то по пять девочек и мальчиков на факультет. Плюс-минус один-два. Отсюда нехитрый арифметический вывод – всего в Хогвартсе в настоящее время учится едва ли три сотни детей. Хотя лет сто-двести назад это число доходило до тысячи с лишним. Конечно, кто-то из одарённых магией, но не одарённых денежно детей в Хогвартс не идёт. Те же Уизли бедны, но чисто по меркам волшебного сообщества. Но на обучение семи детей деньги у них всё-таки находятся, да… А альтернатив Хогвартсу и нет, он всегда был единственной и ведущей волшебной школой Британии. Жутко древний и страшно малочисленный друидический центр Инис Мона в Уэльсе в расчёт можно не брать: валлийские друиды – это совершенно особая магическая каста. Сколько их там – десяток, от силы два? Ими даже Волдеморт в своё время не заинтересовался, но и на стороне Света они тогда не выступили…
Вот такая вот она – волшебная Британия. Бронирование – как у некоторых линкоров, «всё или ничего»…
А распределение тем временем продолжалось.
Самую серьёзную заминку неожиданно вызвала Луна – над ней Шляпа думала минут десять, не меньше, прежде чем отправила её в Рэйвенкло. Да и произнесла она это на редкость неуверенным тоном…
Харальд немного, но расстроился – экстравагантная, но располагающая к себе Лавгуд ему понравилась. Впрочем, Поттер вполне нормально общался с представителями почти любого факультета, так что…
Число Уизли на Гриффиндоре, кстати, вполне ожидаемо выросло – вдобавок к Перси, Фреду, Джорджу и Рону и добавилась и Джинни. Так что семейная традиция была соблюдена, и рыжее семейство вполне ожидаемо радовалось.
А затем был пир, разбредание по факультетским спальням под чутким руководством школьных старост, и первая ночь в этом учебном году в стенах Хогвартса…
На следующий день должна была начаться учёба. И как предполагал Харальд – та ещё веселуха. Правда, над заключением в кавычки этого слова мальчик вполне серьёзно задумывался – уж больно неоднозначные события предполагались в этом году…