А если так?
День не задался. Телефон молчал, и в коридоре перед дверью в офис не толпились клиенты. Их там просто не было. Ни одного. И это было чертовски нехорошо, настолько плохо, что Роб начинал всерьез беспокоиться об арендной плате за текущий месяц.  Впрочем, скорее всего, настроение испортилось бы в любом случае, с деньгами или без них. Проблема заключалась не в "презренном металле", а в том, что некоторое время назад Роб дал себе слово, взяться за ум и привести дела в порядок. Нарушать же данное самому себе обещание – последнее дело. Тем не менее, "учитывая обстоятельства", он решил все-таки завершить "рабочий" день досрочно. Это не слишком вязалось с образом трудолюбивого человека и рачительного хозяина, каким представлялся в глазах окружающих образцовый подданный королевства, но зато вполне соответствовало тому отвратительному настроению, что легло на душу еще с утра. К тому же Роб чувствовал, что начинает терять контроль над своим чертовым Даром, а этого допускать, никак не следовало. По всему поэтому, не рассуждая и не вдаваясь в подробности, Роб покинул офис и направился прямяком  к Дюку. Если дела идут так плохо, как он думал, настало время прибегнуть к испытанному средству.

***
Лиза увидела Роба, едва переступив порог бара. Тот сидел в своем любимом углу со стаканом и газетой, и, казалось, был увлечен чтением. Но, скорее всего, взгляд его к этому моменту уже остекленел и расфокусировался и, вряд ли, Роб видел газетный лист, тем более – понимал, что там написано. Вероятно, он уже дошел до кондиции, и, значит, ему пора было отправляться домой. Лиза одарила Дюка короткой понимающей улыбкой, а он лишь пожал широкими плечами в ответ и  показал почти пустую бутылку любимого виски Роба. С кем-нибудь другим это означало бы неминуемое алкогольное отравление, таксикологическое отделение муниципальной больницы, полицейский рапорт и иные прелести острой наркотической интоксикации, но Роб действительно умел пить, хотя увеличение объемов выпитого делало его, как и любого другого человека, очень и очень пьяным.
- Спасибо, что вызвал меня, - поблагодарила Лиза Дюка и пошла к своему очень пьяному другу.
К сожалению, это был отнюдь не первый случай, когда Лиза получала подобный вызов. Каждые несколько недель Роб приходил к Дюку и набирался до полного "не могу". Впрочем, в большинстве случаев, состояние его было не настолько ужасным, чтобы Роб не одолел самостоятельно нескольких лестничных пролетов по пути домой. Но время от времени, когда у него возникал этот характерный стеклянный блеск в глазах, Дюк звал на помощь ее – словно ангела хранителя или службу спасения. Лиза была единственной, кого Роб слушался, даже находясь, в сущности, вне сознания.  Любые попытки, предпринятые Дюком или кем-либо еще, были бы, в лучшем случае, проигнорированы. Применение же силы, привело бы к драке снепредсказуемым результатом, но не решило проблемы. Дюк весил больше Роба и, вероятно, мог с ним справиться. Однако он был хорошим человеком и не хотел причинять приятелю боль. Таким образом, единственным выходом из положения оказывалось просто набрать номер Лизиного телефона.
Лиза не знала, в чем суть его проблемы. Сразу после знакомства, она было подумала, что Роб просто алкоголик, и тут же со свойственной ей энергией и целеустремленностью организовала ему посещение знакомого врача-нарколога. Она пошла даже дальше и плотно контролировала Роба в течение целого месяца, надеясь таким образом отрегулировать его проблемы с алкоголем. Роб от помощи не отказывался, но, как вскоре выяснилось, в ней и не нуждался. В тот раз он совершенно безболезненно отказался от выпивки на целый месяц, не проявляя при этом никаких признаков алкогольной зависимости. Тогда Лиза спросила его прямо, что здесь не так, но он просто пожал плечами, словно показывая, "Я не хочу об этом говорить", и она отступила, признав, что должна уважать границы его личного "Я".
В результате, между ними возник род негласного соглашения. У каждого из них – у Лизы и у Роберта – как, впрочем, и у множества других людей, имелись свои скелеты в шкафу, которые не подлежали "проветриванию и просушке на солнце". И раз так, почему бы другому не уважать твое право на "тайны личности", какими бы они ни были, эти предметы умолчания, серьезными или нет, большими или маленькими, имеющими "общественную ценность" или лишенными таковой. Вот, собственно, и все, но эта простая вещь – способность уважать границы личного пространства другого человека не отдалила их, а напротив сблизила, так что каждый из них играл в жизни другого очень важную роль. Попросту говоря, постепенно обнаружилось, что за годы знакомства Лиза и Роб стали настоящими друзьями. Поэтому, собственно, она и откликалась на звонки Дюка сразу же и без возражений, где бы ни находилась и чем бы ни была занята. Но и Роб, - и Лиза знала это наверняка, - окажется там и тогда, где  и когда он будет ей нужен. Однако, в действительности, дела обстояли куда сложнее, чем ей хотелось бы признать. Лиза любила Роберта уже в течение достаточно долго времени, практически с самого начала их знакомства, но, наблюдая всех тех девочек, что появлялись и исчезали рядом с ним, быстро поняла, что вряд ли заинтересует его в этом смысле. Она всегда была немного слишком соблазнительной, если выражаться деликатно, или попросту фигуристой, как говорили мальчики в школе, и у нее было хорошее симпатичное лицо с большими карими глазами и длинными ресницами, которого не приходилось стесняться. Но, несмотря на это, а вернее, именно поэтому, Лиза просто не соответствовала сексуальным предпочтениям Роба. Он всегда встречался с высокими светловолосыми девицами "модельного" вида, которые, впрочем, надолго рядом с ним не задерживались.  Лиза даже дразнила его одно время, говоря, что он худший враг феминисток, так как "меняет девушек словно носки". Но, что бы она об этом ни говорила и о чем бы ни думала, Лиза согласилась на то, чтобы быть его лучшим другом, зная наверняка, что являлась самой важной женщиной в его жизни, даже если это и не означало, что они будут спать в одной постели. И, разумеется, Роб совершенно не догадывался о ее чувствах, а она всегда "держала себя в руках", оказываясь в опасной близости от Роберта. Еще не хватало "толкнуть" ему одну из тех идей, что варились в ее в мозгах.
Безусловно, все это не означало, что Лиза никогда и ни с кем не встречалась. Встречалась и даже переходила пару раз к постельной фазе отношений, но ничего путного из этого пока не выходило, и отношения прекращались так быстро, как она успевала понять, что не испытывает к "этому парню" тех же чувств, что испытывала к Роберту. Фактически, звонок Дюка застал ее, когда Лиза обедала  с очередным потенциальным "бывшим".  Он показался Лизе по-настоящему хорошим парнем, и, кажется, был ею серьезно увлечен. Но именно это и заставляло Лизу испытывать чувство вины, хотя она и не успела еще его "одурачить" или обидеть как-нибудь еще. Тем не менее, обед продвигался вполне успешно, так что перед виз-а-ви Лизы явственно замаячили уже перспективы вполне определенного свойства, но как раз в этот момент позвонил Дюк.  Услышав "сигнал тревоги", Лиза испытала мгновенное чувство облегчения и одним коротким толчком "объяснила" то ли уже бывшему, то ли все еще нынешнему парню, "почему ему следует срочно вернуться домой". Парень тут же вспомнил "о некоторых крайне важных обстоятельствах", извинился, расплатился – в этот раз он настоял, чтобы равенство полов не мешало ему быть кавалером, - и поспешно уехал. Ну, а Лиза пошла к Дюку, чтобы позаботиться о Робе.

***
- Итак, что должна сделать девочка, чтобы такой симпатичный парень как ты угостил ее выпивкой? – она нарочно выбрала легкий, даже несколько провокативный тон, чтобы наверняка привлечь внимание Роба. И не ошиблась, Роб ее услышал.
Он медленно оторвался от газеты и посмотрел на Лизу, вернее, он направил на нее свой остекленевший взгляд. Видел ли он ее при этом, совсем другой вопрос.
- С…ста…ся на …сте, Иззззи! У мня к…ры…ру …ится гл…ова, к… ты н…чина…ш вдить …круг мня хор… хорровод! – конечно, все это звучало дикой бессмыслицей, но это был не первый случай, когда Лизе приходилось разгадывать шарады Роберта.
- Я не двигаюсь, Роб! – сказала она мягко. -  Это всего лишь твоя голова и немного алкоголя.
О, она умела попридержать язык, когда это действительно необходимо. Ведь нет никакого смысла ругаться или читать нотации, если человек не способен тебя понять.
- Встань! – попросила она вежливо, одновременно чуть "надавливая" на Роба так, чтобы эта простая идея быстрее дошла до его погруженного в черный туман сознания.
По опыту она знала, что Роб "примет" посыл. Он всегда хорошо "откликался" на ее "просьбы", когда бывал пьян, хотя еще в самом начале их знакомства выяснилось, что единственное чего может добиться Лиза, изощряясь в проталкивании своих "посылов" в обычной ситуации, так это острого приступа мигрени. Пытаться подсунуть Робу одну из своих идей, было тем же, что биться головой о стенку. О бетонную стенку, если уж на то пошло, а не о какую-нибудь гипсовую перегородку.
Итак, Роб послушался ее и встал из-за стойки. Стоял он сейчас, как и говорил, так себе, но все-таки это было лучше, чем ничего. Лиза взяла его за руку и еще раз чуть "подтолкнула", прежде чем развернуть лицом к выходу. В этот момент она увидела Дюка, благодарящего ее за помощь молчаливым кивком, и уже окончательно переключилась на Роба. Тот вел себя почти кротко, послушно следуя туда, куда она его вела, и ей оставалось только радоваться, что у нее есть эта ее способность, пусть и не слишком действенная в случае Роба, когда он трезв. Страшно представить, чтобы она делала, будь обыкновенной молодой женщиной, которой надо доставить домой пьяного в хлам мужика, не говоря уже о том, чтобы поднять Роба на его высокий четвертый этаж. Конечно, Лиза была довольно высокой женщиной, но все же Роб превосходил ее на целых шесть дюймов, и, кроме того, она вряд ли смогла бы поднять его на себе, как мог бы, наверное, сделать это с ней Роб. У нее просто не хватило бы на это сил.
- Давай сюда ключи! – потребовала Лиза, когда они добрались, наконец, до двери его квартиры.
Бессмысленный взгляд, направленный на нее, словно бы дрогнул. В нем промелькнула тень удивления, или ей это просто примерещилось? Но если и мелькнуло там что-то человеческое, то это было лишь мгновением просветления, а одно мгновение погоды не делает. Вздохнув, Лиза хотела, было, добавить мотивации, но неожиданно Роб справился с заданием без посторонней помощи. Смотрел он на Лизу или нет, видел ее или грезил наяву, но вот оно - рука Роба протягивает Лизе связку ключей.
- Молодец! – покачала она головой и отперла дверь.
Ей нравилась квартира Роба, хотя Лиза и видела ее, в основном, в темноте, при оказиях, подобных нынешней. В обычные дни, если им взбредало в голову провести время вместе, они обычно шли в ресторан. Хорошая кухня была еще одной вещью, которую одинаково ценили и Роб, и Лиза.
Квартиру Роба следовало считать студией, хотя изначально она таковой и не была. Но когда Роб купил это старое неухоженное помещение на верхнем этаже построенного еще в начале прошлого века доходного дома, он снес напрочь все стены и перегородки - оставив лишь несущие конструкции - и вынес половину внешней, обращенной на восток стены, прорубив огромное окно с видом на старый рыбный порт, залив и маяк на дальнем конце длинной сложенной из огромных ледниковых валунов дамбы. Вид, что и говорить, потрясающий – даже ночью – и окно замечательное, потому что дом Роба стоял на пригорке и был последним в шеренге, формирующей поперечную улицу, так что заглянуть к Робу в окно могли лишь Карлсон, солнце да птицы. Ну, и остальное было под стать архитектуре: минимум простой и надежной мебели, крепкие дощатые полы из темно-красной древесины и стены из старого красного кирпича. Единственным закрытым помещением в квартире Роба являлась ванная комната, где имелись и современная душевая кабинка и старинная исполинских размеров чугунная ванна на четырех "звериных" ногах, покрытая изнутри снежно-белой эмалью. Вот эту комнату Лиза знала совсем неплохо, поскольку несколько раз заскакивала туда по известной необходимости. Унитаз у Роба тоже был стильный, то ли на самом деле из той давным-давно прошедшей эпохи, то ли искусно под старину стилизованный.
Войдя в квартиру и захлопнув за собой дверь, Лиза направила Роба к кровати и сама пошла вслед за ним. Включать свет не было никакой необходимости: отсветов портовых прожекторов вполне хватало, чтобы не врезаться в стену или не налететь на стол или диван. Как ни странно, постель Роба пахла прачечной, и это было хорошо, поскольку укладывать друга спать в одежде не хотелось. А в чистую постель он мог лечь, как человек. Поэтому, оставив, Роба около кровати, Лиза отступила на несколько шагов назад и громко скомандовала:
- Раздевайся!
Скорее всего, она переборщила с дозой: Роб подчинился ее приказу слишком быстро, стремительно избавляясь от рубашки и брюк. Но когда он снял еще и трусы, Лиза поняла, что совершила обычную ошибку начинающих, она неправильно сформулировала "посыл". Если она не хотела видеть Роба голым, ей следовало "приказать" ему раздеться до трусов. Чего, спрашивается, проще? И ведь она все это уже проходила в детстве, когда неожиданно обнаружила у себя способность управлять окружающими.
"Вот ведь дура!" – охнула она, краснея, и поспешно отворачиваясь, от раздевшегося догола Роба.
- Ложись в кровать! – приказала она. – Спи! Ну, спи же, Роб!
Но все было напрасно. Очередной "посыл" отлетел от сознания Роба, как теннисный мяч от стены, а Лиза получила такой удар по мозгам, что у нее закружилась голова. Похоже, Роб был не настолько пьян сегодня, чтобы "слышать" ее "голос", или, возможно успел отрезветь по дороге домой.
- Спи! – но это уже был, скорее, вопль отчаяния, чем разумное действие. Все попытки преодолеть барьер окончились безрезультатно, и ни один "посыл" не был "принят" адресатом.
Что же делать? – подумала она в панике, и в этот момент, неслышно подошедший к ней сзади, Роб обнял Лизу за плечи. И да, это была одновременно и ее осуществленная мечта, и ее же ночной кошмар …

***
До самого последнего мгновения Лиза не верила, что доведет свой коварный план до конца.
"Я - страшный человек, - думала она с ужасом. – Но, с другой стороны, я делаю это не со злобы, и не потому, что хочу сделать ему гадость. И, кроме того, это не должно причинить ему настоящую боль. В конце концов, юридическая школа, похоже, ничего для него не значит. Он даже неделями не появляется на лекциях, вот что я хочу сказать!"
С тех пор, как Лиза обнаружил у себя способность влиять на других людей, у нее была мечта или, лучше сказать, план, призванный сделать ее жизнь осмысленной, принеся ей моральное и интеллектуальное удовлетворение. Лиза хотела стать адвокатом, специализирующимся на охране окружающей среды, и использовать свою уникальную способность, чтобы наказывать крупные корпорации, которые эту среду безжалостно разрушали. Однако, учитывая ее происхождение – а она выросла в приемной фермерской семье и фактически не имела своего дома, - учеба в одном из университетов "Лиги плюща" не рассматривалась даже теоретически.  У Лизы, впрочем, были отличные оценки, но получены они были в обычной муниципальной школе, хотя и этого могло хватить на получение полной стипендии. Но даже и в этом случае, ей пришлось бы чувствовать себя там бедной родственницей, что ощущалось Лизой, как неприемлемый вариант. Поэтому она поступила в университет рангом пониже, но должна была – так она решила, - стать в нем лучшей, чтобы потом на равных конкурировать с выпускниками элитных юридических школ. В принципе, при ее уме, работоспособности и внутренней дисциплине ничего невозможного в этом не было. И начиная с первого семестра, на всем потоке нашелся лишь один студент, который мог оспорить у нее безусловное лидерство. Лиза всегда была гораздо способней, чем большинство ее сверстников, и училась намного усерднее, чем они. Поэтому и высокие баллы, которые она получала в школе и университете были чем-то само собой разумеющимся.  Она превосходила всех, и у нее никогда не было равных ей по силе соперников, тем более неожиданным было появление рядом с ней этого "зазнавалы" Роберта. И дело даже не в том, что он все время шел вровень с ней, то немного опережая, то, отставая, но ненамного. Одна вещь раздражала ее в нем и, пожалуй, даже бесила, выбивая из обычного для Лизы душевного равновесия – понимание "незаслуженности награды". Роберт, казалось, не слишком-то и старался. Он пропускал лекции, читал на занятиях посторонние книги или витал, если судить по его виду, в небесах. Возможно, он что-нибудь такое курил или даже кололся. Все может быть, и еще однажды она видела у него пистолет, засунутый за поясной ремень на спине под свитером. Роберт тогда нагнулся, чтобы подобрать упавшую ручку, край свитера задрался, и Лиза увидела рукоять пистолета. Чем уж он там занимался, прогуливая лекции и семинары, можно только гадать. Но, по-видимому, ничем хорошим. И, тем не менее, он все время был рядом, демонстрируя отличные знания и получая великолепные оценки. Конечно же, это было несправедливо. Не помогало даже то, что Роберт был очень красив, притом красив по-мужски, а не как-нибудь еще, и да, он ей нравился, пожалуй, хотя и был невероятно скрытным, замкнутым и даже несколько высокомерным зазнавалой. 
Несмотря на то, что, в конце концов, Лиза научилась блокировать спонтанные "посылы", способные повлиять на ничего не подозревающих людей, установление и поддержание ментальных барьеров  требовало от нее жесткой дисциплины и предельной концентрации; той самой концентрации, которая улетучивалась под воздействием сильных эмоций и еще, возможно, тогда, когда она смотрела на Роберта, или он смотрел на нее. Поэтому, опасаясь "послать" ненароком в голову парня свое о нем мнение – будь то ревность к успехам Роберта, или мысли о том, насколько он мил, -  едва оказавшись рядом с ним, Лиза моментально устанавливала самые мощные барьеры, на какие была способна. Обычно она опускала глаза, чтобы не смотреть на Роберта - даже если ей этого очень хотелось - и нарочно начинала думать о скучных или связанных с учебой вещах, и, разумеется, спешила покинуть "опасные воды".  В конечном счете, это стало ее второй натурой - блокировать ментальную активность, когда она думала о личном, и отпускать контроль, приступив к учебе.
Однако теперь, в конце второго семестра, Лиза собиралась сделать нечто, чего поклялась никогда не делать. И пусть обещание дано самой себе, но от этого ей не становилось легче. Разумеется, сложившаяся ситуация требовала решительных действий. Роберт просто достал ее, если говорить по совести, и Лиза решилась на крайность. Она собиралась воспользоваться своей способностью, чтобы легонько притормозить разогнавшегося конкурента. О, ни в коем случае, не террор – она не собиралась губить репутацию Роберта, - всего лишь мелкий саботаж. Все в чем она нуждалась – это небольшое преимущество в десять-пятнадцать пунктов, способное, тем не менее, существенно улучшить ее средний бал. 
Дело, однако, только казалось простым. Чтобы добиться желаемого, Лиза должна была "работать" буквально на пределе возможностей, стремительно записывая свои собственные – правильные – ответы, и одновременно, проталкивая в голову Роберта ошибочные. Экзаменационное задание состояло из трех вопросов, и ей было достаточно запутать конкурента всего лишь в одном из них. Да и не полностью даже, а лишь частично, что и дало бы ей столь необходимое преимущество. Ну а сама Лиза не ожидала для себя ничего меньше "отлично", ведь это был один из ее любимых курсов, и она знала материал практически наизусть.