Помогло. Мелодия вновь сбилась в беспорядочный стук.
Бабах – здоровенный, полутораметровый меч прошил крышу вагона в метре от лица. Клинок быстро поднялся, при этом бешено трясясь. Похоже и держащего дрожали руки. За ним последовал еще удар и еще. Неизвестный остервенело и беспорядочно долбил крышу. Остальные музыканты - так же продолжали хаотично стучать.
-Ик! - отшатнулась от чудовищного лезвия.
Морриган встала на задние лапы и зашипела, превращаясь в свою демоническую форму. Шерсть вылезла, обнажив багровую кожу с ярко-синими пятнами, повторяющими ее окрас, вдоль хребта пробились острые шипы, а сама киса подросла до размеров человека. Еще бы мне это как-то помогло.
Никогда не думала, что придется использовать свои навыки игры, что бы играть на гитаре по-настоящему плохо и громко.
Со струн лилась настоящая агония музыки, ужасный диссонанс. Быстрые переборы на низких ладах моментально сменялись визгом высоких и все это с диким фальшем.
Надеюсь у них случиться разрыв сердца, а то он случится у меня. И вообще, очень неприятно так насиловать инструмент.
Тварь продолжала бесноваться. Писк превратился в истеричный хрип. Клинок пробил потолок буквально перед носом… и застрял. Тварь пыталась его вынуть, но видимо – или силы кончились, или клинок чем-то зажало.
Не прекращая играть, я стала обходить клинок по широкой дуге. Только пройдя насквозь следующий вагон, я перекинула Ажи-Дахака на спину и побежала вперед.
Обожаю эту гитару. Бас и ритм, два в одном, да еще какое звучание. А еще ей не нужна установка. Интересно, я смогу создать на ней эффекты от приставок?
«Может, может» - услышала шепот  в голове. Драконы сверкнули рубинами глаз.
Как только перестала играть -  перестук возобновился. Однако, теперь музыкантов было лишь двое. Спереди и сзади.
Тот, что внизу – замолчал. Тот, что вверху – только устало свистел.
А вот на того, что впереди, я  и выскочила.
Взгляду предстало странное существо. Размером и комплекцией с подростка. Закутанное в серый, потрепанный балахон, с небольшим клинком вместо правой руки и непропорционально большими железными сапогами. Именно стукая клинком по сапогу тварь и выдавала подобный звук.
Вторая рука оканчивалась длинным гибким, розовым щупальцем, с отверстием на конце. Именно оттуда издавался свист.
Но самой неприятной была голова - с огромными, остроконечными, дергающимися ушами, она не имела ни рта, ни носа, ни глаз. Только гноящийся крестообразный шрам на месте лица.
Тварь вопросительно пискнула. А затем оглушительно засвистела. Уши пронзило дикой болью. Лампы в вагоне лопнули, оставляя всех в полутьме.
Теперь я понимаю, почему здесь столько тел. Они думали, что это маскарад. А потом не могли поверить, что табориты действительно способны на что-то. Но тот урод на крыше мне доказал, что эти твари опасны.
В голову ударила волна адреналина. Это Морриган, бежавшая сзади, прошла сквозь меня, выйдя передо мной в своем нормальном виде.
Звуки приглушились, темнота стала не такой непроницаемой, а время замедлилось.
Пользуясь дарованными тульпой секундами, отступила на пару шагов, разрывая дистанцию. Воздух стал, как сироп. Мучительно медленно рука стала перетаскивать драконов на живот. А потом я ударила по струнам как в первый раз, слайд сверху вниз и хамерон, двойной, на самых высоких нотах. Левой рукой я терзала струны баса, совершенно случайным образом.
За такую игру надо за волосы тягать.
Музыкант показал себя как истинный поклонник панк рока. Тварь задергалась в припадке, и закружилась на месте. Из ее ушей потекло что – то темное и густое. Крестообразный шрам раскрылся, обнажая громадный карий глаз с пульсирующими венами (глазное яблоко, наверное занимало всю черепную коробку.
Свист превратился в испуганный хрип.
Меч начал описывать безумные пируэты, то удлиняясь, то укорачиваясь.
«Вшух!» - он прошел прямо над головой, срубив поручень.
Стук сзади уже доносился совсем близко.
Нет, проходить мимо этого психа  не хочу. Как и приближаться.
Заденет мечом и не заметит. И хорошо, если по гитаре. Теперь я верю Аэле целиком и полностью. Сказала - не потеряю и не сломаю, значит эта гитара меня переживет.
Не прекращая играть я скинула ремень, а потом выкинула гитару в окно, в котором было меньше всего острых осколков, и прыгнула следом за ней.
До света (скорее всего - станции) оказалось совсем близко. Здесь, в тоннеле свист твари с застрявшим клинком усилился. А музыка идущих позади – ослабла. 
Вообще, возникло ощущение, что тоннель метро стал больше, по крайней мере потолок – выше. Но сейчас было не время, заострять на этом внимание.
Музыкант с которым я столкнулась, перестал беситься и больше никаких звуков не выдавал. Звучало только нечто напоминающее жалобное поскуливание.
Я подхватила дуар и побежала на свет. Ослабевшая тульпа стала невидимой и левитировала сзади. Видеть я ее не могла, а вот просто чувствовать, да.
"Ажи-Дахака, ты меня слышишь?" - на бегу провела рукой по струнам баса.
Гитара чуть слышно загудела в ответ. «Слышим»
А вот и станция. Похоже кто-то здесь повеселился не меньше, чем в поезде. Вся платформа забрызгана кровью. Но тела висят под потолком, запутанные в громадной, кровавого цвета паутине. Более того – эта паутина заняла весь потолок и перегородила проход к остановившимся, изрешеченным пулями эскалаторам. Отдельные нити опускались почти до пола и платформу.
На рельсах валялось пара музыкантов. У одного не было головы, второй – с развороченной грудиной и животом. Рядом лежала разрубленная пополам женщина-полицейский. Она так и не выпустила из рук дробовик.
Дробовик? Зачем мне дробовик, меня отдачей снесет, и стрелять я не умею.
Я подошла к полицейской. Вот она, смерть достойная самурая.
-Requiem aeterna dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen, -  закрыла глаза павшей полицейской.
Положив гитару рядом, быстро обшарила тело погибшей.
Стандартный набор. Деньги(не слишком большие), документы(права, паспорт, значок, мобильный телефон, ключи от машины, пистолет, рация.) В нагрудном кармане нашлась фотография: Парк аттракционов. Эту женщину обнимает полноватым мужчиной средних лет (типичный белый воротничок), а она в свою очередь обнимают троих малышей(тройняшки) лет девяти. Все искренне улыбаются.
А мелодии преследователей медленно, но приближались. Сейчас их было две.
Я не знала этой леди, но сердце сжалось. Вот она стоит со своей семьей, улыбается, живет. А вот лежит мертвая, убитая уродливыми таборитами. И возможно ее семья тоже. А что с моей семьей?
Хранитель сказал, что они мертвы, но я не хочу в это верить. Я обязана проверить...
Рацию я пристегнула к джинсам, ключи запихнула в карман. Снова провела по струнам гитары.
"Ты можешь мне помочь расчистить проход?"
«Дааа» - звякнула гитара.
"Как? Что мне нужно делать?" - продолжала я водить по струнам пальцами.
«Играй!» - Пришло ведение колонки с налипшей паутиной. От мелодии звучащей из них паутина дрожит и рвется.
Повернувшись к паутине я начала повторять мелодию услышанную от Ажи-Дахака.
Да уж, бывали музыканты которые давали имена своим инструментам, бывали даже те, кто говорил, что они играют сами, но я, похоже, переплюнула их всех. Или они когда говорили не шутили.
Быстрая ритмичная музыка разнеслась по всему залу метро. Паутина начала мелко подрагивать.
Внезапный удар по басам – паутина резко дергается и один из коконов с трупами падает на платформу.
Вновь ритм, паутина дрожит сильнее.
Вновь, резкое усиление – и одна из нитей паутины перекрывающей проход рвется, и на пол падает два кокона.
Преследователи на секунду замерли… а потом их мелодии присоединились к моей. Не просто присоединились, кажется, они хотели сделать свою музыку – ведущей, сами вести твою мелодию, под свой ритм.

Отредактировано Станислав (14-12-2013 02:27:39)