Эпиграф:
«Та-та, два кота,
Два ободранных хвоста.
Серый кот в чулане -
Все усы в сметане.
Черный кот залез в подвал
И мышонка там поймал»
Неизвестный автор
В пятницу, вернувшись с пешего выхода не Иремель (1581 метр над уровнем моря), закатились всей компанией на премьеру «Тихоокеанского рубежа».
Сюжет. В текущем 2013 г. откуда-то из образовавшегося в недрах Тихого океана портала, явились кайдзю - огромные агрессивные чудища, тут же принявшиеся разорять прибрежные города.
Потеряв значительные участки береговой линии и осознав, что имеющиеся вооружения против морских выползней не так чтобы эффективны, земляне запускают проект «Егерь»: строительство огромных роботов-бойцов, которые способны отметелить кайдзю в честном рукопашном поединке.
На какое-то время роботы сдерживают экспансию монстров. Однако с определенного момента кайдзю вдруг начинают эволюционировать. Роботы гибнут один за другим, правительство тешит себя мыслью о пассивной обороне, ресурсы планеты стремительно убывают, кайдзю все идут и идут, а опальный военный Стокер Пентекост (Идрис Алба) создает в Гонконге последнюю базу уцелевших Егерей, чтобы нанести удар в самое сердце противника. Важную роль в этой самоубийственной операции предстоит сыграть отставному пилоту Рейли Беккету (Чарльз Ханна), потерявшему некогда в сражении с кайдзю родного брата.
Парадокс, но вся эта манго-анимешная жуть обернулась самым, наверное, эмоциональным майнстримовским фильмом сезона. И лишний раз подтвердили заслуженную славу мексиканского визионера Гильермо дель Торо как одного из самых оригинальных режиссеров современности.
Казалось бы, воспринимать всерьез все эти побоища чудищ с огромными роботами невозможно. Но дель Торо совершил невозможное: он вкалывает мертворожденному сценарию такую инъекцию собственного азарта, что тот несется вскачь и выделывает такие фокусы, что диву даешься - перед нами натуральный Лавкрафт, взнуздавший Годзиллу.
Модернизм и постмодернизм, долго царившие в искусстве, напрочь убили понятие чистоты жанра. В современном кинематографе вам готовы подать самые странные коктейли, но, попроси вы просто холодной водки, поморщатся - так теперь не принято. Остается одно - придумывать жанр самому.
Место действия «Тихоокеанского рубежа» локализовано там же, где и предпосылки его сюжета: на Дальнем Востоке. Гильермо дель Торо взял порядком позабытый жанр японского кино «кайдзю» про монстров всех мастей и калибров (Мотра, Ватра, Годзилла и еще прорва чудищ) и сделал собственное кино, которое, с одной стороны, восхитительно традиционно, с другое - при каждом удобном случае делает ехидные рожи в адрес голливудских мейджоров.
Во-первых, в фильме присутствует откровенно анархистский посыл. Правительства трусливо уклоняются от участия в боевых действиях и вынашивают утопические планы отсидеться за стенами в глубине материка - при том, что миграция населения строго контролируется. Спасение человечества - на плечах аутсайдеров, таких, как Стокер Пентекост, парочка странных ученых (Чарльз Дей и Борн Гормен) или даже монументальный король контрабандистов Ганнибал Чау (Рон Перлмен, который пятый раз снимается у дель Торо, причем лишь второй - в роли человека).
Во-вторых, дель Торо обоими ногами стоит на субмифологии, малопонятной среднестатистическому американцу/европейцу - помимо Годзиллы, которую цитируют напропалую, здесь присутствуют фоновые мотивы «Евангелиона» и еще десятка анимэ.
В-третьих, в отличие от тех же «Трансформеров», которых смотреть практически невозможно, поскольку все тамошние якобы глобальные битвы оказываются, в итоге, просто танцами на лужайке, накал борьбы в «Тихоокеанском рубеже» действительно нешуточный - отфигачить противника выдернутым из воды сухогрузом вовсе не залог победы. Если в большинстве подобных картин финал прогнозируется безошибочно и с самого начала, то все действие «Тихоокеанского рубежа» подернуто истинно лавкрафтовской жутью - ощущением неизбежной и непознаваемой угрозы. Крик оператора «Движение в разломе!» звучит, словно весть о пробуждении Ктулху.
В-четвертых, фильм пронизывает отстраненная ирония, характерная для дель Торо - показательна в этом смысле сцена, где один из ученых бегает по складу контрабандистов и дивится внутренними органами кайдзю, словно это раритеты Дрезденской галереи.
Излишне говорить, что фильм выглядит запредельно с точки зрения визуального ряда - камера взмывает в небеса и ныряет на морское дно, проникает в глубь таинственного разлома и, как заправский патологоанатом, исследует потроха мертвого кайдзю, снимает совершенно потустороннее побережье северного моря и барочные чертоги контробандистов. Про сражения между монстрами и роботами говорить не приходится - Гонконг едва не вытоптали под корень. Правда, отметим справедливости ради, что сцены драк выглядят не всегда достаточно детализированными.
Интересно, что наряду с монстрами сражаются иногда и люди, причем драки эти сделаны на совесть: сначала главный герой выносит двух противников в драке шестами (их играют два члена национальной команды Канады по ушу Эмерсон Вонг и Алан Танг), а потом лихо делает еще одному противнику flying omoplata.
Режиссер ведет себя так, будто снимает детскую игру, но, при этом, в меру сил и возможностей наполняет ее смыслом и драматизмом. Пенять на крайнее неправдоподобие сюжета просто глупо - это правила игры, какие зритель либо принимает, либо нет. Абсурдность сюжета уравновешивается убедительной игрой актеров и истинно драматическими коллизиями, когда веришь слезам персонажей и чувствуешь их душевную боль. Даже идея нейронного моста, соединяющего пилотов Егеря, выглядит метафорой духовного единения перед лицом опасности.
В минусы фильму заношу лишь необъяснимую вторичность некоторых сюжетных ходов (например, обширные заимствования из «Дня независимости»).
Да, русские вышли в полуфинал. Ибо, согласно сюжета, от корпуса Егерей осталось лишь четыре машины: американская, австралийская, китайская и русская. Пилотов Егеря «Черная Альфа» по фамилии Кайдановские (по словам режиссера - прямая отсылка к «Сталкеру») изображают канадская актриса Хитер Дирксен и профессиональный франко-канадский борец Роберт Майллет ростом 2,15 м, прославившийся ролью гоблина, сражавшегося в «300 спартанцах» с царем Леонидом, и в роли Минотавра в недавней «Войне богов». Пусть русский Егерь погибает в середине фильма, защищая Гонконг от нападения монстров, пусть Кайдановским дали произнести одну фразу на двоих - в сцене, где очередной кайдзю жалобно пищит под русским стальным кулаком, хочется встать во весь рост и спеть что-нибудь духоподъемное.
PS. На выходе спросил Александру Альбертовну, как ей фильм.
Александра Альбертовна задумчиво покивала головой и сообщила, что фильм классный. Но вторичный.
Прежде чем я успел выяснит, откуда она знает это слово, ребенок пояснил мне следующее: по ее мнению, финал у фильма вышел какой-то не совсем интересный. Обычный. Как во многих фильмах.
Тут уже любопытно стало мне. И я поинтересовался, какие у нее будут предложения насчет финала.
Я бы сделала так, ответила мне родная дочь. Я бы в финале показала, как из разлома выходит суперкайдзю седьмого уровня. А ему навстречу выходит обычный робот и, играючи, дает монстру такого дрозда, что тот бежит к разлому и запирает его за собой. Когда же робот возвращается на базу, показывают, что вместо людей-пилотов в кабине сидят два кота, направляемые на цель курсором в виде мышки. Так ведь веселее будет, да?
Ага, согласился я, порядком обалдевший.
А потом, превозмогая гордость, попросил - подари сюжетец, а?
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Трудно сказать, у кого украдена идея. Но судя по стенаниям одного ВПЗРа, явно у него. Идею украли прямо из головы, поскольку автор забыл шапочку из фольги. 
