Механическая пьеса для атомного пианино. (отредактированое начало)
Необязательное предисловие
В неведомых пространствах и временах
Из отчета комиссии по проверке происшествия в 6-альфа секторе Большой Лаборатории Времени (перевод с Вейского, 25637 год Вегранской эры):
«В результате выхода из строя по вышеуказанным причинам сингулярного фазового сихронизатора триангляционная диссипация по в-параметру привела к созданию локального пробоя пв-континуума с взаимным переносом около шести миллионов стоунгов материи из хронокластера 34а657пр-О в хронокластер 34а897рн-Е. Сохранение работоспособности субблока Эйч привело к синхронинформацитринизации переброшенной материи и материи кластеров».
Авторское предисловие.
Когда-то я написал, что не буду создавать произведения - антиутопии с участием СССР. Но последнее время появилось очень много книг одинакового содержания, описывающих легкое и беспроблемное развитие СССР благодаря послезнанию. Причем книги эти написаны настолько наивно, что кажутся не более чем литературной обработкой компьютерных игр и просто опошляют саму тему.
Мне могут возразить, что в моих произведениях, написанных ранее, происходит тоже самое. Отвечу. Во всех моих книгах обязательно учитываются все факторы - от политических до ресурсных, которые я смог просчитать. Может быть, где-то и есть ошибки, как и у любого человека. Но я никогда не писал о легком выигрыше СССР даже с учетом знаний из будущего.
Даже послезнание в "Трех танкистах из будущего" помогает СССР победить всего лишь на один год быстрее и с несколько меньшими потерями, а потом в долгой и трудной борьбе с США удержать свои позиции. В случае переноса СССР из 1953 в 1941 год ("СССР-ответный удар") - учитываются ограниченные ресурсы СССР и его потери от предыдущей войны. И поэтому СССР не завоевывает почти весь мир, как в знаменитой дилогии Березина. При переносе СССР из 1941 в 2010 год - учитывались реальные даты плавания подводных лодок, надводных кораблей РФ и наличие среди туристов из стран бывшего СССР, находящихся за границей, людей готовых помочь Советскому Союзу, а также реальное состояние вооруженных сил западных стран.
Теперь я решил поставить другой мысленный эксперимент и описать перенос обратный по отношению к СССР-53. Итак, СССР-41 переносится из 22 июня 1941 г в 5 марта 1953 г по тем же границам, что и в книге "СССР-ответный удар" (она же - "Механическая пьеса для неоконченного пианино").
Возможно, эта книга будет не столь оптимистична, как предыдущие. Но я постараюсь описать все правдиво, не отступая от своих правил...
I. Если завтра война
Будь сегодня к походу готов…
Ночь на 5 марта 1953 г. Альтес-Лагерь, Восточная Германия
Как вчерашняя среда, так и начавшийся всего три с небольшим часа назад четверг, были бы обычными днями, ничем не отличающимися от остальных, если бы не одно «но»…. Вчера, в середине дня, полк внезапно подняли по тревоге, а после ее окончания - посадили весь личный состав на казарменное положение. Смешно, если подумать. В гарнизоне от самого удаленного дома до аэродрома можно было добежать за пятнадцать минут. Но приказ есть приказ, и сейчас все, от ночевавших в домике, в классе предполетных указаний, летчиков до последнего механика, уснувшего на матрасе в укрытии, спали или делали вид, что спят. Тем более, что смысл приказа стал понятен сразу после появления сообщения о болезни товарища Сталина.
Не спали только дежурные летчики и техники в дежурном звене, часовые на постах и все остальные, стоявшие в нарядах солдаты и офицеры, которым выпала обязанность стоять в нарядах. И не спал капитан Михеев Михаил Михайлович. Не спал просто потому, что не спалось. Тревожно было на душе. Что будет в случае смерти товарища Сталина? Как будем жить? Неужели все-таки начнется война? Кто возьмет в руки власть после Вождя?
Поворочавшись и поняв, что заснуть так и не удастся, Михаил встал, и прихватив папиросу и спички, вышел из домика эскадрильи на улицу. Дошел до курилки, присел и затянувшись, задумался. Не стоит ли отправить жену в Союз? Если империалисты начнут войну, ей с двумя детишками трудно будет эвакуироваться. По рассказам живших у них во время войны эвакуированных Михаил знал, каково было уезжать подальше от фронта во время нападения фашистов. «А сейчас, с атомными бомбами и дальними бомбардировщиками спасаться вообще придется только где-нибудь в дальней сибирской тайге, - он с такой силой затягивался, что папироса прогорела буквально в два вдоха. - Завтра надо будет отпроситься на полчасика после обеда и сделать жене документы на выезд. Пусть едет к матери. Пожалуй, поселок неподалеку от Томска будет в самый раз для нынешних условий. Подальше от заводов, больших городов и границы. Решено, так завтра и сделаю». Раздраженно бросив сигарету в яму (вкопанную в землю в середине курилки железную бочку со срезанным верхом) он вышел из курилки и посмотрел на небо. Погода стояла, как по заказу «миллион на миллион». На ночном небосклоне сияла луна. Среди звезд, приглядевшись, можно было засечь мигающий огонек системы ИКО какого-то пассажирского или транспортного самолета. Чуть дальше, на вышке, можно было разглядеть силуэт дежурного по стоянке эскадрильи. Из-за тревоги обычный караул на ночь не выставлялся и сейчас вооруженный автоматом дежурный вместо отдыха охранял готовые к вылету самолеты и мирно спящих товарищей. Все было как всегда и все же Михаил чувствовал какое-то беспокойство.
Неожиданно он ощутил нечто непонятное. Слабый, почти на грани восприятия светозвук или звукосвет ударил по глазам и ушам. А может это был просто порыв ветра, отчего то показавшийся пронизывающе-холодным, словно дующим с северного полюса. Одновременно залаял прятавшийся до того где-то между капониров эскадрильский пес Ингус. А секундой позже среагировал и дежурный. Стоящий на крыше вышки прожектор несколько раз крутанулся на оси, освещая подступы к стоянке, и застыл в прежнем положении.
Михин уже собирался зайти в домик, когда на улицу выскочил инженер эскадрильи, майор Смирягин.
- Что случилось? – спросил он у капитана.
- Да вроде ничего. Какой-то непонятный порыв ветра, что ли. Метео опять прогноз погоды неправильный дало, кажется, - ответил Михаил.
- «Метео» может, ешкин кот, - согласился благодушно инженер. – И больше ничего?
- Да тихо все, Иваныч, чего волнуешься, – попытался успокоить инженера капитан.
- Тихо? – недоверчиво ответил инженер. – А что тогда Ингус разлаялся?
- Да кто его знает, с чего, - пожал плечами Михин. – Кажется, что-то на востоке громыхнуло. Может, на полигоне чего-нибудь отрабатывают.
- Ночные стрельбы? Вроде никто ничего не сообщал, - напрягся Смирягин. – Подниму-ка я своих, ешкин кот, на всякий случай. И тебе советую комэску разбудить…
- А я и не сплю уже, Иваныч, - заметил появившийся в дверях майор Клименко. – Да и остальные поднимаются. Готовь матчасть, передали, что в «первую» садимся.
Из дверей один за другим выскакивали заспанные механики и, глотнув свежего воздуха, разбегались по капонирам.
Где-то вдалеке зашумели двигатели, шум постепенно нарастал, переходя в грохот.
Две тени с тянущимися сзади яркими хвостами раскаленных газов, подмигивая огоньками АНО, пронеслись мимо стоянки. Развернулись. Взревев вышедшими на форсаж двигателями, помчались по взлетно-посадочной полосе. Проскочили. И под затихающий грохот исчезли среди звезд.
- Дежурное звено подняли, ептыть, - прокомментировал Смирягин. – Все по самолетам – крикнул он в распахнутый зев двери, в домик, в котором нарастал шум и сдавленная ругань – собирались поднявшиеся летчики.
Ночь на 5 марта 1953 г. Воздушное пространство над Баренцевым морем.
Огромный, длиной почти с миноносец, широко раскинувший в стороны крыло, на котором целых шесть моторов крутили толкавшие его вперед винты, разведчик неторопливо разворачивался в сторону границы.
- Приготовиться, Брюс! Имитируем налет, парни. Представьте, что нас ждет отряд разъяренных навахо! Достали кольты и вперед! – однообразные шуточки командира корабля, подполковника Ламберта, уже несколько приелись. Но все дисциплинированно промолчали, тем более, что самая опасная часть полета практически заканчивалась. Еще один бросок к границе комми и можно возвращаться на базу. А там – отдых и заслуженное вознаграждение за опасный вылет. Хотя, если честно, особо опасного в этом вылете было мало. Все таки их «Миротворец», это не устаревший РБ-50, который комми сбили над этими водами несколько лет назад. Оснащенный самый современной аппаратурой, ощетинившийся дулами многочисленных скорострельных пушек самолет считался очень трудной мишенью для истребителей. По крайней мере, во время испытательных полетов на высоте тридцать тысяч футов вместе с новейшими «Сейбрами» с авиабазы Марч, их экипаж легко уходил от атак истребителей. Это днем, а сейчас разведчик летел ночью, провоцируя русских на включение радиолокационных станций ПВО. А ночью, как известно, русские истребители были беспомощны. Во всяком случае, в Корее старые «Суперфортрессы» летали ночью практически без помех.
- Есть сигналы, сэр! – доложил старший оператор бортовой радиоэлектронной аппаратуры специалист первого класса Брюс Бейли. Аппаратура, установленная на месте четвертого бомбоотсека, уловила четкие сигналы нескольких станций и переговоры командных пунктов. Сейчас они фиксировались и записывались на магнитофоны для последующего анализа на земле.
Машина летела прежним курсом, когда оба пилота одновременно увидели вставшее на пути непонятное явление. Впереди вдруг словно выросла гигантская, уходящая куда-то ввысь, к звездам, сияющая в ночи стена. Выросла, и тут же разлетелась в невесомые клочки под напором ветра. Самолет затрясло словно он внезапно попал в грозовую турбулентность, который не было буквально несколько секунд назад. И не могло быть, погода была великолепной. И вдруг испортилась, превратилась в из обычной в нечто ураганоподобное.
- Крылья, крылья! – оглушающе орал в переговорное устройство бортстрелок. Смотреть на то, что он там увидел – не хотелось. Потому что это была верная гибель. Если не выдержит конструкция… Думать и верить в свою смерть не хотел никто. Поэтому внезапное прекращение тряски экипаж встретил с таким непритворным весельем, что командиру пришлось несколько раз рявкнуть на неуемных шутников.
- Свен, как связь? – утихомирив крикунов, тотчас же спросил Ламберт.
- Есть связь, сэр.
- Передавай «Большому Боссу», что мы попали во внезапный ураган и вынуждены прервать задание и возвращаться на базу. Так, парни, доклад о последствиях что-то не слышу?
- Сэр, вышел из строя мотор номер шесть. Я его выключил и зафлюгировал винт. Пришлось отключить заодно и мотор номер один.
- Принял. Еще у кого что-нибудь?
- Так точно, сэр, - интонация голоса Бейли выдавала крайнее удивление, - все сигналы комми пропали… сэр.
- Наверное, антенны повреждены или твои трубки (по-английски - электронные лампы) не выдержали тряски.
- Дело в том, сэр, что все проверки аппаратуры проходят нормально. Это я попробовал сразу.
- Перестань, Брюс, - скептически заметил командир, - после такой тряски может быть все, что угодно. Ладно, парни, сейчас я поверну наш «большой летающий экспресс» на нужный курс и мы помчимся домой со всей возможной скоростью. В остальном пусть разбираются на земле яйцеголовые.
Огромная летающая птица, постепенно снижаясь и уменьшая скорость, осторожно развернулась на запад. Внизу простиралось уже самая западная часть Норвежского моря, когда забарахлил еще один мотор.
- Сэм, что там?
- Сэр, мотор три, барахлит подача горючего. Сейчас запустился нормально, но никаких гарантий дать не могу.
- Понял, - Ламберт едва сдержался, чтобы не выругаться. Полет явно переставал быть спокойным.
- Свен. Свяжись с этими… твоими родственниками. Пусть готовятся принять нашу птичку.
- Есть, сэр! – ответил радист и добавил про себя обиженным тоном. – Какие они мне родственники. У меня вообще восточнее Миссури ни одного родственника нет…
Посадка невиданного ранее гигантского самолета в Бардуфоссе на время стала одной из основных местных новостей, оттеснив на второе место даже сенсационные новости из Советской России.
Ночь на 22 июня 1941 г. Львовская область, 13-я погранзастава.
Старшина Иван Фурман привычным жестом оправил гимнастерку и постучал в дверь.
- Войдите! – мгновенно отозвался лейтенант Лопатин.
- Товарищ лейтенант, первый расчет станкового пулемета Максим для развода построен.
- Пойдемте, товарищ старшина.
- Объяснять вам обстановку на границе я полагаю лишним, вы сами ее знаете не хуже меня, - Алексей прошелся вдоль короткого строя пулеметчиков. – Возможны любые провокации. – лейтенант встал прямо по центру строя, развернулся, вытянулся по стойке «смирно», и скомандовал - Смирно! К охране и обороне границы Союза Советских Социалистических Республик приступить!
К ДЗОТу подходили без строя, по очереди, стараясь не нарушить маскировку. На той стороне Буга было подозрительно тихо. Старшина, зайдя в укрепление последним, осмотрелся. Все было на месте, порядок, наведенный предыдущей сменой, нарушали только принесённые и еще не разложенные вещмешки расчета, да стоящие тут и там карабины.
- Что оружие и вещи разбросали? В гости, вашу мать, пришли? Навести порядок, бойцы. Дежурить как всегда, курить тоже, - скомандовал Иван, устраиваясь на своем обычном месте. Записав в журнал рапорт, он выбрался из ДЗОТа и прошелся по окрестностям, стараясь не высовываться из окопов и осматривая противоположный берег. На той стороне реки царила тьма и тишина. Ни огонька, ни звука. Словно вся заграница внезапно вымерла от неизвестной болезни. Или, скорее, готовилась к чему-то, внезапно подумал старшина.
- Похоже, немцы вымерли, - заметил Иван, вернувшись в укрытие, спровоцировав спор о причинах. Спорили долго, с наслаждением, приводя аргументы из лекций замполита, прочитанных в газетах статей, собственные мысли. Большинство спорящих считали, что немцы готовят провокацию. Дальномерщик, он же комсомольский агитатор, Петр Смирнов, считал, что ничего не будет, даже провокаций.
- Немцы просто играют на наших нервах. Не могут они воевать с нами, не разбив Англию. В Империалистическую попробовали и проиграли. К тому же в сообщении ТАСС написано, что они строго соблюдают все договора…
- Это фашисты соблюдают договора? – возражал ему наводчик Семен Надточий. Единственный из всех закончивший семь классов, он всегда считал, что знает намного больше Петра и часто с ним спорил. – Может сам Гитлер и готов соблюдать, но его генералы хотят войны и всегда готовы устроить провокацию для ее начала. Как белополяки в тридцать девятом. Помните, даже радиостанцию захватили.
- И чем это для белополяков кончилось, не вспомнишь? - засмеялся Смирнов. – Думаешь немцы дурнее поляков? Они-то этот урок запомнили. Да и немецкий пролетариат со счетов сбрасывать нельзя. Как только фашисты начнут с нами войну, у них в тылу вспыхнет восстание…
Спорили долго, едва обсуждение затихало, как очередной сменившийся наблюдатель подкидывал свои аргументы, и снова начиналось обсуждение, иногда по второму или даже третьему разу. Иван не вмешивался, ограничиваясь редкими короткими репликами. Спор помогал скоротать время и перебивал сонливость.
Под утро наблюдатель вдруг поднял тревогу, заявив, что на той стороне наблюдается непонятное шевеление. Иван попробовал рассмотреть в бинокль, что же происходит, но так ничего не разобрал. Похоже было, что на той стороне скапливаются какие-то массы. Еще через некоторое время он разглядел что-то вроде артиллерийских орудий, устанавливаемых на открытые позиции. У самой воды двигались какие-то черные тени.
- Неужели полезут, товарищ старшина? – не утерпел Семен.
- Полезут, дадим в морду, - спокойно ответил Иван.
- Правильно! Пусть не лезут своей мордой в наш советский огород.., - процитировал установивший дальномер и сейчас ничем не занятый Петр.
- Ты лучше расстояние померь, вон до той кучки, что справа от ветлы шевелится, - прервал его старшина, продолжавший неотрывно наблюдать за противоположным берегом. Происходящее там нравилось Ивану все меньше и меньше. Если это и провокация, то уж очень крупная, на всем наблюдаемом пространстве вражеский, теперь у старшины не оставалось почти никаких сомнений, берег кишел темными пятнами. Ничем, кроме как готовящейся к переправе пехотой, это быть просто не могло. Особенно с учетом несколько раз донесшейся с той стороны металлического лязга и замеченных Фурманом мелькнувших огоньков фонариков. Немцы, уже практически не скрываясь, готовились к бою. А телефон, как назло, молчал и послать на заставу было некого. Оставалось только думать, что дозоры тоже несут службу и уже доложили о непонятной и угрожающей активности на заставу и что дежурный поверит их донесениям.
- Приготовится к открытию огня, - негромко, тоном от которого у всех присутствующих по спине побежали мурашки, приказал старшина. И в этот момент…
Словно гигантская, вырастающая прямо из воды, мерцающая полупрозрачная стена вдруг закрыла обзор. Закрыла буквально на секунду, тотчас распавшись под порывом ураганного ветра, дующего с той стороны. Ветер был настолько силен, что едва не опрокинул дальномер. Настоящий ураган, причем холодный, словно вргу вместо лета наступила осень. Или, точнее, весна, так как принесенные им запахи были однозначно весенними. И еще раз удивив старшину, начавшее до того светлеть перед рассветом небо снова затянулось глубокой ночной тьмой. Но не менее, чем ветер и темнота, Фурмана поразили появившиеся на той стороне огни. Светились окна, ничем иным это просто не могло быть. Но всем на заставе было хорошо известно, что всех жителей приграничной полосы немцы выселили еще неделю назад.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
