Во время спасательных работ пришли и известия из под Феодосии: «Карасю» удалось-таки всадить торпеду под клюзы «Гамидие».

Крейсер, подойдя к городу, отправил на берег немецкого и турецкого офицеров, чтобы сообщить о начале военных действий и они даже дали два часа отсрочки перед началом обстрела порта, чтобы жители успели эвакуироваться из опасной зоны. Но дежурившие в море подводные лодки «Карп» и «Карась» не стали ждать так долго.
«Гамидие» встал на якорь всего в двух милях от позиции «Карася», и лодка не замедлила воспользоваться столь завидным шансом, как стрельба по неподвижной мишени. Подкравшись на три кабельтовых, субмарина залепила аккурат в то же место, куда попал несколько лет назад болгарский миноносец «Дерзкий» - в носовую часть. Но тогда до Босфора было недалеко, и крейсер, севший в воду по самую палубу бака смог дотащиться до родных берегов. И в этот раз попытался. Тщетно. Уже на расстоянии тридцати миль от крымского побережья стало понятно, что курс у корабля возможен только в одном направлении – вниз. Благо, что перед этим не состоялось артиллерийского боя и все катера и шлюпки находились в исправном состоянии. Почти весь экипаж спасся и большинство из турецких моряков добрались в конце-концов до Синопа.

Новость сообщил командующему сам Плансон.
- Неужели всё-таки воевать научились, а, Андрей Августович? После Цусимы. – лицо начальника штаба просто сияло. – Ведь со времён Екатерины ни одного линейного корабля в артиллерийском бою не топили. А тут… Вроде мы первые, кто угробил дредноут. А тут ещё и крейсер… Вряд ли дотянет до Турции… Несколько миноносцев… Давненько наш флот так не радовал Россию викториями!
- Да уж, Константин Антонович – врезали мы сегодня тевтонам, - улыбнулся Андрей контр-адмиралу. – Но ликовать пока рано – Турция после такой оплеухи наверняка вступит в войну. Так что можно ожидать из Ставки не только орденов, но и отставки, извините за каламбур.
- Да бросьте! Какой вы пессимист! Я, конечно, помню телеграммы запрещающие нам любые активные действия, но ведь сегодня напали именно на нас…
- Пока это дойдёт до Верховного, великий князь вполне может напринимать решений на эмоциях, а потом из упрямства и нежелания признать свою неправоту… Ну вы понимаете?
К тому же, подождём вестей из-под Новороссийска.
- Вот, кстати, Андрей Августович, я признаю, что вы три раза угадали с тем, где появится противник: Севастополь – само собой, Одесса – вполне вероятно, но Феодосия и Новороссийск? Почему не Ялта и Сухум, например? Ладно, с Феодосией опять попали в цель, хоть и не понимаю как, но с какой стати вы так уверены на предмет Новороссийска?
Нда, - подумалось Киселёву, - «Штирлиц понял, что был на грани провала…». Палево конкретное…
- Ну, то, что Керченский пролив забросать минами – первое дело для противника, мне объяснять не надо, надеюсь? Причём сделать это должен наиболее быстроходный корабль. И сильный. Так что заодно и ближайший наш порт в негодность привести весьма кстати будет. Я где-то ошибаюсь?

«Бреслау» действительно ставил мины в проливе. Забегая вперёд, можно отметить, что на этом заграждении в первые же сутки подорвались два русских парохода: «Ялта» и «Казбек».
После постановки крейсер фрегаттен-капитана Кеттнера направился именно к Новороссийску, на поддержку минного крейсера «Берк», который должен был уже обстреливать порт…
Однако «поддерживать» было уже некого: «Берк» подошёл на место операции на рассвете, и его командир сразу понял, что угодил в ловушку из которой не уйти.
Из гавани навстречу показались четыре русских миноносца типа «Капитан Сакен», а , вслед за ними и большой крейсер. Таких у России на Чёрном море имелось только два, и любой из них имел полную возможность не только раздавить артиллерией гибрид миноносца и канлодки, каковым турецкий минный крейсер являлся, но и догнать его в открытом море. А тут ещё и миноносцы…
«Берк» принял бы с такими бой один на один, но против четырёх, да ещё и при приближающемся крейсере, шансов не было никаких.