Хотя, конечно, «неизбежные на море случайности» многократно встречались на любом флоте мира, но старшему лейтенанту  Дорожинскому (командиру «Свирепого»), а так же вахтенному офицеру и рулевому пострадавшего миноносца в Севастополе грозил суд…

Глава

Первые лучи солнца, пробившее слегка подтаявшие облака увидели приблизительно там, где и планировалось – до укреплений Кили было около двадцати пяти миль.
Сведения об этой батарее имелись весьма приблизительные: ну наблюдали с моря уже давно, что здесь имеется форт, но аэропланы на разведку не летали, агентурные данные имелись весьма скудные, так что какие орудия установлены за валами, каково их количество, можно было только догадываться. Поэтому первый ход в сегодняшней партии делала авиация. С «Императора Николая» спустили на воду пару гидросамолётов, и те, застрекотав моторами, стали разгоняться по волнам. Оторвались от поверхности оба, и оба стали набирать высоту. На этот раз на каждом из них уже имелась хоть и дохленькая, но радиостанция, так что воздушная разведка теперь могла оказывать реальную и быструю помощь флоту.
- О любой информации с воздуха докладывать немедленно, - непонятно зачем напомнил Галанину Эбергард.
- Не извольте беспокоиться, Андрей Августович, - удивлённо глянул на адмирала командир «Евстафия», - как только примем первое сообщение, вы тут же его прочитаете. Надеюсь, хоть какую-то пользу эти тарахтелки всё-таки принесут.
- А почему так пренебрежительно? Авиация ведь ещё только вырвалась из колыбели. И уже немало для войны делает. А будущее, несомненно, именно за ними.
- Никогда не поверю! Нет, понимаю, что с аэропланов можно сбрасывать и бомбы, и, если пофантазировать, даже торпеды, но ведь как средство доставки снаряда к борту вражеского корабля, они уступают пушке по всем показателям кроме одного – дальнобойности.
- Не скажите, Валерий Иванович,  подводные лодки два десятка лет назад тоже почти никто всерьёз не воспринимал – а вот поди ж ты – топят многотысячетонные боевые корабли один за другим. А эти, - адмирал показал на уменьшившихся до размеров мух  гидропланы, - встанут на крыло в гораздо меньшие сроки. И будут потомки наших «Александра» и «Николая» самыми грозными кораблями во всех морях и океанах…
- Радио от поручика Таубе! – взлетел на мостик минный офицер флагманского броненосца.
- Читайте.
- Шесть орудий среднего калибра.
- Всё?
- Всё.
  А чего ты, собственно ожидал? – спросил сам себя Андрей. – Что пилоты в жерла пушек заглядывать будут, и их калибр на лету измерить успеют?
- Возвращаются, ваше высокопревосходительство! – вытянул вперёд руку вахтенный офицер. – Обратно идут.
- Вижу, лейтенант, - буркнул в ответ командующий, и стал наблюдать, как кружившие вдали «комары» стали потихоньку превращаться в «мух», потом в «чаек», ну а ещё через некоторое время, в них уже можно стало опознать аэропланы.
За это время Андрей уже успел мысленно обматерить косноязычного лейтенанта: Ну, вот если ты уже вякнул: «Возвращаются!», то, какого чёрта уточнять: «Обратно идут!»? А куда ещё??
А ведь как часто говорят и пишут: «Поднял наверх…», «Опустил вниз…»…
А куда ещё можно «поднять»? Вниз? Влево? Вправо?..
- Один летун, явно идёт к нам, ваше высокопревосходительство, - в голосе Галанина явно проскальзывало некое беспокойство.
- Да, кажется к нам… Валерий Иванович, прикажите приготовить катер к спуску.
Один из гидросамолётов действительно взял курс не к родной авиаматке, а к флагманскому броненосцу. Приводнился он на довольно приличном удалении, но, после этого, стрекоча винтами, развернулся и пошёл прямо на «Евстафий».
Катер с флагмана уже спешил ему навстречу. Бинокли всех офицеров на мостике были нацелены в сторону сближавшихся летающей лодки и просто лодки с мотором…
- Ого! Отчаянный парень!! – Кетлинский оторвал оптику от лица и повернулся к командующему.
Но Эбергард продолжал наблюдать, как с аэроплана плюхнулся в достаточно холодную воду весеннего Чёрного моря один из авиаторов, и поплыл к борту катера. Благо, что расстояние измерялось несколькими метрами.
Пловца-экстремала немедленно приняли на борт, и паровой катер устремился к борту броненосца…

- Разрешите доложить, ваше высокопревосходительство! – на мостик поднялся совсем молодой пацан. – Прапорщик Пономарёв!
- Сведения срочные? – Андрей попытался изобразить на своём лице максимальную благожелательность .
- Я не знаю, ваше высокопревосходительство… - растерялся юноша.
- Тогда не разрешаю. Немедленно в каюту, переодеться в сухое, выпить водки, и только после этого ко мне. Выполнять!

"Мокрого прапора" категорически забраковали. Переделал:

    - Один летун, явно идёт к нам, ваше высокопревосходительство, - в голосе Галанина явно проскальзывало некое беспокойство.
      - Да, кажется к нам... Валерий Иванович, прикажите приготовить катер к спуску.
       Один из гидросамолётов действительно взял курс не к родной авиаматке, а к флагманскому броненосцу. Приводнился он на довольно приличном удалении, но, после этого, стрекоча винтами, развернулся и пошёл прямо на 'Евстафий'.
       Катер с флагмана уже спешил ему навстречу. Бинокли всех офицеров на мостике были нацелены в сторону сближавшихся летающей лодки и просто лодки с мотором...
       Катер аккуратно подошёл сзади, пристроился к крылу, и лётчик-наблюдатель через минуту сноровисто подцепил на протянутый багор свою планшетку.
      - Рисковые ребята! - Кетлинский оторвал оптику от лица и повернулся к командующему. - Могли ведь и борт аэроплана проломить.
      - Стоимость ремонта оплатил бы командующий катером офицер, - мрачно буркнул в ответ адмирал продолжавший наблюдать, как расходятся 'плавсредства'.
       Гидросамолёт снова запустил винт и побежал к своей авиаматке, а катер повернул к борту родного броненосца. Через четверть часа юный мичман, которому так и не пришлось из своего скромного жалования оплачивать ремонт повреждений летающей лодки ввиду отсутствия таковых, протянул Эбергарду то, что передали с гидросамолёта.
      - Благодарю за службу! - командующий принял из рук молодого офицера 'информацию к размышлению' и, возможно, руководство к действию в сегодняшнем обстреле вражеского берега. - И... Возвращайтесь на катер - вполне вероятно, что ваша помощь сегодня ещё понадобится. Кто пилотировал данный аэроплан, спросить догадались?
      - Пилот - лейтенант Таубе, наблюдатель - прапорщик Пономарёв, ваше высокопревосходительство.
      - Спасибо! Ступайте.
       
       
       
       
      - Ну что, Константин Антонович, - повернулся командующий к Плансону, - пойдём, посмотрим, что нам нарисовал этот прапор.
      - Разумеется. Казимир Филиппович, - начальник штаба подозвал Кетлинского, - распорядитесь прислать четырёх писарей в салон.
      - Совершенно верно, - кивнул Эбергард, - необходимо будет в кратчайшие сроки изготовить максимальное количество копий с этой схемы и передать их на корабли и аэропланы. Кстати, Валерий Иванович, передайте мой приказ на 'Николая': отправить ещё одну пару гидросамолётов к укреплениям мыса Узуньяр с той же самой целью - составить план фортов с расположением орудий и строений за бруствером. По возможности сделать фотографии. 'Александру' - пару к Шиле. Там фотографии обязательны. Пусть даже кинокамеру захватят - не зря же я её выбивал на флот. Десант должен иметь максимальную информацию о месте высадки. Да! И пусть захватят по паре бомб, и по ящику стрел. Чтобы турки почувствовали, что на них не просто полюбоваться прилетели...*
      Адмиралы за разговорами уже спустились в салон 'Евстафия', но, в ожидании главной причины, которая заставила уйти их с мостика флагманского броненосца, спор продолжили:
      - Данный план, набросанный от руки, всё равно особой пользы нам не принесёт.
      - Почти согласен с тобой, Константин Антонович, понимаю, что при нашей настильности стрельбы, попаданий за бруствер укрепления будет хрен да ни хрена. И совершенно не важно, в какую турецкую пушку мы попадём. Важно то, что наши моряки, от каперанга и до распоследнего матроса чувствуют, что они воюют за свою Родину... Хотя, если и у нас, и у лётчиков будет единая схема Кили, то они смогут нам хотя бы точно передать, что 'горит строение номер два' или 'уничтожено орудие номер четыре...'. Лиха беда начало. Флоту необходимо учиться взаимодействовать с авиацией, и лучше это начать как можно раньше.
      - Согласен. Но давай уже карту посмотрим. Что там наши летуны на ней нарисовали...
       На карте мыса карандашом был вычерчен незамкнутый пятиугольник, внутри его периметра имелось шесть чёрточек, которые, несомненно, обозначали турецкие пушки, и два прямоугольника - один из них явно казарма, а на предмет второго можно было гадать. Но уж точно не склад боеприпасов - не настолько сошли с ума османы, чтобы размещать взрывоопасные предметы под прикрытием лёгких стен и крыши - наверняка для подобных целей у них выдолблено соответствующее помещение в ближайшей скале.
      - Ну, как бы всё, что и ожидалось, - после минутного изучения плана молвил Плансон. - Пронумеруем пушки и строения, и можно отправлять на копирование.
      - Так и сделаем.
       С данной задачей адмиралы справились за пару минут, ибо расставление номеров на орудиях и строениях не имело никакого принципиального значения: 'приципили' данному стволу номер, например, третий - будет третьим, и ничего от этого не изменится, главное, чтобы и лётчики, и моряки знали какой из шести называется у них 'третьим'.
       
      * Авиационная 'стрела' в то время - железный стержень заострённый с одного конца, и с оперением на другом. Пусть уважаемый читатель представит, что он сбросил на пол такую штуковину просто с высоты своего роста. Представили? А с десяти метров? А с черырёхсот?
       Сила притяжения матушки-Земли разгоняет стрелу так, что она пробивает навылет всадника вместе с лошадью. Так что оказаться под таким стальным 'ливнем' с небес весьма чревато для любых наземных подразделений.