Еще один вариант пролога от Игоря Николаева:

Впервые за много недель ветер стих. Он больше не выл голодным тощим волком, швыряя в старое исцарапанное стекло окон попеременно то снег, то ледяной дождь. Серая пелена туч опустилась очень низко, словно вытянула короткие щупальца облаков, испивая остатки короткого сумеречного дня. В эту ночь не будет ни луны, ни звезд. Впрочем, как и прежде, как весь последний год.
В большом пустом зале за единственным лабораторным столом сидели двое. Третий человек тихими, неслышными шагами ходил вдоль окна, за спиной одного из сидевших. Электрическое освещение заменял самодельный подсвечник из подставки для химической посуды. В нем курились тонкими черными дымками две тоненькие свечки, явно самодельные. Маленькие язычки бледно-желтого огня давали больше теней, чем света, но худо-бедно освещали лица сидевших.
Один был определенно ученым человеком. Род его занятий выдавал потертый бело-желтый халат, испещренный многочисленными пятнами от химических реакций. в паре место вообще прожженный и аккуратно заштопанный. Вряд ли лаборант - слишком стар, возрастом сильно за пятьдесят лет, скорее ближе к шестидесяти. Глаза, скрытые за толстыми стеклами очков, сильно слезились и часто моргали, будто их владелец долго смотрел на яркий свет. Или просто нервничал, ожидая беды.
Второй сидевший был ощутимо моложе, между тридцатью и сорока. Одет в неброский костюм чуть мешковатого покроя - неудачная покупка или ошибка портного. А может, пиджак не по фигуре должен был скрыть оружие в наплечной кобуре… Кто знает?.. Довершали образ короткая стрижка, не слишком модные - в "английском" стиле - усы щеточкой пшеничного цвета и невыразительные бледно-синие глаза.
Ученый прокашлялся, снял очки ощутимо дрожащими пальцами и протер их полой мятого халата.
- Э-э-э… - протянул он хрипловатым старческим голосом, который, казалось, был гораздо старше хозяина. - Все-таки это так необычно… Инспекция нашего забытого уголка… Не могли бы вы… предъявить какие-то официальные бумаги? Доказать, так сказать, полномочия?..
Завершив тираду, наполовину состоящую из тяжелых вздохов, старик воззрился на гостя, не спеша, впрочем, надеть очки. Словно близорукость могла как-то защитить от пронизывающего взгляда подтянутого сильного человека в мешковатом костюме.
- Безусловно, - негромко отозвался гость, выкладывая на стол три листа бумаги, бок о бок. На каждом было очень мало текста, но очень большие печати с небрежными размашистыми росписями. Старик водрузил очки на горбатый нос и долго всматривался в бумаги. После чего уставился на того, что их доставил.
- Что это? - тихо спросил ученый, на сей раз довольно быстро, без томительных пауз и тщательного подбора слов.
- Это извещение о том, что ваш сын, служащий в танковых войсках, был тяжело ранен и находится на излечении в госпитале. И два приказа. Один об его возвращении в часть по излечении. Другой - о переводе в тыл. По возвращении.
Гость немного помолчал и, на первый взгляд без всякого значения, добавил:
- С той стороны на эту.
Старик склонил голову, в стеклах оптики отразился пляшущий свет свечей.
- Что вы хотите? - почти шепотом спросил пожилой отец. Стало очевидно, что если он и собирался изначально протестовать против чего-либо или противиться странной "инспекции", то этот протест сломан, уничтожен в зародыше.
- Я хочу обрести самое важное, что есть на свете, - усмехнулся гость. - Знание. Для начала, две вещи. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что такое "Альфа" и что такое "Облитус".
Словно намереваясь наверстать упущенное, за окном тихо засвистел, загукал постепенно набирающий силу ветер.
- Вы в курсе работ профессора Айзека Айнштайна? - глухо спросил старик в халате.
- Предположим, что нет.
- Тогда… - ученый снова снял очки, протер влажные глаза, покрытые сеткой красных прожилок. - Тогда мне придется прочитать вводную лекцию…
- Только короткую.
- Хорошо. Итак, профессор Айнштайн много лет работал над … это сложно объяснить человеку, несведущему в физических категориях…
- Расскажите своими словами, в общих чертах.
- Айзек экспериментировал со сложными комбинациями резонаторов и электромагнитных излучений. В конечном итоге ему удалось… удалось воплотить в реальности сугубо умственную, теоретическую абстракцию - математический ноль. Абсолютное ничто.
Против ожиданий инспектор ничего не сказал, не задал традиционный вопрос наподобие "как это возможно" и так далее. Он остался молчалив и недвижим, терпеливо ожидая продолжения.
- Использование, изучение этого эффекта в конечном счете и позволило создать "дифазер", машину перехода. И начать войну в ином мире. Войну, которая … которая …
Голос старика осекся и угас.
- Которая начиналась, как безопасное и необременительное мероприятие, - холодно продолжил инспектор. - А теперь едва не забрала жизнь вашего сына-танкиста. Которая губит наш мир, потому что у "эффекта Айнштайна" оказались побочные производные. Необратимые и катастрофические для планетарного климата и жизни в целом.
- Если вы все сами знаете, то зачем?.. - старик опять осекся, бесцельно вертя в руках очки.
- Для завязки разговора, - любезно пояснил инспектор. - И для того, чтобы убедиться - тот ли вы человек, которого я искал. Ну а теперь вернемся к тому, с чего начали. Что такое "Альфа"?
- "Альфа" - это прототип дифазера. Первая рабочая модель, собранная после того, как нам… то есть коллективу, который работал над исследованиями… сообщили о том, как именно Айнштайн намеревался обуздать реакцию энергетического отката. Мы проверили на модели эффективность гипотезы… Тогда она казалась божественным откровением. Кто же знал, что сброс энергии в океан - это лишь отсрочка страшных последствий…
- Вы принимали участие в последующей работе, - быстро спросил инспектор. Слишком быстро для обычного уточнения, но ушедший в воспоминания старик этого не заметил.
- Нет, - отозвался ученый. - Меня отстранили… Как и многих других. "Альфа" работала достаточно стабильно, но от моноблочного принципа сборки решили отказаться, чтобы добиться больших пиковых значений перехода. Проект был закрыт и воссоздан уже с новыми исполнителями, как "лес антенн", так его назвали… неофициально. У меня оказалось…
Человек в халате сардонически усмехнулся.
- Оказалось слишком консервативное мышление. Так сказали более удачливые коллеги… И вот… - он обвел взором пустой зал давно заброшенной лаборатории. - Я здесь.
Отлично, - сказал инспектор, которого явно удовлетворила невеселая история старого ученого. - Теперь скажите, что такое "Облитус".
Старик в лабораторном халате положил очки на стол, рядом с подсвечником. Древняя, как и их владелец, оправа из черепахового панциря - память о гораздо более счастливых и зажиточных временах - глухо стукнула о металлическую поверхность. Третий участник разговора - невидимый в глубоких тенях, неслышимый в шуме ветра. пробивающемся через закрытое окно - подошел ближе и незаметно встал за спиной одного из создателей "Альфы".
- Oblitus… - негромко протянул старик. - "Забытый", на латыни… Я не могу сказать в точности, что это было. Не мой профиль, я ведь теоретик. Практическими исследованиями, так сказать, "экспедициями", занималась другая группа, она затем погибла в полном составе … в ходе неудачного запуска.
- И все же? - спросил инспектор, столь же тихо. А тень за спиной ученого сделала еще один шаг вперед. В ее руках сверкнула металлом тончайшая струна, отразившая отблеск свечей. Нить удавки зависла выше и позади головы старика. Тот же, не замечая угрозы, наморщил лоб в попытках подстегнуть усталую память, в которой было слишком много лет, людей и событий.
- Только слухи, - он извиняющимся жестом развел сухими, пергаментными ладонями с темными пятнами от кислоты. - Говорили, что Мир Воды был не первым местом, в который удалось открыть проход. Сначала был иной, мир-prima. Но .. там не удалось.
- Что именно не удалось? - спросил инспектор.
- Ничего. Ничего не удалось. Рабочая группа столкнулась с проблемами, которые не удалось не только преодолеть, но даже понять. Если попробовать описать суть… представьте, что вы можете попасть из одного города в два других. Один близок, путешествие отнимает мало сил. Но тропа идет через густой лес, то есть вы можете добраться только налегке, без поклажи. Другой далек, но к нему ведет отличная мощеная дорога, может быть даже рельсы… Путешествие ко второму городу требует очень много сил и снаряжения, но можно отправлять целые караваны и …
- Армии, - закончил инспектор.
- Да. Армии. Первый мир был как раз тем, путь до коего короток и экономен, но позволяет идти только налегке. Работа дифазера требовала немного энергии… относительно, конечно. Но не позволяла перебрасывать больше десятка человек в один прием и даже простейшую технику, не говоря о войсках и современном вооружении. К тому времени, когда "экспедиционеры" начали собирать первичные данные, уже был найден проход номер два. Затем исследователи погибли при очередном запуске, "Альфу" списали, а командование решило, что более перспективен "Мир Воды". И первый мир забыли. Oblitus… Не помню, кто так отозвался о нем…
Инспектор не сказал ни слова, не шевельнул ни единым членом, но тень за спиной ученого поняла безмолвный приказ и отступила, спрятала струну и замерла - тень в тени, недвижимая и страшная.
- Что ж, я не ошибся в вас, - спокойно и размеренно вымолвил инспектор, будто удерживая в жесткой узде порыв радостного триумфа. - Не ошибся…
- Что вам нужно? - спросил старик. - Я рассказал и про "Альфу", и про Облитус. Дальше что?
- Предположим, мы… я найду прототип дифазера. Вы сможете заставить его работать?
- Не представляю, - пожал плечами ученый. - Я слышал, его отбуксировали в Северное Море и там оставили ржаветь… это было много лет назад. Мне нужно увидеть, что с ним сталось, что нужно восстановить. И можно ли восстановить. Набрать специалистов…
- Но это возможно?
- Теоретически возможно все. Практически же… Не представляю. Надо смотреть.
- Ясно. А теперь…
Инспектор шевельнул плечами под свободным пиджаком, словно боец, разминающийся перед боем. - Я предложу вам несколько фактов. Как ученому. Для оценки. Итак, факт первый - наш мир гибнет.
- Это очевидно, - буркнул старик. - Айнштайн все-таки отомстил тем, кто выкрал его из Америки. Отомстил с того света. Реакция отката уничтожает климатическое равновесие, превращает его в тотальный хаос. И хаос будет только нарастать, десятилетиями, пока не установится новое равновесие. Может быть человечество даже переживет этот катаклизм, но цивилизация погибнет. Нас вновь ждут тысячелетия варварства...
- Факт второй, - невозмутимо продолжил инспектор, пропустив ремарку собеседника мимо ушей. - Последний год наша кампания в Мире Воды носила характер подготовки к эвакуации.
- Вы решили, потеряв свой дом, занять чужой?
- Да. Здесь правильнее сказать, что мы намеревались выселить плохого, недостойного хозяина, отравленного ядом расовой скверны и грязной крови, но это, в конце концов, вопрос терминологии. Да, таков был план. И отсюда следует факт третий. Этот план провален.
- Неужели… - ученый осекся и нервно сглотнул. - Но ведь последняя сводка с фронта…
- Доктор, - инспектор впервые обратился к ученому согласно степени. - Теперь вы меня огорчаете, при вашем-то интеллекте, верить официальной пропаганде? Нация вложилась в один тщательно подготовленный сокрушительный удар, и он не достиг цели. Кампания не проиграна, но мы и не выиграли. А это в сложившихся обстоятельствах равносильно поражению. Теперь аборигены сметут нас. Военные действия продолжатся. Скорее всего они продлятся еще не один год. И однозначно будут ужасны по размаху, накалу, а также потерям для всех сторон. Но мы уже проиграли. Рано или поздно противники вышвырнут нас из захваченного анклава обратно и закроют зону перехода.
- Вы хотите запустить "Альфу" - прошептал доктор физических наук. - И вновь открыть Облитус… Но зачем так сложно?.. Ведь к вашим услугам дифазер в Атлантике? Кроме того, проход не примет множества людей! Или… Или вам не нужно много беженцев?..
Инспектор склонился вперед и ответил, тихо, зловеще, с предельной откровенностью:
- Вот видите, доктор Кауфман, вы все прекрасно поняли. Правильно истолковали предложенные мной факты.
- Вы не хотите спасти всех, - зачарованно пробормотал доктор.
- Не хотим и не можем, - эхом отозвался инспектор. - Армия и вся Нация будут штурмовать Мир Воды снова и снова, заливая оба мира потоками крови, в попытках избежать смерти одновременно и от арктического холода и от адского пекла. Может быть у них и получится, кто знает… Но нам хватит и Облитуса.
Инспектор взял два листа, которые на протяжении всей беседы лежали на столе и взвесил их на ладонях, словно тяжкий груз. При этом он как бы случайно пронес приказ о возвращении Кауфмана-младшего домой в опасной близости от огня свечи. Доктор вздрогнул, в его слезящихся глазах отразилась неприкрытая мольба.
- Этот проект носит, можно сказать сугубо частный и … камерный характер, - сообщил инспектор. - Для немногих избранных. А также - быть может - для их родственников.
- Я понимаю, - прошептал Кауфман. - Я все понимаю… Верните моего мальчика, дайте ему место в новом мире… И я заставлю "Альфу" работать вновь.
- Собирайтесь, герр доктор, - улыбнулся инспектор, широко, открыто, с выражением предельного дружелюбия. Лишь глубоко в глубине блеклых синих глах скрывались крошечные. алмазно-острые иглы. - Нас ждут дальний путь и тяжелая, но благодарная работа.
- Предупреждаю, - быстро, торопливо заговорил доктор, глотая слова и с трудом сдерживая нервную дрожь в руках. - Массовые и весовые ограничения обойти не удастся! Никаких армий, даже пехотный батальон не пройдет, мы пробовали. Вам не завоевать … новый дом.
- Мы не станем его завоевывать, - снова улыбнулся инспектор. - Вернее, мы не станем использовать грубую силу. Этим пусть занимаются у "водных" пустоголовые армейцы, которые считают, что все проблемы решаются умножением килотонн в залпе. Они, конечно, отчасти правы, но не в этом случае. Откройте путь в Облитус. А дальше - наша забота.