Круков. Ливония 2-10

- Граф Монтегю, полномочный посол Священной Империи Альвов!
Казимеж махнул рукой, запускай, мол, полномочного посла. Можно было еще с полчасика поморить скукой почетного гостя, но надо знать меру. С одной стороны, заставить напыщенного и расфуфыренного альва томиться в ожидании - сущее благо, каждый подтвердит, кто с альвами сталкивался. Но с другой – лучше не перегибать. Иначе может раздаться хруст. И полномочный посол сбежит прямо из Гнезда. Попробует сбежать…
Высокородный гость вошел, вернее, вплыл в Приемную Залу. Улыбка во все стороны сразу, одуряющий запах дорогих духов, ослепляющий блеск драгоценностей и золотого шитья. И тускло-голубые глаза, в которых плещется лютая злоба. Ну то и понятно, Ливония долго шла по дороге Альвского Раздражения. Пришла пора демонстрировать покорность и понимание ошибок. Принимать коленно-локтевую позу покорности, так сказать.
Вслед за графом вошли два альвских гвардейца. Такие же рыжие, веснуштчатомордые, раздутые от важности. Попытались чеканить шаг на обильно навощенном полу, тут же сбились. Чуть было не толкнули в спину графа…
Круль дождался, пока невеликая процессия окажется у трона, поднялся, с натугой оторвавшись от подушки, что, казалось, надежно приклеилась к седалищу за долгие часы. «Старею!», - подумалось вдруг.
- Приветствую вас, граф, в моем дворце, и в моей Ливонии!  - воздел Казимеж монаршью длань, - Легка ли была дорога?  - и, не дожидаясь ответа, круль продолжил: - Как поживает мой венценосный родич? Крепка ли рука и спокойны ли границы?
Тонкое лицо уполномоченного посла тут же пошло пятнами. Казимеж мысленно обругал себя галуцем, от всей души, пнувшим медведя по дзёндзыкам и ждущим корчагу меду.
Монтегю молча подошел к Казимежу вплотную, презрительно смерив взглядом подавшихся вперед панцирников, что стояли рядом с троном. Подал, почти бросил верительную грамоту, будто монетку нищему швырнул.
Круль ласково улыбнулся, принял сверток, сломал печати…

- Граф, я понимаю беспокойство моего венценосного брата. Я дал слишком много поводов усомниться в моей честности. Но заверяю вас, у меня и в мыслях не было ничего того, в чем меня укоряют…
Альв обвел взглядом небольшую комнату, где находились только он и круль Ливонии, пригубил вино, поставил бокал на место.
- Император не укоряет ни в чем. Он недвусмысленно обвиняет в предательстве и тайном заговоре…
- А вам не кажется, что тайный заговор, о котором судачат на каждом перекрестке, не такой уж тайный? Или это вообще не заговор, а завеса? Игра, в которую приходится играть, чтобы не оказаться выброшенным? Поймите, у меня нет абсолютной власти. Приходится учитывать интересы магнатов и князей. А это, иногда требует двусмысленности действий.
- Возможно, - дернул плечом Монтегю. – Возможно это завеса, возможно, что-то другое. Ни Императору, ни Империи, ни, тем более, мне лично, неважно. Важна лишь воля Императора… Не сочтите за дерзость, но Вы, действительно перешли все границы. Пособничество, укрывательство…
- Не хватает лишь обвинения в скупке краденного, - устало улыбнулся Казимеж, постаравшись забыть о страстном желании ударить альвского посла в его тонкое породистое лицо. Ударить так, чтобы во все стороны полетели брызги крови и крошево зубов…- Граф, вы же умный человек
- Умный, - не стал спорить Монтегю, взял с блюда тоненький, почти прозрачный ломтик вяленного мяса, закинул в рот.
- Тогда подумайте сами, как можно поймать черную кошку в темной комнате? Особенно, если в этой самой комнате нет никаких кошек? Я готов пойти на любое содействие, - тяжело вздохнул Казимеж, - но выдать остатки мятежников…  - круль потряс головой, - при всем желании, я не умею ловить туман.
Заметив, что лицо графа снова покрылось пятнами злости, круль поспешно добавил:
- Нет, я, конечно, могу наловить бродяг по дорогам. Притом, эти бродяги будут совершенно искренне заверять любого имперского дознавателя в своем непосредственном участии в мятежах. Не удивлюсь, если кто-то назовется самим Косачом или кем-то из приближенных Вылка. Но это будет обманом. Я же хочу быть честным.
- Так будьте им, - улыбка графа стала похожа на оскал. – Мы оба отлично знаем, что остатки бунтовщиков находятся на вашей земле. Я не удивлюсь, если и непосредственно во дворце скрывается кто-то из преступников. Возможно, и настоящий Косач. А не тот бедняга, которого бросили умирать с вспоротым животом. Кстати, лицо изуродовали для того, чтобы было проще узнавать?
- К моему большому сожалению, Рышард Косач действительно мертв. Что же до убеждения Империи в его подмене, то, как по мне, это даже к лучшему. Гоняйтесь за тенью.
- Пан круль, вы же должны осознавать цену такого ответа?!  - начал приподниматься из кресла посол, - Вы ведь уже обнаружили, что некоторые ваши бумаги сменили владельца?..
Казимеж молчал долго, пристально глядя на графа. Монтегю вдруг ощутил, как невидимая удавка перехватывает горло и перед глазами начинают плыть круги…
Граф попытался вскочить из глубокого кресла, однако предательские ноги подкосились, и альв рухнул обратно, бессмысленно царапая пальцами рукоять парадной шпаги
  - Выыыы…
- Ага, ну а кто же еще? – хмыкнул Казимеж и тут же рявкнул во всю мощь глотки:
- Тадеуш, цурпалок курвячий, ты де сраку носишь?!
Одна из панелей стены бесшумно сдвинулась в сторону. В комнату вошел неприметный на лицо человек, одетый столь же невыразительно. То ли штукатур, то ли ночной сторож – и не разберешь.
- С охраной чуть завозились. Гвардионусы зело живучи оказались.
- Ты с дозой не перепутал?
- На его вес и привычки по жратве – самое то. Через два с небольшим часа, придет в себя. Правда, еще день блевать будет по любому поводу, но нам ли их жалеть?
- Вот и я, пан Кат, думаю, что альвов жалеть – то не благо, а вовсе уж последнее дело.
- Именно, - кивнул единственный человек во всей Ливонии, которого Казимеж Смелый считал незаменимым.

Отредактировано Чекист (16-06-2015 12:05:56)

Старая Площадь. Круков. Ливония  2-11

- Ка-зи-ме-жа прочь! Прочь! Прочь! Прочь!..– надсадно хрипела толпа, что клубилась напротив тонкого строя стражников из Внутреннего Безпечинства, перегородивших Западные Ворота – главный выход с Площади. Сами ворота снесли еще лет двести назад, а название так и не думало меняться. Прижилось за долгие годы.
Началось все вчерашним вечером. Кому-то то ли на ногу наступили, то на спину харканули, но словесная перепалка обернулась ударом ножа в спину. И не обидчику, а городскому стражнику, решившему разогнать орущих студиозов.
Тут же, будто по сигналу, неприметные в человеческом месиве люди, начали опрокидывать повозки, выпрягая лошадей. Их, повозок, оказалось в тот день на удивление много. Будто и не Старая Площадь, а рынок какой…
Следом начали ломаться заборы – досками забивали промежутки между телегами, громоздя нелепое посреди города укрепление, схожее на вагенбург, смастеренный пьяными возчиками.
За сломанными заборами - зазвенели стекла в окружающих лавках, завопили приказчики, заперхали перехваченными глотками. Радостно взвыла толпа, узрев, что можно если не все, то многое.
А уж потом, когда прям на Площади, горожане, пьяные от вудки и крови, разорвали десяток стражников, прибывших на шум и крики, все те же неприметные люди указали, что делать дальше. Когда нашептывая в оттопыренное ухо, когда бросаясь первым, показывая пример…
Тут бы разогнать, вывести на Площадь не десяток стражников, а обе сотни. Не забыв усилить несколькими ротами саперов из Инженернаго ведомства, из тех, что прибыли готовить зимние квартиры для войск. Но командующий Безпечинства, как оказалось, очень вовремя уехал на воды с неделю назад. Ну а заместители рискнуть то ли побоялись, то ли еще какие причины имели. Более приземленные, да позвякивающие.
Кто первым крикнул «Казимежа прочь!» - не ясно. Тоже, наверное, кто-то из неприметных людей. Не откладывая, решили идти на дворец, выгонять хама-круля, обманом севшего на трон. Дворец-то, рядом. Но как-то не шлось – ведь и здесь хватало выпивки и закуси. Да и куда бежать в темноту? Идти недалече, но можно и заплутать с перепою. Лучше с утра, со свежими силами!
Ночью Старая Площадь грелась кострами и все той же вудкой из разгромленных кабаков и складов. Кое-кто, чуть протрезвев и сообразив, во что может вылиться бунт и прочие безобразия, втихую сбежали, растворившись в криках и отблесках пламени. Но кое-кто, наоборот, явился. Волоча за собою здоровенный пустой мешок. Такие вот заварухи – самое то для людей, понимающих всю тонкость момента…

Казимеж наблюдал за происходящим из-за тяжелой шторы. Всего было не разглядеть, хоть костры и пылали так, будто бунтовщики решили сжечь всю, что на Площади сумеют найти.
Монарх вернулся в город заполночь. И теперь стоял у окна. Нет, круль не боялся выйти. Он был предусмотрителен. И отлично знал, что у тех, кто сейчас воет посреди продуваемой всеми двенадцатью ветрами Старой Площади, могут найтись не только ножи и старинные арбалеты, но и мушкеты с пистолями. А то и фальконетик какой, припрятанный до поры в сараюхе. Они ведь тоже предусмотрительные. Выйдет круль, пообещав выслушать просьбы разгневанных мещан, а его – бах, из толпы и все. Укроются за перевернутыми телегами, за рогатками, и за стеной перекошенных от ненависти морд, разогретых вудкой.
Альвы. И только они. Их рыжие уши видны…
Казимеж криво усмехнулся. Было бы огромной глупостью полагать, что Империи неведом Старый Уговор. И что Ливония его вроде бы и не соблюла, но с другой стороны, вроде бы и не совсем отказалась от выполнения обещанного. Ну и что Империя не простит «Волков» тоже было ясно. Ну а маленькая шутка с графом Монтегю, поверившим, что круль Ливонии искренне испугался и желает прогнуться, и вовсе стала крохотной вишенкой на торте. Думается, вельможный граф на всю жизнь запомнит вонь дерьма того свинарника, где он изволил продрать глаза…
Тадеуш Твардовский вырос за спиной. На сей раз, Кат был в панцире стражника, с шестопером в руке, и парой пистолей за поясом.
- Докладывай, раз пришел, - оторвался от созерцания бушующего в ночи людского моря круль.
- Более-менее вычислили тех, кто мутит воду в толпе.
- Более-менее?
Кат пожал плечами, дернул носом.
- Ага. Бунт готовили не дураки. И второй, а то и третий слой подстрекателей и бойцов обязательно будет. Соответственно, следующим может стать человек, что сейчас ничем не выделяется.
- Понятно… И слой этот обнаружится только после того, как твои парни выдерут первый?
- Помнишь, я как-то говорил, что безпечинец из тебя получился бы весьма неплохим?
- Ну, друже, я стал крулем. Есть мысль, что это чуть сложнее.
За окном снова слажено заорали про Казимежа, которого надо прочь. Круль прислушался, снова шагнув к окну.
- И кого этот твой первый слой пророчит вместо меня?
Тадеуш промолчал, предоставив монарху самому догадаться. Или услышать.
Кнежа Старохацкого помянули почти тут же.
- Вот же сволочи!
- Ты снова прав, моцный и зацный пан круль…
- Легко быть умным, когда все прочие хотят казаться дураками. Ладно, что с этими… - Казимеж махнул рукой в сторону площади.
- Тебе их жаль?
- Они сами выбрали.
- Тогда, мы не будем жалеть.

Отредактировано Чекист (16-06-2015 13:54:06)