48.

Шторм оказался быстрее.
Небо всё мрачнело и мрачнело, пока не обрушилось вниз сплошной стеной дождя и мощным ветром. Небо пошло войной на океан, и тот взбунтовался батальонами волн. Небо вновь начало войну, которая началась ещё до того, как глаза первого живого существа взглянули на мир и которая закончится уже после того, как последнее живое существо сомкнёт веки навсегда.
Ррромантика, етить-колотить.
Только очень уж паршивая романтика, когда ты находишься внутри утлой скорлупки, ставшей игрушкой волн и ветра посреди океана. Доселе среди нас вроде бы не было людей, подверженных морской болезни… Да и сейчас их, как бы, особо и не наблюдалось… Но мутило всех уже порядочно. Всё, что не было жёстко закреплено перед штормом, теперь весело летало по всей «Фрейе», а экипаж катера старался сидеть на попе ровно, пристёгнутый где-нибудь в своём уголке.
Больше всего меня напрягал жалобный скрип и скрежет корпуса корабля. Во-первых, он был ровесником моих дедушек и бабушек. Во-вторых, он не стоял все эти десятилетия в доке. И, в-третьих, как я без особого удовольствия узнал - некоторые части конструкции катера были сделаны из дерева.
Шторм, деревянный корабль и Карибы. В память о вас, Морган, Тич и Бартоломью, в память о вас!..
- Чёрт, давненько со мной такого не было, - неожиданно весело заявил Датч, широко улыбаясь и руля катером.
- Такого - это какого? - по возможности спокойно произнёс я, жёстко мотаемый в кресле, даже несмотря на ремни, которыми был надёжно к нему пристёгнут.
- Шторм, Вайс, шторм. Буря! Стихия. А главное - тепло, не то что это ваше Баренцево море.
- У меня море было Охотским и тоже не особо тёплым, вообще-то…
- Тем более!
- Что с «Арктиком»? - спросил я, абсолютно не разделяя откровенной шизанутой радости капитана «Фрейи».
- Сигнал часто пропадает, но примерный курс нам и так известен. Думаю, не потеряем.
- Хочется верить - поморщился я.
Хлипкая палуба под ногами. Море вокруг.
Никогда о таком не мечтал. И мечтать уже вряд ли когда-нибудь буду.
Эй, Кровавая богиня! Скольких мне убить для тебя, чтобы сменить совсем хлипкую палубу на менее хлипкую? Я бы не отказался взять на абордаж «Арктик», даже несмотря на всех Скульпторов мира, лишь бы только иметь под ногами более устойчивую опору. Чёрт, да я сейчас бы их всех там голыми руками порвал!.
Не отвечаешь? Ну, разумеется.
Когда человек говорит с богом - это вера, когда бог говорит с человеком - шизофрения…
- Десять! - хрипло каркнул динамик интеркома, висящий на стене. - Десять!
Я непроизвольно вздрогнул, хотя и понял уже, что это ожила внутрикорабельная связь. И это карканье - всего лишь голос ворчливого деда.
- В крайнем отсеке какие-то проблемы, - объяснил Датч. - Сходи, помоги.
- Издеваешься? Я же разшибусь по дороге.
- Издеваюсь, издеваюсь. Давай, иди - ты мужик крепкий, а Том уже в возрасте.
- В возрасте маразма, - буркнул я, нехотя отстёгиваясь и вставая с кресла…
Нос «Фрейи» резко задрался вверх, поднимаясь на большой волне, а затем катер резко ухнул вниз. Меня буквально снесло с ног, но в последний момент всё-таки каким-то чудом удалось намертво вцепиться в спинку кресла и сохранить равновесие… Но тут в правый борт ударила ещё одна волна, и меня швырнуло назад - прямо на металлическую стенку рубки.
Тряхнуло меня мощно - до самых корней зубов и глубины костей. Мир вокруг мигнул, как при переключении каналов на телевизоре…
Вместо рубки старого торпедного катера вокруг меня расстилался засыпанный песком современный город, сейчас превратившийся в собственный призрак, в тень самого себя прежнего.
Справа плескались тёплые воды Персидского залива, а слева была пустыня, которая однажды устала терпеть людей и пошла на них войной. Настоящей - куда там танкистам Саддама двадцать с лишним лет назад. Тогда они овладели Эль-Кувейтом лишь на время, пустыня же пришла сюда всерьёз и надолго.
Си Джей опёрся на бруствер из мешков с песком, глянул вниз и присвистнул.
- Мда. Всё принадлежит городу - от него не уйти.
Под нами лежала обрушившаяся эстакада автотрассы, забитой машинами на которых жители Эль-Кувейта пытались из него спастись, когда город накрыла Буря Тысячелетия...
- Спускаемся вниз, - я говорил словно бы помимо собственной воли. - Готовьте тросы, парни. Дойл, проверь ту колымагу.
Грег закинул пулемёт за спину и подошёл к стоящему неподалёку "хамви", буквально увешанного самым разномастным барахлом явно невоенного назначения. Просто барахлом. Шмотками.
- Зацепимся? - спросил я. - Порядок?
- Порядок? - переспросил Дойл. - Ты как, в порядке?
- Что? - даже несколько растерялся я.
- Я спрашиваю, ты в норме, Вайс?
Мир вокруг задрожал и расплылся мутным маревом, чтобы сложиться обратно ужже в виде небольшой рубки "Фрейи".
- Башка не кружится? - озабоченно произнёс Дойл. - Блевать не тянет?
Я моргнул, и наваждение окончательно развеялось.
На смену последнему осколку внезапной грёзы - давно уже лежащему в окрестностях Эль-Кувейта Дойлу, пришла уже ставшая почти родной рожа Датча.
- Порядок, - прохрипел я, осторожно поднимаясь на ноги и крепко держась за стоящее поблизости кресло. - З-зараза!..
А неслабо меня приложило-то, мать его...
- Если в порядке, то дуй к Тому, - спокойно произнёс здоровяк.
- Эксплуататор, - беззлобно ругнулся я и осторожно двинулся по направлению к корме катера, потирая на ходу ушибленный затылок...
И отчаянно соображая, что мне только что приглючилось.
Точнее нет, глюки, галлюцинации - это то, чего нет. События, которых нет. Воспоминания, которых нет.
С другой стороны как чего-то не может быть, если ты это помнишь? Но тогда если ты чего-то не помнишь, то этого и не могло случаться...
Замкнутый круг. Круговорот бреда в природе.
Но... Самое главное ведь в том, что я помню, что ещё давно, ещё во время службы в Ираке я действительно был в составе команды, которую забрасывали в разрушенный Эль-Кувейт.
Это я помню.
Но вот что там происходило - нет. Просто совершенно. Вся информация стала известна мне уже после, когда меня - единственного выжившего из всего отряда, вытащила группа эвакуации.
Узкий и низкий проход на корму был освещён скупо - лишь по самому необходимому минимуму. И одна из ламп, может, из-за шторма, а, может, и нет, начала то гаснуть, то мигать, вычерчивая странный танец теней в углах раскачивающегося на волнах катера.
...Я провалил задание и потерял всех своих людей. Я провалялся два месяца в госпитале с контузией и частичной амнезией. Мне не дали наград, но не устроили и взысканий. Ещё через два месяца я полностью вернулся в строй. Через три месяца началась операция "Ужас пустыни", а спустя ещё месяц я сошёл с ума.
Вот и всё, что мне известно. А теперь, получается, стоило хорошенько приложиться головой, чтобы воспоминания вернулись? Свежо предание, а верится с трудом - меня за крайние годы не раз уже били по голове...
Так почему же именно сейчас?..
Свет в конце коридора мигнул, и тени в его глубине неожиданно сложились в фигуру... Фигуру человека, которого не то что здесь - просто быть не должно.
- Может, потому что просто пришёл срок, Алекс? - усмехнулся полковник Коннорс.
Я резко выхватил оба пистолета и нацелил их перед собой, чувствуя, как покрываюсь холодным потом даже несмотря на царящую внутри "Фрейи" тропическую жару...
Но наваждение уже исчезло. Остался лишь жалобно скрипящий на штормовом море старый торпедный катер и тусклые лампы, скверно освещающие мой путь.
И никаких полковников Коннорсов.
Никаких. Полковников.
Потому что я не верю в призраков.
- Да, не верю, - пробурчал я, засовывая пистолеты обратно. - И иногда бывают просто глюки.

Прекрасная игра - теперь в числе моих любимых. И, соотвественно - источник плагиата идей. Как и Пираты Чёрной лагуны, Far Cry 3, Падение Чёрного ястреба, Неудержимые и пр.

А эти... бойскауты на прогулке... Всего месяц в Ираке, а уже ведут себя, как прожжённые ветераны. Придурки, они ведь даже ещё не в курсе того, в какую именно задницу попали. Халява скоро кончится, и наша вахта по охране Белого Города кончится. И извольте-пожалуйте на проводки конвоев и зачистку местности. Вот тогда-то посмотрим у кого кишка не тонка и кто тут настоящий боец, а кто "эй, ты, подвинься, козёл - не видишь "дельта" идёт?"
Это я про Кирка если что. Дельтовец, мать его так...
Я настоящих бывших дельтовцев в центре подготовке ещё застал. А сейчас, чтобы попасть к ним или к рейнджерам много ума не надо - в армию начали грести всякую шваль. Нет, американская армия и раньше-то никогда особо хорошей не было, но сейчас это вообще… В Джи-Ай идут, чтобы в тюрьму не сесть, а из армии всякую мразь уже хрен выковыряешь - согласно крайним положениям за полное служебное несоответствие в позорную или не совсем отставку вылететь вообще почти нереально.
И, конечно же, никто не хочет воевать. Просто категорически. Все хотят получать деньги или грин-карты, сидя на базе и попивая пиво. Причём, денег хочется всё больше и больше, а что-то делать - всё меньше и меньше.
Хорошо ещё, что у Америки есть наёмники, которые за деньги готовы на многое. Они обходятся дороже, но зато делают хоть что-то…
…Людей вокруг было немного, но они всё-таки были. В основном мужчины - женщины предпочитали отсиживаться по домам. Вполне резонно, кстати. Другие - не я, часто думают не головой, а яйцами. Поймать туземку для развлечения - в порядке вещей. А если кто там из её родичей рыпнется, то положить их всех - тоже не проблема.
Я за одни такие разговоры при мне могу и в зубы дать, хоть кто передо мной будет. Возможно, и огребу в ответ, но терпеть всяко не буду.
И мои парни об этом прекрасно знают, поэтому дисциплину я во взводе держу. В принципе, ничего сложного, хотя и хорошего тоже мало. Никаких друзей - максимум приятели или даже, скорее, подручные-«шестёрки». Потенциальных лидеров - давить, кружки по интересам - разрушать, серьёзных тёрок не допускать, но и вялотекущие конфликты постоянно поддерживать.
Обычное дело для гадкого и злого сержанта… Но авторитетного отца-командира я, увы, не тяну, а другого злодея нет, чтобы я мог взять на себя роль «доброго» сержанта, так что приходится крутиться как могу…
Вышли на небольшую площадь. Ещё десять минут, и достигнем крайней точки, откуда начнётся наше возвращение на базу…
Около дальнего края была сооружена виселица, ан которой сейчас болталось полдюжины свеженьких трупов. Наверняка, казнены совсем недавно - может даже считанные часы назад, но уже пованивают. Даже отсюда чувствуется. На местной жаре мертвецы вообще имеют нехорошую тенденцию разлагаться крайне быстро…
- Мародёры? «Танго»? - лениво поинтересовался Франклин, указывая на раскачиваемые ветром трупы.
- Шииты, - охотно пояснил Си Джей. - Иранцы их поддерживают, а местные сунниты не любят. Вот и вешают при любом удобном случае и без случая.
- Кто такие шииты?
- Ну, что-то типа католиков… А сунниты - это кто-то типа протестантов. И они друг дружку настолько ненавидят, что охотно режут.
- Прикольно. Не знал, что у исламистов тоже есть католики.
Боже, убей этого идиота, пока у меня не отсохли мозги…
- Позорная смерть… - пробормотал Дойл, когда мы проходили мимо виселицы, стараясь слишком уж не морщиться от витающего в воздухе трупного амбре.
- Чего?
- Виселица. Позорная смерть.
- Смерть - вообще паршивая штука, - жизнерадостно заметил Си Джей. - А ты бы как хотел помереть, Грег?
- Никак.
- А я вот хотел бы… Хотел бы помереть от старости - лет в девяносто. В собственной постели и в окружении детей и внуков.
- Если не заткнёшься, то помрёшь прямо здесь и сейчас, - буркнул я.
Настроение отчего-то было на редкость паршивым. Вроде бы с чего? Тихий же район. Топай себе и топай. Ан нет, гложет что-то меня, как есть гложет…
Вы вышли на широкую улицу…
И тут же мимо нас пронёсся небольшой кортеж - два «хамви», а между ними -  громадный джип «форд» с американскими номерами и флажками на капоте. На дверце надпись - «Комитет по стабилизации».
Колониальная администрация, мать их, сукиных детей… Считают, что они тут вице-короли…
- Чтоб вы сдохли, торгаши сраные, - кинул я им вслед.
Из-за поворота наперерез кортежу стремительно вырулил старенький раздолбанный автобус и натурально заглох посреди дороги, перегородив всю проезжую часть. Головной «хамви» едва успел затормозить. Стрелок за пулемётом на крыше джипа оперативно покрыл матом Ирак, иракских водителей в целом и одного отдельно взятого в частности. А для пущей весомости собственных слов недвусмысленно наставил ствол своего М240 на неожиданно возникшую на пути помеху...
А дальше события завертелись, будто в каком-то причудливом калейдоскопе.
Из переулка напротив нас с рёвом вылетел новенький чёрный спортивный мотоцикл с двумя людьми, чьи лица защищали глухие шлемы. Мотоцикл затормозил прямо рядом с джипом. Водитель рванул с пояса пистолет и двумя выстрелами свалил сначала заднего, а потом и переднего стрелков "хамви".
В это же время пассажир достал небольшой скорострельный "микро-узи" и разрядил весь магазин в джип комитетчиков.
Поток пуль буквально изрешетил «форд», а затем неизвестный что-то швырнул внутрь салона.
Мотоцикл взревел мотором и рванул вперёд, выбросив из-под колеса облако песка.
В салоне «форда» прогремел взрыв, выбивший в машине все стёкла и разорвавший борта и крышу множеством противно взвизгнувших осколков.
И всё это заняло не просто считанные минуты, а даже считанные секунды. За это время мы только и успели, что рухнуть в дорожную пыль там же, где стояли, но открыть ответный огонь уже не смогли…
Точнее, не все.
Шустрый Си Джей, на котором как на снайпере всегда было традиционно меньше всякой снаряги, успел вскочить на одно колено и сделать выстрел из своей «эмрис».
Пуля ударила уже удалившегося на приличное расстояние пассажира мотоцикла в шлем, но видимо лишь вскользь. Потому как хоть прочный пластик и раскололся, неизвестный тут же сорвал повреждённый шлем с головы…
Неизвестный?..
По плечам нападавшего рассыпались длинные светлые волосы.
После чего мотоцикл резко свернул в переулок и исчез из вида.
- Твою мать, баба, - выдохнул Кирк.
- Дойл, Си Джей - прикрывайте, - скомандовал я. - Кирк, Франк - вперёд, проверьте есть ли выжившие…