Глава 28.

   Отдельные бои в огромном городе продолжались до вечера и даже кое-где продолжились следующим днем. Местные жители заперлись по домам или укрылись в церквях, проводя время в истовой молитве, умоляя Бога спасти их от непонятных пришельцев, стреляющих огнем и громом. Городское ополчение разбежалось еще во время штурма Адрианопольских ворот, насмерть перепугавшись артиллерийской подготовки. Латинский наместник, собрав уже потрепанных во время утреннего штурма моста рыцарей и оруженосцев и пользуясь лучшим знанием города, попытался перейти во внезапную контратаку. Бронированный кулак из конных рыцарей с копьями наперевес неожиданно вырвался из какого-то переулка неподалеку от разбитых ворот и буквально смял наш передовой отряд, бодро шагавший по широкому проспекту, тянущемуся аж до собора Святой Софии на противоположном конце города. Хотя бойцы успели дать залп из дробовиков, существенного вреда прикрытым щитами и броней рыцарям он не нанес.
   Однако этим успехи обороняющихся и ограничились. Второй эшелон наших войск перезарядил дробовики болванками вместо шрапнели, были развернуты в сторону врага малые пушки, которые бойцы тащили за собой на колесных лафетах. Арбалетчики также не отставали. Нещадно избиваемый совместными усилиями вышеперечисленных, конный кулак потерял строй и не смог организоваться для следующей атаки. Рыцарские кони, хоть и приученные с младенчества к шуму битвы, от грохота залпов огнестрельного оружия несколько офигели. Так же, как и их хозяева. А увидев изготовившихся к нападению дружинников Владимира и втекающую в город венгерскую конницу, отступили к расположенному неподалеку императорскому Влахернскому дворцу. Где уже заперся сам наместник с остальными латинянами.
  - Шесть сотен пехоты - встать в оборону у ворот дворца! - начал распоряжаться Владимир, уяснив обстановку. - Коннице и остальной пехоте - построиться на площади! Гонца к оставшимся снаружи отрядам, пусть внимательно смотрят за ближайшими внешними воротами! Вдруг латиняне попробуют оттуда уйти из города. Артиллерию всю сюда! Хан Котян - пошли разъезды вглубь города. Пусть проверят, где еще укрепились враги. В бой пускай не вступают, далеко в узкие улочки не углубляются!
  - Жителей не грабят, девок не насилуют!- добавил я на всякий случай, хотя разъяснительную работу с ханом насчет поведения его людей в городе проводил уже не раз.
    Котяну моя ремарка явно не понравилась, но возражать он не стал. Молча тронув поводья, умчался выполнять распоряжение главнокомандующего. Ничего, обойдутся кочевники без привычного грабежа! Добычей мы людей хана и так не обидим, а жителям скоро присягу новому императору приносить. Зачем же их злить?
   Вскоре по ненадежному временному мостику с большой осторожностью вкатили три артиллерийские телеги. Установили их напротив осажденного дворца, представлявшего собой крепость внутри крепости. Обе пушки в несколько залпов превратили ее главные ворота в решето, а мортира совершила пару "демонстрационных" выстрелов, положив тяжелые бомбы внутри периметра стены. После чего к привратной башне были отправлены парламентеры. Брать штурмом сильно укрепленный дворец не хотелось - в узких коридорах башен огнестрельное оружие не имеет такого решающего преимущества, как снаружи. А для рукопашной осажденные явно подготовлены лучше.
   Поэтому мы решили принудить осажденных к сдаче, припугнув полным разрушением дворца артиллерией и "драконами". Это был блеф - у нас не хватило бы мощных боеприпасов для тотального разрушения столь массивных построек с толстенными стенами и перекрытиями. Для горючей смеси тут тоже мало перспектив - везде сплошной камень. Хорошо, осажденные были не в курсе относительно наших реальных возможностей! А у страха глаза велики.
   Во главе отряда переговорщиков отправился один из командиров венгерской конницы, германский наемник Генрих фон Бургланд. Довольно смышленый парень, я его еще в Галиче выделил среди остальных венгров. Наместник императора вроде тоже из немцев, легче будет найти общий язык. Фон Бургланд должен был предложить осажденным сдаться, гарантируя им жизнь и свободу. Оставить при сдавшихся деньги и оружие, правда, никто не обещал.
  Но даже такие условия вызвали непонимание княжеских дружинников, да и всех остальных тоже. По местным меркам и просто сохранения жизни вполне достаточно. С последующим выкупом.
   Переговоры продолжались с полчаса. Затем наши посланники вернулись. Латиняне согласились оставить Константинополь и уехать, но только вместе с оружием. Тут я, предполагая подобный ответ, выдвинул встречное условие - оружие и личные ценности сохранят только те, кто согласится дать присягу венгерскому королю и принять участие в настоящем, а не фиктивном крестовом походе. Впрочем, и оружие, и ценности им все равно придется сдать, до окончания текущих боевых действий.
   Мое новое предложение совсем никому не понравилось, даже князю. Тот, впрочем, промолчал, а вот хан Котян не сдержался:
  - А добыча? Когда это было, что разбитый враг уносил свое добро с собой?
  - А тебе-то что? - парировал я. - Свою цену ты получишь, как и договаривались. Нам же лучше переманить это сборище на свою сторону, чем тратить на их уничтожение дорогие боеприпасы! Бомбы больше стоят, чем железки, которые можно снять с этих вояк!
    Так или иначе, но фон Бургланд вновь отправился во дворец. Не прошло и четверти часа, как ловушка сработала: из разбитых ворот осажденного дворца показалась процессия во главе с нашими венграми. За фон Бургландом понуро ехал еще один человек, тоже в кольчуге и на мощном рыцарском коне. Однако, когда они подъехали ближе, оказалось, что оружие у этого рыцаря отобрано, а руки связаны его же перевязью от ножен.
- Императорский наместник, благородный рыцарь Дитрих фон Лось! – прокомментировал его появление Бургланд. – Он не хотел капитулировать, но другие рыцари решили принять ваше предложение и присягнуть моему католическому государю. А этого связали и выдали нам!
    Я внимательно осмотрел долговязую фигуру наместника. Да уж, натуральный Лось! Даже притороченный у седла рыцарский шлем увенчан рогами! И, судя по не очень умному поведению, баран еще тот.
- Дитрих ван Лоос! Я фламандец! – решил поправить ошибку своего конвоира пленный. Действительно, по-немецки он говорил с сильным акцентом. – Я давал присягу регенту и не намерен от нее отказываться!
\* В нашей истории Дитрих ван Лоос в данный момент сопровождал регента Анри в походе против болгар, командуя арьергардом его отряда, но в альтернативе, ввиду изменения обстановки вполне мог быть оставлен, как один из ближайших соратников, оборонять столицу *\
- Очень похвально! Возьми с полки пирожок! – сощуренные глаза фламандца недоуменно округлились при моих словах. Я поспешил его упокоить: - Это старинная фраза всего лишь означает, что ты можешь быть свободен. Развяжите его!
Еще более озадаченного рыцаря освободили от пут.
- Я дарю тебе твою лошадь. Можешь отправляться к своему господину и рассказать ему о приключившейся неприятности. Не задерживайся!
Изумленный непонятным поведением врага, сопровождаемый хищными оценивающими взглядами половцев Котяна, фламандец удалился.
- Ну и зачем? – вполголоса спросил меня Владимир. – Какую выгоду мы получим от того, что регент узнает подробности штурма?
- От того, что узнает регент, выгоды никакой, одни убытки. А вот от того, что узнают его воины, как раз выгода может быть очень даже значительная. Вплоть до того, что самого регента тебе приведут спеленатым, как сегодня этого Лося. Это "христово" воинство за последние четыре года трижды продавалось другому хозяину и, как показал пример столичного гарнизона, не прочь сделать это и в четвертый раз!
- Ну, не знаю, - покачал головой князь. – Я больше полагаюсь на военную силу. Придется послать множество разъездов в сторону Адрианополя, чтобы нас не застали врасплох, если ты ошибаешься!

Конец главы:

    Солнце уже начало склоняться к западу, а в наших руках пока что находилась ничтожная часть этого огромного города. Правда, как следовало из докладов конных патрулей хана Котяна, почти все улицы оказались пусты. Лишь в паре мест, где половцы, несмотря на строжайший запрет, по привычке попытались грабить и насиловать, они получили вооруженный отпор от укрывшихся в домах вооруженных людей. Однако это были считанные случаи и стало совершенно очевидно, что в массе своей жители столицы сражаться не настроены. За исключением, разве что, наемной гвардии и самых богатых горожан, запершихся со своими отрядами в огромнейшей церкви Святой Софии, на другом конце города. Именно там половецкие воины напоролись на тучу стрел, вылетавших из-за толстых высоких стен цитадели.
  - Там такая огромная круглая крыша! - возбужденно докладывал старший одного из половецких разъездов, только что потерявший в стычке у церкви половину отряда. - Они все сидят под ней. Если развалить ее этими вашими... бомбами - всех завалит!
  - Еще чего! - воскликнул князь. – Церковь разрушать? Я же не язычник какой!
  - Вот именно, - поддержал его я. - Там же претенденты на вакантное место патриарха и все остальные священнослужители укрылись. Кто тебя на царство мазать будет? Пошли договариваться...
   Переговоры заняли два дня. За это время наши отряды завладели всем остальным городом. Половцы Котяна были направлены в разведку в направлении Адрианополя, от греха подальше. Иначе не удалось бы их удержать от разграбления города. Да и в поле они согласились уйти только после того, как в занятый ханом роскошный особняк были доставлены несколько ящиков, заполненных взятыми во Влахернском дворце ценностями. Там хранилась большая часть награбленных в городе крестоносцами богатств, за исключением присвоенного венецианцами и розданного в качестве положенной доли бойцам. Но даже после данных вычетов, в казне Латинского королевства все еще оставалась добрая треть из полумиллиона марок, захваченных этими вояками в Константинополе. Эта гигантская сумма произвела впечатление даже на повидавшего всякую добычу хана Котяна и добывавшего вместе со мной ящиками американское золото князя. Да что там говорить, даже я, осматривая комнаты, набитые золотой и серебряной посудой и сундуки, полные сверкающих безантов, чувствовал себя в пещере Али-Бабы. Только здесь, в сокровищнице, полностью осознавалось былое величие и могущество поверженной империи!
   Засевшие же в Софийском соборе знатные греки и священнослужители не сразу поверили, что суровые пришельцы не намерены не только их убивать, но даже грабить. С трудом удалось убедить их, что город захвачен отрядом православного воинства (с союзниками, роль которых пока не афишировалась), а его командир, князь Владимир, потомок в каком-то там колене побочной линии династии Комнинов,  претендует на пост Константинопольского императора, вместо изгнанного франка. И, соответственно, не собирается обижать своих будущих подданных.
   В итоге, вечером второго дня с момента начала штурма города, массивные, украшенные резьбой ворота храмового комплекса распахнулись. В них въехал на белом коне разодетый в связи с данным торжественным случаем в лучшие трофейные одежды Владимир и сразу спешился у встречающей его делегации облаченных в еще более роскошные наряды церковных иерархов. Те бурно и наперебой приветствовали нового властителя. Что и неудивительно, так как именно будущему монарху суждено вскоре выдвинуть кого-то из них на пустующий, после недавнего отречения Иоанна Десятого, патриарший престол. Это непростая задача. Необходимо выбрать легко управляемого, но при этом авторитетного человека. Эх, чувствую, придется мне срочно проштудировать не одну монографию!
   После иерархов князя приветствовал командир наемной городской гвардии и сразу принес присягу. Владимир сразу направил его к Славомиру, чтобы распределить посты на городской стене. За новыми подданными на первых порах придется хорошенько присматривать... Собственно, после этого город полностью перешел в наши руки. Хотя говорить о благополучном окончании кампании еще преждевременно. Слишком много несогласных в округе!
    Засевшие в Галате венецианцы сдались еще через пару дней, осознав, ввиду происходившего в городе, отсутствие более радужных перспектив. Разоруженные и "облегченные" от всех ценностей, они погрузились в несколько сохранившихся после штурма торговых нефов и убыли восвояси. А мы, размещая войска и восстанавливая городские укрепления, стали ждать вестей от разведки. Сможет ли регент Анри заставить свое войско идти отбирать назад столицу у швыряющихся непонятными, но смертоносными снарядами захватчиков? Поспешит ли маркиз Бонифаций Монферратский на помощь своему давнему другу-сопернику Анри или предпочтет закрепиться на азиатском берегу Мраморного моря в надежде, что его оставят в покое? Кстати, не мешало бы наладить с маркизом какие-нибудь контакты через доверенных людей. Еще лучше было сделать это зимой, но как-то упустил из виду… А на "сладкое" есть еще неуправляемый и слишком самостоятельный болгарский царь Калоян. Смирится ли он с новым хозяином Константинополя или продолжит войну, не "заметив" смены противника? Впрочем, как раз насчет болгарского царя кое-какие заготовки имелись…
    Размещаясь в Влахернском дворце, наши воины наткнулись на небольшую темницу, где томилось несколько десятков несчастных, чем-то не угодивших предыдущим хозяевам города. Я приказал их выпустить, так как все они были представителями состоятельных городских кланов, замышлявших против латинян. То есть наши потенциальные союзники. Все, кроме, пожалуй, вот этого…
    Человек привлек внимание тем, что был замотан в потертый монашеский плащ с капюшоном, а не в рваные замызганные туники, как остальные сидельцы. Католический монах в застенках католического же императора? Любопытно! Подошел вплотную и откинул капюшон. На меня с ужасом воззрились два подслеповатых глаза, а их обладатель с визгом вжался в угол темницы. Казалось, он бы не прочь просочиться сквозь толстые каменные стены. Впрочем, меня его поведение уже не удивляло, так как я несчастного тоже узнал. Это был сильно сдавший с момента нашей последней встречи бывший мюнхенский епископ!
- Т-ты!!! – захрипел он в ужасе. – Ты пришел за мной!
   Три с половиной года назад я, с помощью хорошо сыгравшей свою роль Анны, подсунул надоедливому, как муха, епископу, все время вставлявшему мне палки в колеса, якобы подлинный документ, указывающий, где именно сокрыта пресловутая чаша Грааля. И обезумевший от открывающихся перспектив священник ринулся в Иерусалим, наплевав на все. Недалеко уехал, оказывается! А сейчас, видимо, решил, что я пришел его добить.
   Отчаянно брыкающегося священника вытащили из темницы, отмыли от накопившейся за годы заключения грязи и, напоив вином, немного успокоили. Только тогда удалось узнать подробности его личного "крестового похода". Оказывается, бывший епископ Отто не нашел ничего лучшего, как, убедившись, что захватившие Константинополь рыцари ни в какой Иерусалим больше не собираются, обрушиться с критикой на новоиспеченного императора Болдуина. Не имея, естественно, никаких, подтверждающих собственную значимость документов. Неудивительно, что подозрительного монаха тотчас же посадили под замок, да, видно, так и забыли.
    Я предполагал поначалу отпустить нежданного пленника на все четыре стороны, но затем задумался. Идти ему, с такой-то репутацией, некуда, а в фальшивку, судя по всему, до сих пор верит. Так почему бы бывшему епископу не поспособствовать захвату Иерусалима? Харизма у него имеется, а в предполагаемом походе часть союзников будут католиками. Вот пусть их и мотивирует!

По разным причинам получился длительный перерыв в выкладках, но это уже позади. Выходим на финишную прямую!

Глава 29.
   Церемония помазания нового императора Византии прошла на редкость буднично. И без эксцессов, чего мы поначалу побаивались. Ведь далеко не все греки радостно восприняли новость об очередной смене власти. Некоторые уже приспособились жить под латинянами, другие же вовсе не желали видеть никаких чужаков на Константинопольском троне. И даже спешно высосанное из пальца "родство" князя Владимира с династией Палеологов и его православная вера успокоили не всех.
   Однако самых буйных повязала городская администрация, уже уразумевшая, кто станет лучшим гарантом ее будущего благополучия, остальные затаились. Со стороны последнего отряда латинян тоже неприятностей не последовало. Через неделю после взятия города они явились под его стены с намерением присягнуть его новому хозяину. Видимо, слухи о страшном оружии и измене гарнизона произвели на них нужное впечатление. Сам регент Анри, правда, вместе с небольшим отрядом верных людей успел ускользнуть, однако уже вскоре от разведчиков хана Котяна пришло сообщение, что несчастный был пойман болгарами и немедленно казнен. Король Калоян не признавал полумер в отношении врагов!
   На подготовку к церемонии ушел почти месяц. Ведь сначала надо было, разобравшись с внутрицерковными интригами, назначить патриарха. Ну и укрепиться в городе. Все это отняло столько сил, что на собственно помазание их уже не оставалось. Поэтому все и прошло скромно, всего три дня празднества. По местным меркам - непозволительно мало, однако события неслись вскачь, и расслабляться было некогда.
   Для начала, удалось наладить контакт с распоряжавшимся на восточном берегу Босфора маркизом Бонифацием Монферратским. Тот, выслушав доклады соглядатаев о штурме Константинополя, верно оценил собственные шансы и, когда прибыл посол от Владимира, не стал особо качать права. Свою роль, видимо, сыграло и то, что маркиз, еще до нашего прибытия, уже успел понять - в качестве независимого монарха в Азии ему не удержаться. Никейская империя, образовавшаяся после разгрома Константинополя из самой восточной части бывшей Византии, укрепилась за эти два года и смогла нанести войскам Бонифация несколько чувствительных ударов. А еще южнее маячили страшные сельджуки. Поэтому он, помявшись для приличия, принял предложение о присоединении к возрожденной галицийским князем Византийской империи. В обмен на военную помощь, разумеется.
   Более опасным противником оказался болгарский царь Калоян. Как я и опасался, тот, фанатично ненавидящий греков, и не подумал прекращать войну. Расправившись со случайно попавшим в ловушку Анри, тот приказал наступать на Константинополь, решив воспользоваться выпавшим шансом. И теперь нам предстояло решить: принимать бой или...
  - Ну что, Котян, возьмешься? - в огромном зале приемов императорского дворца даже мой тихий вопрос отозвался едва слышимым эхом. Отличная акустика! Мои люди тщательно проверили помещение на предмет отсутствия тайных ходов, заделав обнаруженные, так что вражеских ушей можно было не опасаться. Ведь мы обсуждали крайне щекотливую вещь. А именно - организацию покушения на вражеского монарха!
  - Погоди! Я так и не понял - каким образом вы планируете устранить Калояна так, чтобы не подумали на нас? - нетерпеливо взмахнул рукой новоявленный император, все еще одетый, после только что состоявшегося приема, в тяжеленные официальные одежды, усыпанные драгоценностями. Я специально, ради интереса, взвешивал - униформа византийского монарха тянула на два десятка килограмм. Нелегко работать императором, ох, нелегко!
   Хан вопросительно взглянул на меня. Официальная обстановка роскошного дворца производила этого на сына степей удручающее действие. Складывалось впечатление, что после внезапной трансформации заштатного князька в могущественного императора половец стал последнего слегка побаиваться. Значит, объясняться придется мне:
  - Все "просто". У болгарского царя в союзниках куча половецких ханов. В том числе и близкие родственники нашего Котяна. С добычей в текущем походе вышло негусто, а лето заканчивается, скоро возвращаться в Степь на зимовку. Решением Калояна осаждать Константинополь они недовольны - предпочитают грабить маленькие беззащитные поселения. Это быстрее и безопаснее. Люди же Котяна, поддерживающие связь с родичами по ту сторону, дополнительно объяснили землякам, какой именно прием ждет болгар у стен города. Так что ссора между союзниками назрела. А "случайная" смерть Калояна во время этой внезапной ссоры - чисто вопрос цены. Золота же у нас достаточно...
  - И в чем наш интерес? Не станет ли наследник царя мстить?
  - Нам-то за что? Виноваты половцы, но... Иди, ищи их потом в степях... Я навел справки. Племянник Калояна Борил не очень ладит в последнее время с дядей. Настолько не ладит, что последний даже не взял его в поход. Засиделся тот в царях, а племянник уже тоже не особо молод. Так что, думаю, сильно печалиться и искать виновных не будет. А вот новых союзников - вполне. Тут мы и предложим мир...
- А ты уверен насчет миролюбия Борила? Молодым царям всегда свойственно искать войны, чтобы покрыть себя славой, - засомневался Владимир.
  - Нет, не уверен. Но поначалу у него будет достаточно внутренних проблем, а почетную войну, с верным шансом вписать свое имя в летописи, мы ему обеспечим уже в следующем году!
  - Покушение.., - прокашлялся Котян, напомнив о своем присутствии и, заодно, о ведущей роли в предстоящем действе. - У царя Калояна сильная личная стража. Это будет непросто...
  - Неужели тысячи полновесных золотых безантов не хватит? - притворно удивился я.
  - Мой племянник должен заручиться поддержкой десятков родов. Иначе не выйдет..., - как-то виновато промямлил хан, избегая смотреть в глаза. - Думаю, меньше чем за три тысячи не возьмется!
   Ага, размечтался, вымогатель! Да этот племянник и десятой части такой огромной суммы в глаза не видел в набегах на нищие фракийские деревушки! Сильно подозреваю, что большая часть затребованной суммы попадет совсем не в его седельную суму.
  - Полторы! - решительно поставил я точку в споре и напомнил забывшемуся хану о касающихся лично его договоренностях: - Когда ты примешь, как мы и условились, христианство и вернешься в Степь Великим Ханом, создателем объединенного Половецкого ханства в составе Империи, тебе не с руки будет иметь дело со слишком богатыми и независимыми родами. Пусть это и твои близкие родственники...
   Как вскоре оказалось, я сильно недооценил восточное коварство Котяна. Хорошо хоть оно оказалось направлено на наших врагов! Пока на врагов. Но глаз с него спускать нельзя! Этот хитрец устроил все так, что, когда упомянутый племянник, придя в шатер Калояна и закатив скандал по какому-то пустяшному поводу, зарубил ничего не подозревавшего царя, его самого заколол копьем "случайно" оказавшийся рядом хан Осалук. Которого, в свою очередь, тут же пристрелил из мощного арбалета нашего производства (обычный лук мог и не пробить дорогие доспехи хана) кто-то из племянниковой свиты. Потом представители обоих родов немного порубали друг друга и мешавшуюся под ногами царскую охрану в капусту, но это уже малосущественно. Важнее то, что в результате Котян добился выполнения поставленной задачи, избавился от племянника (и необходимости отдавать ему выделенную на операцию сумму) и, главное, ликвидировал чужими руками хана Осалука, основного своего соперника за лидерство среди степняков. В общем, трех зайцев сразу... И даже четырех, если учитывать растворившийся в неизвестности гонорар. О судьбе которого, впрочем, я расспрашивать не стал - работа же проделана в лучшем виде!