Глава 11.
Летные испытания я, как уже сказано, проводил по время перехода через Бискайский залив. Выполнил десятка полтора полетов, чуть модифицируя после каждого некоторые элементы планера и взлетного устройства, а также тренируя команду "велосипедистов". В общем, неприятных сюрпризов испытания не принесли, отработанная в двадцатом веке конструкция планера не подвела. А лебедка тем более, он же достаточно примитивная по устройству. Только побаивался, что мачта, несмотря на тщательные, многократно перепроверенные расчеты, не выдержит нагрузки. Но опасения оказались напрасны.
Как я не боялся садиться в кабину летательного аппарата, не имея соответствующего опыта? Очень просто, опыт-то как раз имелся. Еще осенью, едва решив строить планер, в первую же побывку "дома" записался на частный летный курс. Заплатить пришлось много, даже взяв специально для этой цели ссуду в банке, зато персональный инструктор занимался со мной ежедневно (по крайней мере, по его календарю). Летали хоть и на обычном, сухопутном, планере, но над морем, с аэродрома около прибрежного городка Герцлия. Так что особенности свободного полета над водными просторами стали известны мне на практике. Все равно приходилось "скакать" в будущее за разного рода информацией не реже раза в неделю, вот за полгода и набралось дней двадцать пять в своем времени. Этого хватило, чтобы в ускоренном темпе получить базовые навыки управления планером. А тут, за время испытаний, я даже успел пару раз "покатать" Шабтая, отобранного из многих добровольцев кандидата в резервные пилоты. Сажал его вместо бомб, позади себя. Ну а в последнем полете уступил мольбам Анны и покатал и ее. Обещал же в позапрошлом году. Да и отличный способ помириться после недавних разладов. Несмотря на то, что на этот раз девушка отправилась в полет по собственному желанию, криков стояло не меньше, чем при памятном спуске на параплане...
Заняв место в тесной открытой кабине (где ж я плексиглас возьму для лобового щитка?), проверил крепление бомб, ход органов управления и дал отмашку помощникам. Те, подцепив машину к рее, стали натужно проворачивать импровизированный кран за борт . В конце данной операции я оказался в десяти метрах позади кормы на поверхности моря, качаясь на гребешках невысоких волн. Там меня уже поджидала лодка с четырьмя моряками. Отцепив крюк крана, они стали буксировать планер в противоположном от корабля направлении. Последний тоже на месте не стоял, подгоняемый выпущенными парусами. Так что не прошло и минуты, как закрепленный в нижней части корпуса прочный шелковый трос оказался полностью натянутым. Капитан "Самсона" тем временем уже завершил разворот против ветра. Все готово к старту. Ждем только момента, когда вражеское судно приблизится на заданное расстояние.
Взглянул на куцую приборную панель, содержавшую всего три циферблата. Созданием авиагоризонта, компаса и прочих излишеств я не заморачивался, ограничившись переделкой в высотомер уже имевшегося корабельного барометра, получившего теперь шкалу в метрах над уровнем моря, а также конструированием вариометра и указателя скорости. /* Вариометр - специальный прибор для определения вертикальной скорости */ Последние два пока ожидаемо указывали на ноль, а вот первый требовалось откалибровать, приведя стрелку прибора в соответствие с текущим атмосферным давлением путем подкручивания бронзового винтика, торчавшего из неприкрытого стеклом, за неимением оного, циферблата. Покончив с этой нехитрой операцией, поудобнее устроился в кресле и стал ждать.
Дежурные на центральной мачте, получив сигнал от капитана, вывесили стартовый флажок. Невидимая мне с расстояния в триста метров бронзовая катушка лебедки стала потихоньку раскручиваться трудами группы "велосипедистов". Ну а я, соответственно, с непреходящим даже после многих выполненных полетов замиранием сердца, стал все быстрее приближаться, вместе со своей крылатой машиной, к корме корабля. Все более ускоряющаяся "поездка" продолжалась секунд десять, после чего планер встал на подводное крыло и почти сразу же, достигнув скорости в тридцать километров в час, взвился в воздух. Но трос продолжал тянуть машину вперед и чуть вверх, к вершине задней мачты. Однако к его воздействию теперь добавилась и подъемная сила, в результате чего планер круто набирал высоту. Лишь когда трос уже оказался под углом в сорок пять градусов к горизонту, послышался стук отсоединившегося крепления. И планер оказался в свободном полете, один на один с небом, на высоте более ста пятидесяти метров. Я лишь придерживал ручку в нейтральном положении, ожидая, пока двигающийся по плавной параболе аппарат не превратит некоторый излишек начальной скорости в высоту. Забравшись еще на десяток метров, машина выровнялась и как бы неуверенно затрепетала, свидетельствуя, вместе с показаниями соответствующего прибора, об опасном приближении к скорости сваливания. Только тогда отдал ручку немного от себя, переводя данное чудо средневековой техники в режим планирования.
Если я не смогу поймать довольно редкие и слабые в открытом море восходящие потоки, то, зная аэродинамическое качество моего аппарата, равное двенадцати, нетрудно подсчитать, что, стартуя со ста пятидесяти с гаком метров, до встречи с водой он сможет пропланировать немногим менее двух километров. Это если теоретически и по прямой. А так как я собираюсь маневрировать, то и вряд ли более километра с небольшим. В этот единственный километр мне нужно уложить сближение с противником, выход на боевой курс, сброс бомб, разворот и посадку как можно ближе к носителю. Что же, я не просто так тянул со взлетом, пока головная пиратская фелюка не оказалась примерно в четырехстах метрах от нас и почти прямо по курсу! Ведь при таких раскладах запуск планера подобен выстрелу из пушки и требует точного расчета.
Плавненько, чтобы не потерять зря ни джоуля запасенной энергии, даю левую педаль и небольшой крен в ту же сторону. Иду на параллельном вражескому флагману курсе. Пролетаю мимо справа и на более, чем на сотню метров выше его. На палубе фелюки заметна нездоровая суета. Выполняю энергичный, насколько позволяет конструкция планера, левый разворот на сто восемьдесят градусов и оказываюсь точно на догоняющем курсе с целью. Так, летя вдоль судна, больше шансов попасть. До корабля на глаз метров сто. Отклоняю ручку чуть больше от себя, прицеливаясь через откалиброванное на испытаниях бронзовое кольцо, установленное сбоку на носу планера, в точку, отстоящую на полкорпуса за бушпритом фелюки. Чтобы продолжать видеть цель за тупым округлым носом планера, приходится отклонить голову и туловище в сторону. Прицеливание и сброс бомб отрабатывал сначала "у себя" на компьютерном симуляторе самолетов времен первой мировой войны, где можно было смоделировать нужные скоростные характеристики, а затем - и на практике, в Бискайском заливе. Используя в качестве учебной мишени плот, привязанный к корме "Царицы" на длинном тросе. Так что теперь в атаку заходил довольно уверенно.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
)
