Глава 21. За крупой

Говорят, опытный пилот чувствуют самолет, как собственное тело. Наверно это забавно, особенно если, скажем, грузы сбрасывать… Федька особенно опытным пилотом не был, но и он ощутил странный толчок, когда их с Мелкой «правительственный лимузин» выруливал на взлетку. Не спутал его с камнем попавшим под шасси. Не было там никаких камней.
Да и какие могут быть сомнения, если за спиной придушенно пискнула Нина, а потом второй толчок возвестил о том что невидимый, но вместе с тем вполне материальный заяц устроился за сиденьем пассажира в грузовом пространстве.
Одновременно с этим на колени к пилоту упал клаптик бумаги с коряво накорябанными печатными буквами:
«СпАСАЙте ВашАго Кош`АКА!!!»
Дальше следовали две строчки цифр – очевидно координаты в азимутальной системе координат, а может, в военной сетке? Или ПВО? Морская навигационная? Непонятно, но навигационный прибор проглотил непонятные значки, нарисовав на виртуальном боку планеты не слишком ровный треугольник со сторонами километров в десять-пятнадцать – похоже, невидимый доброжелатель не слишком был дружен с навигацией, а может слишком торопливо пересчитывал из какой-то экзотической системы координат или не был уверен в точном местоположении спасаемого.
Ниже убегали к краю обрывка еще более корявые и торопливые буквы:
Т-с-с-с! Я в СамАВОЛ-ке.
Федька согласовал изменение маршрута с диспетчерской и начал разгон, слегка отвлёкшись, чтобы внимательно и сурово посмотреть на смущенно хихикнувшую и поежившуюся сговоренную – будто её ткнули мокрым и холодным носом в шею. Или лизнули.
Полет прошел нормально, но нельзя сказать чтобы спокойно – пилот постоянно отвлекался на попытки рассмотреть, что там такое происходит у него за спиной. Но всё, что смог увидеть, это как его благоверная розовела щеками в попытках сдержать улыбку от чего-то сообщаемого ей на ушко, а потом и вовсе закинула руку назад, будто почесывая и поглаживая невидимого кота. Хотя почему невидимого? – если присмотрится, то на фоне обивки салона над правым плечом девушки вполне можно было заметить пару подвижных зон оптической аномалии треугольной формы – будто глядишь через чьи-то стеклянные уши. Свет проходил, но видимые предметы немного искажались, да и урчал их попутчик от удовольствия так, что на пару децибел перекрывал шум двигателей.
В итоге, когда в конце полета Федька, посадив аппарат, оторвал руку от джойстика управления, она — рука - ощутимо подрагивала от желания подержатся за чье-то горлышко. На мавританский манер подержаться. Пришлось даже глянуть в зеркало заднего вида – не почернел ли он как герой одного известного произведения? Вроде нет. Значит, стоит всё же попробовать держать себя в руках. Хотя, действия Ниночки, смущенно потупившей глазки и порскнувшей из кабины, пламенея щеками и ушами, душевного спокойствия не прибавили.
Как и наглый внешний вид гостя, отключившего свою маскировку едва они оказались на твердой земле.
- А у тебя ласковая жена. – нахально заявил, прищуривая глаза-блюдца, этот… котяра. И Федор решил, что под таким глазом и фингал должен быть… соответствующий.

На этом, собственно, все здравые размышления и холодная оценка противника  завершились – Федька ломанулся вперед, осыпая увертливую тень градом ударов, слегка отстранено при этом наблюдая, что они все же имеют некое отношение к изученному искусству рукопашного боя, а не являются простым маханием конечностями озверевшего гамадрила. Увы не помогали ни вбитая тренировками техничность, ни данная яростью сила – противник был просто нечеловечески (а чему тут собственно удивляться?) быстр и ловок. Все размашистые удары он отводил в сторону от себя легкими касаниями или просто «проваливал» противника, успевая убраться из конечной точки движения – опровергая тем самым все основы боевых искусств, утверждающих что рука намного быстрее головы и, тем более, тела. А уж что этот мерзавец вытворял языком! Вот уж точно помело – в жизни бы не подумал, что можно успевать им молоть быстрее чем махать руками. Но увы факт налицо –противник успевал ехидно комментировать практически каждый удар, давая параллельно советы:
- Не пони…маю… перестань… меня… оскорблять… Бей, наконец! Ну кто так ходит? Ага и так… Вообще в лапах запутался… зеркальная болезнь? Наклон головы… правую лапу выше! … подшаг не… с той… ноги… Ну и что это было? Вставай и давай уже дерись! Дерись! – на последнем слове терпение противнику, видно, изменило, или он решил продемонстрировать, как надо, и с полуприсяду на выпрямлении засветил Федьке в солнечное сплетение основанием ладони правой лапы. Парня приподняло отбросило назад на пару метров – финишировать пришлось удобно, но обидно – на четыре точки. Не спеша поднялся, отстранённо отметив и то, что зря считал противника слабосильным – в реале такие удары увидишь разве что в кино, и то как мало на него повлиял удар – ни сбитого дыхания, ни боли. Просто отбросило и все. Но, пожалуй, пора заканчивать возню и начинать по полной использовать данные природой преимущества.
Федька подряд, с подшагом нанес три маховых удара ногой в голову. Противник принимал их на блок но тут уже играла разница в силе и массе – каждый раз незнакомца отбрасывало на пару шагов, но ехидные комментарии не прекращались:
- Молодой… человек, с ноги… в голову… бьют… - на четвертом ударе подлый враг нагло использовал свое природное преимущество – в момент удара провернул кисти, поймав ударную конечность в ловушку, а нижней четыркой, на которой оказалась тоже… рука, ухватил под коленом опорную ногу. Пару секунд он нагло скалился в лицо попавшему в ловушку противнику, а потом рванул конечность на себя и вверх. Небо и земля стремительно поменялись местами, и ещё раз, и ещё. На четвертом кувырке назад Федор все же сумел остановится и выслушать назидательное - … только мастера или идиоты. Вынужден констатировать – к первым вы точно не относитесь.
Усатый учитель задумчиво потер разноцветные пятна на своей усатой морде и, видимо, решил дополнить утверждение иллюстрацией – едва вставший на ноги Федька словно в замедленной съемке увидел как быстро поднимается вверх согнутая в колене мохнатая нога, а вот за её распрямлением успел проследить только в начале. Остальную часть движения он, скорее, прочувствовал. Подбородком.
Земля и небо в очередной раз поменялись местами, но в конце была всё-таки земля, на которую он рухнул плашмя. Точно на то самое место, где раньше стоял – «Интересно, Мелкая пишет драчку на визоры? Готовый ведь индийский боевик выходит. И даже с первого дубля…»
Но тут в драку вмешался сам объект соперничества, и Федька получил возможность увидеть, как всё выглядит со стороны – будто торнадо из мелькающих в воздухе конечностей... или это встряхнутые мозги так тормозили восприятие? Но в этот момент будто раздался щелчок, и парень, вскочив, тоже ринулся в битву, слово не было всех предыдущих полетов и собственной беспомощности. В ушибленной голове осталось только одно – «если этот гад её хотя бы толкнет…», додумать мысль до конца не получалось – она со звоном каталась внутри пустого черепа и не давала себя поймать.
А «гаду» приходилось худо. Под скоординированной атакой он прикусил язык. Федор сильно надеялся, что сделал это противник буквально, после чего сосредоточился на собственном выживании. То есть под молодецкие замахи по-прежнему не попадал, всякие хитрые комбинации легко ломал одним единственным толчком или движением, от попыток взять в клещи ускользал, но чувствовалось, что выкладывается он теперь на полную и способен держаться только в обороне, а возможностей атаковать у него уже нет. Если они не ошибутся.
Они не ошибались. А согласованность действий только нарастала. Оно и раньше было весьма приятно – двигаться как единое целое, без слов понимая, что хочет и как поступит другой человек, но Федьке даже в голову не приходило, что подобное возможно в бою, а не в танце и не в кровати. На все сто воспользовавшись обретенным пониманием, дружно погнали слишком вёрткую тень. И поздно сообразили, что гонят её в рощицу, в неудобное пространство между небольших деревьев.