4.
В тот же день они наткнулись на трех дохлых коров. Туши валялись на расстоянии мили друг от друга. Судя по всему, коровы подохли от голода. На тушах сидели канюки, но они не слишком преуспели в своем деле. Хотя коровы были изможденными, шкура да кости, все восприняли их, как манну небесную. Люди набросились с ножами на задубевшие  от холода туши.
Капитан Салазар с трудом навел порядок. Ему пришлось дважды пальнуть из пистолета в воздух, отгоняя людей от туш. Когда разводили костер, Топтун заметил нескольких птиц, летящих на юге.
- Похоже, утки, ребята. А где утки, там вода.
- Мы сможем сварить неплохой супчик на костях, - обрадовался Гас.
Вместе с Топтуном они сделали вылазку на юг и обнаружили речушку. Русло пересохло, но воды в нескольких больших лужах хватило, чтобы наполнить фляги.
Два дня стояли лагерем, пока не сварили все кости. Большие кости раскалывали и добывали мозг. Прерия вокруг лагеря заметно оживилась - над лагерем летали стервятники, поблизости бродили волки и койоты. Двое из них - волк и койот - подошли слишком близко. Топтун их застрелил и добавил мясо в котел.
- Что-то я не уверен насчет волчьего мяса, - засомневался Гас. - Волки жрут, что попало. Может, их мясо ядовито?
- Не ешь, - пожал плечами Топтун. - Нам больше будет.
Колла это мясо устраивало. Он шел на поправку, но наступать на ногу все еще не мог. Матильда сходила к руслу реки, выбрала из валежника ветку покрепче и смастерила для него костыль. Колл был тронут, необходимость полагаться на помощь других при ходьбе его напрягала.
- Спасибо, - сказал Колл сухо, но в глазах его светилась благодарность.
Гас заметил эту теплоту и приревновал. Он тоже относился к Мэтти, как друг, оказывал мелкие услуги, но не более того. Помнил о том, что связывало Матильду с Шедом, и не пытался перейти границу дозволенного. А тут такие дела. Гас даже пожаловался Топтуну по этому поводу. Колл и Матильда, как ни в чем не бывало, сидели вместе и хлебали суп.
- Что за дела, Топтун? Почему она так возится с этим Коллом? Он не по бабским делам, уж я-то знаю. К шлюхам очень редко ходит.
Топтун какое-то время смотрел на странную парочку - огромную женщину и невысокого худощавого парня.
- У нее материнский инстинкт, только и всего. Даже корова подпустит чужого теленка и примет его. Если теленок будет в ней нуждаться.
- Я тоже в ней нуждаюсь. Мы с Коллом ровесники.
- Да, вот только ты можешь ходить самостоятельно, а Колл нет.
- Хорошо, но пусть иногда сидит и со мной, не только с этим балбесом. Из него слова не выдавишь, а я могу болтать целый день напролет.
- Может, и он с ней заговорит, - усмехнулся Топтун. - Если она спросит, он ответит.
Длинный Билл Коулмен, который валялся, наслаждаясь ощущением сытости в животе, услышал их разговор.
- В чем дело, Гасси? Со мной она тоже не сидит, и я не жалуюсь.
- Заткнись, Билл. Что ты понимаешь в женщинах?
- Ну что же. Я знаю, что они не водятся с легкомысленными шалопаями. Если бы водились, я уже давно был бы женат. И не мерз по ночам.
- А ведь он прав, - заметил Топтун. - Колл нравится Матильде, потому что он обстоятельный и надежный.
- Тоже мне, два умника нашлись, - буркнул Гас.
Он пошел к Матильде и сел с другой стороны.
- Мэтти и ее мальчики, - усмехнулся Топтун. - Сомневаюсь, что она захочет быть нянькой для двоих, когда пойдет на запад с таким грузом.
Длинный Билл не любил разговоров о материнстве. Его мать умерла, когда ему не было десяти, и он до сих пор тосковал по ней.
- Если бы ма была жива, я бы не шатался по белу свету, а стал фермером, - сказал он со слезами на глазах. - Она пекла для нас пироги с вишнями, когда еще не болела. Таких пирогов я больше никогда не пробовал.
- Надеюсь, наша голодуха подошла к концу, - сказал Топтун, сыто отдуваясь. - Но все-таки мне не хочется говорить о пирогах и прочих начинках, пока мы не вернемся в те места, где люди едят по-человечески.
На третий день, когда отряд продолжил движение, от коровьих туш ничего не осталось. Еды больше не было, но народ не унывал. Утки, которых они видели накануне, вселяли уверенность в том, что пустыня заканчивается. На привалах только и было разговоров, что о запеченных сомах, свинине, курятине и других вкусностях. Казалось, завтра всех ждет настоящий пир.
Салазар слушал всю эту болтовню с кислым лицом.
- Сеньоры, мы все еще идем по Дороге Мертвых. До Лас Круса еще очень далеко. Пока мы доберемся туда, не один из нас загнется от голода.
В течение следующих трех дней не увидели ни одного животного. Вода была, а еды не было. На второй вечер закончился кофе. Последние порции напитка были почти бесцветны.
- Я мог бы читать газету сквозь этот кофе, - заметил Длинный Билл, заглядывая в чашку. - Если бы у меня была газета.
- Не знал, что ты умеешь читать, Билл, - хмыкнул Топтун.
Длинный Билл покраснел. Он не умел читать. Когда в руки попадала газета, Билл просил почитать ему вслух какую-нибудь шлюху.
Колл тоже голодал, но был заряжен оптимизмом. С помощью костыля он мог ходить сам. Правда, костыль натер ему подмышку и вскоре она болела не меньше, чем нога. Матильда предложила обмотать упор чем-нибудь из своей одежды, но Колл протестовал. Видя, как он мучится, Мэтти ночью порвала свою рубаху на лоскуты и обмотала клюку, пока Колл спал.
Даже с костылем Колл шел медленнее других рейнджеров. Но он не был последним в отряде. Позади него плелись три молодых мексиканца. Они выдохлись больше других. Колл не знал испанского и даже не пытался с ними разговаривать. Но он уже не считал этих пацанов врагами. Они так же мерзли и голодали. И наверняка не стали бы стрелять в Колла, попытайся он сбежать.
Время от времени он оглядывался, чтобы проверить, как у них дела. Ребята так ослабли, что могли в любой момент загнуться. А еще он знал, что если мальчишки отстанут окончательно, Салазар не станет за ними возвращаться.
Четыре ночи подряд апачи никак себя не проявляли. Болтая у костра, рейнджеры предположили, что индейцы оставили их в покое. Лошадей у них нет, взять с них нечего - кроме парочки ружей. Салазар не разделял этот оптимизм. Гомес не тот человек, который оставляет добычу на полпути.
- Если он убрался отсюда, то только лишь потому, что у него появились дела поважнее, - говорил капитан Топтуну. - Если же других важных дел нет, он будет идти за нами, пока не убьет всех. В лоб атаковать он, конечно, не будет, но по одному будет убивать.
    Капитан выставлял усиленное охранение, хотя знал, что половина солдат будет спать на посту. Четыре ночи прошло, но никого не убили.
- Если бы он шел за нами, то не стал бы ждать четыре ночи, - предположил Топтун.
- Он может ждать и сорок ночей. Это же Гомес.
Обмотка костыля съехала и Колл остановился, чтобы ее поправить. Заодно он оглянулся, чтобы посмотреть на мексиканцев. Но вместо солдат он увидел индейца. Невысокий, кривоногий апачи как раз натягивал лук. Колл и глазом моргнуть не успел, как заполучил стрелу в правый бок. Оружия у него не было и Колл начал кричать изо всех сил. И поднял костыль, собираясь отбиваться от индейца. Но апачи исчез. Перед Коллом опять простиралась пустая равнина. Если не считать трех трупов.
Топтун подбежал к Коллу и осмотрел стрелу.
- Странно, он почти промазал. Стрела практически висит.
Прежде, чем Колл успел ответить, Топтун одним движением выдернул стрелу. Струйка крови потекла по ребрам Колла, но он не чувствовал боли. Вудро все еще пребывал в шоке от внезапного появления и исчезновения индейца в каких-то пятидесяти ярдах.
Подошел капитан Салазар.
- Куда он подевался?
Колл не смог ответить. Он лишь показал рукой на то место, где видел кривоногого индейца. Топтун, Салазар и несколько солдат пошли к этому месту, но не нашли даже следов. Трое мексиканцев валялись ничком, полностью одетые. В каждом торчало по две стрелы.
- Хорошо, хоть не зарезал их, - сказал Длинный Билл.
- Нет, у него не было времени, - ответил Салазар. - Ему нужно было отключить Колла, и это почти удалось. Вы везунчик, капрал. Гомес редко промахивается.
- Я его видел. Думаю, если бы я не обернулся, он подкрался бы еще на несколько шагов, и тогда точно убил меня.
- Если это был Гомес, то вы первый белый, который его видел, и остался в живых, - заметил Салазар.
- Это плохо, - мрачно сказал Топтун. - Надо бы за тобой присматривать получше.
- Не надо, я сам за собой присмотрю.
- Не ерепенься, Вудро. Старый индеец может вернуться, чтобы закончить работу.
- Ненавижу Нью Мексико, - заявил Гас. - То медведи, то индейцы. Никакой жизни.
В эту ночь Колл спал в центре лагеря, окруженный рейнджерами. Для его же безопасности. Но сон его был неспокойным. Всю ночь за ним гонялся Гомес, у которого вдруг вырос горб, как у вождя команчей. И стрелял в Колла из лука. Одна стрела пролетела так близко, что Колл проснулся в поту. Через минуту он опять уснул, и в этот раз в него стрелял Бизоний Горб.
Утром Колл проснулся замерзший и разбитый. Но живой, и это радовало. Парень вспомнил, как Топтун рассказывал о чем-то подобном.
- В твоем сне Бизоний Горб и Гомес вместе выступили против белых?
- Да, но я надеялся, что этот сон не сбудется. Даже поодиночке они способны доставить немало проблем.
- Это точно. Мы не убили ни одного из них, но они положили многих из нас. Похоже, они неуязвимы.
- Да брось ты эти предрассудки. Они обычные люди, хоть и дикари. Если твоя пуля попадет в правильное место на их теле, они умрут, так же как ты или я. Да, у них другой цвет кожи, но кровь такая же красная, поверь мне.
Колл и не спорил. Он знал, что Топтун прав. Индейцы были такими же людьми, которые гибли от пуль. Колл лично застрелил сына Бизоньего Горба, и тот умер, так же, как умерли вчера трое мексиканских мальчишек.
- Убить их, конечно, можно, но трудное это занятие, - вздохнул Колл. - Они слишком искушены в этом деле, и хорошо знают свою землю.
До сих пор индейцы не знали поражений не потому, что их пуля не брала. Они побеждали благодаря своей быстроте и ловкости, изобретательности. Они передвигались быстро и бесшумно. Гомес и Бьющий Волк воровали лошадей ночь за ночью, уводили их из-под носа часовых. И оставались незамеченными.
- Капрал прав, - вступил в разговор Салазар. - Мы чужаки в этих местах, враждебные индейцам. Мы ничего не знаем об этих землях. Что-то слышали о местных животных, что-то видели сами, и это все. Апачи знают здесь каждую травинку - съедобную или ядовитую. Они по запаху находят съедобные коренья, выкапывают и съедают. Они могут выжить в этих землях, потому что знают их. Когда мы сможем делать хотя бы половину из того, что делают они, тогда можно будет говорить о борьбе с ними на равных.
- Не думаю, что мне когда-нибудь захочется учиться, как прожить, вынюхивая корешки, - скривился Гас.
- Глупый у нас какой-то разговор, - буркнул Топтун. - Пойду-ка я немного прогуляюсь. Может, Мэтти составит мне компанию.
Топтуну не нравилось, что, признавая достоинства и умения индейцев, рейнджеры поневоле превозносили их. Конечно, среди индейцев попадаются великие воины, но в основном они обычные ребята, и убивать их совсем нетрудно. Лично он был не прочь повстречаться с Гомесом и посмотреть, кто кого. Особенно, когда узнал, что Гомес - кривоногий коротышка.
- Думаю, я смогу разобраться с любым кривоногим, - хмыкнул Топтун и подмигнул Длинному Биллу.
Билл Коулмен пожал плечами.
- Жаль, что со мной нет моей губной гармошки. А то скучно как-то стало.

6.

Когда отряд, вернее сказать, толпа оборванцев вошла в Лас Паломас, его улицы были почти пусты. На окраине какой-то старик доил козу. Увидев пришельцев, он замер. Из церквушки вышел священник. И сразу нырнул обратно. Над селением поплыл колокольный звон. Из крохотных хижин выходили люди и смотрели на отряд с испугом. Рейнджеры выглядели ужасно, но и мексиканцы не лучше. Их форма так истрепалась и запачкалась, что узнать в них солдат было трудно.
Салазар подошел к старику, доившему козу, и чинно поклонился.
- Я капитан Салазар. А вы староста?
Старик беспомощно оглянулся по сторонам, ища поддержки у односельчан. За всю жизнь он ни разу не покидал своего селения и не знал, как разговаривать с чужаками.
- Старосты у нас нет. Апачи приходили, когда он работал на кукурузном поле.
- Наш староста мертв, - сказал кто-то из толпы.
- Мы не знаем, мертв он или жив. Мы знаем, что апачи его забрали с собой, - уточнил старик с козой.
- Ну, если его забрали апачи, то он скорее мертв, чем жив, - вмешался Топтун. - Гомес его забрал?
- Его забрали апачи, - настойчиво повторил старик. - Осталась только мотыга на поле.
- Понятно, - сказал Салазар. - Хорошо, что они не забрали всю деревню.
- А они берут лишь молодых, капитан, - сказала пожилая женщина. - Берут молодых и продают в рабство.
- Остались только старики. Всех пригодных к рабству забрали апачи.
- Но в Эль Пасо стоит гарнизон. Вы могли бы попросить солдат защитить вас. Это их работа.
Старик покачал головой.
- Наш староста ходил в Эль Пасо. Военные подняли его на смех. Они не станут тащиться в такую даль ради защиты какой-то захудалой деревеньки. Сказали, чтобы мы научились стрелять и защищали себя сами.
- Возможно, вам так и нужно сделать. Но мы поговорим об этом позже. Мы устали и голодны. Ваши женщины должны нас покормить.
- Коз у нас хватает, мы вас накормим, - согласился старик. - А вы можете переночевать в моем доме. Он маленький, но теплый.
- Позовите священника. Эти люди - техасские пленники. Их нужно запереть на ночь в церкви. Они выглядят уставшими, но дерутся, как дьяволы, когда доходит до драки.
- А кормить их нужно? - спросил старик.
- Да, нужно покормить. У вас есть мужчины, способные стрелять?
- Я могу стрелять. Томас может стрелять, - ответил старик. - А в кого нам стрелять?
- В любого, кто попытается выйти из деревни, - сказал Салазар и пошел в хижину.
Несмотря на предупреждение Салазара, люди не очень-то боялись рейнджеров. Уж больно жалким был их вид. Измученные, оголодавшие, они мало походили на жестоких бойцов. Как только техасцы вошли в церквушку, женщины принялись за стряпню. В церкви было холодно, но не так, как в прерии. Несколько крестьян с ружьями развели костер перед входом и болтали, греясь у огня. Длинный Билл вышел к костру погреть руки, и стражники посторонились. Вскоре к нему присоединился Топтун и еще несколько человек. Гас ходил к огню несколько раз, но Колл оставался в церкви. Женщины принесли похлебку, козье мясо и кукурузные лепешки. Колл ел, но из церкви не вышел. Он сидел рядом с Матильдой и смотрел сквозь окошко на звездное небо.
- Ты почему не идешь к огню? - спросила она.
Все-таки Колл был странным парнем. То, что для Гаса было легким, Коллу давалось с трудом. Например, общение. Даже необходимость полагаться на помощь Матильды не сделала его разговорчивым.
- Мне не холодно.
- Да ладно, Вудро, я же вижу, ты весь дрожишь. Что плохого в том, чтобы посидеть у огня?
- Ты же не сидишь.
- Ну, я толстая, мне не холодно. А ты худой, кожа да кости. Не увиливай, отвечай на вопрос.
- Я не хочу быть пленником. Может, мне придется драться с теми стариками и даже убить кого-нибудь из них. Не стоит мне заводить с ними шуры-муры.
- Вудро, это хорошие люди. Они нас покормили. Мы не ели так с тех пор, как ушли из предыдущей деревни. Зачем тебе их убивать?
- Потому что я не могу больше быть в плену. Если я не добуду свободу, то лучше мне умереть.
- А как насчет Салазара? Это он сделал тебя пленником. Все это время мы шли вместе с ним. И он не плох, поверь мне. Уж я повидала плохих людей - и белых, и мексиканцев.
Колл не ответил. Ему не нравился этот разговор. Он подумает об этом утром, когда будет на свободе. Старые крестьяне и вправду не сделали ему ничего плохого. Наоборот, накормили и дали кров над головой. Но он больше не может оставаться в плену. Как только появится малейший шанс бежать, Колл им воспользуется. Любому, кто встанет у него на пути, не поздоровится, поэтому сейчас не стоит с ними сближаться.
Ближе к ночи сильно похолодало. Женщины принесли в церковь одеяла. Колл завернулся в одно из них, чтобы согреться, но спать не стал. Через открытую дверь он видел Гаса, который стоял у костра. Тот оживленно болтал с Топтуном и Длинным Биллом. Наелся, согрелся и принялся за свое. Наверняка треплется о своих похождениях на корабле или о будущей женитьбе на Кларе Форсайт. Матильда задремала, свесив голову на грудь. Конечно, Колл ей нагрубил слегка. А все потому, что не знал ответа на ее вопрос. И почему женщины так любят задавать глупые вопросы? Живи себе и другим не мешай - пока кто-то не помешает тебе.
Увидев, что Матильда спит крепко, Колл осторожно встал и вышел из церкви. Не погреться, а просто послушать, о чем там треплется Гас. Длинный Билл опять сложил руки у рта, будто играет на губной гармошке, и принялся насвистывать что-то незамысловатое. Топтун Уоллес сел, прислонившись спиной к церковной стене, и уснул. Неподалеку стояли несколько крестьянок, завернувшись в теплые платки. Они, как и старики с ружьями, глазели на Гаса и слушали его болтовню. Хоть ничего и не понимали.
- Привет, Вудро, ты погреться или послушать, как Длинный Билл свистит? - весело крикнул Гас.
- Я надрать тебе задницу, если не заткнешься. Орешь так, что никто в деревне заснуть не может.
- Да ладно, заткни уши, если я тебе мешаю.
Гас подвинулся и Колл присел у костра. Вскоре его разморило и он начал клевать носом. Сквозь дремоту он слышал, как Гас продолжает заливать о своих любовных подвигах на речном пароходе.

8.
Майор Ларош не брал поправок на усталость пленников. К обеду техасцы совершенно выдохлись. Перерыв на отдых длился не больше десяти минут. Рейнджерам выдали по пригоршне кукурузных зерен. Солдаты с удовольствием ели козий сыр, который крестьяне приготовили для техасцев.
Гас никак не мог понять, почему француз командует мексиканцами.
- Почему французы воюют на стороне мексиканцев? Я слыхал, их много в Новом Орлеане, но не думал, что французы забрались в такую даль.
- Думаю, все дело в деньгах, - ответил Топтун. - Я воевал за деньги, но все спускал на развлечения. Остальное проедал. Денег оказывалось не так много.
- Я вообще не за деньги воюю, - вмешался Колл. - У меня другие причины.
- Это какие еще? - поинтересовался Гас.
Колл не ответил. Он вообще пожалел, что ввязался в разговор.
- Ты оглох, что ли? - наседал Гас. - Я спрашиваю, какие еще могут быть причины?
- Вудро сам не знает, почему воюет, - мягко сказала Матильда. - Он не знает, зачем перевернул генеральскую коляску и вообще влезал во всякие неприятности. Мой Шед не знал, почему странствовал всю жизнь. Он был странник по жизни. А Вудро - боец по жизни.
- Да все нормально, можно повоевать, - возразил Топтун. - Но есть время воевать, а есть время не делать этого. Сейчас не время воевать. Мы связаны, у нас нет оружия. Воевать сейчас не время.
Они шли всю вторую половину дня, до темноты. Колл шагал со всеми, хотя нога разболелась. Майор Ларош выслал темнокожих людей вперед, на разведку. Сам он ни разу не оглянулся, чтобы проверить, как там пленники. Время от времени вскидывал руку и подкручивал усы.
Утро было холодным, лужицы у реки покрылись коркой льда. Раздали кофе. Пока рейнджеры его хлебали, майор устроил своим солдатам строевой смотр. Ехал вдоль строя и делал замечания: пуговица не застегнута, подпруга болтается, сабля не блестит. Виновные тут же выходили из строя и устраняли недостатки.
Закончив с солдатами, майор взялся за рейнджеров. Они знали, что выглядят не очень, но под пристальным взглядом майора почувствовали себя настоящими чучелами. Длинный Билл ожесточенно чесался. Большинство техасцев страдали от вшей.
- Джентльмены, - торжественно начал майор, - вы нуждаетесь в помывке. В Эль Пасо вас ждет торжественная церемония. Мы прибудем на место через четыре дня.  К тому времени вы должны иметь приличный вид. Начнем сегодня. Тут у нас неплохая речушка, чтобы помыться. Если мыть вас каждый день, к церемонии вы будете выглядеть прилично.
- А что за церемония, майор? - поинтересовался Топтун.
- Пусть это будет сюрпризом для вас, - ответил майор с серьезным лицом.
Гаса ужасно раздражало то, как майор разговаривает - резким голосом и с издевкой. Даже французам, думал Гас, нельзя так разговаривать ранним холодным утром, когда ищешь любой способ согреться, а речь идет о купании в реке.
- Сейчас мы вас развяжем для купания, - продолжал майор. - Снимите ваши лохмотья, мы их сожжем.
- Вы их сожжете? - переспросил Топтун. - Майор, другой одежды у нас нет. Я понимаю, наши шмотки не первой свежести и даже воняют, но если их сжечь, мы останемся голыми.
- У вас есть одеяла, в которые можно завернуться. А завтра мы доберемся до Лас Крусес, там найдется, во что вас одеть.
Он кивнул черным людям, и те принялись развязывать пленников. Под конвоем кавалерии рейнджеры пошли к реке. Держались настороженно. Никто не доверял майору, от него ждали подвоха. Шли медленно, никому не хотелось ни раздеваться, ни лезть в холодную зеленоватую воду. Ветки кустов все еще были покрыты сосульками. У реки остановились.
- Раздевайтесь, джентльмены, - напомнил майор.
Никто даже не шевельнулся. Но Ларош был настроен решительно, как и кавалеристы за его спиной.
- Ребята, вы, похоже, стесняетесь, - сказала Матильда. - Пожалуй, я начну первой, мне надоело терпеть эту вонь.
Среди кавалеристов раздался смешок, когда Матильда начала раздеваться, но майор свирепо глянул на бойцов и они заткнулись. Матильда вошла в реку.
- Поторопитесь, джентльмены, леди подала вам пример. Нас ждет длинная дорога сегодня.
Пока мексиканцы глазели на Матильду, рейнджеры неохотно начали раздеваться.
- Думаю, помыться нам не помешает, - сказал Топтун. - Конечно, я бы предпочел ванную или большой медный таз, но и эта речушка сойдет.
В конце-концов, ничего страшного не происходит, думали рейнджеры, сбрасывая лохмотья. Вот наша Мэтти. Она, правда, не так хороша, как тогда на Рио Гранде с черепахой в руке, но все так же легко плещется в холодной воде и натирается песком.
- Вода холодная и мы простудимся, - с сомнением сказал Гас.
- Да ладно, это просто вода, - возразил Длинный Билл. - Если Мэтти не холодно, то и я выдержу.
Вода была такой холодной, что когда Колл вошел в нее, то почувствовал что-то вроде ожога. Больную ногу пронзила адская боль. Когда вода достигла колен, Колл немного привык. Он зашел еще дальше и по примеру Матильды начал натирать тело песком. Тела рейнджеров были белыми, как рыбье мясо, при загорелых до черноты лицах.
Пока техасцы купались, майор Ларош заставил солдат выполнять строевые приемы с оружием. Сначала они размахивали саблями по команде, а потом брали мушкеты на изготовку. В этот момент Уэсли Баттонс, самый младший из трех Баттонсов, обернулся. Увидев мексиканцев с ружьями в положении "к бою", парень испугался.
- Бегите, парни, они нас сейчас перестреляют! - закричал он, хватая за руки своих братьев, Джеки и Чарли.
Рейнджеров охватила паника. Многие из них бросились плыть к противоположному берегу. Топтун, который видел, что солдаты всего лишь упражняются, пытался остановить техасцев, но все напрасно. Он кричал во всю глотку, но рейнджеры его не слышали.
Ларош и его кавалеристы вообще не понимали, что происходит. Топтун побежал к ним, чтобы объяснить причину суматохи. Колл, Гас и Матильда к этому моменту уже возвращались к берегу. Гас порезал ногу, наступив на острую раковину. Колл и Мэтти помогали ему выбраться на сушу. Длинный Билл тоже выбирался из реки. Он посчитал, что уже достаточно чист и надеялся одеться, пока их одежду не сожгли. Остальные рейнджеры барахтались на середине реки.
- Ребята, возвращайтесь! - кричал Топтун, отчаянно размахивая руками, но лишь пять или шесть человек услышали его.
Один из пеших негров тыкал факелом в одежду рейнджеров, пытаясь поджечь ее. Майор Ларош наконец-то понял, что происходит и подал знак солдатам - прекратить упражнения и подъехать к нему. Кавалеристы поняли все по-своему. Они решили, что половина пленников совершает побег, а майор приказывает принять меры. Кавалеристы бросились к реке, открыв огонь на поражение.
- Не стрелять, идиоты! - надрывался майор.
Но его крики заглушали выстрелы и топот копыт. Он сидел в приступе холодной ярости от своего бессилия, и видел, как его солдаты, пришпоривая лошадей, несутся по мелководью, перезаряжая мушкеты и пытаясь рубить уплывающих техасцев.
Топтун, Колл, Матильда, Гас, Длинный Билл и еще несколько человек, успевших выбраться из реки, бросились к майору, надеясь, что он отзовет кавалерию. Негры взяли их на прицел. На всякий случай. Никто из них, ни рейнджеры, ни майор, ни негры не могли ничего поделать. Майор и Топтун кричали, надрывая глотки, пытаясь отозвать всадников, пока те не перестреляли и не порубили в капусту всех техасцев.
Топтун поднял руки, демонстрируя мирные намерения, и подбежал к майору еще ближе, насколько ему позволили вооруженные негры.
- Майор, неужели это нельзя остановить? Где ваш горнист?
Майор приложился к подзорной трубе. Несколько голых техасцев успели выбраться на другой берег. Они бегали, петляя между кактусами и кустами. Кавалеристы гонялись за ними, стреляя на ходу и размахивая саблями. Ларош опустил трубу и покачал головой.
- Нет у нас горниста, мсье. Был один горнист. Он завел шуры-муры с женой судьи и тот его пристрелил. Досадно, конечно, но ничего не поделаешь.
Гас смотрел через реку и видел лошадей, несущихся по мелководью, и голых людей, барахтающихся в воде. Спасения не было. Он заметил Джеки Баттонса, который пытался поднырнуть под лошадиное брюхо. Напрасная попытка, слишком мелко. Джеки вынырнул с перепачканным илом лицом, и кавалерист застрелил его в упор.
- Господи, они убьют всех! - кричала Матильда.
Интендант Брогноли стоял рядом с ней, покачивая головой и пуская слюну. Это покачивание продолжалось от самого Пало Дуро. Выражение лица тоже не изменилось - он напоминал оживший баклажан. Временами Матильда вела его под руку, но чаще всего Брогноли шел сам. Сейчас он, голый и мокрый, смотрел на уничтожение отряда, как смотрят на дождь.
Колл смотрел в молчании. Убегать от солдат было глупостью, но невозможность исправить эту ошибку сейчас была настоящим сумасшествием. Раненый Чарли Баттонс начал выползать на берег, но был изрублен кавалеристами в капусту. Течение подхватило его тело и понесло вниз по реке.
- Майор, неужели нельзя ничего сделать? - опять закричал Топтун. - Ваши солдаты совсем озверели.
- Боюсь, вы правы, - ответил Ларош. - Церемония получится совсем короткой, когда мы доберемся до места. Думаю, судье это не понравится. Генерал Медино тоже будет разочарован.
- Далась вам эта церемония! Я говорю, ваши люди не в себе, - разозлился Топтун.
На поверхности зеленоватой воды, в кровавых лужах плавали мертвые тела. Джон Грин, низкорослый рейнджер с берегов Миссури, умудрился отнять у кавалериста саблю. Он даже нанес удар, но попал в брюхо его лошади. Та встала на дыбы и рухнула, подмяв под себя Джона и солдата. Лошадь поднялась и поскакала, а рейнджер и кавалерист не всплыли.
- Мсье, горниста у меня нет, я же сказал, - ответил Ларош. - Мои люди - солдаты, и они почуяли запах крови. Остановить их сейчас мог бы выстрел из пушки. Но пушки у меня тоже нет.
Колл и Гас смотрели на другой берег реки. Там несколько техасцев пытались убежать, некоторым удалось преодолеть даже сотню ярдов. Но на каждого бегущего приходилось по несколько всадников. Стреляли ружья, сверкали сабли. Гаса тошнило, Колл оцепенел. Матильда смотрела тоже, но ничего не видела, слезы застилали глаза. Длинный Билл Коулмен сидел на берегу и насыпал на ноги песок, как делают дети. Майор Ларош курил.
      Перебив всех техасцев, мексиканцы возвращались к восточному берегу. Некоторые, гоняясь за голыми пленниками, ускакали от реки почти на милю. Некоторые все еще были в воде. Они расстреливали проплывающие мимо тела и рубили их саблями. На всякий случай. Майор Ларош, щурясь на солнце, медленно подъехал к реке. Он не кричал, не махал руками, но его солдаты наконец начали обращать внимание на командира. И приходить в себя. Двое или трое из них выглядели даже смущенными. Они смотрели на восточный берег и видели, что всего несколько техасцев остались живы.
Молодой кавалерист только что проткнул саблей плывущее мимо тело. Колл знал, что этого парня звали Боб. Сабля плотно застряла в грудине Боба и солдат не мог ее вытащить. Он тужился изо всех сил, дергая саблю так, что почти вытаскивал из воды тело рейнджера, но его усилия ни к чему не приводили. А майор молча наблюдал за ним, покуривая. И лицо его было нехорошим.
- Бедняга Боб, - вздохнул Топтун. - Он умер, а теперь никак не упокоится.
Он спустился к реке и знаками показал солдату, что собирается ему помочь. Кавалерист смотрел на Топтуна насторожено, но все же потащил тело к берегу. Войдя в воду, следопыт подхватил труп и вытащил на сушу. Колл и Гас бросились помогать. Они навалились на тело и Топтун выдернул саблю.
- Видишь, это легко. Не тяжелее, чем вытащить индейское копье из твоей задницы, - сказал он Гасу.
Кавалерист взял свою саблю со смущенным видом. Майор Ларош не спеша переехал реку и принялся считать тела на западном берегу. Затем вернулся на этот берег и дал команду солдатам на построение. Кавалеристы смывали кровь с клинков, окуная их в реку, делали несколько взмахов и вкладывали в ножны. Пока они собирались к месту построения, из реки выбралась лошадь с саблей, торчащей в боку. Она медленно проковыляла мимо Колла и Гаса. Колл, изловчившись, выдернул саблю и посмотрел на трупы своих товарищей. Четверо мексиканцев, выходящих из реки рядом, остановились. Один из них поднял мушкет.
- Не дури, Вудро, - прошептал Гас. - Теперь ты поркой не отделаешься. Они тебя сейчас просто изрешетят.
Остальные солдаты тоже изготавливались к стрельбе.
- Я все равно парочку прикончу, - ответил Колл.
Но он понимал, что Гас прав. Это было глупой затеей. Колл отдал саблю подъехавшему майору. Тот взял ее молча.
Гас смотрел на реку. Мексиканцы даже не пытались что-то делать с трупами. Тела тех, кто был убит в реке, плыли по течению и пропадали из виду. Тело Джеки Баттонса зацепилось за корягу у дальнего берега. Он лежал на спине и зеленоватые волны перекатывались через его мертвое лицо.
- Мне будет не хватать Джеки, - сказал Гас Матильде. - Картежник он был никакой. За это я его и любил.
Матильда, все еще голая, переступила с ноги на ногу.
- Как я  не хочу смотреть на убийства! Особенно, если убивают знакомых мне ребят.
- И я не хочу, Джеки, - вздохнул Гас.
Гасу хотелось, чтобы тело Джеки отцепилось от коряги и поплыло себе вслед за остальными трупами. Он частенько обманывал Баттонса в карты. Не бог весть на какие суммы, но регулярно. Джеки был туповат, у него можно было выиграть и по-честному, но Гас все равно мухлевал. А сейчас жалел об этом. Нужно было дать ему выиграть разок-другой.  Но теперь Джеки ни у кого не выиграет, его тело лежит в реке, а зеленоватая вода заливает его мертвые глаза и открытый рот.
- Боже ты мой, - прошептал Гас и расплакался. Он упал на колени, закрыл лицо руками, и рыдания сотрясали его тело. Гас надеялся, что когда он откроет глаза, Джеки уже там не будет. Матильда похлопала его по плечу.
- Ты плачешь только о Джеки или о всех сразу?
- О Джеки. Он плохо играл в карты, а я все время его обыгрывал. И каждый раз мухлевал.
- Думаю, Джеки уже все равно. Но тебе надо бы прекратить мухлевать, Огастес. Как-нибудь ты нарвешься на кого-то, кто управляется с пушкой лучше, чем ты с тузами.
- Нет, что ты, - возразил Гас. - Я облапошу любого, когда дойдет до карт.
Матильда с тревогой смотрела на Колла. Он отдал саблю, но не перестал злиться. Вид у него был такой же, как в тот день, когда досталось Коббу.
- Я желаю, чтобы вы оказались дома, ребята, - вздохнула Матильда. - Вудро боец, а ты шулер. Если бы я могла сейчас доставить вас домой, то хотела бы знать, что вы никогда не попретесь ни в какую экспедицию.
      Гас сел на песок, вытирая глаза.
- Ладно, Мэтти.
- Вставай, нас ждет майор.
Кавалеристы проезжали так близко, что на Гаса летели брызги из-под копыт. Его все еще мутило, но Матильда ухватила его за плечо и помогла подняться. Колл же продолжал стоять, глядя на трупы в реке.
- Похоже, похорон не будет, - пробормотал Топтун, когда Матильда и Гас подошли к нему.
Похорон действительно не было. Колл все так же стоял, глядя на реку. Один из негров подошел к нему, связал руки и отвел к другим пленникам.

10.

Всю ночь рейнджеры просидели в темноте, гадая о том, что их ждет. Топтун, когда его спрашивали, твердил одно - он видел скелет в плаще, который держал свечку. И на его лице не было носа.
- А как он дышал, если у него нет носа? - удивлялся Длинный Билл.
- Да не нужно ему дышать, если вместо носа дыра, - отвечал Гас. - Воздух сам по себе входит и выходит.
- Воздух нужен не для головы, Гас, а для легких.
- А как насчет глаз? - не унимался Длинный Билл.
- Что, в самом деле нет глаз? - спросил Дон Шейн.
От его слов все вздрогнули. Дон Шейн, высокий худощавый парень с черной бородой, обладал самым громким голосом в отряде. При этом за всю дорогу через Техас и Нью Мексико, Дон не сказал и шести слов. Этот молчун не выдержал, когда услышал о безглазом лице. Насчет носа или его отсутствия Дон как-то мало беспокоился. В Техасе всякое бывает. Индейцы иногда отрезают носы своим женщинам. Да и самого Шона как-то брили в Шривпорте. Цирюльник был так пьян, что чуть не оттяпал Шейну нос. А безносых шлюх можно встретить почти на каждом углу. Безносый человек - велика важность, подумаешь! Но вот человек без глаз - другое дело.
- Я не видел глаз, - ответил Топтун. - Но голова была замотана чем-то. Возможно, под тряпьем и были глаза.
- Если глаз не было, плохи наши дела, - заявил Длинный Билл.
- Да в любом случае они плохи, - добавил Гас. - С чего бы скелету держать свечу для тебя?
Все терялись в догадках. Колл сидел в углу и не принимал участия в разговоре. Он считал, что Топтуну все это просто примерещилось. А вот в вопросе Гаса было рациональное зерно. Мертвецу-скелету нет никакого резона держать свечу для какого-то пленника. Скорее всего, Топтун просто задремал в телеге, и когда их выгрузили в тюремном дворе, не до конца проснулся. Спросонья он навоображал себе всякого. Во дворе их встречали обычные тюремные стражники. Да, солдаты жались к пленникам, но они боялись не людей в черном, а городских собак. Эти полудикие животные опаснее волков, они не боятся человека и могут нападать на скотину, и даже на жителей города. В любом случае, нужно ждать восхода солнца. Утром все прояснится.
В комнате не было окон. О том, что рассвело, пленники узнали по полоске света под дверью.
Дверь открылась и на пороге появился майор Ларош. Нарядный, как никогда. Его усы были закручены особенно залихватски. На боку висела сабля в золоченых ножнах. Рукоять украшена драгоценностями. За спиной Лароша виднелся ряд стульев и пятеро мужчин с бритвами и полотенцами. Перед стульями, на маленьких столиках были разложены тазы с водой.
- Доброе утро, месье. Вы выглядите уставшими. Надеюсь, бритье освежит вас. Нам бы хотелось, чтобы вы смотрелись нарядно на нашей маленькой церемонии.
Щурясь от яркого света, рейнджеры вышли из комнаты. Ночью ветер прекратился, день был солнечным. Топтун насторожено оглядывался по сторонам. За ночь он почти убедил себя, что скелет со свечой ему просто померещился. Ты просто спал на ходу, старина, говорил он себе.
- Бритье, это хорошо, - сказал Топтун и замолчал.
Фигура в черном, та же самая, подошла к нему, протягивая сапоги. Все замерли на месте, даже Матильда. Каждый убедился в том, что Топтун говорил правду. Рука с сапогами была рукой скелета или мумии. Просто кости, обтянутые почерневшей кожей или чем-то подобным. Лица никто не успел разглядеть, но вида руки было достаточно. Оглядевшись, рейнджеры заметили и другие фигуры, стоявшие вдоль стен и под балконами. Все они были закутаны в белые саваны или черные балахоны.
Люди с бритвами выглядели нормально, но вот остальные пугали техасцев. Длинный Билл насчитал двадцать шесть таких существ.
- Смелее, джентльмены, бритье и стрижка пойдет вам на пользу, - подбадривал майор.
- Да я не против бритья, - вздохнул Топтун. - Но вот живые скелеты, вроде того, который принес мои сапоги, меня беспокоят. Слегка.
Майор Ларош подкрутил усы. Впервые на его лице появилась улыбка.
- Это не скелеты, мсье Уоллес. Обыкновенные прокаженные. Мы находимся в колонии прокаженных при монастыре Святого Лазаря.
- Бог ты мой, - сказал Длинный Билл. - Так вот, в чем дело. Я как-то повстречался с одним прокаженным в Новом Орлеане. У бедняги вообще не было рук.
- А как насчет глаз? - поинтересовался Гас. - Они вообще зрячие?
      Майор Ларош отошел в сторону, давая возможность рейнджерам переварить новость и обменяться впечатлениями.
- Да я видел его всего минуту, - ответил Длинный Билл. - Но мне показалось, он был зрячим.
- Эти точно зрячие, - вмешался Топтун. - Чтобы увидеть мои сапоги и принести их сюда, нужно быть зрячим.
- А что, если твои сапоги теперь заразные? - спросил Гас. - Ты их наденешь, заболеешь, и твои ноги отвалятся.
Топтун замер, стоя на одной ноге.
- Пожалуй, я воздержусь от сапог, - пробормотал он. - Лучше босиком похожу, ничего страшного.
      Гаса продолжали беспокоить фигуры в белом, стоявшие во дворе.
- Я так и не понял насчет прокаженных, Билл. Они живые или мертвые?
- Да как сказать, - ответил Длинный Билл. - Ни то, ни се. Оно двигалось, и я думаю, не было мертвым полностью. Но рук не было, значит, какая-то часть была точно мертвой.
Майор Ларош закончил проводить смотр своих солдат, обернулся и жестом приказал техасцам идти к брадобреям.
- Поторапливайтесь. Я не хочу, чтобы судья, который скоро придет, увидел вас в таком виде.
- Майор, нас слегка нервируют эти прокаженные, - сказал Топтун. - Лишь один из нас имел с ними дело раньше.
- Прокаженные тут лечатся и не причинят вам вреда. Те из вас, кто останется здесь, скоро к ним привыкнут.
- Надеюсь, мне не придется остаться с ними, - сказал Гас. - Не хочу жить среди людей, у которых даже кожа на костях не везде есть.
Майор посмотрел на него с усмешкой.
- Кому остаться, решат бобы, - сказал он и ушел, ничего не объясняя.
Колл пристально рассматривал прокаженных. Ночью разговор о ходячих мертвецах пугал его, но сейчас они не казались страшными. Один (или одна) из прокаженных заметил его взгляд и вжался поглубже в тень под балконом. Некоторые из них были настоящими коротышками. Возможно, у бедняг не было ног.
Половина рейнджеров сидела на стульях, пока их брили, а вторая половина наблюдала за процедурой. Солнце пригревало, вода была теплой, ребята наслаждались моментом. Колл, который находился в первой группе, случайно посмотрел наверх и заметил группу людей на балконе, который опоясывал второй этаж. Несколько человек в белом окружили маленькую фигуру в черном, которая была задрапирована не так плотно. Колл заметил миниатюрную руку в черной перчатке, и решил, что это женщина. Когда он вставал со стула, ворота распахнулись и во двор монастыря въехала большая, богато украшенная карета, которую сопровождали кавалеристы.
Майор Ларош бросился к брадобреям и посоветовал им шевелиться, и быстрее брить вторую группу техасцев. Матильде выдали таз с теплой водой и она просто помыла лицо и руки.
В карете сидел напыщенный толстяк в щегольской форме и четыре женщины. Майор подбежал к карете, чтобы помочь судье выйти. Во двор вынесли большие кресла, на которые уселись судья и его женщины. Пехотинцы держали над ними большие зонты, защищая от солнца.
Брадобреи занервничали и второпях порезали Топтуна и Длинного Билла. Но не сильно. Впрочем, рейнджеров эти порезы мало беспокоили. Их больше волновала таинственная процедура, которая вот-вот должна была начаться. Толстый судья и его женщины сидели в удобных креслах, под идиотскими зонтиками, будто в театральной ложе. На что они собрались смотреть?
Колл заметил, как группа солдат с мушкетами выстроились у одной из стен двора. Оружие они держали наготове. Рядом с ними находился священник в рясе.
- Кажись, нас собрались расстреливать, - сказал Колл. - Это расстрельная команда. Лучше бы мы бежали вместе со всеми тогда, через реку.
Топтун посмотрел на стрелков и пришел к такому же выводу.
- Если бы не кандалы, мы могли бы попытаться бежать. Кому-то обязательно удалось бы перемахнуть через стену. Правда, они все равно нас переловили бы за денек-другой. А кого не поймают, будет сожран собаками.
- Лучше уж пусть расстреляют, - вздохнул Длинный Билл. - Собаки здесь ужасные.
- Да ладно, никто не будет нас расстреливать, - возразил Гас. - Нас же обещали доставить в Мехико. Это просто шоу для толстого мексиканца.
Колл не разделил его оптимизма.
- Для шоу им не нужны ни священник, ни расстрельная команда.
Когда бритье закончилось, рейнджеров выстроили в шеренгу перед судьей. Стулья и столики, кроме одного, унесли. Майор Ларош подошел к столику и поставил на него глиняный кувшин, накрытый салфеткой.
    - Итак, мы приступаем к церемонии. Все вы обвиняетесь в попытке свержения законного правительства Нью Мексико и по законам войны подлежите расстрелу. Но власть решила проявить к вам снисхождение.
- Снисхождение? - переспросил Топтун.
- Кто-то из вас умрет, а кто-то останется жить. Вас десять человек, не считая женщины. Ее мы в расчет не берем. Но вы, десятеро, солдаты, и должны отвечать за свои действия.
- Большинство из нас уже ответили, - сказал Колл. Он видел, что дело идет к расстрелу, и не считал нужным выслушивать идиотские речи французского майоришки, на потеху толстяку в кресле и его бабам.
Майор замолчал и посмотрел на него.
- Когда мы выступили, нас было около двухсот человек, - продолжил Колл. - А теперь нас десять. Думаю, это уже наказание, и его достаточно.
- Нет, мсье, это просто невезение, - возразил майор. - А теперь я расскажу, в чем суть процедуры. В этом кувшине находится десять бобов. Пять из них белые, а пять черные. Каждому из вас завяжут глаза. Вы будете подходить к кувшину и выбирать по одному бобовому зерну. Те, кому достанутся белые бобы, останутся жить. Ну а те, кто вытянут черные, умрут. У нас тут священник, если вы заметили. И стрелки. Итак, кто готов начать?
Наступила тишина. Гас и Длинный Билл посмотрели на Топтуна Уоллеса, но Топтун в это время смотрел на ближайшего солдата с мушкетом. Он не думал о белых бобах или о черных бобах. Уоллес думал о том, как захватить ружье, пристрелить майора или толстого судью и попытаться сигануть через стену. Возможно, ему и нескольким парням могла бы улыбнуться удача. Ноги были в кандалах, но если бы некоторым из них удалось уйти из монастыря с ружьями, то они бы погибли сражаясь. Топтун не верил мексиканцам и их затее с бобами. Возможно, все бобы в кувшине были черными, и им просто давали надежду, чтобы потом убить ее. Вместе с ними.
Колл тоже не верил в эти бобы, но не мог стоять, как корова, и ждать, пока кто-то решится, и сделал шаг вперед. Солдат с черной повязкой в руке стоял возле стола.
- Отлично, у нас первый доброволец, - сказал майор и выразительно посмотрел на солдата. - Завяжи ему глаза хорошенько.
Кувшин с бобами был накрыт белой салфеткой. Солдат зашел Коллу за спину и плотно завязал ему глаза. Колл вообще ничего не мог видеть. Но майору этого показалось мало. Он тоже обошел Колла и стал позади.
- Повязка может соскочить. Кувшин у вашей левой руки. Просто протяните ее и вытяните жребий.
Колл пощупал кувшин. Черт его знает, может, там нет никаких бобов. Может, это фокус такой, а в кувшине сидят скорпионы или маленькая змея. Топтун говорил, что маленькие гремучие змеи самые ядовитые. А зачем тогда солдаты с ружьями? Для показухи? Он опустил руку в кувшин и понял, что все его подозрения - глупость. Пальцы нащупали горсть бобовых зерен. И между ними не было никакой разницы. Колл взял первый попавшийся и вытянул руку из кувшина.
- Вы проявили смелость, мсье, и теперь она вознаграждена, - торжественно сказал майор, пока солдат снимал повязку.
Колл посмотрел на свою руку, державшую бобовое зерно. Оно было белым.
- Вы будете жить. Отойдите, пожалуйста, в сторону. Нам нужен следующий доброволец.
Топтун Уоллес сразу же сделал шаг вперед. Удача Колла убедила его в том, что в кувшине действительно лежат разноцветные бобы. Топтун отказался от затеи с побегом и решил попытать счастья мирным путем. Всю свою жизнь он рисковал, и удача сопутствовала ему. Значит, есть шанс. Почему нет?
Но голова Топтуна была такой же большой, как и его ноги. Солдат завел концы повязки за голову, но для хорошего узла ее длины не хватало.
- Боюсь, придется вас обстричь, мсье Уоллес, - сказал майор.
- Я могу просто зажмуриться. Ведь кувшин все равно находится позади, я ничего не увижу.
- Может, и так, только правила есть правила. Вы должны иметь повязку на глазах.
Майор подозвал второго солдата, который ухватился за другой конец повязки. В четыре руки они сумели завязать повязку.
- Господи, у меня сейчас череп треснет. Я не вижу ни черта.
- Кувшин у вашей левой руки. Пожалуйста, тяните жребий.
Топтун вытянул из кувшина бобовое зерно. Прежде, чем солдаты сняли повязку, он услышал судорожный вздох одной из женщин, сидевших возле судьи. Уоллес посмотрел на фасолину. Она была черной.
- Счет один-один, - сказал майор.
    Женщина, чей вздох слышал Уоллес, потеряла сознание. Ее подружки обмахивали соседку веерами. Толстый судья никак не реагировал ни на обморок, ни на драму жизни и смерти, происходившую перед ним. Его заботил прыщик на левой руке. Судья ковырял этот прыщик перочинным ножиком, больше его ничего не интересовало.
Топтун еще раз посмотрел на черный боб и сунул его в карман. Двое солдат отвели его к стене, напротив которой выстроилась расстрельная команда. Уходя, Уолллес улыбнулся остальным техасцам.
- Прощайте, парни. Думаю, меня застрелят первым.
Ожидая конца процедуры, Топтун несколько раз вынимал из кармана черное бобовое зерно и внимательно смотрел на него. За время своих скитаний он стоял на краю жизни много раз. Пули, томагавки, стрелы, копья, ножи, лошади, медведи, команчи, апачи, кайова, сиу, пауни. И он оставался жив. А теперь умрет из-за идиотской фасолины из кувшина, которую он вытянул во дворе колонии прокаженных в Эль Пасо. Очень мило.
Остальные рейнджеры были ошеломлены. Топтун больше, чем кто-либо другой, помог им преодолеть прерию и остаться в живых. Он учил их выживать, помогал находить еду и воду в диких местах. А теперь должен умереть.
- Пока, Мэтти! - сказал Топтун и помахал рукой. - Споешь мне что-нибудь напоследок?
Он вдруг вспомнил, как давным-давно тетки пели ему по вечерам в Кентукки, перед сном.
- Конечно, сейчас вспомню что-нибудь подходящее, - ответила Матильда.
Следующим был Дон Шейн. Ему досталась черная фасолина. Дон ничего не сказал и даже не изменил выражения лица. Интендант Брогноли, пуская слюну, вытянул белую. Джо Тэрнер, коротышка из Хьюстона, который вечно заикался, получил черную фасолину. Его и Дона привели к Топтуну, а Брогноли - к Коллу.
Гас стоял возле Длинного Билла Коулмена. Уэсли Баттонс держался рядом с двумя кузенами, Питом и Роем. Никто не смог запомнить их фамилий. Эти трое не проявляли никакого желания идти к столу с кувшином. Длинный Билл обернулся к Гасу.
- Ты как? Пойдешь?
Биллу вообще-то было все равно, но Гас был капралом, а субординация великая вещь.
Гас знал, что к кувшину нужно идти так же, как он подходил к карточному столу. Только сейчас игра шла нешуточная, на кону жизнь, и ни одного туза в рукаве.
- Вудро начинал, а я, пожалуй, буду замыкающим.
    - Думаешь, пока до тебя дойдет черед, все черные бобы вытащат? - улыбнулся Билл. - Их ведь осталось всего два.
Гас не ответил. Он был напуган и зол на Вудро Колла, который вызвался идти первым и выиграл жизнь. Если бы у Гаса было несколько минут, чтобы успокоиться, он обязательно пошел бы первым и вытащил ту белую фасолину, которая досталась Коллу. Этот Вудро, он вечно лезет первым.
Пока Длинный Билл размышлял, Уэсли Баттонс пошел к кувшину и получил белую фасолину. Гас и Билл сразу же пожалели о том, что не решились раньше. Уэсли спасен, а они нет. Билл почувствовал, что не может больше ждать. Он так быстро вышел к столику, что чуть не перевернул его.
- Полегче, мсье. Не нужно ломать инвентарь, - осадил его майор.
- Просто я готов. И хочу тянуть жребий. Прямо сейчас.
- Не вопрос. Сейчас вы его потянете.
    Как только повязка оказалась на его глазах, а кувшин под рукой, Билл запустил руку и нащупал пальцами оставшиеся бобы. И замер, вся его решимость испарилась. Он не мог сделать выбор. Длинный Билл вдруг начал размышлять, не различаются ли как-нибудь белые и черные бобы. Может быть, у черных кожура потолще?
Майор Ларош подождал немного, а потом деликатно кашлянул.
- Ну же, мсье, делайте ваш выбор. Смелее.
Потными пальцами Длинный Билл ухватил фасолину и вытянул руку из кувшина. Дрожащие пальцы разжались и фасолина выпала. Солдат снял с него повязку, нагнулся, поднял фасолину и протянул Биллу. Она была белой.
Следующим тянул Пит. Он поднял голову к небесам, будто ожидая подсказки. Но ощутил лишь тепло солнечных лучей на лице. И вытянул черную фасолину.
Осталось двое: Гас и тощий парень по имени Рой. При мысли о том, что Рой может пойти первым и вытянуть белую фасолину, Гас встрепенулся. И прыгнул вперед. Запустив руку в кувшин, он понял, что мексиканцы не соврали насчет количества бобов, их осталось только два. Гас пощупал одну фасолину, затем другую, представляя себе, что он собирается бросать кости. В кости ему всегда везло.
Вытянув фасолину, Гас не мог заставить себя открыть глаза, даже когда с него сняли повязку. Все остальные раньше него увидели, что фасолина белая. Рой побледнел.
- Теперь понятно, чего мне ждать.
Тем не менее, он дал завязать себе глаза и вытянул черную фасолину. И дал отвести себя к остальным обреченным. Гас пошел в другую сторону и оказался возле Колла.
- Ты мог бы и не ждать так долго, - сказал ему друг.
- Но ты пошел первым, добровольно, - ответил Гас. - И в кувшине было пять черных фасолин. А когда пошел я, оставалась лишь одна. Я просто увеличил свои шансы.
- Будь у меня оружие, я бы не стоял здесь и не болтал с тобой, - сказал Колл, глядя на пятерых рейнджеров, которых повели к месту расстрела.
Солдат, который завязывал глаза при жеребьевке, пошел к приговоренным. И у него было пять черных повязок. Солдат завязал глаза всем, кроме Топтуна с его большой головой. Майор Ларош, раздражаясь из-за этого, вызвал одного из солдат, стоящих возле судьи, и послал его за большим куском ткани для повязки.
- Мсье Уоллес, мне жаль, - сказал майор. - Я понимаю, как тягостно ожидание в такой ситуации.
- Не стоит беспокоиться, майор, - ответил Топтун. - Я видел многих, которые умерли с открытыми глазами. Думаю, мне это тоже под силу.
Тем, кто оставался жить, дали возможность попрощаться с теми, кому предстояло умереть. Топтун отдал интенданту Брогноли свой табак, а Джо Тернер, хоть и дрожал, крепко пожал руку Коллу.
- Мэтти, как насчет песни? - напомнил Топтун. - Думаю, какой-нибудь псалом был бы в самый раз. Я не запомнил ни одного, хотя моя матушка и ее сестры знали их множество.
Мэтти не могла говорить из-за комка в горле. Вот прямо сейчас пятерых милых парней, с которыми она выехала из Остина, расстреляют. Гас тоже не мог говорить. Он смотрел на Роя, Джо, Дона Шейна, Пита и молчал. Просто пожал всем руки. Поскольку все были в ножных кандалах, майор решил не связывать пленникам руки.
Пятеро живых стояли перед пятью почти мертвыми. Они ожидали, что обреченные захотят передать что-то для родных или просто скажут что-нибудь на прощанье. Но люди с повязками на глазах молчали. Пит поднял лицо к небесам, как давеча возле столика.
- Прощайте, ребята, - сказал Топтун. - Берегите воду в пути.
Выживших отвели обратно. Толстый судья встал с кресла и произнес речь. Она была длинной, скучной и непонятной. Судья говорил по-испански и рейнджеры даже не пытались понять, о чем он говорит. Как только судья умолк, майор дал команду и солдаты подняли ружья.
Майор махнул рукой и раздался залп. Тела техасцев сползли по стене. Топтун Уоллес стоял дольше других, но и он упал. Его большая голова, слишком большая для повязки, легла на дергающиеся ноги Джо Тернера.
Колл люто ненавидел мексиканцев, которые отправили в ад многих его друзей, а сейчас расстреляли пятерых из них прямо у него на глазах. Гас просто радовался жизни, он до сих пор не мог поверить в то, что вытащил нужную фасолину. Одно неправильное движение, и он сейчас валялся бы под той стеной. Брогноли, пуская слюну, жевал табак, подаренный Топтуном. Когда расстрелянные упали, он почувствовал, что трясется весь, а не только его голова. Но не более того.
Мексиканцы привезли уже знакомую рейнджерам телегу с черным волом и собрались грузить на нее трупы. В этот момент, откуда-то с балкона раздалось пение. Голос был высокий, чистый и такой сильный, что Гас подумал: эту песню наверняка слышно на берегу Рио Гранде.
Все, кто был во дворе, застыли. Даже судья, который направлялся к своей карете, замер. Майор Ларош посмотрел на балкон, откуда звучало пение. Песня была без слов, только высокий вибрирующий голос. Матильда даже перестала плакать. Она так и не вспомнила ни одной песни для Топтуна, но эта женщина пела гораздо лучше - для Топтуна и для всех остальных. Пела невысокая женщина в черном, которая стояла на балконе. Это пение завораживало, никто не смог шевельнутся, пока оно не закончилось. Колл плакал, не стесняясь, и даже майор Ларош смахнул слезу.
Гас был потрясен до глубины души. Пьяным он и сам любил погорланить, но пение с балкона не могло сравниться ни с чем, что он слышал за всю свою жизнь. И вряд ли он услышит что-либо подобное в будущем. Певица держалась за перила балкона. Песня закончилась низкими вибрирующими нотами и все вдруг почувствовали вселенскую печаль - по парням, лежащим под стеной, по своим несбывшимся надеждам, по невыполненным обещаниям и многому другому. Гас плакал навзрыд, не понимая, что с ним происходит, и даже не пытаясь понять это. И не мог остановиться.
Последние ноты реквиема повисли в воздухе. Воцарилась тишина. Женщина в черном отошла от перил и исчезла. Толстый судья очнулся от транса и забрался в свою карету, вместе со своими женщинами. Карета тронулась и выехала со двора.
- Господи, ты слышал это? - спросил Гас.
- Слышал, - ответил Колл.
Солдаты тоже ожили и принялись грузить тела на телегу. Матильда подошла к выжившим рейнджерам.
- Нам тоже нужно поехать, это наши ребята. Мы обязаны проследить, чтобы их похоронили достойно.
- Пойди спроси майора, ты ему нравишься, - сказал Колл Гасу. - Если ты попросишь, он разрешит.
- Мэтти, пойдем вместе, - сказал Гас. - Попросим вдвоем.
Они направились к майору, который салютовал карете, стоя у ворот.
- Мы бы хотели помочь при погребении, майор, - начал Гас. - Толку от нас немного, но все-таки, это наши друзья.
- Как вам угодно, мсье, - ответил майор. - Кладбище у нас прямо за стеной. Идите за телегой и возвращайтесь, когда закончите.
Гаса удивило, что майор не приставил к ним охрану.
- Думаю, вы вернетесь очень скоро, - ответил майор на его немой вопрос. - Собаки здесь очень злые. Не думаю, что вы сможете сбежать от них в кандалах. Вы видели далеко не всех, тут их очень много. Собаки вас просто съедят.
Матильда все еще находилась под впечатлением от услышанного пения. Она верила, что Топтун и остальные парни его тоже слышали. Ей хотелось разглядеть певицу, но лицо женщины в черном было скрыто густой вуалью, а расстояние до нее слишком большим.
- Я никогда не слышала пения, подобного этому, майор. Кто эта женщина?
- О, это леди Кейри. Думаю, вскоре вы с ней познакомитесь.
- Что британская леди делает в таком месте? - удивился Гас. - Она забралась от дома гораздо дальше, чем мы.
Майор какое-то время молчал. Он, казалось, устал от этого разговора. Повернулся к солдату и приказал подать ему лошадь.
- Что же, я тоже далековато от дома. Но я солдат и нахожусь там, где должен находиться, - сказал он, забравшись в седло. - А леди Кейри военнопленная. Как и вы. Я распоряжусь, чтобы вам разрешили участвовать в похоронах. Советую наложить на могилы камней побольше. Собаки, как я уже говорил, здесь очень голодные.
Гас присоединился к своим, столпившимся позади телеги. Как только они вышли за ворота, майор Ларош и его десять всадников выехали следом и пустились вскачь по дороге, ведущей в город.
- Я спрашивал майора насчет женщины, которая пела, - сказал Гас. - Он говорит, леди тоже военнопленная.
Колл не ответил. Он смотрел на тела своих товарищей, лежащие в повозке. Кровь капала сквозь дырявое днище и оставляла красный след на дороге, который тут же покрывался пылью и песком.
- Ну и ветерок сегодня, - заметил Уэсли Баттонс.