Уважаемые внимательные читатели, я переработала начало, выкладываю новую версию. Достаточно ли теперь прописана ГГ, чтобы не вызывать некоторое возмущение?))
          Апрель.
          Теплый вечер.
          Впереди два выходных дня.
           Екатерина Веточкина не особо спешила домой, где ее ожидал полный набор современной старой девы: толстый и настырный кот и верный интернет, который всегда готов предоставить массу развлечений. Из-за любви к электронному другу домашние прозвали ее Радистка-Кэт, очень уж шустро она стучала по клавиатуре с потертыми буквами, вслепую набирая текст.
          «Н-да… Может зайти в кафе?» - подумала Екатерина, плавно проплывая мимо витражных окон и бросая скучающий взгляд внутрь помещения. Взгляд только окружающим мог показаться скучающим, на самом деле молодая женщина   быстро оценила обстановку на наличие молодых мужчин.
           «Увы! Одни малолетки тусят, ни одного потенциально интересного… да и что им делать здесь? Все за городом, на дачах, рыбалке»
           И Катя отправилась дальше. По дороге ей пришлось остановится и поговорить по мобильному телефону – позвонила коллега, предложила ее заменить в воскресенье, Екатерина согласилась. Почти у самого дома, пятиэтажной хрущевки, поймал еще один звонок. Ее спросили, может ли она две недели, здесь по соседству, делать уколы пожилой женщине. Екатерина оговорила сумму за визит и время. Она никогда не отказывалась от подработок – деньги были нужны всегда. Лет пять назад родители уехали в деревню, оставив ей однокомнатную квартиру и пустив на «собственные хлеба», но регулярно снабжая дочь  домашними овощами и фруктами. На пути ей попалось открытое кафе, но и там веселились компании не ее возраста и статуса: в основном подростки от тринадцати до шестнадцати лет.
          «Что ж, как всегда: в реале – ноль, а в виртуале - море» - неудовлетворенно подытожила Екатерина, немного искажая истину. Она работала медсестрой в военном госпитале, и там было много мужчин, и то самое море поклонников, но моря-то бывают разными. Так и в жизни: кто нравился Екатерине оказались «глубоко семейными», а те, что клеились… Ох! Как же долго им было служить до нижней планки, установленной  Екатериной. 
         Дома она успевала делать все и сразу: пить кофе, болтать по скайпу с подругой Аленой, слушать ее рекомендации как себя вести с очередным симпатичным потенциальным кавалером и листать анкеты холостых мужчин на популярном сайте знакомств, где процентов двадцать кандидатов имели французское гражданство. Нет, Катя любила Москву – родной город, в определенной степени могла считаться патриоткой. Просто не складывались у нее отношения с противоположным полом, то Катя была на дежурстве, то молодому человеку оказывалось неинтересными короткие и редкие встречи столь занятой девушки. А французский язык ей нравился еще  в школе, благодаря сериалу про Анжелику и, конечно же, непревзойденным духам. К тому же, было что-то чарующе-романтическое во французских словах о любви, таких важных для каждой молодой женщины.
        - Катя, давай сходим куда-нибудь? – спросила Алена, - Можно в кино, а потом в кафе?
       - Сегодня уже все, а завтра не могу: занята, - быстро ответила Катя, наливая в чашку кофе – она собиралась сидеть допоздна, - Только не начинай! – попыталась она предупредить фонтан «прокисшего вина», который изливался из подруги на протяжении нескольких лет, точнее с того момента, как Катя  пошла в волонтеры.
        - Катя, твоя добрая душа вызывает полное непонимание: сейчас тепло, никуда твои бомжики не денутся, не замерзнут, им каждый кустик - дом! Найти среди них потенциального мужа невозможно! Сколько тебе об этом говорить?! – полилась из скайпа старая песнь озабоченной подруги.
        - Я не ищу там мужа, с чего ты взяла? – отбивалась Катя.
        - Зачем тогда тратить целый выходной день? Ладно день, а вечер, вечер-то свободен? Вот и пойдем!
        - Хорошо, но в семь мне нужно сделать первый укол, сегодня появилась клиентка.
        - А деньги, заработанные непосильным трудом, на что планируешь потратить? На лекарства или тур поездку? – голос Алены изменился, проскользнули ехидные нотки.
        - Опять смеешься? – разрядила Катя обстановку, - Там не так много. Не буду же обдирать пенсионерку.
        - Ох, Катя, не будет из тебя «путевой старухи»!
        - Алена, ну сколько можно? Сама же знаешь: на институт коплю.
        - Дался тебе этот институт! ВУЗ нужно расшифровывать иначе: выйти удачно замуж! Все остальное для женщины неважно! И вот кого ты в институте можешь найти? Выпускника школы на десять лет моложе, или старого профессора, которому клизму пора ставить? Кого, Катя?!
        - У нас с тобою разные точки зрения. Все. Хватит! Иначе поссоримся.       
        - Ладно, возись со своими бомжами и бездомными кошками! У меня хорошая новость. Я не могу ее держать в себе. Ты не представляешь, я тут познакомилась с одним французом, по переписке, он та-а-кой… - реплика подруги прервала машинальное перелистывание анкет разновозрастных потенциальных женихов, Катерина насторожилась – новость была интересной: недели две назад она сама начала общаться с французом на сайте знакомств.
        - И кто он, что он? Рассказывай!
        Алена не заставила себя упрашивать – очень хотелось похвалиться, а то и приукрасить: с деньгами (деньжищами), окончил какой-то главный французский университет, всемирно известный, на букву «Си» называется (Сорбонна), живет на Лазурном берегу и путешествует на «шикарном пароходе под парусом». Последняя фраза вызвала смех у Екатерины:
        - Пароход под парусом  – яхта? Ну ты, дурында, Алена! А как зовут этого претендента? И вообще, он русским владеет, как ты с ним общаешься? Ты же по французскому языку кроме ля-мур и шер-шер ля фам ничего, даже из школьной программы не помнишь!
          - Его зовут Поль, а письма я ему пишу с помощью яндекс-переводчика, есть такая программа, ты отстала от жизни, дорогая. И потом, не буду же я тебя просить – не корректно это, да и отбить можешь! – на мониторе появилось крупным планом лицо Алены с гримасой, что означала «я тебя сделала, подруга». Екатерина не стала просвещать ее, что писать письма с помощью яндекса – навсегда прицепить ярлык безграмотного человека, да и потом, Алена - одноклассница, должны ж были сохраниться начальные знания. Правда, подруга успешно прогуливала французский, как и остальные уроки, стремясь к новой, взрослой жизни.
          - Как его зовут? – смутные подозрения перечисленных достоинств кандидата-француза в самом начале насторожили Екатерину, ее новый знакомый тоже владел яхтой и носил имя Поль.
          - Я же сказала, зовут его – Поль! Фамилия Флер, правда, красивая? Он меня в Париж зовет и выслал приглашение!
          - Красивая-красивая, только знаю я этого Флера, вторую неделю переписываюсь! Вот так, и без переводчиков! – выпалила Катерина, сердито оттолкнув чашку с остывающим кофе,  - Вот же подлец!
          - Ой, опять пересеклись… - на лицо подруги жалко было смотреть. Алена едва сдерживала слезы, нос покраснел, пухлые губы дрожали, – Кать, а Кать, да ну его! Давай бросим вместе!
          - Было б что бросать, - Екатерина расстроилась и разозлилась, причем и на судьбу и на ловкого француза одновременно и в одинаковой степени. Непроизвольно захотелось стукнуть себя по лбу в науку: прекратить мечтать о нереальном женихе, она сама в силах решать возникающие проблемы, без обеспеченного мужа, и совершенно ни к чему приклеиваться к кому-то. Значит, так сложилась ее судьба: не жить в достатке, не иметь детей.
          - Кать, Кать! – ныла в скайпе Алена, а Екатерина никак не могла успокоиться. Из-за монитора, совершенно не вовремя, показалась огромная рыжая морда любимого кота Чеша. Длинные белые усы его дернулись в насмешливо-язвительной ухмылке.
           - А ну кыш-брысь! – крикнула на кота Екатерина и полезла вытаскивать животное из укрытия, зная, что тот непременно, покидая его, выпрыгнет и обязательно попадет лапами на клавиатуру, а то и в проводах застрянет: к обычному комплекту от техники прилагался шнур от настольной лампы, что Екатерина включала для экономии света.  Кот не стал рисковать, шмыгнул со стола по прямой, зацепив чашку и утащив лапой шнур от лампы.
          - Ну,  гад, другого места не нашел! – схватилась за клетчатое полотенце Екатерина, метясь в кота, присевшего на углу стола.
          Кот успел спрыгнуть, полотенце полетело, прихватив чашку, в монитор, ноутбук  быстро-быстро  заскользил по гладкой столешнице в сторону настольной лампы и вся каша-мала упала на пол, поливаемая кофе. Внутри кучи вспыхнул голубой огонек, и что-то ударило руку девушки, пытавшуюся спасти бесценного друга…

                                30 апреля 1762 года

        - … Ах! – ей нечем было дышать, и она попыталась вздохнуть, но грудь сдавило нечто жесткое и грубое.
        Спертый воздух помещения, пропитанный гарью, потом, жутким сочетанием цветочных ароматов и пудры, попав в горло, вызвал кашель.
        Рука непроизвольно взметнулась вверх, блеснув разноцветьем огромных камней в перстнях, нанизанных на ее пальцы, и браслетах тонкого запястья, ощутила прохладу обнаженной кожи груди и шеи. 
        Глаза отказывались верить: Екатерина сидела за длинным столом, в компании чудных незнакомых людей.
        Нелепые костюмы у мужчин и декольтированные, явно старинные, платья у женщин.
       Высокие и нелепые замысловатые прически с перьями и цветами в локонах и буклях.
       Чужие лица, напудренные и застывшие как у манекенов. Кривые усмешки ярко накрашенных губ.
        Взгляды опущены перед собою в тарелки.
        Блеск огромных камней и золота плещется яркими бликами от высоких свечей в канделябрах, отражаясь на пуговицах слуг в белоснежных париках и перчатках, в высоких зеркалах. А с потолка свисают нереально огромные хрустальные люстры.   
       «Мне снится? Где я?!»
        Напротив Екатерины на другом конце стола высокий худой мужчина, он стоит,  подняв бокал. У него вытянутое лицо, длинный нос и колючие глаза, которые по недоброму смотрят на нее. Нижняя губа мужчины брезгливо оттопырена, уголки опущены. До Екатерины доносится конец фразы:
     - Je porte un toast à la famille impériale!/1
     «Ох! Мамочка!.. Где я?!.. Что он сказал?.. Кому он говорит, мне? Французский!.. Кажется, «поднимаю тост за императорскую семью»!..» - мысли взметнулись, забились встревоженной птицей, но ни одной не удалось утвердиться в туманной голове. Екатерина продолжала испуганно смотреть, как мужчины поднимаются и пьют, женщины довольно улыбаются и кивают пышными прическами.
        - J’ ai porté un toast et vous, Madame, ne buvez pas?! Vous osez me désobéir!/2  – мужчина смотрит и обращается к ней!
        Как усмирить панику? Что он ей сказал?!  Как вздохнуть и выпить бокал, который перед нею держит на золотом подносе слуга? Она же шевельнуться не может!           
        «Что  происходит?!. Я ничего не понимаю! Где я?»
         Мужчина явно уже не просто недоволен, он в гневе выхватывает из  вазы красное яблоко и швыряет в Екатерину.
        «Ого! Нифига-се порядки!» - успевает подумать Екатерина, вскакивает, но, запутавшись в многочисленных складках длиннющего пышного платья, остается стоять, лишь краем глаза проследив полет злополучного фрукта. Едва он стукнулся об пол и покатился, Екатерина посмотрела на скандалиста, попытавшись вложить во взгляд все презрение, которое могла испытывать к незнакомому человеку, столь низко упавшему в ее глазах.
       - Folle! Vous êtes sotte, madame! Bien que je divorce.../3 – со смехом выкрикнул мужчина, затем схватил и поцеловал полную руку женщины, сидящей справа от него, - Ici unedame est digne de vous remplacer! /4
        «Что?! Разводись? Это мой муж?! Прилюдно орет о разводе со мною?! Еще дурой и сумасшедшей обзывает?! Хам! Урод! Недомолекула! Слава Богу, у меня нет мужа!»

***
1/  пер. с франц.    -  Провозглашаю тост за императорскую семью!
2/ пер. с франц. - Я провозгласил тост, а Вы, мадам, не пьете?! Как Вы посмели меня ослушаться!
3/  пер. с франц.    -  Сумасшедшая! Вы - дура, мадам! Хоть разводись...
4/  пер. с франц.    -  Даже эта особа, способна Вас заменить!
         
          Гости за столом, кто смущенно, кто злорадно, прикрываясь кружевными платочками смеются.
         «Ну уж нет! Оскорблять я себя не позволю! Нечего мне здесь делать!» - Екатерина не нашла ничего лучшего  как, подхватив путающиеся юбки, - «Да сколько ж вас?!» - быстро направиться к дверям.
          Слуги подскочили, чтобы открыть, но скандалист вновь что-то крикнул, и вместо помощи Екатерина увидела: никто не собирается ей открыть створки. Она едва лбом не стукнулась! Спасли несносные юбки и какой-то каркас под ними – успели спружинить и ее остановить.
          «Ничего, мы - не барыни, умеем двери открывать!» - зло усмехнулась Екатерина и рванула створки на себя, а вслед ей нёсся хохот скандалиста.
          - Folle!/1
          Коридор встретил темнотой, фантастической силы сквозняком и мечущимися крылатыми тенями, которые никак не удавалось рассмотреть – светильников было мало.
          «Дурдом не закончился!» - огорчилась Екатерина, закрутившись на одном месте, не ведая куда идти - «Помешательство продолжается! Как же проснуться? Где я?!»
          - Ваше Императорское Высочество! Осторожнее, матушка! Свети! Живее,  – раздалось слева, из-за колонны выскочил мужчина, все в таком же непонятном одеянии и белом парике, держа в руке подсвечник, и женщина в простом пышном платье с узлом в руках. Она ловко развернула тряпки, оказавшиеся большим куском ткани, и заботливо накинула их Екатерине на плечи. Тут же пошло тепло – ткань оказалась плащом, подбитым коротким нежным мехом.
         «О! Какое счастье – говорят на русском!» - облегченно вздохнула Екатерина и готова была наконец-то открыть рот и спросить, но женщина быстро затараторила:
          - Ваше Императорское Высочество, ее сиятельство Екатерина Романовна просили передать, что ждут в ваших покоях.
         «Сейчас будет взрыв мозга! Какие сиятельства, кто такая эта Романовна-тезка?!» - в очередной раз с трудом вздохнула Екатерина, подавляя желание вывернуться из сжавшего грудь корсажа. Но тот намертво врос в тело, не оставляя надежды на освобождение.
         С непривычки, половив руками многочисленные юбки, задрав их почти на уровне колен, Екатерина послушно направилась за слугой по тускло освещаемым коридорам. Она периодически спотыкалась, путаясь в неуправляемых, постоянно выскальзывающих, складках шелкового платья.

***
1/ пер. с франц. – Сумасшедшая!

        В покоях оказалось теплее, чем в коридорах, по которым они шли: не свистели сквозняки,  им преграждали путь плотные белые шторы, расшитые золотыми вензелями. Многочисленные «диванчики» на кривых резных ножках, заваленные подушками и подушечками; низенькие столики со статуэтками, вазами, шкатулками создавали иллюзию хаотичности и богатства. Здесь было все по-настоящему дорого и красиво, но совершенно  чуждо, как и наряд на Екатерине, с которым она продолжала украдкой периодически  сражаться.
       С дивана навстречу поднялась и сделала глубокий реверанс красивая  молодая девушка в платье из зеленого шелка. На голове дамы была невысокая, аккуратная прическа почти белых волос, при сближении белизна оказалась наносной – отчетливо проступали темные корни. Карие глаза смотрели тревожно и озабоченно. От незнакомки повеяло неподдельной добротой и участием.
        Екатерина поняла, что перед нею та самая - тезка.
        «Что за чудеса: и муж есть – урод, и подругу предоставили. Где я? Кто я? Как меня зовут?!»
       - Ваше Императорское Высочество, вы встревожены! Его Императорское Высочество снова допустил грубость? – голос у тезки оказался приятным. Девушка подошла мелкими шажками и взяла ледяные руки Екатерины, участливо делясь теплом и стремясь заглянуть ей в глаза. Говорила тезка на французском.
         - Он бросил в меня яблоком, обозвал дурой и сумасшедшей, - тихо и медленно, выговаривая слова, прошептала Екатерина, внутренне дрожа от ужаса – скандалист, называемый ее мужем, оказался не просто богатым мужиком, а каким-то высочеством с приставкой «императорский», к тому же пришлось перейти на язык, выбранный собеседницей, - Он объявил, что скоро разведется со мною.
         - Какой ужас! – вскрикнула Романовна, всплеснув красивыми руками, и испуганно прикрыла пальчиками рот, - При принцах и послах?
         Вопрос смутил Екатерину, и она лишь кивнула, понимая, что после такого происшествия явно обречена на что-то весьма нехорошее. Но она же не виновата! Она только… Что собственно произошло? Она только появилась в чьей-то чужой жизни и будет нести наказание, потому что вовремя не отреагировала, как должна, как следовало.
          - Он еще при всех страстно поцеловал руку какой-то толстухе в бордовом платье…
          - Ну,  Лизка-дрянь! Косы бы ей повыдергать! - вырвалось у новой подружки совсем как-то по-современному, очень привычно. Екатерина прыснула по-русски:
         - Парик не забудь стянуть!
         - Ваше Императорское Высочество, - тезка продолжила разговор на французском. Предварительно убедившись, что никого кроме них в комнате нет: выглянула в смежную, и зашептала: - Нельзя более медлить! Пора решиться! Все готово!
         Екатерина от неожиданности попыталась примоститься хотя бы на край диванчика, но ей мешал каркас платья, что уже начинало раздражать. Тезка подскочила и ловко устроила подругу, подняв обручи сзади.
         -  Что Вы хотите сказать? – выдержав паузу, Екатерина, не притворяясь, продемонстрировала полное непонимание, очень рассчитывая получить информацию о происходящем.
          Тезка поерзала на диване, распихивая подушки, еще разок оглянулась и ответила:
          - Переворот! Все готово: знать вас любит, Сенат, Синод, канцлер – ждут только сигнала! Лучшего случая не будет: государь отправляется воевать с Данией за свою, никому не нужную Голштинию! И это после заключения позорного мира с Пруссией! Он совершает ошибку за ошибкой, настраивая всех против себя! Ваши подданные полны возмущения! Решайтесь! После слов Его Императорского Высочества Вам грозит реальное заточение в камере Шлиссельбургской крепости, в соседней камере с Иоанном Антоновичем или монастырь! Я не удивлюсь, если завтра же поутру у дверей поставят стражу!
         «Муженек кого-то уже посадил? Круто! Как у них тут все жестко. Кто этот несчастный Иван Антонович?! Хотя, какое мне дело до него: я кто? Какой переворот? Бунт? Пруссия, Гол-Голштиния, а это где? Отправляется в непонятную страну? Да пусть отправляется! Не очень-то и страдать буду – мерзкий тип!»
         - Ах… - новость оглушила Екатерину, в истории она была слаба, в географии тоже, но, где находится крепость, знала – Санкт-Петербург!/1  Вот куда ее занесло из родной Москвы… Теперь бы вспомнить судьбу-злодейку кем она стала! Но белое пятно знаний не спешило снимать покрывало тайны, а ехидненько так посмеивалось.
         - До утра время еще есть, но, может, я и не права? Друг мой, Екатерина Алексеевна, молю: вспомните, как мы мечтали об этом! Сколько великих и славных дел сможем совершить! Не сидите, сложив белы рученьки, не позволяйте деспоту лишить Россию единственной надежды – Вас! – горячо зашептала тезка, сползая с дивана на колени перед Екатериной, напугав ту еще больше. Но Катя Веточкина наконец-то услышала свое новое имя! С одной стороны это было таким счастьем, но с другой весьма пугало.
        «Хоть имя осталось, и отчество! Фу-у-ух! Я – Екатерина»
         - Екатерина Романовна, - совершенно забыв титул тезки, да собственно и не зная, как к ней еще можно обратиться, Екатерина решила рискнуть, - Я должна подумать. Это нелегкое решение! Ввергнуть страну в революцию…
          - Какая революция?! Вспомните – Елизавете Петровне удалось в одну ночь взойти на трон, и вы сможете!
         «Еще одно имя! Какой трон?!»
         Екатерина не отвечала жарким призывам тезки. Она смотрела на горящую свечу в золотом подсвечнике. Прозвучавшее отчество «Петровна» разбудило память и позволило предположить, что это всем известный Петр I. Кажется, в его времена брили бороды, а вот женщин заковали в эти дикие корсеты и заставили всех носить смешные огромные прически – целые скворечники. Расстраивала собственная дремучесть, но ведь она – Екатерина Веточкина и представить не могла, что станет попаданкой! Что случай занесет ее в непонятное время.
          «Елизавета Петровна, если предположить по отчеству, что она - дочь Петра I, то я не его жена, потому что взрослая девочка трон уже заняла, получается данное время позже. Остается… Нет, не может быть!»
         Очень хотелось остаться одной.
         - Я должна подумать! – твердо произнесла Екатерина и встала.
         Тезка поднялась следом, сделала глубокий реверанс, изящно и красиво, почти распластавшись на юбках:
         - Разумеется,  Ваше Императорское Высочество! Я приду утром, как всегда! – Екатерина Романовна направилась к выходу, а Екатерина готова была радостно вздохнуть, но проклятый корсет в очередной раз не позволил.
         
***
1/ автору известно, что Шлиссельбургская крепость находится не в Петербурге, который ошибочно назвала героиня, а в городе Шлиссельбург.

         Из приятного в новой жизни были: услужливое высвобождение из ненавистного корсета и неудобного колокола-каркаса для юбок. Екатерина даже удостоила последний внимательному осмотру, потрогала, покрутила, попыталась согнуть – не получилось. Словом, познакомилась.
         Только ее оставили одну, она кинулась в поисках зеркала.
          - Та-ак. Волосы короче, чем были мои, ветром что ли отстригли. Талия? Всегда мечтала такую! Грудь – моя ж ты красавица! Попа? Ну нет, фу-у-у, - Екатерина крутилась, обтягивая рубашкой поочередно части тела, - Я столько сил потратила, сгоняя ненужные жиры! Ножки? М-м, никому не признаюсь, но стали стройнее. Спасибо! А вот лицо. Нос вроде бы мой, только…нет мой. Не могли греческий подарить? Как бонус за неудобства?  Глаза синие, ярче, или свет так падает, однозначно – ярче, лоб высокий. О-ох! Ума б еще добавили, раскрутилась! Нужно документы, газеты искать, чтобы понять куда попала и что ждет меня!
        И Екатерина кинулась к ближайшему невысокому шкафу с многочисленными ящиками, не любопытства ради, а познания себя новой. Лихорадочно открывала и закрывала отделения, но ничего кроме  драгоценностей, бантов, шпилек, булавок не нашла…
        «Но где-то же должны быть какие-нибудь бумаги! Господи, не оставь, помоги мне, пожалуйста!» – впервые взмолилась Екатерина, - «Дай мне хоть что-то, чтобы понять все это!»
        Не найдя ничего путного, она направилась в соседнюю комнату, потом вернулась, прихватила с собой свечи, которые непривычно было таскать с собою.
         «Только бы не сделать пожар!»
         Помещение одновременно напоминало библиотеку и кабинет огромным столом с аккуратно сложенными стопками бумаг, длинными стеллажами книг вдоль двух стен. В кресле, стоящем в углу, лежало вязание, в высоких вазах – стояли букеты  роз.
        «Какой же ты была, «Ваше Императорское Высочество»? И не выговорить сразу, с непривычки! Чего ты хотела на самом деле? За что тебя решил бросить муж? Хотя, с таким козлом я б жить не стала!» - Екатерина старательно рассматривала и читала каждый листок на столе своей предшественницы, порою с трудом разбирая витиеватые росчерки пера и французский язык, который смущал незнакомыми формами и оборотами. В бумагах мелькали фамилии, которые она прокручивала в памяти, но та услужливо, немного с насмешкой, отвечала: «Не знаю! Не помню!».
           Золоченые корешки книг напугали многочисленностью – вытащив несколько томов, Катя убедилась – предшественница читала их, а значит, была весьма образованной интеллектуалкой, нечета ей Катя Веточкина.
           Ой, нечета!
           Прочесть не проблема, но незнакомый шрифт в неровном освещении сливался в арабскую вязь. А при ближайшем рассмотрении, старательном и настойчивом переводе с французского языка загрузил непривычными оборотами и выражениями по самую макушку. Екатерина осязаемо ощутила, как волосы у самых корней встали дыбом и зашевелились.
           «Засада… три раза читать одно предложение, чтобы понять смысл»
           За плечами-то всего медучилище и школа, немного прочитанных романов (нет бы исторических, так экзотики хотелось – эльфики и гномики интересовали), дамские журналы, сайты интернета. Ведь как водится: мужчины умных не любят – аксиома, так было во все времена. По мнению Алены, нужно быть красивой, или уметь ею быть, хитро-мудрой, активной. Тогда все будет «ок». Катя конечно не следовала утверждениям подруги: это Аленино кредо.  Но некоторые жизненные ситуации, иногда подтверждали ее мысль.
         «Какое из меня высочество?!. Что же делать?! Не хочу в крепость!» - расстроилась в конец Катя, - «Из всех достоинств – средненькое знание французского языка! А они вон как чешут на нем, я едва успеваю дотумкать, как отвечать пора. Торможу!»
        Бросив пачку бумаг на стол, Катя Веточкина совсем опечалилась, к тому ж в памяти возникла наглая морда любимого кота, и так захотелось домой, что слезы закапали.
        - Ваше Императорское Высочество, что-то ищите, помочь? – в дверях стояла ее помощница в смешном кружевном чепчике, рубашке до пят и платком на плечах.
       - Мне нужны газеты. Свежие газеты!
       - Так я ж на прошлой неделе убрала все! Не печальтесь, сейчас принесу! – служанка растаяла в темном проеме двери. Вернулась она с пачкой, которую Екатерина, на первый взгляд, никак не могла бы назвать газетами.
        - Спасибо, ступайте спать!
        А сама склонилась, в одной руке свечу держа,  а другой пальцем водя – в поиске даты.
       - Не фига-се! – не скрыла эмоции Екатерина, когда обнаружила ее, - Тысяча семьсот шестьдесят второй год! Ну, нашла, определила, неделя-две ничего не меняют, и что мне с этой инфой теперь делать? Я ничего не знаю об этом времени! Будить служанку не буду. Завтра попрошу принести старые газеты, нужно же как-то понять, что в мире происходит. Пойду я спать, а вдруг дома проснусь!»

         На удивление Катя спала спокойно и проснулась там, где и уснула, на кровати огромных размеров, под балдахином. Открыв глаза, она позволила себе полюбоваться вырезанным по дереву и раскрашенным цветами куполом, прислушалась к шорохам и тихим шагам в соседней комнате и начала размышлять, нежась под легким теплым одеялом.
           «По всему выходит я – принцесса, королевна. У меня есть муж – полный негодяй и урод, который желает развода. Плохо, но я не знаю, что делают с королевишнами после этого. Явно не отпускают в Париж или Лондон. Имеется, вроде бы, подруга-тезка, которая уговаривает сделать революцию. И нет никого, кто б смог мне объяснить, как ее делать-то?! Да и нужно ли? Если буду сидеть послушной девочкой – лохушка, ведь  запрут где-нибудь или убьют, люди ж куда-то пропадают и их никогда не находят.  Если послушаюсь тезку, тут пятьдесят на пятьдесят: могу выжить, а могут и башку снести. В свою жизнь я не вернулась, значит, нужно крутиться здесь. Родители будут искать, волноваться начнут. Алена панику устроит, хотя любой ее поход в кино заканчивался новым знакомством, если повезет, месяца два она мне не позвонит и искать не будет… Жалеть о прошлом, а о чем? Нет!  Что мне известно о другой Екатерине, не жене Петра I? Каша какая-то, ничего конкретного. Имела мужа-урода, заговор готовила, не дура была, а я что – хуже? Попробуем подвести итоги: я хочу жить! И такой шанс – пережить приключение не упущу! Можно послушать тезку Романовну, довериться ей, но тогда не думать о последствиях, приложить все силы и изворотливость. Второй вариант - муж, все ж готовый, законный супруг, не бедняк, с титулом, обеспеченный, упускать не стоит. Нужно посмотреть!..»
          - Ваше Императорское Высочество, изволите одеваться? – раздался голос из-за полога, Катерина вздрогнула от неожиданности.
         «Решение принято!  Вперед, Твое Авантюрное Высочество! Тебя ждут великие дела!» - подбодрила себя Екатерина.
           - Да, изволю! Екатерина Романовна пришла?
           - Ваше Императорское Высочество, еще ночью у Ваших дверей поставлен караул, никого не впускают и не выпускают, - склонилась служанка, - Приказ Его Императорского Высочества.
          Екатерина спрыгнула с высокой кровати, осмотрительно подобрав полы длинной ночной рубашки, тряхнула широкими рукавами с необыкновенно красивой отделкой кружевами, полюбовалась – таких витиеватых до этого времени не видела. Днем они смотрелись великолепно. Поморщила нос – рубашке давно пора побывать в стирке.
          - Вот как? Весьма ожидаемо! – улыбнулась Катя Веточкина и с удивлением воззрилась на стоящий табурет, на нем таз и кувшин, что держала в руках служанка.
         «Н-да… начинаем осваивать местную цивилизацию»
         Лишенная ежедневного удовольствия принимать душ, привычной чистке зубов (здесь ей подали какую-то палочку), она вздохнула, убедив себя, что в туристических походах и не такие неудобства переживала, а приключение долго не продлится, можно и потерпеть.  Екатерина занялась одеванием, а потом примеркой украшений, любуясь на себя в зеркало.
         «Арест? Замечательно! Если заговор реален, то смелые революционеры  узнают, где меня заперли и займутся освобождением. Если нет никаких недовольных, а слова тезки обман и провокация, сыграем роль послушной жены. Уж муж должен явиться и объявить о своем решении, а тут-то мы не будем ломаться, вспомним уроки Кама сутры! Небось, толстуха-Лизка ее не читала, а я покажу такую гимнастику, что муженек сразу выкинет соперницу из головы! А пока, порадуюсь и наслажусь богатством, когда еще время будет! Потом почитаю бумаги… Нужно и книги полистать, мало ли что в них окажется»
        - Спросите у караула, нас будут кормить или голодом морить? – приказала Екатерина, насладившись в полной мере драгоценностями предшественницы. Напарница по заточению прошелестела юбками к выходу, и тут Екатерину как током ударило.
        «Мне нужно срочно научиться танцевать, а я даже ходить в этих юбках не умею!»
        - Напомните мне ваше имя, - попросила Екатерина, обращаясь к помощнице.
          Девушка, смутилась, присела перед нею, как вечером Романовна, распластавшись на юбках:
        - Горничная Екатерина Шаргородская, Ваше Императорское Высочество!
        «Что за напасть – одни Екатерины! Мода такая или других имен еще не придумали? А может, чтобы не перепутать?»
        - Вот что, Катерина,  пока нас стерегут,  мы должны занять себя и будем танцевать, ты умеешь танцевать?   
        - Как прикажите, Ваше Императорское Высочество! – улыбнулась горничная, - Не так изящно как вы, но постараюсь!
        Катя Веточкина с трудом удержалась от смеха, обругав себя и озадачившись: «Я изящно танцевала? Ну-ну, мы пока и ходить-то не умеем. Ладно. Научусь!»
        - А покажи-ка мне, на что ты способна! – приказала Екатерина и стала внимательно следить за горничной, старательно запоминая ее движения. Едва та заканчивала, тут же следовало распоряжение:
       - Нет-нет, еще раз повтори, неудачно!
       В конец измотав горничную, Екатерина потребовала выяснить, когда же принесут ей поесть.
        Шаргородская вернулась с большим серебряным подносом, где высилась горка тарелок.  За нею шел слуга, который нес такой же, держа его легко на растопыренных пальцах левой руки. В правой он нес белоснежную, обрамленную кружевами скатерть.
          По комнате поплыл запах молока, ванили и, любимых Катей, абрикосов, перебиваемый пряностями. В желудке заурчало. Екатерина подошла к столу, что застелили, и сделала самостоятельную попытку присесть, горничная тут же бросилась помогать.
         - Ваше Императорское Высочество, суп из куриных потрохов,  антрме рулады из кролика, клюквенный морс,  ордевр крылья с пармезаном и рябчики по-испански, торнбут глассированный с кулисом раковым, - Шаргородская начала перечислять блюда на небольших тарелочках, расставленных на столе. 
        Екатерина снова почувствовала, как мозг буквально закипает от непонятных названий, к тому же она не ведала, что зачем следует есть! А кушать так хотелось… Но она подавила желание схватить приборы и начать сметать с тарелок все подряд, осознавая, что вызовет недоумение у прислуги.
       - Ставь! – неожиданно вышла из положения самозванка, горничная быстро пододвинула размером в две детских ладони глубокую тарелочку, в ней плескался золотистый прозрачный бульон, белела ложка явно сметаны и плавали наперегонки с нарезанной зеленью петрушки кусочки коричневых потрохов. Пахло черным перцем и еще чем-то из специй.
         Вкус оказался отменным, но порция крохотной. Голод не стихал. Шаргородская, ловко поменяла тарелочки, и теперь Екатерина приступила к кролиному антрме, оказавшемуся обычной отбивной из кроличьего мяса с начинкой из соленых, мелко нарезанных огурчиков и луком, и все  завернуто в тонкий лист бекона, почти не видимого, но придававшему блюду тонкий, сочный вкус. Катя проглотила две рулады и поняла: если доведется когда демонстрировать кулинарное умение, чтоб покорить мужское сердце через желудок – приготовит именно так. А уж огурчики, что приятно пощипывают язык, найдет, даже если все рынки и магазины Москвы и Подмосковья обойти придется.
          За кролиным антрме очень быстро последовало блюдо с непонятным названием, украшенное красным раком и веточкой укропа в растопыренной клешне. Понятно дело, это был торнбут глассированный, а проще – лосось зажаренный, как на гриле, и политый соусом из перетертого мяса рака и сметаны – так называемой кулиской, ага! Хоть в чем-то Кате удалось быстро разобраться!
          - Пудинг из телячьих мозгов под раковым соусом и шампиньонами с ромом, Ваше Императорское Высочество, вы вчера заказывали…
        Екатерина непроизвольно икнула: ее кулинарные познания расширялись семимильными шагами.
         На тарелочке с голубой росписью стояла хрустальная вазочка, в ней возвышалась прозрачная масса золотисто-коричневого цвета. Белоснежная подлива с розовыми кусочками от раков и шляпками крохотных шампиньонов аппетитно расползалась по макушке пудинга. Вид был симпатичный. Кончик носа у Екатерины самостоятельно шевельнулся, она  принюхалась – из всех специй, сильнее всего, пахло мускатным орехом.
        «Как-то мало мозгов предлагают, мне бы их сейчас, да побольше!»
        - Гурьевская каша с абрикосами, взбитыми сливками и грецкими орехами!
         Блюдо оказалось обычной кашей, где помимо перечисленного,  привлекал внимание верхний слой – румяная корочка. Только вот из чего? Катя попробовала раз, откусила еще кусочек – вкусно, но непонятно. Лишь потом,  послевкусие подсказало – запеченная молочная пенка.
         «Надо же, обычную пенку с молока так вкусно можно приготовить. Помнится детсад, где мы ее вылавливали и дружно вопили: «Бе-е-е!»
         Желудок был полон, и от сытости клонило в сон. Но она быстро взбодрилась, едва Шаргородская с постной миной добавила, извиняющимся тоном:
         - Его Императорское Высочество приказали фрукты вам не подавать…
         - Закончились?
         - Нет, запретили… - Шаргородская пошла красными пятнами.
         - Понятно. Екатерина Романовна приехала?
         - Ожидают в коридоре, но велено не пускать.
         - Вы свободны, ступайте! – Екатерина, которой в самом начале так хотелось одиночества для размышлений, снова почувствовала, как тяготит ее общество чужих людей. К тому же она решила повторно исследовать кабинет  предшественницы. 
          Теперь она знала, что ей нужно изучить и зазубрить в первую очередь: правила этикета и  танцы, внимательно проштудировать современные газеты (объемную пачку ей снова откопала горничная). Большая, на взгляд Екатерины, библиотека, после недолгих поисков, спасла самозванку от разоблачения.
          Екатерина, держа в руках нечто, напоминающее буклет, но заменяющее учебник в картинках,  повторяла и повторяла различные танцевальные па. В боях с  непослушной пышной юбкой набила синяки на коленях, оборвала оборку, наступив на край платья. Воевала, сверяясь с зеркалом. Отрабатывала каждое движение рук, вспомнив, что во времена длинных платьев дамам часто их целовали. Училась ходить выпрямив спину, тут уж корсет стал другом; обычно Екатерина не задирала подбородок, но теперь приучала себя именно к такой – гордой посадке головы, когда увидеть то, что ниже плеч можно лишь скосив либо опустив взгляд. Премудрости нового положения казались порою утомительными, но это было необходимо, и Катя изнуряла себя, не щадила.
         Екатерина посчитала спасением, даром судьбы заточение, которое ненадолго укрыло самозванку от многочисленной свиты, друзей и сообщников. Она получила  необходимое время для вживания в образ, поиска отправной точки опоры. И ежеминутно пыталась понять: кто она и ее предки, хоть немного, но восполнить необходимые знания.

Отредактировано Margohechka (07-02-2014 11:16:21)