Кабинет Его Высочества был прост, в нем витал устоявшийся запах табака, но трубка лежала на столе. Хозяин сидел за большим дубовым столом и что-то дописывал, но при появлении Екатерины встал, поприветствовал ее поклоном. Подойдя ближе,  взял ее руку и поцеловал.
        В жизни Кати Веточкиной было много поцелуев, почти тридцать годков жизни позволяли считать ее опытной женщиной, но она не предполагала, что обычное приветствие может таить столько интимности и сдержанной страсти! Сначала кожу обожгло теплое дыхание Его Высочества, потом Екатерина ощутила мягкое прикосновение, легкое, едва-едва, затем холодок вдоха и снова будоражащее поглаживание стремящихся сомкнутся и завершить поцелуй губ. Прикосновение подушечек пальцев, длящееся миг, разбудило и погнало кровь, что залила щеки Екатерины смущением.
          - Вы пришли! – супруг не скрывал радости. Взмахом руки он предложил Екатерине присесть на свое место за столом, заботливо помог справиться с юбками, не помещающимися из-за подлокотников кресла, - Я несказанно рад, мадам! Смотрите, кое-что уже написано. Прочтите!
         Екатерина с дрожью в руках взяла бумаги, но тут же отложила их, вызвав недоумение и растерянность супруга.
          - Вам неинтересно?
          - Меня волнует другой вопрос - причина нашей последней ссоры на обеде, Ваше Императорское Высочество. Надеюсь, мы не поссоримся снова?
          - Вы отказались пить за провозглашенный мною тост, признаю свою несдержанность, мадам, но ваш поступок – открытое противостояние моим решениям в государственно важных вопросах.
          - Ваше решение в вопросе с Пруссией возмущает не только меня, - пискнула Екатерина, которая провела немало времени, читая и изучая, найденные в кабинете предшественницы номера газеты «Московские ведомости».  Она очень волновалась и переживала, боясь наступить на больной мозоль, но это была самая необходимая провокация. Только услышав разъяснения от супруга его взглядов, можно вообще понять, куда она влипла, и как ей выжить. Все-таки Петр Федорович – правитель, а тезка Романовна - молоденькая девушка, здесь и выбирать нечего! Рискованное заявление Романовны, что все ждут сигнала от Екатерины, могут оказаться вымыслом, и тогда Кате Веточкиной ой, как не поздоровиться. Лучше принять сторону государя. Или непонятных заговорщиков? Но на Петра  злятся, и, в то же время, ничего не предпринимают! Опять же, со слов тезки.
          А так ли он плох, нынешний государь Российский? Вот на Катин взгляд совсем не плох, а хорош, слишком хорош, так галантен… Она только сейчас осознала значение этого слова, совершенно не применимого в той, прошлой жизни. Да и к кому его там было применять?!
          - Да-да и приписывают решение в пользу Фридриха моему личному обожанию его персоны, - рассмеялся Петр, весело и очень по-мальчишески, - Совсем забывают мой возраст! Но ведь не отнять – Фридрих – военный гений нашего времени, и вы, помнится, сами, в кулуарах выказывали ему симпатию.
          - Но зачем мир с побежденным противником? – вырвалось у Екатерины, - Вывод войск, отказ от захваченных территорий  –  в любом случае означает поражение!
          - Мадам, взгляните на документы, - Петр перебрал пачку бумаг на столе и протянул два листа, - Это договор с Фридрихом, по нему наши войска остаются в Восточной Пруссии для поддержания международной стабильности и равновесия. Читайте! Я не доверяю Франции, кто бы ни сидел на троне, войска многочисленны и представляют постоянную угрозу нашим границам. Я уже распорядился пополнить склады, наши прусские войска ни в чем не будут нуждаться! Семь лет войны истощили нас…  А вот по этому документу, в ближайшие дни, отправится к берегам Восточной Пруссии кронштадтская эскадра, чтобы прикрывать наши, российские, торговые суда. К тому же, мадам, вот донесения наших шпионов, - Петр протянул целую кипу листов разных размеров, расцветок  и потрепанности, - В них, как Вы видите, говорится, что за нашей спиной, наши бывшие союзники: Австрия и Франция сами ищут  мира с Фридрихом. Не находите ли, что вот это и есть - явная угроза благополучию России?
          - А если это подделка? Только чтобы вы помирились с Фридрихом, и сделаны все эти письма по указу самого Фридриха?
          - Вот два письма, их привез мне недавно посланник Фридриха - Генрих Леопольд фон Гольц, это предложения о мире, писанные правителями Австрии и Франции. Посмотрите на подписи, они Вам должны быть знакомы, - Петр протянул Екатерине документы. Естественно, она внимательно прочла. Подписей не знала и не могла ничего сказать, пришлось притвориться – кивнула.
           - Эти документы – доказательства доброго и искреннего расположения Фридриха к России. Как после получения таких документов, можно продолжать ненужную нам войну?! Теперь Вы понимаете мои решения? – Петр приблизился к Екатерине и вновь приник к ее руке. Теперь поцелуй был обычным.
          - Понимаю. Но почему Вы решились открыть мне все это сейчас, Ваше Императорское Высочество?
         - Потому что вчера я увидел ту далекую, милую Екатерину из юности. Когда-то мы были друзьями, и Вы не испытывали ко мне ненависти, мадам. Я увидел, что маленькая девочка напугана, она боится. Не трудно узнать кого, пусть «слово и дело» я  упразднил, но не считаете ли Вы, что я в неведении о тайных разговорах тупых людишек, считающих себя во всем правыми? Брожение в гвардии становится несносным, вместо тренировок, обучению войне, мои офицеры предаются беспробудному пьянству и дуэлям. Хотя, какие это дуэли? Обычный мордобой, с последующим пьяным сном в объятиях противника. Я не настолько глуп, как меня рисуют мои недоброжелатели, чтобы не понимать: русские привыкли к мягкому управлению покойной тетушки, забыв железную руку моего деда - Великого Петра!  Я же не допущу загнивания моей армии, офицер и солдат должен уметь воевать! Вот отсюда и все возмущения в бездельнице-гвардии. И потом, почему бы мне не заполучить такого умного сторонника как Вы, мадам, если уж между нами возникла оттепель?
          Снова поцелуй ее руки, нежный, робкий, с надеждой. И взгляд, искренний, добрый, в нем полно ожидания, понимания. Но вот взгляд туманится, исчезают веселые искорки, уступив место затаенному пожару. Знаком Кате такой взгляд – так смотрят, в тайне желая женщину! Обжигает он Катю, манит, зовет, но не готова она пока к монаршим страстям! Опускает глаза и задает еще вопрос, что мучает ее: 
          - Ваше Императорское Высочество, просветите, зачем нам война с Данией, ведь кроме Вас, все недовольны?
          -  Мадам, буду счастлив! – супруг подошел к полке, где лежали свернутые в рулоны бумаги, вытащил одну из них. Развернул перед Екатериной на столе карту. Она с волнением рассматривала границы России, внимательно слушая  объяснения супруга, изредка поднимая на него взгляд. Тогда он невольно замолкал, очевидно, ожидая вопроса, но, так и не дождавшись, продолжал:
        - Включение  в состав России герцогства Шлезвиг-Гольштейна это необыкновенные стратегические перспективы, мадам!.. Та держава, что будет владеть Шлезвигом,  получает два важнейших военно-стратегических преимущества: во-первых, открывает своему флоту доступ в Северное море, во-вторых, способна без особого труда блокировать выходы из Балтийского моря… Шлезвиг — это ключ и к Балтике, и к важнейшим торговым путям, связывающим Англию с остальным миром! Вы представляете перспективы, мадам? Вот для чего России нужна война с Данией!.. И это мое наследство, несправедливо его дарить незаконным владельцам! Теперь Вы понимаете,  для чего России нужна война с Данией? -  супруг раскраснелся, глаза метали искры, он настолько воодушевился, расписывая перспективы, что стал необычайно красив… в глазах Екатерины. Внимательно слушавшей его и следящей за каждым движением руки по карте.
         - Я – да, поняла, но почему другие этого не видят? Не видят ничего из содеянного Вами?! Откуда такая дремучесть? Ой… - поздно спохватилась Екатерина, ляпнув по-русски.
         - Дре-му-честь? Что за слово, мадам? Сожалею, но Вы лучше меня знаете язык.
         - Ваше Императорское Высочество, леса в России густые, темные, их иногда называют - дремучие. Зайдешь в них и не выйдешь.
         - Ха-ха-ха! Браво, мадам, точнее и не скажешь! – развеселился супруг, вновь схватив ее руку и одарив горячим поцелуем, не уступившим тому, самому первому. Только теперь он длился дольше, и Екатерина наслаждалась волнами, накатывающих на нее чувств, как неожиданно супруг перевернул ее руку и приник к распахнутой ладони. Теперь поцелуй изменился – это был жар и огонь едва сдерживаемого желания. Смелый язык, обжигающая чувственность губ… И она сдалась – нетактично вырвав руку и прекратив собственное томление.
         - Простите, мадам, - мгновенно переменился супруг, нацепив маску холодного равнодушия, которая повисла криво, выдав его с головой, - Я проявил несдержанность, поддавшись восхищению Вашим умом!
         - Простите, Ваше Императорское Высочество, я не ожидала и… - Екатерина поднялась и попыталась выйти из-за стола, Петр бросился ей помогать. Тут юбки окончательно запутались; карта, которую никто не придерживал, скрутилась и упала со стола между супругами. Они бросились ее поднимать и стукнулись лбами.
          Отпрянув и разгоняя искры, мелькающие в глазах, Екатерина расхохоталась, потеряла равновесие и шлепнулась на пол. Следом послышался сдержанный смех супруга, уже лежащего на полу, на ее юбках:
          - Осторожно, мадам, ваши юбки я взял в плен! – пошутил он.
          - И каков же выкуп? Я буду торговаться! – игриво предупредила Екатерина, наблюдая, как постепенно все больше и больше сминаемой ткани оказывается под Петром, который медленно приближался к ней:
          - А я завоевывать…
          Они замолчали, а в глазах плескалось сначала детское озорство, сменившееся настороженным ожиданием первого шага к еще более близкому сближению. И вот супруги уже стоят напротив друг друга на коленях, между ними карта мира, которую Екатерина держит на манер шпаги, а Его Высочество осторожно отодвигает. Вот тихий шепот, слова едва слышны, но легко читаемы по губам, которые все ближе и ближе:
         - Капитулируйте…мадам… Вам некуда бежать…
         - Я и не хочу бежать от Вас…
         Робкое прикосновение горячих губ, оно нежное, скользящее, дает возможность увернуться, оттолкнуть. Дыхание одновременно холодит и обжигает, бросает в омут и возносит к облакам. Все ощущения тела, жизнь, ее источник сосредоточен в маленькой точке –их слившиеся губы… Но  его манит тонкий аромат духов и бархатистость ненапудренной в нарушении этикета кожи, дальше, все дальше по гибкому изгибу шеи… Губы возвращаются и соединяются, теперь они требовательны, жадны, не скрывают настойчивость и желание. Сердца громко стучат, шум от них оглушает, сбивает дыхание. Внутренний жар обжигает, требует выхода. Кажется, нет ничего важнее этого мига наваждения. Осторожное поглаживание обнаженных плеч и тут же жаркий поцелуй. Губы женщины возмущены – их предпочли молочно-белой груди, и они  с трепетом ловят мужские в сети, и теперь сами продолжают сладкую бесконечную муку.
         Сумасшедшее помутнение могло бы длиться дальше, и паркет показаться мягкой периной на царской кровати, если б не требовательный стук в дверь. Он отрезвил их. Его Императорское Высочество резко поднялся и помог встать Екатерине, одним умелым движением оправил ее смятые юбки, вернул спущенные рукава платья на место, шаловливо провел пальцами по кружеву корсажа, расправив и скрыв найденное богатство от чужих глаз. Екатерина тяжело вздохнула, пытаясь вернуться в реальность.
         - Пардон, мадам! – и перед нею правитель, спокойный, замкнутый, чужой, словно какое-то мгновение назад ничего между ними не было.
         Слуга доложил о визите канцлера Воронцова.  Екатерина направилась к двери.
          - Мадам, жду вас на обеде.
         Напрасно Катя мечтала, переживая утреннее приключение: назвать обед с полста персонами интимным, язык не поворачивался. Скрыв разочарование, она позволила себе кокетничать с надутым канцлером, который помешал ей утром. Тот сначала опешил от счастья - обратил на себя взор молодой женщины, потом подтянулся, перышки расправив, гордо так выставив грудь колесом. Но Екатерина, добившись заинтересованности в ожившем взгляде, более вниманием его не наделяла.  Заскучала и, кинув робкий взгляд на мужа, о чем-то беседующего с каким-то гостем в скромном костюме, явно не дворцовым постояльцем, ушла к себе, испросив разрешения у Его Высочества, сказавшись сильно занятой.

Отредактировано Margohechka (29-01-2014 12:38:47)