- Прикрой, атакую!
- Серега, худой на хвосте! Серега!
- Ураган, я Лодка-3, прошу помощи…
- Слева заходят, смотри-и-и.
Воздушный бой издалека походил на стаю мошкары. Крохотные, едва видные букашки, носились в небе, совершая странные, словно хаотичные маневры. Потом за одной из букашек потянулся черный след, и она отвесно рухнула на землю.
- Прыгай, прыгай.
Парашюта Виктор не увидел, впрочем, было далеко.
- Ураган, я Дед. Подхожу к квадрату
Восьмерка «Лавочек» шла с набором высоты, и разгоревшееся в небе сражение проходило уже чуть ниже. Скоро они уже самим фактом своего появления могут переломить его исход,  заставят немецких летчиков выйти из боя.
- Дед, Дед, - зачастила Ураган, - в бой не вступать. Подходит большая группа бомбардировщиков, атакуйте их.
- Я Дед, принял.
Из карусели «разошедшейся» мошкары отделилась четверка, полезла вверх. Видимо немцы увидели появление на арене восьмерки «Лавочек» и стали принимать меры. Спереди по курсу показались бомбардировщики. Их было много – россыпь точек превратилась в четкие девятки, идущие одна-за-одной.
- Дед, это Ураган. Волк приказывает не допустить бомбежки войск
Волк был позывным комдива, и хорошего в этом было мало. Генерал вроде мужик неплохой, но жесткий, да и самодурство у него было воистину генеральским.  Если немцы отбомбятся, то за неисполнение приказа может и под трибунал отдать, с него станется…
- Двадцать второй, прикрывай! Восемнадцатый, в ударную группу!
- Я Ураган, Я Ураган,  - радистка со станции забила криком эфир, - всем кто в воздухе идти на Вознесенку! Всем кто в воздухе – Вознесенку!
Пара  «Лавочек» пристроилась слева. Конечно Славке, вдвоем против четверки придется несладко, но что делать? Нужно выполнять приказ «Волка», а бить вшестером куда сподручнее. Первая девятка врагов уже заползла под капот. Это были «Ю-88» - универсальные машины, служившие и пикировщиками и торпедоносцами и просто линейными бомбардировщиками. Они шли метров на тысячу ниже, клиньями звеньев.
- Атака! Бью ведущего!
Немцы огрызнулись. Навстречу лавочке потянулись целые рои пуль: иные из них оставляли за собой серый дымный шлейф, иные проносились рядом разноцветными огненными мячиками. Это было одновременно красиво и страшно, вот только бояться было некогда. Виктор ответил им метров с четырехсот. Белесые трассеры сперва ложились ниже бомбовоза, потом он попал, и тут же пришлось тянуть ручку, избегая столкновения. Надавила перегрузка, глаза словно прикрыли шторами и мир вокруг поблек, сузился.
Первой девятке такой прием не понравился. Они разворачивались,  одна из машин вывалилась из строя и снижалась, все круче заворачивая на запад. За ней тянулся черный шлейф и на крыле плясали язычки огня. Ведущий, атакованный Виктором, был на месте, он только парил белесым следом вытекающего топлива.
-  Поворачиваем вправо! Будем бить вторую девятку! Двадцать второй, ты как? 
- Зажимают. Там еще пара подходит.
Пару мессеров, набирающую в стороне от боя высоту Виктор видел. Но они пока были далеко и время оставалось. Бой, идущий накануне их появления, уже затухал. Судя по всему, он окончился не в пользу наших летчиков, а значит, в скором времени можно было ожидать добрый десяток мессеров.
- Атака!
В это раз он попал хорошо. Сразу несколько снарядов ударили вражескому бомбардировщику в правое крыло. Один из разрывов пришелся на мотор и тот сразу выплюнул клуб жирного, черного дыма. Винт словно захлебнулся в этом дыму, превратился в серый диск и тут же замелькал лопастями. Все это проплыло в прицеле как в замедленном кино и тут же сгинуло под капотом. Перегрузка вновь вдавила в сиденье. Они вышли из атаки, в очередной раз разменять скорость на высоту, и потянули вправо, чтобы вновь зайти от солнца.
Атака получилась удачной. Один из  бомбардировщиков падал. Он горел от носа до хвоста и походил на подожжённую бочку с бензином. Большая часть немцев поворачивала, но одно из звеньев упрямо шло к цели. За ними, на расстоянии пары километров, шла третья девятка и над ней болталась пара «Месеров». Откуда они там взялись Виктор так и не понял.
- Атакую худых! Серега, Саня, бейте третью девятку!
С мессерами они разошлись левым бортом и сразу же рванули вверх. Вражеские летчики сходиться два на два не захотели, потянули в сторону нашей, готовящейся к атаке четверки. Те уже пикировали вниз, на бомбардировщики и немцы пристроились следом.
- Худые на хвосте!
Лавочки рванули в стороны, но мессера обстреляв одну из наших машин, ушли вниз.
- Повторяем атаку!
- Дед, прошу помощи!  - Славка пыхтел словно паровоз, - Зажимают…
- Пробуй отрываться к нам. Сейчас.
Времени, чтобы снова собрать группу и ударить по бомбардировщикам кулаком из шести «Лавочек», уже не оставалось – немцы слишком близко уже подобрались к цели. Но бить было нужно, чем есть и как есть. Иначе все зря…
- «Восемнадцатый», «тридцать первый», атакуйте!
Он плавно отдал ручку от себя, опуская нос истребителя вниз.  Ощетинившийся огоньками пуль, строй бомберов наплывал быстро и неумолимо. Все эти разноцветные огоньки неслись прямо в лицо, их было столько, что и не сосчитать. И каждый из них был смертью…
Саблин начал стрелять метров с пятисот, по крайней левой машине. Сперва мазал – трассы ложились куда-то за хвост серого, раскрашенного темными вертикальными полосами бомбардировщика. Потом пушки почему-то перестали стрелять, а строй бомбардировщиков оказался  вдруг сзади выше.  Лавочка не горела, мотор работал исправно и сам он был жив-здоров. Это казалось чудом.
Ведомый был на своем привычном месте. Он тоже, судя по всему, был цел, и это тоже было чудом. Но самое удивительное было выше. Девятка бомбардировщиков разворачивалась. Пары Кота и Литвинова только заходили в атаку, но бомбардировщики уже сбросили бомбы и рассыпавшись, удирали домой.
Любовался проделанной работой Виктор недолго. Бой продолжался, нужно было выручать Ларина, нужно было разобраться с появившейся с юга восьмеркой мессеров. Он вновь потянул ручку на себя, хотя сил, после этой самоубийственной атаки уже оставалось…
- Я Дракон!  Вижу противника! –  раздался властный, откуда-то знакомый голос, – Я Дракон, атакую!
От солнца показалась россыпь точек. Их было много – десятка полтора и это были наши…
…Через три минуты все было кончено. Немцы, получив трепку, уже таяли на горизонте. Внизу, на черной перепаханной взрывами земле добавилось еще два дымных костра – пилоты Яков показали, что они тоже умеют сбивать. Впрочем, их там был только один…
- Дед, благодарю за бой. Можете идти домой. – голос у радистки звенел от радости.  – Подтверждаю падение четырех «Юнкерсов».  Дед, мы вас поздравляем…
- Дед, поздравляю! – голос у «Дракона» чуток потеплел, - с тебя причитается…
- Принял, домой! – Виктор подумал, что это какая-то странная мода, поздравлять, сразу после боя. Впрочем, сегодня он заслужил – сбили четверых, а его все живы – здоровы. Правда, машина  Улитки, явно повреждена, но вроде не смертельно – долетит. В любом случае внизу уже свои…
- Ви-итька-а! – Палыч полез в кабину, не дожидаясь пока остановится винт, - облапил, едва не оторвав шею. – Поздравляю! Молодец чертяка!
Могучие руки техника выдернули Виктора из кабины, словно пробку из бутылки. Он вдруг полетел прямо в окружившую самолет толпу, но упасть ему не дали.
- Качай ребята!
Десятки рук подхватили Виктора, и небо на какую-то секунду вдруг стало ближе.
- Еще!
- Еще!
Вокруг толпился весь полк: краснощекий, видимо принявший на грудь, Шубин, радостно возбужденный Соломин, снисходительно посмеивающийся Иванов, кривящий в глупой улыбке рот Рябченко. Вокруг были все свои, ставшие за последние полгода едва ли не семьей.
- Да что случилось-то? – попытался узнать Виктор, после того как его поставили на землю.
- Указ вышел, по радио передали! – Шубин желтел полным комплектов зубов. – Поздравляю с высоким званием Героя Советского Союза!