И даже не порт-сигар...      Там какое-то специфическое название... 

Небольшой фрагмент из третьей части.
Кто угадает имя младшего брата секретаря?   

Стоящий на краю стола новомодный агрегат – селектор, издал мелодичную трель. На палисандровой панели зажглась красная лампочка вызова.
Чертыхнувшись – как не вовремя – мне как раз удалось вспомнить схему трехступенчатой турбины Парсонса и я старался запечатлеть ее на бумаге, я отбросил карандаш и отложил линейку. Прижав клавишу из натуральной слоновой кости, я буквально рыкнул в микрофон:
- Какого хрена?!!
- Ляксандра Михалыч, извините, - донесся из динамика испуганный голосок моего секретаря, - но к вам посетитель без предварительной записи. Говорит, что по очень важному делу.
- И что ему надо?
- Э-э-э-э… - проблеял секретарь.
Я догадался, что говорить открыто парень опасается. Видимо загадочный посетитель стоял у него над душой.
- Ладно, Саша, зайди, доложи подробно! – пришел я на выручку своему сотруднику.
Через две секунды дверь кабинета приоткрылась на две ладони, и в эту узкую шелку просочился секретарь Саша – молодой человек приятной наружности, которого я полгода назад вырвал с третьего курса Петербургского Университета, соблазнив большим окладом денежного содержания. К своим 20 годам Александр подавал большие надежды на поприще естественных наук. К счастью Саша не знал, что, поступив ко мне на работу, он спас свою жизнь.
- Ляксандра Михалыч, - пролепетал юноша, - к вам на прием просится гусарский поручик. Но ведет себя странно – вроде бы не пьян, а глаза шальные. Я уж Ереме мигнул, чтобы присмотрел за сим субъектом. А то, как бы околоточного вызывать не пришлось…
- Ну, а чего он говорит то? – Усмехнулся я, доставая из кипарисового хьюмидора  гаванскую сигару ручной сборки. Раз уж все равно от дела оторвали, так хоть перекурю. Блин, напугала голая жопа ежа! Странный гусарский поручик! С бодунища, небось, мучается, да во время ночной игры в штосс проиграл кучу денег и родовое именьице под Тамбовом. И сейчас будет просить на опохмелку. Таких придурков я за последние три года навидался – совершенно никчемные люди, а гонору, гонору… А вот интересно, какой повод для взаимовспошествования этот типчик придумает? Если будет что-то оригинальное – дам три рубля, если нет – прикажу с лестницы спустить. И не посмотрю, что рюриковых кровей!
- Сказал, что пришел от юстаса! – выпалил Александр. – Сказал, мол, твой хозяин Александр. Сиречь – Алекс. Вот я и пришел к Алексу от Юстаса!
- Чего? – оторопел я. «Белочка» что ли поручика посетила? А потом до меня вдруг дошло…
- Зови его сюда немедленно!!! – заорал я.
Перепуганный Александр опрометью кинулся из кабинета, опять каким-то сложным маневром умудрившись просочится в узкую щель.
А вот мой гость не стеснялся! Дверь распахнулась настежь. Импульс к открытию явно был придан с помощью ноги. Сияя какой-то сложной, восхищенно-радостно-развязной улыбкой, в кабинет вальяжно вошел молодой темноволосый парень. Видок у него был… Обсыпанный блесками светофор можете представить? На ногах молодого человека были натянуты ярко-красные лосины, прошитые по швам золотой тесьмой. Поверх голубого доломана, сплошь расшитого золотой канителью, небрежно накинут ментик с леопардовой шкурой. Голову молодца венчал красный кивер, с золотой кокардой и золотыми же витыми шнурами. Высокие кавалерийские сапоги сверкали, словно антрацит.
«Интересно, в каком полку носят эту клоунскую форму?» - пронеслась по задворкам сознания шальная мысль. Я с жадностью рассматривал посетителя, пытаясь найти в нем знакомые черты. Ибо этот незамысловатый условный код с Алексом и Юстасом был придуман дедом на случай… Да, просто: на всякий случай!
Но ничего знакомого в облике гостя не просматривалось. Поручик сделал несколько шагов вперед, остановился точно в центре текинского ковра.
- У вас продается славянский шкаф? – звучным баритоном поинтересовался гусар, кокетливым жестом наматывая на палец кончик свисающего с кивера шнура.
- Шкафа нет, осталась только никелированная кровать! – на одном дыхании выпалил я.
- С тумбочкой? – уточнил гусар.
- С тумбочкой… - кивнул я, резко вставая. Откинутое кресло с грохотом рухнуло на паркет. Во входной проем заглянул Еремей. Я успокаивающе кивнул Засечному и он бесшумно закрыл дверь.
- Ну и что же ты не угощаешь дорогого гостя? – капризным тоном спросил гусар. – Сигарами гаванскими балуешься, а может у тебя и ром соответствующий к ним есть?
- Деда, неужели это ты? – У меня перехватило дыхание.
Гость торопливо оглянулся по сторонам. Потом его лицо приняло серьезно-озабоченное выражение. Гусар по периметру обошел кабинет, проверив, плотно ли закрыта дверь и не прячется ли кто за гардинами и в шкафу.
Закончив обход, пришелец ОТТУДА скинул кивер прямо на ковер, пригладил ладонью влажные волосы и, подойдя ко мне вплотную, полушепотом сказал:
- Нет, Димка, дед твой ТАМ остался! А мне вот пришлось… - парень вздохнул, - ёшкин дрын, да меня же ТАМ убили!!!
- Петрович? Дядя Илья? – догадался я. Словосочетание «Ёшкин дрын» было любимым выражением генерал-майора ГРУ в отставке Дорофеева
- Он самый, Димка! – радостно осклабился гусар. – И что самое удивительное – во плоти!
Мы крепко обнялись. С доломана отлетело несколько мелких пуговиц. В глазах Дорофеева блеснули слезы. Чтобы скрыть их, дядя Илья небрежно махнул рукавом и с нарочитой грубостью сказал:
- А ты совсем барином заделался! Весь в белом! Золотая цепь на пузе! В приемной секретарь с замашками пидора! А может ты и сам тут уже того… А?
Я громко засмеялся – Петрович был в своем репертуаре. Хлопнув по плечу старого соратника деда, я предложил ему присесть, а сам зашагал в угол кабинета, где на массивной дубовой подставке покоилось «чучело Земли» - глобус. С Ильей Петровичем Дорофеевым меня связывала долгая дружба. Еще с тех времен, когда я пацаном, тихонько сидел в углу комнаты, а за накрытым столом, сняв галстуки и расстегнув до пупа рубашки, сидели матерые разведчики, вспоминая удачные акции и поминая погибших товарищей. Вся «старая банда» деда – его закадычные товарищи-напарники, считала меня кем-то вроде «сына полка».
Подойдя к глобусу, я нажал на изображение острова Хоккайдо. Петрович внимательно следил за моими манипуляциями. Верхняя половинка сферы откинулась, открыв забитый разнокалиберными бутылками минибарчик, а по-здешнему – погребец. Жестом фокусника я извлек бутылку настоящего ямайского рома и два толстостенных стакана.
- Пару кубиков льда? – улыбнулся я. Петрович тоже улыбнулся – это была старая шутка. Она пришла из тех времен, когда старший лейтенант Дорофеев служил на Кубе советником. От их «точки» до ближайшего кусочка льда было несколько сот километров. А вот рому, настоящего ямайского рому было хоть залейся.
Я щедро плеснул в стаканы и пододвинул Дорофееву открытый хьюмидор. Петрович неторопливо сделал большой глоток, смачно и одобрительно хмыкнул, допил остаток, занюхал рукавом и, поставив стакан на краешек стола, достал сигару.
- На твой основной вопрос отвечу! – ухмыльнулся я, по примеру старшего (какая разница, что он выглядит сейчас на десять лет моложе меня?) товарища устраиваясь в кресле и закуривая. – Для целей сугубо санитарно-гигиенических держу двух горничных. Недавно даже обучил их новомодному «ля минетту»!
Дорофеев заржал в голос.
- А по поводу сексуальных пристрастий своего секретаря ничего конкретного сказать не могу! – продолжил я, - потому как в реальной истории он так и умер девственником!
- Кого это ты к себе в услужение взял? – знакомо прищурился Петрович. Несколько странно было видеть «фирменный» дорофеевский прищур на совершенно незнакомом лице. – Ну-ка, не подсказывай - я догадаюсь. Вертляво-слащавый, но не дурак… отзывается на имя Александр… уж не Александр Федорович Керенский у тебя в приемной секретарствует?
Я подавился ромом, расхохотавшись над этим предположением!
- Окстись, Петрович! Керенскому  сейчас должно быть 6 лет!
- Блин, да у меня по этой вашей истории с географией завсегда в школе трояк был! – тоже рассмеялся Дорофеев. Но в глазах его мелькнуло что-то такое… И я понял, что Петрович уже давно угадал фамилию моего сотрудника, а нелепое предположение про Керенского – просто шутка! И старый разведчик немедленно подтвердил мою мысль, спросив:
- А младшего брата своего секретаря ты на какую должность пристроишь?

Маленький нюанс. Кресло, как предмет мебели, практически всегда делалось очень устойчивым. И опрокинуть кресло, даже в такой ситуации, достаточно проблематично.
Прогрессорствовать, так и в мелочах. Почему-бы Рукавишникову не основать моду на современные (XXI века) кресла руководителей.  На пяти роликовых опорах. Опрокинуть такое кресло, это надо о-о-очень постараться.

Так, значит, все-таки, определились - ликвидация тела "донора" в будущем не приводит к ликвидации его сознания в теле "рецепиента" в прошлом. Тогда зачем "Гости из будущего" попытались "навестить" тела ГГ в больнице?