Я погладил девчонку по вихрастой голове и ответил:

– Что поделаешь, егоза, если нас тут некоторые девушки упрямо игнорируют. Вот, скажи, что бы ты сделала, если бы тебе Васька подарил обручальное кольцо и целую гору цветов или, на худой конец, шоколадок?

     Домовушечка раздулась от важности и произнесла:

– Небось бы к хозяйству пристроила! Хозяин завсегда в доме нужон! – тут домовушечка скользнула взглядом вниз и запрыгала на одной ножке к обалдевшей от моей наглости Авторши.

     Отобрав у неё сафьяновую коробочку, деловито выковыряла колечко и также неспешно натянула его Тальке на руку.

– Всё, дядя Риффсла, она согласная! – радостно пропищала домовушечка, докладывая о проделанной работе. – Ой, мне же ещё шишки свадебные печь! – и она унеслась прочь, на ходу раздавая поручения Ромуальду.

     Талька что-то недовольно пробурчала себе под нос, попыталась снять колечко с пальца, но не тут-то было. Золотая вещица подчиняться здравому смыслу наотрез отказалась.

– Риф, это что за произвол?

– Жестокие нравы, – посетовал я, приобретя полностью кошачью форму.

     Тут до вредной дамочки дошло то, что она запамятовала. Сначала она покраснела, потом на смену пришла алебастровая бледность:

– Господи, я что... с котом?..

– Какой кот? Муз - это не животное, – обиделся я, – а законный муж! – усиливая эффект внезапности, протянул две раскрытые на той самой странице книжечки паспортов.

     Свежей сиреневой краской были напечатаны два штампа из ЗАГСа, которые свидетельствовали о том, что некий гражданин, Владеющий Славой, стал законным супругом некой госпожи, дочери почти князя Ясно Солнышко. Тут я удовлетворённо плюхнулся ей на колени и довольно замурлыкал от удовольствия.

      Я активно почесал задней лапой за ухом, слез на кровать и начал приобретать человеческий облик. Естественно, что никакой одежды под кошачьей личиной у меня не было, поэтому я предстал пред светлые очи новоиспечённой жены в том облике, по которому она меня запомнила по Дубровнику.

     Распахнутые на пол лица серо-зелёные глазищи и грозящая отвалиться от арматуры челюсть были самыми невинными признаками, описывающими удивление Авторши. Она молча открывала и закрывала рот, судорожно тыкала в меня указательным пальцем и пыталась отодвинуться в бетонную стену.

      Я соорудил из пальцев левой руки козу и принял устрашать своё вредное сокровище дальше. Поднеся к её животику руку, пошевелил указательным и мизинцем и сказал «Бу!». В ответ донёсся малость истерический визг, и Талька заколотила меня кулачками по плечам. Пришлось присесть рядом и крепко обнять вредную дамочку. Затем доверительно зашептать прямо в ушко:

– Я никому не скажу, родная, честное Музовое, что ты без ума от наглых чёрно-шоколадных котов с изумрудными глазами, – в ответ возле моего носа угрожающе лязгнули зубы, пришлось прибегнуть к маленькому насилию: накрыв её губы своими, медленно сделал глубокий вдох.

     Глаза цвета морской волны начали медленно зеленеть, целоваться то моя зараза всегда любила, чем я коварно и воспользовался. Поиграв пару мгновений с её ядовитым язычком, отпустил и сказал:

– Ты мужа-то одевать думаешь или мне к гостям так и выходить? То-то Алька обрадуется! Кстати, мои одежда и бельё сложены во второй секции шкафа в гостиной. Принеси что-нибудь соответствующее моменту. Просто если Валиска снова меня в таком виде, она тебе прохода не даст, замучив вопросами: «Тётя Таля, а как это было? А ребёнки уже получились»?

      Дав мне подушкой по башке и пообещав, что она ещё отыграется, вредная дамочка, гордо задрав нос, удалилась, схлопотав напоследок лёгкий шлепок по заднице.

      Вернулась Авторша минут через десять, протянув мне светлое нижнее бельё, бежевые брюки и белую рубашку и галстук, которых я терпеть не могу.

– Не одену эту гадость, даже не проси! - прошипел довольно сердито, но глаза пускали чёртиков.

       Схватив паразитку за талию, опрокинул её на кровать. Привалив жену многострадальной подушкой, бесцеремонно сграбастал лягающие ножки сокровища и стянул галстучной петлёй:

– Будешь знать, как бросаться на Великих Музов! – и неспешно принялся одеваться.

       Коротко вжикнув молнией светлых брюк, обратился к половинке с традиционным вопросом:

– Дорогая, а ты не знаешь, где мои носки? Ладно, ладно, – тщетно попытался я успокоить пытающуюся разреветься девушку, – я сам схожу с торговым караваном до китайской границы, а ты будь умницей, сиди в башне, лей горючие слёзы и вышивай крестиком, – и быстро выскочил за дверь.

       Слава богу, что Талька не такого гренадерского роста, как Алевтина, и веса в ней не более мешка картошки. Слабо загрохотав косточками о дверную филёнку, она попыталась подёргать дверную ручку, открывая дверь. Ещё ни одной дамочке не удалось вырваться из музового заточения. Над защёлкой только загустел синий туман.

       Закинув пару белых носков себе на плечо, босиком зашлёпал на кухню, чтобы укрепить свои силы бутербродиком с кофе. А то, знаете ли, свадьба – это такое переживательное событие, что она и объездка новоиспечённой жены требуют восполнение калорий.

       Запыхавшаяся Валиска отгружала из пышущей жаром духовки очередную партию свадебных шишек. Задумчиво пересчитав громоздящуюся на кухонном столе вавилонскую башню, обеспокоенно поинтересовался у домовушечки:

– Ты что, шкодина, весь город собралась накормить? Если Алька слопает хотя бы десяток этих булочек, Дюку до скончания времён придётся возить жену в кузове «КАМАЗА» по квартире.

– Дядя Риффсла, их всего-то полсотни будет, как раз на десять человек, всего-то по пять булочек на гостя, а из оставшихся мы насушим сухариков и отдадим их Альду в качестве компенсации за ударный труд сегодня. Он без ума от них! – синие глазищи девчонки шкодно поблёскивали.

Во взгляде фурии ясно читалось: «Да будь ты хоть женихом принцессы Дианы, всё равно попробую тебя съесть»! Я церемонно поклонился и отправился поторопить девушек.

      Правда, дойти до Талькиной комнаты мне так и не удалось: со двора донёсся рёв пятисоткубового движка, возвещавшего о том, что Хайша сотоварищи прибыли. Ромуальда как ветром сдуло, только занавесь гостиной мелко тряслась, как при слабом землетрясении.

– Хвост подбери, ушелец, а то оконные гардины их отродясь не имели, – тут в дверь заколотили всем, что имелось в наличии, по-моему, даже чьей-то головой.

      После того, как через меня в коридор перелился живой поток, а я, кое-как поднявшись на ноги, запер дверь. Хайша пару мгновений с любопытством поразглядывала меня, подошла и, положив руки на плечи, три раза довольно смело поцеловала.

– Давай знакомиться, красавчик. Я – Рок-Колючка. А ты? – девица подмигнула зелёными глазищами.

– А меня, уважаемая барышня, зовут Риффсла Иванович, – легонько приподняв девушку за талию, отставил дамочку в сторонку.

       Она присвистнула:

– Так ты и есть тот загадочный жених, о котором протрепалась... – она только загадочно улыбнулась в ответ на мой удивлённый взгляд и направилась в гостиную, вихляя задней полусферой.

       Тут за моей спиной снова запиликал дверной замок, а потом прямо сквозь дверь в квартиру вкатился Василий, сжимая в руках веник черёмухи и его двоюродный брат, которого звали Ярослав, как он потом представился.

       Затем в кладовке что-то загрохотало, и в коридор выскочила небольшая рыжеволосая девчонка в вельветовых джинсах и оранжевой кофточке. Всем своим видом она неуловимо напоминала мне наше мелкое домовитое чудовище.

– Юличка, – коротко пискнула незнакомка, – менеджер-логистик рекламного агентства «Не токмо хлебом единым».

       Тут в коридоре материализовалась Валиска и радостно завопила:

  – Туши свет, Юлька приехала! – и с разбегу кинулась ей на шею.

       «Да, свадьба у нас будет что надо, с соблюдением всех канонов, вплоть до незваных гостей. Надеюсь, до традиционного мордобоя дело всё же не дойдёт», – лениво подумал я и тяжело вздохнул.

       Девчонки плюхнулись посреди дивана, и тут я наконец-то понял, чем такая стайка отличается от реактивного лайнера: они его переорывают влёгкую. От верещания всего парочки домовушечек сначала тоненько звенеть хрустальные фужеры за стеклом стенки, а затем загудел здоровенный цветочный горшок, в которой росла высокая пальма.

       Альду пришлось рассекретить своё местоположение: зажав лапами уши, он панически заметался по гостиной, пока не очутился в любящих объятиях Хайши, которая тут же ласково засюсюкала:

– Альдик, а я боялась, что ты не придёшь! – и горячий язычок неформалки тут же нашёл себе пристанище во рту крыса.

       От французских лобзаний дух-хранитель приобрёл малость синюшный вид, а его синие глазищи почти вылезли из орбит.

       «Да, – подумал я, – Альд теперь может сэкономить на домашней утвари. Ежиха сосёт круче пылесоса»! - проходя мимо, коварно подмигнул смотрящему на меня с мольбой товарищу.

       От смертельного поцелуя его спасло только появление в комнате невесты, а по факту уже законной жены, поскольку мог угодно предъявить свеженькие штампы в наших паспортах. Гости приветственно зашумели, а девчонки полезли целоваться и поздравлять с бракосочетанием. Ушлые молодые особы мигом срисовали несъёмное обручальное колечко и восхищённо зацокали языками, рассмотрев россыпь мелких бриллиантов.

       Я даже чуточку испугался, ожидая, что Алевтина сейчас выудит из складок своего пышного платья карманную болгарку и попытается присвоить себе восхитительный артефакт.

      Тут Валиска вспомнила, что угощение уже на подходе и, забрав с собой всю женскую часть компании, утащила на кухню даже невесту, сердито пискнув: «Пусть привыкает, замужняя теперь, чай»! Пока дамы хлопотали с закусками, я обнёс мужчин доброй чарочкой коньяка. Гостям сразу захорошело. Единственная кислая физиономия принадлежала страдальцу Дюку, в бокале которого плескался самый обыкновенный боржоми.

      После дружного кряканья, мы занюхали это дело рукавом соседа и принялись составлять столы в общий. От запахов, доносившихся с кухни, наши желудки устроили грандиозный протест звучным бурчанием. Положение спасла домовитая Юлька, которая явилась с кухни для того, чтобы упаковать место будущего безобразия согласно торжественности момента.

      Процесс заключался в том, чтобы достать откуда-то из воздуха маленький серенький свёрточек и, запрыгнув на стол, как следует его пнуть. Тут Муз должен был скрепя сердце признаться, очень аппетитной и стройной ножкой. Кое-кто из хайшиной компании даже попытался погладить то место, откуда она, собственно, и росла. В результате чего наш небогатый молодожёнский скарб лишился одной хрустальной вазы, со звоном расколотой о непутёвую голову, что только раззадорило шебутную компанию.

      Когда льняная скатерть добротно раскинулась на столе, свисая до самого пола, команда приняла мудрое командирское решение: «А давайте мы её покачаем»! Сграбастав взвывшую домовушечку, принялась подбрасывать её до потолка. Естественно, от тщательного ручного сканирования никто не удержался. Когда Юльку, наконец, поставили на пол, она пылала как весенний тюльпан. Спасло на появление в дверях важной процессии, возглавляемой Валиской, тянущей в руках большое блюдо с большими кусками тушёной свиной лопатки. За ней важно следовала Алевтина, нёсшая в обеих руках по увесистой салатнице с тушёным картофелем. Хайша облапила объёмистый жостовский поднос, заваленный горой поджаристых пирожков с разными начинками. Несчастная невеста была вынуждена тащить корзинку, наполненную съедобным подарком для гостей, который за неимением свободного места, поставили на подоконник.

     Затем из кухни явился расфранчённый Альд, поставивший на столешницу два больших блюда с колбасной и сырной нарезкой. Из ванной тут же донёсся жалобный вопль, на что тут же парировал:

– Киска хочет тапка? Солидного такого, праздничного, от водолазного костюма, – Сфинкс благоразумно заткнулась, поняв, что на этот раз ей ничего не светит, кроме свадебной порки или слюнявого зацеловывания, по факту же задушивания, от Алевтины, если она попадёт в лапы.

– И что теперь прикажете с вами обеими делать? В общем, так: Сфинкс отправь в кладовку, где эта шкода всегда отбывает наказание за очередную провинность. Ты тут всё прибери и приготовь завтрак. Главное, алкоголя поменьше, иначе наши бравые рокеры, таки, передерутся. Я пошёл будить Тальку, а то у нас продолжение праздника, как-никак второй день свадьбы, а ей приспичило впадать в летнюю спячку.

– Хорошо, дядя Риффсла, займусь делами немедленно. Вы мою сестрёнку не видели?

– Ну, надеюсь, у неё хватило ума не попасть в загребущие грабки развеселой Хайшиной компании. Итак, юная леди, пошевеливайтесь, чтобы через час всё было готово, а потом займись квартирой. Никакого беспорядка быть не должно!

      Смущённая девчонка тут же взяла пылесос и занялась привычными домашними хлопотами. «Главное, не распускать, а то дамам, вне зависимости от возраста, только дай глоточек воли, и она всё с ног на голову перевернёт. Нельзя позволять лениться и зазря языком сутками чесать. Вот завтра же отправлю обратно в Академию и шепну тамошнему старшему домовому, чтобы присмотрел за егозой как следует. Кошмар, сколько вредных привычек и глупостей можно нацеплять за три месяца учёбы. Ужас».

       Услышав подозрительный шорох в гостиной, застал с поличным Дюка и Альда, приканчивающих бутылку с коньяком. Где эти прохвосты откопали такое сокровище, для меня так и осталось тайной за семью печатями.

       Тут из гостевой вывалилась заспанная Алевтина и, увидев, что муж опять принялся за своё, схватила в коридоре ботинок поувесистее и пошла разбираться с обоими горькими пьяницами.

– Дюк! Я тебя сейчас по полу размажу! Доктор кому говорил, что ни капли спиртного в ближайший год не положено? – сопя, как сердитый ёжик, подруга невесты бросилась в атаку.

       Мой коллега спускать такое проявление женского феминизма не стал, как и принимать силовые методы. Он просто сгрёб в охапку отбивающуюся и пытающую мычать в знак протеста супругу в жаркие объятия и целовал до тех пор, пока та не выдохлась и не угомонилась. Выпавший из руки тяжеленный сапог, Альд благоразумно вернул к паре, рассудив, что так оно будет спокойнее для всех троих участников маленькой пантомимы.

       Любопытная Валиска, как метеор, управившись с делами, как всегда, подсматривала и подслушивала. Таких тоскливых глаз я у неё ещё не видел. «Так, – подумал с нескрываемой тревогой, – надо попросить Талю, чтобы она поговорила с ней, а то как бы чего не вышло. Василий старше нашей домовушечки, да и романтичная девчонка явно неровно к нему дышит. Если этот вопрос упустить из вида, может случиться недопустимый конфуз», – мысли в моей голове заскакали бестолковыми кенгуру и не позволяли продумать всё с чувством, толком и расстановкой, как положено.

        Заспанная Хайша, в криво сидящей одежде, с неизменной бутылкой абсента и «Беломориной» в зубах, ущипнула Дюка чуть пониже спины, чтобы не увлекался, и плюхнулась к Альду на колени, предлагая поделить заначку. Даже предполагать не берусь, где она могла её прятать так, чтобы вечно голодная банда Шокер не добралась до глючного схрона.

– Сколько тебе раз говорить: не пей эту гадость?! Ты после неё как бревно и вообще ни на что не годна, – сердито проворчал Ромуальд, вырывая вожделенную бутыль из жадных грабок подруги.

– Отстань, зануда! Только полный кретин лакает с утра коньяк! Что у тебя за мерзкая манера всё удовольствие портить?!

– Дорогуша! В твоём положении алкоголь противопоказан, не говоря уже про абсент и «Беломор». Чтобы больше не видел тебя за таким грязным делом! И не смотри на меня так, не поможет! Раньше надо было думать, последствия были предрешены...

        Хайша заворочалась, устраиваясь поудобнее и принимая из рук Валиски стакан яблочного сока и свежие коржики с корицей. Выражение лица рокерши вопило: «Вот говорила мне мама, влюбишься в Карлсона, научишься плюшки жрать».

– Ух ты! – восхищённо запищала домовушка, делая большие глаза от удивления. – Крыс! Крыс! Крыс! – поманила она своего духа-хранителя пухлым пальчиком, – А меня покатать? – и она негодующе притопнула левой ножкой.

       Затем девчонка деловито покопалась в карманах передника и выудила оттуда позеленевшую сырную корку. Сдув с неё пыль веков и налипший мусор, она приглашающе замахала раритетом в воздухе. Левый глаз Альда подозрительно приоткрылся. Розовый нос начал со свистом втягивать воздух, а блестящие усы точно зажили своей жизнью. Не обладая навыками пилота винтокрылой машины, он попросту плюхнулся на Валиску. Та ловко сунула приманку обратно в карман и, схватив крыса за шиворот, принялась энергично его трясти, приговаривая:

– Научи и меня летать, захребетник.

       От энергичных действий домовушечки, до этого розовый нос принял цвет чернил из бузины, а сам дух-хранитель стал хрипеть и дрыгать лапами, пытаясь освободиться. Пришлось идти ему на выручку.     

        Вырвать что-то из жадных женских ручек ещё то сомнительное удовольствие. Даже если это им сто лет не надо, вцепятся так, как от этого решается судьба того, выйдут они замуж или нет. Пришлось упереться в Старшую Домовую правой ногой.

           Валиска сдаваться без боя не собиралась. Поэтому Крыс начал понемногу растягиваться. Синие глазищи закатились под лоб, а длинный хвост болтался как верёвочка. Тут, наконец, к нам присоединилась поганка Хайша. Решив, что целый возлюбленный куда лучше двух его половин, она одним могучим рывком освободила его из плена.

           Не устояв на ногах, Валиска с грохотом свалилась на пол. Мне тоже пришлось изрядно попрыгать, чтобы удержать равновесие.

– Это моя крыса! – возмутилась девчонка, сверля наглую воровку недобрым взглядом.

– А теперь это папа моих ёжиков, – важно парировала её собеседница и показала сопернице язык.

– Какие-такие ёжики?! – кипятилась домовушечка, разве что пар из ушей не пуская.

– Это такие маленькие, розовенькие и первые месяцы жизни совсем не колючие няшки?! Да, дела, – немного подумав, задумчиво проронила Валиска. Видимо, такие ёжики оказались выше её понимания.

       Я не удержался и щёлкнул негодницу по макушке, сурово рявкнув:

– Милая барышня, ещё раз услышу из ваших милых уст слово «няшка», и я сам разделаю тебя под лесной орех.

– Ну «маленьким, красивеньким, домовитеньким» и полагаются подарки соответствующего размера. Раз ты от планшета сама отказалась, значит, будут только цветы и шоколадка.

      От злобного пинка несчастный веник улетел в дальний конец коридора. Сама же красавишна, не удержавшись на ногах, плавно приземлилась на пятую точку.

– Ииииии! – тоненько заверещала Валиска, превращаясь в настоящее чудовище даже внешне. Лицо её перекосилось, крепенькие ножки отчаянно замолотили по полу. В общем, началась классическая дамская истерика.

      Я преспокойно вернулся в гостиную, прихватив с собой начавшего беспокоиться домового.

– Ты, парень, не волнуйся. Сейчас наша пакостница всласть наорётся, вдоволь налакомится соплями, потом охрипнет и устанет и выйдет тихая и спокойная, согласная на планшет, цветы и маленькую шоколадку. В подтверждение моих слов из кухни вылетел сдёрнутый с ноги лапоть. - Девушка, к чему такие бурные эмоции? А по грязной лестнице ты босиком будешь носиться? - язвительно поинтересовался я.

      Домовушка испуганно пискнула и запрыгала на одной ножке за брошенной обувкой. Валиска постояла несколько минут со скорбным видом, затем натянула лапоть на ногу и, надувшись, полезла ко мне на руки. Её шаловливые ручки тут же завладели шнурком от спортивных штанов, который она принялась глубокомысленно наматывать на палец. Поизмывавшись всласть над моей одеждой, девчонка покопалась в нагрудном кармашке сарафана, достала пару замусоленных карамелек и, засунув одну за щёку, вторую протянула мне.

      Пришлось, скрепя сердце, отправить сласть в рот. Хорошо, что Музы, они такие, их хоть кислотами трави, не поддаются. Даже такое древнее угощение не принесло никакого вреда. Обычный бы человек, с такой конфетины проблевался бы и с белым троном пару суток в обнимку просидел.

      Домовушечка дохрустела остатками конфеты и деловито заявила:

– Ну, ладно, дядя Риффсла, я согласна на планшет, большую шоколадку и ещё, чтобы у шоколадины была синяя обёртка. Да, и про цветы не забудьте, – затем она шустро слезла на пол и отправилась на кухню, заявив напоследок, – а я пошла вам залипухи делать.

      Даю перевод: девчонка пару недель назад насмотрелась на моём планшете мультиков про «Машу и Медведя» и теперь упорно именовала простой пельмень залипухой.

      Через пару мгновений до нас долетел бодрый грохот: Валиска, вооружившись скалкой выше её роста, бойко раскатывала тесто. Василий было рыпнулся пойти помочь, но вовремя осадил его:

– Не торопись, друг ситный, если дама чем-либо занимается по собственной инициативе, лучше к ней на коломенскую версту не подходить. Вдруг, что у неё не заладится, то казни египетские тебе покажутся лёгким грибным дождиком.

      Парнишка уселся рядом со мной диван, и мы стали увлечённо смотреть по телевизору футбол. Как раз питерский «Зенит» всухую сливал «Рубину». Тут, привлечённая нашим живым общением, из спальни показалась новобрачная.

– Так, так, так, матушка! – тут же обратился я к жертве музового произвола, – дрыхнуть изволите до морковкиного заговенья, а молодой муж со товарищи должен с голоду кишки на люстру наматывать? В светёлке не прибрано, а самое главное, я так и не нашёл свои носки, – и с удовлетворением продемонстрировал Тальке обе босых ступни.

      Пока жена хлопала глазами, собираясь с силами для ответа, толкнул Ваську в бок и прошептал на ухо:

- Учись, малец, как детей делают!

      Тут дверь кладовки распахнулась и в коридор, весело гомоня, ввалились гости. Тут же в туалет выстроилась очередь, а Хайша побрела в ванную. С кухни уже вовсю тянуло сытным запахом залипух. Судя по интенсивности аромата, Старшая Домовая варила их никак не меньше ведра.

      После туалета и умывашек, мы дружно выстроились в очередь к «маленькой, красивенькой домовитенькой» за своей порцией харча. Строгая хозяйка выдавала каждому в руки глубокую тарелку с вилкой или ложкой на выбор, а затем, ловко орудуя шумовской, наваливала посудину до краёв пельменями. Сверху на горку исходящих паром залипух шлёпалась либо шайба сливочного масла, либо половник сметаны. Когда все были оделены, Валиска, топнув ногой, грозно заявила:

– И только попробуйте не доесть!

      Вернувшись со своей порцией в гостиную, устроился на диване рядом с Талькой, с ошалевшим видом воззрившуюся на свою порцию завтрака. Расчавкав масло ложкой по пельменям, я отправил кругленькую пельмешку в рот и заурчал от удовольствия: всё-таки маленькое чудовище готовило отменные залипухи. Затем аккуратно облизав инструмент для еды, легонько щёлкнул жену по лбу:

– Не спи, красавица, завтрак сожрут! – и, демонстрируя реальность угрозы, тут же нацелился на её миску, плотоядно облизываясь.

      Авторша тихонько пискнула и поспешила наколоть еду на вилку и, боязливо отправила в рот.

– Вот так-то лучше. Ешь и не выжучивай, а то светишься уже вся, – в подтверждение своих слов легонько куснул супругу за мочку ушка, почавкав губами, вынес вердикт, – постновато мяско. Кормить тебя не перекормить, пока человеком станешь! Вот погоди, мы ещё блинчики с творогом и изюмом пробовать будем! Простая деревенская еда, она знаешь ли, Кощея осчастливила, – и таинственно замолк, лукаво поблёскивая глазами.

        Вскоре моя ложка звякнула о дно тарелки, а после старательно заскребла по нему.

– Как всегда, закончились на самом интересном месте, – расстроенно пробурчал я и, прихватив пустую посуду, отправился к домовушку на кухню.

        Вытребовав у Валиски чашечку крепкого кофе и горсть шоколадного печенья, которая она с вздохами и причитаниями была вынуждена оторвать от своего любящего сердца, плюхнулся на подоконник, заканчивать завтрак.

        Свежий ветерок гулял между домами, в воздухе пахло свежескошенной травой. В общем, утро звало к приключениям.   

       Покопавшись за кухонной батареей, я вытянул коричневое портмоне, где у меня были припрятаны на особый случай кровные сбережения. Отсчитав десяток купюр, засунул их в карман брюк и пошёл отлавливать Дюка.