Английский джентльмен из Дюка вылетел напрочь: уткнувшись лицом в колени жены, он восторженно хрюкал и сучил ногами от удовольствия. Даже обычно снулая Талька и та рассмеялась. Дулась только Алевтина, чуть ли не выпуская пар из ушей.

– Риф, тебе придётся или найти мою туфлю, или возместить ущерб! - категорично заявила она.

– Барышня, – кротко возразил я, – ваша бесценная тапочка уехала в проезжавшем мимо мусоровозе. Увы, она тоже не вынесла вашего скверного характера и гордо удалилась.

– Ах, ты, лапоть драный! – взвилась Алевтина, один лапоть полетел в меня, а другим она принялась энергично молотить супруга по голове, от чего-то ещё больше захрюкал, выдавив сакраментальное: «Дайте две! Ура, она меня любит»!

     От возмущения Алевтина утратила бдительность, позволив симпатичным коленям чуть разбежаться. Голова Дюка тут же провалилась в образовавшуюся ложбинку. Повернув лохматую башку к Тальке, я произнёс знаменитую фразу:

– Учись, Галю, как это индейцы делают!

     Алевтина попыталась выудить Дюка из провокационной позы, но лишь добилась того, что его голова окончательно утонула у неё между бёдрами. Даже зааплодировал находчивости приятеля. Затем, толкнув супругу локтем в бок, произнёс:

– Талька, где у нас подсвечники лежат? Видишь, человеку помощь требуется, – и, схватив с журнального столика декоративную свечку, старательно зачиркал зажигалку.

      Из затруднительной ситуации любвеобильную парочку выручил вернувшийся с покупками Альд, втащивший в коридор кучу всякого полезного и не очень хлама.

Крыс, увидев картину маслом, ударил себя по ляшкам и громко фыркнул, давясь смехом. Давненько Ромуальду не было так весело.

– Ну, вы даёте! Устроили тут беспредел музовый! Риф, так мы идём?

– Альд, так вот прямо сейчас и пойдём. Талька, чего сидишь, как у тёщи на блинах? Иди, одевай футболку, джинсы и кроссовки, да пошевеливайся!

      Валиска, носилась по квартире точно маленький метеор. Она всё время вспоминала, что забыла то кулёчек соли, то любимую бабушкину сковороду, то вон ту саму красненькую вышитую рукавичку, чтобы не обжечь пальцы. Под конец она даже Альда умудрилась запихать в рюкзачок между кульком пшеничной муки и банкой сгущённого молока. Попытавшийся было возмутиться крыс, тут же получил по голове коробкой с ржаными пряниками и был вынужден сдаться на милость грозной победительницы грязи и духов-хранителей.

       Ромуальд всё же рискнул высказать своё мнение вслух с горестным подвыванием:

– Ну, хозяюшка, ты и зараза! Сколько раз просил не обращаться со мной как с плюшевым медведем! Я – самостоятельная личность, у меня даже семья есть, а ты всё со мной, как сопливым юнцом поступаешь!

– Побубни у меня, ирод хвостатый! Твои проблемы, если ты медвеёжиков целую кучу настрогал! Захлопни пасть, а то не хочу что-нибудь действительно важное позабыть дома! - и она так сердито на него зыркнула, что крыс предпочёл пойти на попятный.

        Во избежание эскалации конфликта я велел всем приглашённым выкатываться из квартиры и грузиться в маленький микроавтобус, который по случаю бракосочетания мне подарили из Департамента.

Глава 3. Валиска в мухоморах

     Весёлая компания облюбовала большую светлую поляну, которая приглянулась Валиски. Её очень понравилось сочетание львиного зева и огромных мухоморов в обрамлении ив и орешника.

– Дядя Риффсла, тётя Таля, восхищённо пищала девчонка, присев на один из грибов с красной шляпкой в белый горошек и указывая Василию на его оранжевого собрата, – и пенёк, как столик, и место много, и пейзаж миленький. Прямо, ах, какой! Остановимся здесь? – остановимся тут, заискивающе заглядывая мне в глаза, взмолилась она.

      Я тяжело вздохнул и, немного забывшись, постучался лбом о рулевую колонку, мысленно произнеся: «Дорогой и любимый Музовый Департамент, если ты ещё раз, подлюка семибатюшная, наградишь меня таким семейством, уволюсь с работы и пойду в Департамент Литературной Критики. Засим остаюсь верным бойцом Творческого Фронта, Музом Риффслой».

      Нажав на панели замка задней двери, обратился к сидящим в салоне товарищам:

– Дальше маршрут не идёт, конечная! Все в лес! – и подавая пример остальным, легонько подтолкнул жену в спину, направляя к выходу.

      Когда мы с Талькой оказались на свежем воздухе, в машине начался форменный балаган. Господа Старшая Домовая и Алевтина устроили срач по поводу того, кто первой покинет 'купе'. В выражениях обе не стеснялись, дело даже до волосодрания дошло. Решив пожалеть свой новенький микроавтобус, откатил боковую дверь, и скандалистки просто вывалились на зелёную травку, щедро изукрашенную жёлтенькими искорками львиного зева в капельках росы.

      Покатавшись немного по полянке, дамы, выдрав друг у друга ещё пару клочков, решили, что с них довольно, расцепились. Я громко поаплодировал в ладоши и прокомментировал:

– А вы, оказывается, мастерицы борьбы в партере. Фонари чудо как симметричны.

       Под левым глазом Алефтины быстро наливался лиловым громадный синяк, а под правым глазом домовушечки, видно из чувства противоречия, наливался такой же, но изумрудно-зелёный.

– Дюк, – обратился я к коллеге, – можешь нас поздравить! Мы только что обзавелись бесплатной охранной сигнализацией: если в темноте горит Валискин фонарь, значит, «В Багдаде всё спокойно». Если же сияет лиловое солнышко, значит, на любимую наложницу падишаха напали трое блудливых ишаков.

        Услышав тираду восточной красавицы, наша черноволосая зараза подняла с земли сосновую шишку и довольно метко запустила в меня. Однако в виду врождённого косоглазия и косоручия, естественно, не попала. Точнее, снаряд угодил по затылку Мармадьюка. Тот скорее от неожиданности, чем от силы удара, споткнулся и упал навзничь, придавленный тяжёлым рюкзаком. Пришлось срочно вызывать МЧС в лице меня любимого и выручать старого приятеля.

        Едва поднявшись на ноги, Дюк многозначительно погрозил жене сухоньким кулачком и пообещал познакомить её со змеиным царём. Далее началась обычная распорочно-клапанная возня с установкой палаток.

        Валиска пыталась помогать со сбором жилья, но в результате была наказана заточением до самого ужина внутри одной из оных. Выставив Ромуальда рядом как пост охраны, мы с приятелем пошли вырезать дёрн под кострище. Моя молодая супруга за это время успела благополучно избавиться от шортиков и футболки и щеголяла в лучах заходящего солнышка очаровательными изумрудными трусиками и топом. Видимо, Дюка она как мужчину серьёзно не воспринимала. Я решил на досуге узнать, почему, и объяснить, насколько это может быть провокационно.     

        Валиска пыталась помогать со сбором жилья, но в результате была наказана заточением до самого ужина внутри одной из оных. Выставив Ромуальда рядом как пост охраны, мы с приятелем пошли вырезать дёрн под кострище. Моя молодая супруга за это время успела благополучно избавиться от шортиков и футболки и щеголяла в лучах заходящего солнышка очаровательными изумрудными трусиками и топом. Видимо, Дюка она как мужчину серьёзно не воспринимала. Я решил на досуге узнать, почему, и объяснить, насколько это может быть провокационно.   

        Затем мы ещё какое-то время потратили на вкапывание треноги для котелка и установку гриля. Подойдя к машине, я по пояс забрался в багажное отделение и выудил из-под горы всякого нужного и не очень хлама, две пятилитровых канистры с водой. Вскоре они перекочевали в хозяйственный блок. Взяв в руки командирскую ложку, освободил из-под ареста изнывающее от скуки маленькое чудовище и принялся вместе с ней составлять котловую ведомость.

Протянув лакомство нашей домовитенькой, остаток отдал Василию. У юной девушки начался неконтролируемый приступ ревности к шоколаду.

– Вашка! – прошепелявила она, судорожно пытаясь прожевать добычу, – Если ты вот сейчас же со мной не поделишься, больше не дам тебе себя целовать под веником, – принялась она угрожать, пуская шоколадные пузыри. – Так и знай, подлый змеище. Куда ты сразу столько откусываешь? Дядя Риффсла! – пыталась апеллировать ко мне страдалица. – Он же сейчас её всю сожрёт! – затем, прыгнув на поклонника, как лютый тигр, вцепилась в остаток шоколадки, а для верности оперлась в грудь парнишки левой ногой.

       Опасаясь, как бы маленькое чудовище не сожрало в «праведном гневе»  бедного домового, с трудом оторвал нашу шоколадную душу от жертвы, несколько раз не очень сильно встряхнул и суровым голосом проворчал:

–  Фу, куда подевались ваши манеры, юная барышня?! Так вот чему вас учат в вашей Академии?

       Вид у Валиски был, мягко говоря, жутковатый: коса растрепалась, личико всё перепачкано в шоколаде пополам с соплями и лесной землёй, сарафан весь в пятнах и местами точно корова его жевала и выплюнула. В голубых как майское небо глазищах застыло упрямое выражение, чтобы сладить с которым мне придётся изрядно потрудиться.

– Что по штату положено сделать Старшей Домовой после того, как все её подопечные поужинали и готовы приступить к водным процедурам и расползтись по своим палаткам? – строго спросил я, суровым взглядом пригвоздив пакостницу к месту.

       Девчонка расстроенно шмыгнула носом и нехотя озвучила:

– Привести прилегающую территорию в полный порядок, вымыть посуду, убрать остатки продуктов и при необходимости поставить готовиться блюдо к завтраку.

– Выполняйте, юная барышня. Сходите на  берег озера и приведите себя в порядок. Заодно и глины комок принесите. Рыба по Лесному рецепту придётся по вкусу всем, даже не сомневаюсь.

      «Маленькое красивенькое домовитенькое» и жутко строптивое чудо в замызганном сарафане в знак протеста продиралось через кусты с максимально доступным шумом и громкими стенаниями, словно стадо слонов пробивалось на водопой.

       Я помог Василию подняться и проводил до палатки, которое ему предстояло разделить с Ромуальдом: Хайшу мы с собой брать не стали, а то мало ли что, срок-то у неё был уже приличный.

– Спуску маленькому чудовищу не давай, иначе сожрёт, в этом они со Сфинкс – пара туфель.

      Рыжеволосый парень понятливо кивнул и отправился на боковую. Мне же пока отдыхать было ещё рано: надо было всех разместить и придумать, где бы уединиться с Талей. Моё чутьё подсказывало, что вредная Валиска, как пить дать, облюбует именно нашу палатку.

       Когда чистенькая домовушечка закопала в углях густо обмазанные глиной потрошёные тушки угря, она сердито затопала к «жилью» Дюка, где ей полагалось ночевать сегодня. 

       Я на миг задумался и не заметил, как вздорное создание проскользнуло к Альду и Василию. Через миг оттуда  донесся шум потасовки, а обернувшийся крысой Ромуальд задал в ночной лес такого стрекача, что только пятки сверкнули!

       Мы с коллегой к месту происшествия прибежали практически одновременно и тут же сунули любопытные носы внутрь. Перед нашими изумлёнными взорами предстала презабавнейшая картина.

       Ну, представьте себе, уважаемые читатели, вот такое живописное полотно в мастерской абсурда. Парень, который на голову выше своей обидчицы, с полубезумным взором зелёных глаз опрометью носился по периметру спального отсека. Валиска, вооружившись скалкой, которую всегда и везде с собой таскала, с воплем:

– Я тебе покажу, как жмотничать, ирод патлатый! – носилась за несчастным домовым, изо всех сил молотя чуть пониже спины.

      Василёк тщетно пытался увернуться и только морщился и охал, когда возмездие настигало его с увесистым шлепком. Был он, как говорится, кровь с молоком, спортом себя не утруждал, а поесть, попить и поспать подольше страсть как любил, как и пообжиматься за веником, а то и поцеловаться с хорошенькой девчонкой.

      Мы с Дюком переглянулись и решили не вмешиваться, пока ситуация не дойдёт до критической фазы, и Василия не надо будет спасать от не в меру разбушевавшейся подружки.

– Мармадьюк, как думаешь, долго ещё наш колобок будет благополучно ускользать от вышедшей на тропу войны лисички со скалочкой?

– Боюсь, больше получаса никак не получится. Он слишком много ест, спит и мало двигается. Посмотри, какой мозоль трудовой наел! – и мой приятель, сокрушённо покачав головой, указал на солидных размеров брюшко, которым даже обжора и лентяй Альд и тот похвастаться не мог.

– Эххх, молодо-зелено! Предлагал же Василию с нами с утреца на пробежку отправиться, так нет, ему пирожки, ватрушки и пуховая перина милее хорошей телесной формы, – выдохнул я и снова замер в ожидании развязки, которая обещала быть весьма бурной и продолжительной.

       Впрочем, домовой нас не разочаровал. Получив очередной «горячий привет от маленького чудовища», он неловко споткнулся о расстеленный на полу спальный мешок Ромуальда и, бестолково размахивая руками, точно собираясь взлететь, кулём осел на пол. Радостно пискнув, Валиска принялась мутузить его скалкой по плечам и голове, приговаривая:

– Будешь знать, как жадничать! Ужо ль не научу тебя делиться с ближними-то? Получай, хомяк несчастный!

      Отняв у «маленькой красивенькой домовитенькой» деревянное оружие, помог страдальцу встать и не терпящим возражения тоном заявил:

– Всем спать. Особенно юным леди, которые что-то в последнее время себе слишком много воли стали брать.

Дюк, прекрасно понимая. Что мне понадобится его помощь, подхватил забияку под локоток и увёл в сторону своей с Алей палатки, недовольно ворча:

– Куда катится этот мир, когда благовоспитанные девицы за шоколадный батончик или новенький гаджет готовы ближнему все кости переломать домашней утварью?!

Валиска пребольно укусила меня за пальцы, но я стерпел всё и дождался, пока она угомонится, поняв тщетность попыток удрать от справедливого возмездия.

– Никто не будет возражать, если ты заснимешь, как тётя Таля печёт свой фирменный торт с вишней, или делает салат из курицы с апельсинами, или как она красиво рисует. Но ведь тебе это не интересно, скандала то из такого фоторепортажа не раздуешь. Стыдись, маленькое чудовище!

       Отвесив обоим по увесистому шлепку чуть пониже спины, чтобы было очень обидно и стыдно, отпустил домовых, а сам вернулся к жене и завалился под тёплый бочок. Разозлившись на вредную парочку, решил, что будем спать, пока не проснёмся сами, благо, на звукоизоляцию жаловаться в машине было грех.

       Проснулись мы далеко за полдень, пропустив не только завтрак, но и обед. Время неумолимо приближалась к ужину, но покидать уютную берлогу на четырёх колёсах я не спешил. Музовое Чутьё показало мне, что вокруг экипажа носится расстроенная Валиска, голося:

– Вылезайте, дядя Риффсла, ты так вас обоих голодом уморишь! Тётя Таля похудеет, у неё опять будут рёбра торчать, а крайней снова я окажусь!
   
– Риф, пошли поедим? Интересно, там вообще что-нибудь вкусненькое осталось или всё слопали до нас? – Таля ласково потёрлась о моё плечо и нырнула в сарафан.

– Ну, давай уважим «маленькую, красивенькую, домовитенькую» и пойдём перекусим тем, что домовая пошлёт! – рассказывать о маленьком утреннем инциденте с фотографиями не стал, не желая портить половине радостное настроение после пробуждения.

        Девчонка, чувствуя, что на этот раз её так просто не прощу, расстаралась на полную катушку: помимо румяных шашлычков и салатика из свежих овощей, на стол поставили и запечённого в глине  угря и рассыпчатую картошечку со сливочным маслом. Моей жене досталось порядком: маленькое чудовище не выпустило из-за стола никого, пока она не съела столько, сколько та посчитала необходимым.

– Если твой муж будет так морить голодом, ты похудеешь, тетя Таля! – верещало вредное создание, вертя головой в поисках, что бы ещё плюхнуть в тарелку молодой женщины, которая уже искала безболезненный способ улизнуть из-под слишком навязчивой опеки голубоглазой крохи.

         Поняв, что дело плохо, я обнял супругу за плечи и предложил прогуляться на поляну, где я заметил целый ковёр из спелой земляники.

– Валиска, бери бидончик, заодно ягод наберёшь. Вечером побалуешь нас компотом.

         А надо вам сказать, что маленькое чудовище из всех лесных ягод предпочитала именно эту. Радостно пискнув, она молнией метнулась к хозяйственной палатке и вернулась с тремя плетёными корзиночками, одну из которых протянула мне, а другую моей супруге.

– И не вздумайте филонить! Если там много ягод, то еще и варенья на зиму наварю.

         Подумав пару минуток, девчонка куда-то умчалась и вернулась в сопровождении недовольных Василия и Альда, авторитетно заявив, что дядю Дюка она оставила присматривать за тётей Алей. Посочувствовав приятелям по несчастью, я повёл компанию на земляничную полянку.

      Всё участие домовитенькой заразы в сборе ягодного богатство свелось к тому, что она носилась от одного несчастного к другому, возмущённо покрикивая и жестикулируя.

– Васька, вот какой с тебя главы семьи получится? Хорош филонить, вон, смотри, целых три кустика не обобрал. Ах, какая крупная и духовитая ягода, давно такой не видала! – воровато оглянувшись на меня, маленькое чудовище высыпало в рот трофейное лакомство, не забыв пару горстей стащить и из корзины приятеля.

      Рыжий приятель Валиски сморщился, словно она его лимоном неспелым попотчевала или столового уксуса ложку дала, и молча вернулся к работе. Домовушка не успокоилась, пока мы не сорвали последнюю ягодку, а потом сноровисто погнала нас обратно в лагерь. Слава богу, там ей было чем заняться: пирог со сладкой начинкой и приготовление компота не оставило времени на что-то еще. Большая часть добычи перекочевала в багажник. Я решил, что заклубившиеся на горизонте тучки предвещают, как минимум, пасмурную погоду, поэтому предложил вернуться домой сразу после ужина.

      Когда «маленькое, хорошенькое, домовитенькое» чудовище убедилось, что на лесной полянке больше не осталось ни единой ягодки, а её довольная рожица достигла нужной степени перепачканности, нас погнали обратно в лагерь. Причём суматошная девчонка решила, что домой она будет ехать исключительно у меня на руках. А то ей, видите ли, неудобно разговаривать с тётей Талей. Покрикивая на спутников, точно на стадо неразумных баранов, Валиска резюмировала:

– Пошевеливайтесь, лодыри. Тама какие-то непонятные тучки на горизонте собираются, а мне ещё праздничное угощение ладить и ужин готовить. Никуда мы сегодня не поедем! Хочу отпраздновать день рождения на свежем воздухе! Имею полное право! – упёрлась неугомонная зараза, словив мой недовольный взгляд.

      Тяжело вздохнув, мы дружно прибавили шагу. Странное дело, но Алевтина на этот раз домовушечку полностью поддержала:

– В кои веки выбралась на свежий воздух, а вы меня опять в четырёх стенах запереть хотите? Это ты так за беременной женой присматриваешь, холишь меня и лелеешь?! – тут же набросилась женщина на ни в чём неповинного Дюка.

       Время от времени разбушевавшаяся Алька прихлопывала непуганого комара, осмелившийся приземлиться на её божественный зад, обтянутый только трусиками купальника. Верх она из принципа никогда не носила, чем изрядно обижала мужа. Увы, он был не властен что-либо изменить. Аргументировала такую приверженность модному нынче топлессу всегда одной и той же коронной фразой: «Так на меня загар ровнее ложится»!

        Дюк в ответ тяжело вздыхал и, воровато оглядываясь, доставал заначенную фляжку с яблочным квасом, который почему-то подозрительно напоминал крепкий сидр.

        По нашему стойбищу начал распространяться аппетитный запах поджариваемой на сале картошки. Госпожа Старшая Домовая, пока мы увлечённо созерцали милую перебранку, успела начистить целое ведро крепких клубней, которые теперь весело скворчали на большой чугунной сковороде. Вооружившись увесистой деревянной ложкой, именинница время от времени перемешивала вавилонскую пирамиду ломтиков, следя, чтобы они прожарились, как следует, и нигде не подгорели.

Глава 4. Домовая VS новые технологии

     Утро началось с бурного выяснения отношений между именинницей и мирно спавшим Василием.

– Всё Васька, хорош дрыхнуть! Маленькую, красивенькую, домовитенькую, меня любимую сегодня поздравлять надо и целовать можно, даже не прячась за веником! – и она вытянула губки трубочкой в ожидании внимания от ухажёра.

– Валиска, ты чудовище! Отстань от меня, я спать хочу! – отбивался зеленоглазый парень от не в меру развоевавшейся девчонки, пытаясь завернуться в оба спальника одновременно.

– Ааааа! Ты меня не любишь! – завопила домовушка так громко, что через минуту вокруг уже никто не спал.

       Видя, что от домовёнка нет никакого прока, виновница сегодняшнего торжества злобно вжикнула застёжкой на палатке и выбралась наружу, что-то неразборчиво бурча себе под нос и подозрительно шмыгая носом. Затем она немножко попрыгала, очевидно, вспомнив старый мультфильм про рыжего слонёнка. После этого в округе воцарилась мёртвая тишина.

       Я, понимая, что сейчас происходит снаружи, лишь ехидно улыбнулся в усы. Возле кострища на походном столике была сложена та самая гора подарков. Затем раздался громкий стук падающего тела. Через несколько секунд донёсся тоненький голосочек:

– Дядя Риффсла, ты думаешь приводить меня в чувство или я так и буду валяться на сырой земле? 

        Из-за спины донеслось недовольное Талькино бурчание:

– Этого обморочного пора прикопать, чтобы не устраивал балаган с самого утра и не мешал порядочным людям спать.

       Пришлось вставать и, натянув кроссовки, выбираться наружу. Лето-то оно, лето, да в такую рань на улице было всего двенадцать градусов, а форма одежды, состоящая из обувки и синих семейных трусов в чёрно-зелёный цветочек, придавала телу необычайную бодрость.

       Подхватив домовушку под мышки, отнёс и усадил её за этот самый столик, попутно шлёпнув по одной шаловливой ручонке, которая тут же потянулась к батончикам.

– Куда без завтрака за сладкое! – рявкнул я командирским тоном и сердито сдвинул брови.

        Маленькое чудовище от переизбытка чувств отчаянно заколотила пятками по ножке стула, а поскольку он был раскладной, случилось то, чего и следовало ожидать. Посадочное место сложилось пополам, и гордая именинница снова поцеловалась с землёй. Отплевавшись и прочихавшись, девчонка разложила сидение и взгромоздилась сверху.

        Пододвинув к ней пирамиду презентов, откашлявшись, начал:

– Горячо любимая Старшая Домовая Валиска! – после этих слов она тут же задрала нос к верху и застыла в позе абсолютной самовлюблённости. – От имени и по поручению нашего дружного коллектива и от себя лично разреши поздравить тебя с седьмым днём рождения по летоисчислению домовых, а по-человеческому со стопятидесятым годом. Позволь пожелать отличного здоровья, быть большой и не быть лапшой! – закончил свой спич несколько нетрадиционно. – А теперь, будь любезна, дать сюда свои уши, – и честно дёрнул за них семь раз, лукаво добавив.

– Посовещавшись с коллегами и близкими, мы решили преподнести тебе этот скромный подарок, – и я сунул в руки домовушечки красиво упакованную коробку.

        Валиска несколько раз медленно хлопнула ресницами, а потом, часто зашмыгав носом, разревелась. Правда, её ловкие пальчики при этом деловито развязывали ленту. Вскоре та, тихо шурша, соскользнула на траву, следом спикировала и обёртка. Вот никогда бы в жизни не подумал, что маленькие девчонки умеют верещать сочным басом. После трёх кругов вокруг стола, пропрыганных на левой ножке, она забралась ко мне на руки и обвила шею с такой силой, что чуть не задушила. Пришлось, спёртым от нехватки голосом напомнить ей, что тётя Таля только недавно вышла замуж. Если это у них такой преступный сговор, то обида моя будет велика!

        Усадив девчонку на столешницу, помог распаковать коробку и достать из неё вожделенный гаджет. Немножко повозившись со съёмным отсеком, установил в устройство две симки и максимальную карту памяти, строго при этом предупредив, что планшет не кованый сундучок, если его слишком часто открывать-закрывать, то сломается быстро. Ремонт истощит все карманные деньги Валиски, включая стипендию.

        Понимая, что завтрака от неё сегодня дождаться не удастся, отправился резать батон, решив приготовить всем на завтрак яичницу-болтунью с поджаренным хлебом и кусочками сайры.

        Пока я занимался приготовлением хрустящих ломтиков, проснувшийся народ выбрался из палаток и принялся за ежедневный утренний балаган под названием умывание.

        Сначала Алька и талька поцапались, кто первой пойдёт к умывальнику. Пока дамы выясняли отношения, успели привести себя в порядок не только Дюк и Альд, но и всклокоченный Василий.

         Сбегав за палатку, он принёс оттуда маленький букетик цветов, который мы купили в городе и маленькую плитку шоколада с миндалём, которые и были торжественно вручены имениннице. Наглая девчонка тут же затребовала положенные сто пятьдесят поцелуев. Получив поздравления и от приятеля, занялась любимым делом: троллингом моей жены и Алевтины на предмет, а что ей подарят уважаемые тёти.

         Продержавшиеся не менее пяти минут подруги были вынуждены откупиться простенькой серебряной цепочкой и дешёвенькими серёжками, которые отыскались в необъятном ридикюле дюковой жены, где она хранила косметику и всякие безделушки и украшения.

– И это всё?! – возмущённо голосило вслед ускользающей добыче маленькое чудовище, но тут её грязным поползновениям пришёл конец.

         Залив поджаренный хлеб яйцами, я досчитал до сорока пяти и снял сковороду с огня. Водрузив шипящее и чпокающее произведение моего кулинарного искусства посреди стола, скомандовал:

– Налетай, пока не остыло! – и принялся взрезать жесть с двух консервных банок.

         Завтрак в общем и целом прошёл в мирной обстановке небольшой пограничной заварушки. Соседи дружно толкались локтями и пытались оделить себя лишним кусочком рыбки. Больше всех зверствовала именинница, которая без зазрения совести таскала самые лакомые кусочки, даже перехватывая с вилки Василия. Тот тяжко вздыхал, но сносил всё это безобразие стоически.

          Из напитков к завтраку был подан свежесваренный компот из земляники. Который был встречен восторженным рёвом Альда и дюковой жены. Ведро опустело до половины так быстро, что мне даже пришлось отобрать остатки и, закрыв крышкой, отнести его в ручей. Пока ходил спасать драгоценный напиток, попутно сделав два больших глотка, дамы вместе именинницей сидели кружком вокруг подарка и бурно обсуждали какие-то шмотки.