И продолжали одолевать  думы о том, как быть дальше. Воспаление легких лечится около месяца, как мне помнилось. Ну, пусть полтора. А дальше  фронт.  Надо же туда прийти хоть что- то знающим. Моя собственная армейская жизнь тут помогала, но только частично. Оружие моих лет и тактика сильно изменились. Мой СКС , с которым я отстоял бесчисленные часы на постах, здесь появится еще не скоро, РПД  скорее, но  тоже не сразу, потому что патрона к ним еще нет. Но было в моей службе, как я уже думал об этом, и полезное для данной ситуации. Служил- то я на базе вооружения и хранили мы и даже частично утилизировали стрелковое оружие и артсистемы. Оттого не слишком ленивые мои сослуживцы (и я тоже) имели возможность познакомиться с оружием Красной Армии,. Для трофейного оружия, которое за много лет после войны все еще было и в гигантском количестве, существовали другие базы, по слухам, под Донецком в старых шахтах. Ау  нас  было советское и тоже  в гигантских количествах. ППШ  лежали  аж в  нескольких хранилищах. Такой вот одноэтажный сарай, до крыши набитый ящиками с автоматами. Причем в нижние, наверное, никто не залезал с того момента, когда их поставили сюда. Потому что проще застрелиться, чем этот штабель разобрать донизу. Проверки, что был при мне, ограничивались верхними ящикамм. И офицерам неохота ждать, когда мы до нижнего ящика доберемся, а нам сначала разобрать склад до основания, а потом все вернуть , как было, еще менее хотелось. Сковырнем верхние ящики, комиссия их вскроет, осмотрит, пересчитает, бумаги напишет, и все, ящики идут на место, дверь хранилища опечатывается. До следующего  осмотра.  И другого оружия хватало. Какие пушки у нас тут были- я не в курсе, но  тоже какие-то оставались. Часть оружия утилизировалась на харьковских предприятиях, но так медленно,что в этом веке  процесс  явно не закончился бы, хватило и на часть следующего столетия. Так что я тех пор я умею разбирать винтовку, ППШ, «дегтярев»  и ТТ. Наган мне в руки попался только один  раз, потому впечатление о нем только  самое общее, разобрать его не дали,  старшина торопился  закончить дела и  побаловаться с револьвером не позволил. Но вот стрелять   из них выучиться  не удалось. Наши начальники готовы были закрыть глаза, что солдатики побалуются со старым оружием и разберут- соберут его, но вот организовывать стрельбы для нас никто не стал . Стрельбы из штатного оружия  мы проводили. Так что три раза я стрелял из родного СКС, и раз из пулемета. И то хлеб.  Так что можно считать, что с оружием я обращаться умею, а вот стрелять-  как получится. Оценки по стрельбе у меня были хорошими,  да и сам с охотой всегда ходил в малокалиберный тир  ДОСААФ, даже помню, выполнил норматив на третий разряд. Только никто его мне не присваивал, ибо сам стрелял и судью не от куда было взять. С гранатами дело  обстоит чуть похуже. Нам проводили обучение  по обращению с гранатами, хотя бросал я ее  только один  раз и то учебно- имитационную. Так что если мне сейчас дадут гранату Ф-1 или РГ-42 , то с ней я справлюсь, ибо эти гранаты дожили до моей службы и представление о них я имею. Но вот с другими гранатами- и не знаю, как быть, например,с РГД-33, которых в это время хватало. В принципе, мои знания матчасти  вполне пристойны для артиллериста, которого  не должны стрелковым делом  много терзать. То есть претензий ко мне у начальства не будет, претензии могут быть у  немцев, почему так плохо умею их убивать. Значит, надо еще подучиться, чему  успею, народ я послушал про разные особенности в бою и еще послушаю, если удастся, а вот уставы почитать не мешало бы. Вплоть ло строевого, а то вдруг нынешний отличается  от  моего. По этому поводу я сходил к комиссару и попросил выделить уставы для повторения, пока я здесь отлеживаюсь. Военком меня похвалил за рвение и обещал выдать, но предупредил, чтоб  эти уставы были использованы для изучения , а не на раскурку.  Это я клятвенно  обещал, ибо некурящий и через день их получил.
        Довольно часто я думал об Андрее, что с его личностью случилось от. соединения с моей. Но пока было непонятно, может ,  он и жив, но пока успешно маскируется. Случаев было много, когда бы его знания пригодились, но они не всплывали ни как диалог Андрея с Андреем, ни как подсказка во всплывающем окне. И не свои воспоминания не появлялись. Конечно, хорошо бы, если  Андрей не погиб, а хотя бы очнулся в моем теле. Надеюсь, он это переживет и найдет себе место в жизни. Ни он, ни я о случившемся не просили, но это хоть будет какой-то обмен, пусть и не равноценный . Конечно, я свой организм излишествами разными не подрывал, но сорок лет - это уже не двадцать, да и зубов   уже неполный комплект. Зато аппендикс на месте, есть возможность дважды в жизни испытать его удаление, никто этого не сподобился, а он- да. Тут, правда, вспоминается герой одного стихотворения, который был жутко везучим, поэтому его не взяло   прямое попадание снаряда из пушки, попадание под трамвай, случайно выпитый яд кураре и прочие экстремальные приключения. И вот он однажды, свалившись с вышки, потирает слегка ушибленную коленку и думает, а зачем мне все эти падения, пушки и яды,  а кто  ведает, зачем... 
    Также, как и я- зачем это со мной произошло, в наказание, во благо,  как награда, отработка за невыученный урок жизни… И еще раз скажу- кто ж это ведает. Может, встретится мне где- то  здесь Сивилла Кумская или Сивилла Крымская, которая скажет в стихотворной форме, за что это все. Скажем, это кара за то,  что не стал  учиться после техникума, а решил денег подзаработать, открыв фирму, а образование- ну ,  когда- то потом, или наоборот,  это награда за то же самое, что не пополнил собою когорту дубоголовых менеджеров.
    Вспоминал ли я о своей жизни, что  так резко изменилась сентябрьским утром во  внезапном приступе сна-  да, и почти  каждый день. Я ведь уже не так молод, чтобы , только  почуяв возможность приключений , сразу  лететь на них, как бабочка на фонарь уличного освещения. Мне уже потихоньку хочется покоя и уюта, а не впечатлеий от пятой точки опоры. Свою долю их я уже получил, есть что рассказать и смешное, и трагическое, а вот переживать еще порцию  уже не хочется. В жизни  мне  уже не хватало не  порции адреналина, а домашнего очага, а с ним все никак не выходило. И вот, когда возникла надежда на его обретение, я просыпаюсь ликом в море и всем прочим, что за пробуждением последовало. Иногда такая тоска одолевала,что и завыл бы волколаком на луну. И не с кем поделиться или  выговориться. Хоть как цирюльник царя Мидаса иди и разговаривай с тростниками, выдавая свои заветные тайны. Поговоришь так с тростником и  явится миру  мыслящий тростник,  который додумается  до того, что и Блез Паскаль. Прямо сон о Блезе Паскале,  которому снился мыслящий тростник, видящий сон о Блезе Паскале. Тьфу,  я уже в этой философии запутался, начал про свое , а закончил всякой ерундой. Вот что значит томление духа. Пора вставать, Феодосию утку подставить, в потом пойду вдохну воздуха и   уставы почитаю.
   Но коль уж так случилось, то хоть я этого не просил, а  придется соответствовать. Конечно, неплохо было бы знать, надолго ли я тут, хотя бы в видах того, как строить  отношения с дамами, но кто ж мне скажет, есть ли у меня время на  краткий роман, нормальную семью, или время мне отведено до следующего налета «юнкерсов».  Будь  я человеком этого времени, то, конечно, тоже не знал бы всего, что  ждет, но мог бы вполне резонно предполагать ,что если доживу  до  победы, то  могу спокойно рассчитывать на  мирную жизнь и все , что  к ней прилагается. Случаи , конечно, и тут  разные бывают, и войне еще не конец, но рассчитывать дожить до победы- не запредельный оптимизм.  Это были не единственные думы, были и прямо размышления о Лоханкине и русской революции, то бишь как  мне и дальше эволюционировать или революционно себя вести. А все  проклятая литература. Читывал я разных авторов, начиная от «Янки при дворе короля Артура» и заканчивая более современными, о том, как человек, попав в прошлое для себя время, пытался его изменить в какую- то сторону. Когда удачно, когда не очень. Вот и мне как быть, коль уж я оказался здесь ?  Могу кое- какие знания приложить не только на благо себе, но и на благо окружающим. Чем я обладаю по сравнению с жителями этого времени ? Знаниями,  ведь все остальное у меня не выше среднестатистического. А как житель будущего, я много чего знаю. Это не моя личная заслуга, знания были вокруг меня, я просто их впитывал активнее, чем мог бы, поскольку лень свойственна любому, да и мне тоже. Но знания-  они ценны не столько сами по себе,  а больше , когда они помогают что- то сделать. То есть для них важны время и место. Знания о ядерной физике мало помогут  мне , попавшему в тело моего прадеда- мельника. Вот  по просто физике  могут быть полезны, если удастся при помощи их улучшить работу мельницы. Прадеду это было б очень важно, потому что он был как бы и сельский буржуа и пролетарий в одном флаконе. Буржуа он был , ибо владел той самой мельницей,  вот только не знаю, ветряной  или водяной. А пролетарием он был,  исходя из древнего значения этого слова, которое когда-то  обозначало то, что человек богат в основном своими детьми. Их у него был от трех браков девятнадцать, так что мог бы апеллировать этим фактором  к комбеду. Но ни он, ни комбедовцы латыни не знали, потому его и раскулачили. Тут меня растекло мыслию по древу, но, вернувшись к моменту растекания не туда, надо сказать, что знания мне тоже следует использовать аккуратно.

Глава третья.
  Еще добавлю, что в рамках завоевания «Хрустальной совы» я завоевал еще  кусочек этой птицы- ну, скажем, второе ухо. Путем дедуктивных размышлений и расспросов  я определил, где служил Андрей в морской пехоте. Бригада товарища Кравченко. Жаль, что расчеты окончились вечером, а вино уже выдали в обед.
На следующий день меня направили на рентген. У себя дома я бы уже минимум дважды там побывал-для диагностики и для контроля процесса. А здесь уже можно сказать -на финише. Рентгенкабинет располагался где-то в другом месте, может, даже и не в нашем госпитале-не догадался спросить. Меня на сей раз поместили в кузов, но вместо халата выдали огромную черную бурку. Как она оказалась в госпитальном имуществе на флоте- не спрашивайте, ибо не отвечу. Бурка малость пострадала от моли, но закутался в нее и не страшен ни дождь, ни ветер.
    Хотя сидел я в ней в коридоре,ожидая,когда врач опишет результат ( мне делали не снимок, а скопию) и ловил на себе удивленные взгляды-что это за тип в бурке здесь делает? Задержаться пришлось довольно надолго,потому что следующих при носили и привозили,поэтому я пока терзал глаза проходивших мимо и вспоминал разное. В том числе и студенческую молодость.Ведь учащихся в техникуме тоже студентами называют. Я тогда устроился на работу ночью в котельную, где числился оператором. Поскольку кидать уголь лопатою мне не предстояло,то я рассчитывал,что в газовой котельной можно будет и дрыхнуть на работе.Увы, это я  слишком размечтался.Поэтому спать было нельзя,разве что на секунду отключиться и тут же с ужасом вскочить-не взорвались ли  мы,пока я спал? А раз не спишь,ночь тянется  бесконечно. Я и читал на работе. Раз,помню,забыл в общаге взятую книгу,поэтому пошел искать ,чего бы  тут найти почитать,ибо видел раньше в одной кладовке завал каких-то книг.
    Да, я не перепутал, там лежали какие-то описания патентов.Точнее сказать не могу, ибо обложки кто-то отодрал, а искать  другие следы названия я поленился. Нельзя сказать, что чтение было увлекательное, но при желании нашлось и смешное, и интересное.
Так я узнал,что в рецепт зубной пасты входят десятки компонентов. А вот и смешное-о пользе некоторых изобретений. Правда,чтоб понять,что это смешно мне потребовалась консультация.
   Итак, описание изобретения,рожденного пытливыми умами из Полтавского медицинского института (он вообще-то стоматологический, но и обыкновенные врачи там тоже учатся).. Смысл деяния- определение, какая пневмония у ребенка-правосторонняя или левосторонняя. Некий реактив наносится на две симметричных точки на языке ребенку и с той стороны,с какой окрасилось-с той и пневмония. Это не способ выявления пневмонии, это способ выявления СТОРОНЫ ее. И все. Вообще-то если сделаешь рентгеноснимок грудной клетки, то это и видно будет, да и  лево и правосторонняя пневмонии лечатся одинаково. Даже  если ты перепутаешь стороны снимка, о тебе грозит только втык от начальства за путаницу, а ребенок выздоровеет. Не только все йогурты одинаково полезны, но и не все изобретения нужны вообще.
А в «истопниках» я проходил только зиму. После окончания  отопительного сезона нашлась мне другая подработка, где спать ночью можно было. Практика показала, что не спать всю ночь я могу, но лучше все-таки спать.
В госпитале лечащий врач сказал,что в общем,я выздоровел,так что скоро на выписку. А когда? Может.и завтра.
Завтра не получилось,потому что было большое поступление раненых, и весь персонал сбивался с ног. Авианалет на корабли в бухте, артудар по батарее Зубкова, раненые у зенитчиков…В общем, все  успокоилось только к вечеру. К нам никого не подселяли, потому как некуда.
Бомбежка порта нам не очень мешала, хотя  содрогания почвы от взрывов ощущались. Но взрывы эти были далеко и не приближались,судя по ощущениям. Видимо,наш домик стоял где-то на окраине города.Ну ничего, скоро пойму,где это мы размещались.

Вообще должен сказать, что размышлял  я как-то чересчур эйфорично или даже, не побоюсь это слова, амбитендентно. Амбитендентность  была в том, что я здраво рассуждал о том, что надо топор или лишнюю флягу и почему я это придумал, но самое- то главное- я не учитываю,что  ведь в бой пойду, к которому совсем не готов!  Хорошо, если будет время хоть азы повторить, а если нет?  А этой осенью морская пехота работала ка пожарная команда по затыканию прорывов. Здесь ее только на высокогорные перевалы не бросали- туда, к Эльбрусу. И служба моя больше дала мне для понимания- как в армии все устроено, чем для боя. Что я знаю- слегка подученные здешние уставы да еще надо не перепутать с теми, что выучены далеко  отсюда.  Да и насчет умения тоже совсем неярко. И как вот такому в бой идти, который может случиться завтра, а то и сегодня? Такие мысл меня терзали весь день выписки, благо она затянулась, потому что меня, как выздоровевшего, привлекли  к погрузке- выгрузке разного имущества. Поэтому я  с шофером и еще одним почти выздоровевшим и поездили, и своей очереди дожидались под складом, а потом туда, на газик, а потом с газика. В общем, впечатление было такое, что пока я по коридору ходил, то еще можно было считать себя здоровым. Когда приложишь руки к ящикам, то понимаешь, как заблуждались. Кстати, мышцы, доставшиеся в наследство, малость одрябли. В общем день был в стиле: ой мамочка, роди меня обратно!. Но такие Фокусы не удаются. Поэтому я приготовился к тому, что меня ждет, ибо мой Жизненный опыт говорил мне о том, что некоторые вещи от тебя никуда не уйдут. Ты их должен получить, и хочешь или не хочешь, а получишь.  Поэтому когда пришло их время, подставляй  то, куда их получаешь. Карман или другое место. Но это был не последний приступ переживаний, они еще возвращались.
         Пока же меня обмундировывали. Поскольку из моря вышел я не  полностью одетым, так что теперь подбирали из того, что есть. Противогазная сумка никуда не делась, только ложка из нее улетучилась, вот уж не знаю, что с ней произошло - выпала по дороге  через бухту или кто- то   ею заинтересовался  так, что не смог расстаться.. В общем, пока  на меня нашлась почти что вся  форма номер 5, только вместо ботинок –сапоги.  То есть как бы гибрид береговой походной формы и пятой. Оружия, конечно, не было. Винтовка осталась ,видно, в том армейском госпитале.
         Последующее было уже не так интересно. Полуэкипаж, потом ожидание, потом дорога в горы. И попал я в сто сорок второй батальон морской пехоты  двести пятьдесят пятая бригада морской пехоты. Обычно в черноморских бригадах батальоны были отдельными , в отличие от бригад Красной Армии,воевавших рядом. Бригада  совсем недавно одержала победу под станицей Шапсугской. В сентябре там прошла удачная операция по отражению румынского удара к морю.  Не пробившись по «голодному»  шоссе на Геленджик и дальше, немцы решили отрезать войска вдоль побережья, ударив союзными им румынскими войсками от Шапсугской к морю. Там до моря, собственно,  не далеко было. Если бы не горы и бездорожье , то раз- раз и уже берег . Румынская горнострелковая  дивизия вклинилась в нашу оборону и застряла, а потом подошедшие две бригады морской пехоты (мы и наш  почти постоянный сосед восемьдесят третья бригада) контрударом отбросили румынов назад. Но это, насколько я помню, была не последняя попытка.

География и линия фронта к этому подталкивали. Велик был соблазн прорваться к морю и добиться этим ударом сразу многого: уничтожить Черноморский флот, сильно сократить линию фронта, тем самым высвободив войска для Сталинградского сражения, может, даже перетянув  на свою сторону Турцию. Желающие воевать в Турции были. Пока они выжидали, но кто их знает, как они бы себя повели в случае успеха немцев на Западном Кавказе.
          Немного напомню географию (уж простите технику - электрику его профессорскую позу и вещание, как с кафедры.)  Горы начинаются приблизительно от Анапы и идут на восток, постепенно расширяясь . А вот дороги через них проходят к морю только в некоторых местах, там, где местность позволет. Это район Новороссийска, дорога от Горячего Ключа на юг, к морю и дорога на Туапсе . Можно пройти еще кое- где по долинам рек, горным тропам и с серьезными усилиями. Эти направления и дороги по ним-  лучшие. В сентябре и чуть раньше немцы уже ударяли там и были остановлены. Теперь  румынские горные стрелки попробовали проломиться  через станицу Шапсугскую на Геленджик. Я уже говорил,чт по карте там не далеко. Практически уже сложнее. Но для того и тренируют горных стрелков, чтоб они по горам ходили и на вьючном транспорте  для себя протаскивали снабжение и артиллерию. Шапсугская совсем недалеко от хорошей транспортной артерии от Краснодара на Новороссийск через Ахтырский,  и Абинскую и Крымскую. Дальше через перевал Бабича на Геленджик  -это дорога  больше для горных стрелков .Горы там и возле Геленждика около семисот метров высоты, густо заросшие лесом, ближе к Туапсе они поднимаются до километра.
  А румыны, уже получив под Шапсугской, не успокоились. Горным стрелкам уже отпустили  им причитающееся, теперь в очередь встала румынская  девятнадцатая пехотная дивизия. Не забыты были и иные места. Для боев на перевалах время подходило к концу, скоро их должна была закрыть зима.
Под Туапсе зима не столь сковывает боевые действия, как в Приэльбрусье, но она тоже сильно мешает. Поэтому осень  там ожидалась горячей. Как, собственно, и на Тереке. Где войска не выдержат, там рухнет оборона Кавказа. Поэтому надо было продержаться до той самой зимы. А дальше…дальше будет Сталинград и обвал немецкого фронта от Кавказа до Севска. И уходить из Приэльбрусья немцам придется не в сильно приятных условиях. И то, что Шапсугская не так далеко от дороги на Краснодар-это сработает и против немцев. Но до этого нужно дожить и везде удержаться- на Тереке,   под Шапсугской, на высокогорных перевалах, под Туапсе, под Геленджиком.