- Что поделать – рядом Петроград, а в нём начальников как блох на барбоске. Николая Оттовича уже не раз хватали за хлястик, когда он пытался вывести дредноуты за пределы Финского залива. Да что дредноуты – даже набеговую операцию эсминцами к шведским берегам разрешили всего однажды. Ну, утопили четыре парохода с рудой и два траулера охранения, но с тех пор не было ни одного выхода в тот район сколько-нибудь значительными силами.
Лицо Колчака порозовело, и на нём стали наконец-то отражаться эмоции.
- Флот, в основном, ставит мины, активно, надо сказать, ставит. И вблизи германских берегов в том числе. Небезуспешно, надо сказать…
- Ваше высокопревосходительство, - заглянул в салон флаг-офицер лейтенант Шен, - разрешите?
- Что такое?
- Прибыли Тихминёв и начальники дивизионов.
- Добро, - кивнул адмирал и снова повернулся к Колчаку. – Ну что, Александр Васильевич, позвольте, представить вас непосредственным подчинённым.
- Разумеется, ваше высокопревосходительство. Почту за честь быть представленным непосредственно вами.
- Замечательно. Лейтенант, пригласите, пожалуйста, прибывших.
В салон проследовали несколько офицеров.
- Господа! – начал Эбергард. – Позвольте вам представить вашего нового непосредственного начальника, контр-адмирала Александра Васильевича Колчака.
Далее последовала стандартная процедура:
- Алексндр Иванович Тихминёв – командир вашего флагмана.
Колчак и командир «Памяити Меркурия» церемонно пожимают друг другу руки.
- Командир Первого дивизиона, капитан первого ранга Василий Нилович Черкасов.
Аналогичная сцена.
Ну и так далее вплоть до:
- Командир Шестого дивизиона, капитан второго ранга Мордвинов…
- Старший лейтенант Николя – последним представился флагманский минёр, единственный из выживших офицеров штаба Покровского.
- Рад знакомству с вами, господа! – непроницаемое лицо Колчака никак не подтверждало и не опровергало того, что он действительно «рад знакомству». – В ближайшее время я прибуду на подчинённые вам корабли, а пока можете вернуться к исполнению своих обязанностей. Александр Иванович, вас попрошу задержаться на «Евстафии» и чуть позже сопровождать меня на крейсер.
Офицеры откланялись и вышли из салона.
- Я вас тоже не задерживаю, Александр Васильевич, отправляйтесь на «Память Меркурия», устраивайтесь, съездите посмотреть как  дела у вашей супруги и сына, а завтра в полдень жду вас здесь для обсуждения предстоящей операции… Постойте! А как здоровье многоуважаемого Николая Оттовича?
Андрей только сейчас вспомнил, что именно весной пятнадцатого Эссен простудился, и пневмония свела в могилу одного из самых талантливых адмиралов российского флота.
- Когда я уезжал, было в порядке, – слегка удивился контр-адмирал неожиданному  в данный момент вопросу. – Лёгкая простуда, но это весной на Балтике обычное дело.
- Спасибо! Можете идти.
-Вот чёрт! - Когда начмин оставил салон, Эбергард стал заниматься интеллигентским рефлексированием, то есть докалупываться до собственного сознания, что оно сделало для того, чтобы спасти из костлявых лап «курносой» ещё одного замечательного человека.
- А что я мог сделать? Отправить Эссену телеграмму: «Дорогой Николай Оттович, застёгивайте пальто поплотнее, когда выходите в море, И вообще в море выходите пореже, а то простудитесь, заболеете и умрёте» или: «Убедительно прошу вас без всякого промедления добро пропариться в бане. Это чрезвычайно важно. Объяснюсь непременно при личной встрече. С глубоким уважением к вам. Эбергард»? Идиотизм.
Оставалось надеяться, что «раздавленная бабочка» изменила ход истории так, что командующий Балтфлотом может и не заболеть на данной ветке исторических событий.

На следующий день, в назначенный час, Колчак, разумеется, явился к командующему флотом.
- Ваша задача, Александр Васильевич, в первую очередь поставить несколько минных банок вблизи устья Босфора. Там и та уже до чёрта наших мин – сплошной «суп с фрикадельками». Но турки периодически тралят проходы. Где и как, мы знаем очень приблизительно. Так что вы должны, во-первых, завалить минами наиболее «перспективные» участки следования турецких каботажников, во-вторых, топить всё, что следует вблизи устья Босфора не под российским флагом, а значит – ТОПИТЬ ВСЁ, что там встретите, ибо под нашим флагом ничего там идти не может. А нейтралам там делать нечего. Кроме того, загляните к Зонгулдаку, если турки ведут подъёмные работы с целью освобождения ворот – прекратите.
Андрей хмыкнул про себя, поняв, что последнюю фразу выдал в стиле незабвенного Модеста Матвеевича Камноедова.
- Там недавно работал Четвёртый дивизион, но нужно чтобы османы понимали, что пытаться поднять со дна наши брандеры, затея не только безнадёжная, но и опасная.
- Понятно. Какими силами я могу располагать?
- «Память Меркурия» и Второй дивизион: «Счастливый», «Быстрый» и «Громкий». Эсминцы только что вошли в строй, и необходимо, чтобы их экипажи сплавались, получили боевой опыт… Надеюсь, что вы меня понимаете. Кроме того, можете взять с собой любой другой дивизион на ваше усмотрение. Кроме Первого, который необходим для встречи «Императрицы Марии»  и Четвёртого, недавно вернувшегося из похода. Ещё вопросы имеются?
- Никак нет, ваше высокопревосходительство, - поднялся из-за стола Колчак.
- Тогда получайте мины, и, послезавтра выходите в море.

А вы разве преувеличивали? Обычный литературный прием гипербола и пусть кто докопается!
Автору, простите за офтоп!
Просто я не так давно познакомился со значением слова гипербола. https://ru.wikipedia.org/wiki/_()  и думаю, что подражание  Гоголю и Маяковскому которые часто пользовались этим методом не является не является постыдным.

- Слушаюсь!..  Ваше высокопревосходительство…
- Что-то ещё?
- Точно так, - АДМИРАЛЪ выглядел слегка смущённым. – Я у же решил, что возьму с собой дивизион Кузнецова, но просил бы вас предоставить в моё распоряжение на время данной операции ещё и «Алмаз». Очень бы пригодились его аэропланы для ближней разведки побережья. Да и штабу флота пригодятся свежие сведенья  о состоянии турецких батарей вблизи Босфора.
- Ишь ты – ну просто на ходу подмётки режет, - усмехнулся про себя Эбергард. – Просек, с какой стороны масло на бутерброде, сделал выводы о перспективах авиации на море… Ладно, пусть заложит ещё один кирпичик в фундамент более серьёзного отношения к войне в небесах.
- Не возражаю, Александр Васильевич, но гидросамолёты разрешаю использовать только в качестве разведчиков-наблюдателей. Никаких атак с воздуха на неприятельские позиции. И вот ещё что: разведку разрешаю только над румелийским побережьем, к западу от устья Босфора.  Разочек можно слетать к Шиле, посмотреть на близлежащие батареи, но не более чем разок. Причём, лучше это сделать, когда будете возвращаться от Зонгулдака. Ещё вопросы есть?
- Никак нет!
- Тогда ступайте. И помогай вам Господь!

Глава

«Счастливый» и «Громкий» уже вывалили за борт свой груз мин, и оставалось поставить очередную банку с «Быстрого». Эсминец приступил к постановке в предназначенном районе. Когда на мостике «Памяти Меркурия» резануло по ушам криком сигнальщика:
- Перископ слева двадцать градусов! Около двенадцати кабельтовых…
- Поворот вправо на восемь румбов, - немедленно отреагировал Тихминёв…
- Передать на «Счастливого» и «Громкого»: «Атаковать вражескую подводную лодку!». «Быстрому»: «Продолжать постановку!», - Колчак был невозмутим. - Александр Иванович, а мы сами можем уже открыть огонь по лодке?
- На циркуляции – бессмысленно. Подождём несколько минут…
Минута заминки, связанной с временем получения приказа, и два «новика» стали разгоняться в сторону буруна, который оставлял за собой перископ германской подводной лодки. Сосредоточенно захлопали выстрелами их носовые плутонги.
Думаете, что перископ субмарины просто приподнят над поверхностью воды? А ничего, что эта самая лодка сейчас идёт со скоростью… Ну хотя бы в пять узлов. Быстрее, чем вы идёте спорым шагом… Не поднимет ли труба перископа за собой шлейф? Весьма заметный шлейф…
Так что у баковых пушек только что вступивших в строй черноморских эсминцев имелся ориентир, по которому следовало вести огонь. Конечно,  полутораметровый «фонтан» из морской пены цель далеко не самая удобная, но ведь и особой точности не требовалось – разрыв стодвухмиллиметорвого снаряда в воде мог гидравлическим ударом контузить вражескую субмарину до состояния потери плавучести с весьма приличного расстояния…

Капитан-лейтенант  Конрад Ганссер, получив приказ из Адмиралштаба следовать со своей «U-33» в Чёрное море, нимало не удивился – было понятно, что необходимо поставить на место этих русских. Русских. которые возомнили о себе больше, чем допускала мировая политика, и вообще здравый смысл. Да и потопленные «Гебен» и «Бреслау» взывали к отмщению. Но, в первую очередь, следовало показать туркам, которые после череды разгромов на суше и на море, уже практически готовились вывалиться из этой войны, что ещё не всё потеряно. Что Германская Империя ещё способна поддержать друзей и покарать врагов.

Честно говоря такое наименование Колчака всякий раз режет мне глаза. ГГ так не любит Колчака за что-то конкретное? Или ГГ только одноименный фильм смотрел?
Если у ГГ нет ОБОСНОВАННЫХ причин для недовольства и недоверия, то именование Колчака "АДМИРАЛЪ" лучше убрать даже из мыслей. Чтобы самого себя не программировать на необоснованно уничижительное отношение к небесталанному подчиненному, не провоцировать конфронтации. Ведь люди чувствуют отношение к себе со стороны других людей. И Колчак вполне может почувствовать это уничижение. Промолчит, ведь ГГ его командир, но про себя может подумать, что возгордился начальник. Победы в голову ударили. Других командиров уже ни во что не ставит. И другие люди, если заметят НИЧЕМ НЕ ОБОСНОВАННОЕ уничижительное отношение ГГ к Колчаку, тоже удивятся. И не в пользу ГГ удивятся. Может пойти слух, что ГГ БОИТСЯ конкуренции со стороны других заслуженных офицеров.

От уничижительного прозвища лучше избавиться. Презрительное отношение ведет к недооценке человека. И не важно, враг он или союзник.