Здравствуйте, коллеги и читатели!
Переделала 3-ю часть.
Пришлось переставить эпизоды, немного дописать.
Изменения сюжетной линии не коснулись.

ЧАСТЬ III.

           «И что теперь? Что дальше? Моя жизнь изменится?» - мучалась Ольга, не находя ответа. Пройденное испытание лишь расширило круг обязанностей, к которым ее начали привлекать, а положение дел не изменило. Она лишь была занята весь световой  день, как остальные служители Великой Матери. Тренировки сменялись дозорами, а те, в свою очередь, различными бытовыми заданиями. Зачастую девушке приходилось сначала обучаться, а уж потом ее допускали к самым простым делам. Это никого не удивляло – княжна заморская так и оставалась для всех особой не равной, но, по воле Макоши, ставшей своей.
           Дважды за это время Ольга получала от матушки написанные греческим языком послания на бересте. Покрутив в руках, бросала в печь – не владела языком. Досады на себя - плохо учила в институте – не испытывала. Не всегда знаешь, где соломку подстелить. Вот и она, не ведала о крутом повороте-подарке судьбы. Торопиться на встречу с чужой  маменькой не спешила, пользовалась расположением поляниц, откровенно тянула время.
           Любава вновь с интересом поглядывала на подопечную, но вопросов не задавала – мало ли какие отношения могут быть у родственников, а что не делится сомнениями и бедами, так на то княжья воля.
            А Ольга все думы гадала, поняв, что странно смотрится в рядовых поляницах – гоняли их в дозоры нещадно – видно таков был удел женщин-воинов Великой Матери. Это Ольга находила странным, в ее понимании служители должны распевать гимны и свершать таинства, а не бегать по лесам и болотам. Провести так остаток жизни – ни за что! Подняться по ступеньке вверх, стать сначала десятницей, потом к старости обучать девочек и девушек премудростям, задача потяжелее – нет у нее «отлично» ни по одному из необходимых умений, а без этого, здесь, никакой блат не поможет. И что странно: молодые поляницы присутствуют, старушек немного, а вот со средним возрастом, лет от тридцати,  вообще никого.  И куда они деваются? Не видела девушка и детей, самой молодой полянице было лет двенадцать, не меньше. Где младенцы? Где карапузы? Странно, ведь это поселение при храме, а и семейных пар нет, «паломники» тоже не приходили…   
           Она многое узнала о стрелах, ведь раньше ей Любава давала колчан, а откуда, и как они делаются, девушка даже не догадывалась. Точнее полагала: берется тонкий прутик, к нему цепляют перышки покрасивше и пуляй на здоровье! Но, как и все в этом мире, процесс изготовления стрел имел тонкости, вот ее, дитя двадцать первого века, просветили. А еще строго-настрого запретили бить воронье и цеплять перья с этих птиц – распушаться с двух выстрелов, и, не пойми куда, такая стрела улетит. Еще большим удивлением для Ольги стало использование перьев для стрелы строго с одного крыла… Многочисленные «заморочки» с длиной и их размещением тоже не доставляли   удовольствия. Учитывая, что стреляла она хуже остальных, то девушка нервничала и усиленно пыталась придумать что-нибудь для облегчения своей жизни. Тренировки она не пропускала, только в ряду «отличниц» не стояла, даже меткость не помогала. Когда же горестные мысли одолевали, она невольно «шикала» на себя, и, начинала подтрунивать:
           «Во-о-от, докатилась ты, Ольга-свет-батьковна, не читала книжек с попаданцами, а еще почти филолог, а надо было! Они там все ретиво занимаются прогрессорством, а ты  и придумать ничего не хочешь, не можешь, да и не умеешь. Вот в чем ты сильна, девица-красавица? О прошлых заслугах умолчим, нетути туточки оружия двадцать первого века. И как  себе жизнь упростить? Луки, стрелы, ножи. Это все хорошо, но не для меня. Борьба? То, что я умею, никому здесь не надо. Правда мало ли куда случай занесет – лишним не будет и пригодиться может. Вывод? Нужно более современное оружие. Никто мне здесь огнестрельное не сделает, это и понятно, но хотя б самострел могут и сварганить. Вопрос – кто? Скорее всего - кузнец. В селении их два. Женщина Калинка и мужчина Буревол. К кому идти? Оружие делает Буревол, к нему и идти»
              Приближаясь к кузнице, расположенной на отшибе, Ольга с каждым шагом все больше робела. Где-то на грани интуиции она чувствовала: нужно посоветоваться с кем-нибудь, только вот с кем? Любава занята. Добромир в поселении не появлялся. Время не ждет и нужно действовать – надоело до кровавых мозолей стерать пальцы от тетивы. Девушка решительно, с остановками из-за внутренней неуверенности, приближалась к дому и крытому навесу, откуда доносился равномерный перезвон.
              Мастер и его помощник усердно стучали молотками, обрабатывая железную чурку. Они  так были заняты делом, что не заметили, как Ольга переступила высокий порог.
               - Здрав будь, Буревол! – поздоровалась девушка, улыбаясь весело и жизнерадостно.
             Сначала прекратился перезвон молотков.
             Потом, стоящий к ней спиною, здоровый и могучий, как дуб из сказочного леса, кузнец медленно-медленно повернулся и посмотрел на гостью. Лицо его, красное от жара из печи, почему-то оказалось изумленным и явно перекошенным.
             «Приболел что ли?» - подумалось ей, готовой высказать сочувствие.
             Но девушка увидела: постепенно кожа у кузнеца белеет, темные глаза начинают наливаться кровью, а сам он излучает гнев и ненависть, двигаясь к ней и почему-то замахиваясь молотком.
            - Здравствуйте! – робко повторила Ольга и испуганно отступила назад, - Простите, что отвлекаю, - собственный голос стал тихим и напоминал жалобное блеяние овцы, - Э-э-э… Вы заняты. Я ничего… зайду в следующий раз! Вижу: вы не в настроении…
             А Буревол все надвигался и наконец-то разжал губы, до того момента оскорблено стиснутые в тонкую линию. Слова, подобно ударам молота, полетели на голову перепуганной, опешившей и ничего не понимающей Ольги:
           - Как ты посмела войти, лихоманка болотная!.. Убью!.. Весь день испоганила!
           - Неправда! Я ничего не трогала! – оправдывалась Ольга, наконец почувствовав, что ноги ее слушаются, и отбежала от входа на безопасное расстояние – почти к пролому в  заборе. Она была в такой растерянности, что и не сразу вспомнила об оружии, но спохватилась и выставила навстречу лук, направив на разбушевавшегося кузнеца. А тот со всей силы ударил молотком по подпорке и проломил ее. Следующий замах, как поняла Ольга, был в нее, но  подоспел подмастерье, да перехватил тяжелую руку.
           - Не подходи! – Ольга вложила стрелу и навела на цель – с этого расстояния она не промажет, - Он что… - девушка подбирала слово, - взбесился?! Чего на людей кидается?! – обратилась она, по ее мнению, к более адекватному человеку – помощнику.
          - А чего ты в кочиницу 1/ полезла?! – отозвался подмастерье, с трудом болтаясь на руке кузнеца, - Лихомань б-бо-болотная! – повторил ругательство своего начальника парень и погрозил ей кулаком.
         - А мне что с крыши с вами о деле говорить?!
         - Пошла отсюда! Весь день загубила, столько крицы! У-у-у! – на кузнеца было жалко смотреть: губы дрожат, кулачищи сжимает, с расстройства плюнул в сторону девушки. Изловчился, и-таки метнул  молоток в девушку, выпустив последний пар гнева.
         - Да что я сделала?!  - Ольга отступила в проем забора, пригнулась, дав молотку дорогу, - Вот же уроды… сумасшедшие, - это она добавила уже шепотом.
           «Странные они» - решила Ольга, так и не поняв, почему ее враждебно приняли в кузнеце, - «Но мне, для воплощения идей нужен кузнец. Эти – отпадают. Пойду к кузнецу Калинке. Если что, от тына орать начну»

* * *
1/ кочиница - кузница, далее по тексту используется «кузница».

          Девушка прошла через поселение, миновала священную рощу берез. Рядом с кузницей, где работала женщина по имени Калинка, никого не было. Привычных перезвонов молотков тоже.
         «Может быть, ушла куда?» - предположила Ольга, втайне обрадовавшись отсрочке знакомства. Но отметив, что двойные створки кузни распахнуты, там светло и мелькает толи одна, толи две тени, решила рискнуть второй раз, - «Была – не была! Подкрадусь!»
           Она пригнулась, подобралась к самому входу, и заглянула в щель между дверью и стояком.
          Лицом к ней стояла крепкая, ладная молодая женщина, в чистом, возможно даже, новом кожаном фартуке и ярко зеленой одежде. Длинные пряди волос, темно-русых, на голове удерживал кожаный ремешок, остальная масса, как принято у поляниц перевивалась и была откинута назад за спину. Вместо подмастерья Ольга увидела девушку, одежда сразу выдала в ней одну из служителей Макоши.
           «Заказчица!» - предположила  она, и немного успокоилась – женщина же спокойно стоит внутри, - «Во-о-от, можно не бояться молотка! Никто не орет беременной коровой, что внутри стоит, а поляница в кузне»
           С наблюдательного пункта Ольге не было видно, чем заняты, доносились лишь обрывки фраз, но войти, помня предыдущий опыт, она не решилась, лишь приподнялась, подглядывая.
           - … принесла жир?..
           - … вот…
           - То, что нужно, сюда клади…
           В руках Калинки пустил блики нож,  она опустила его во что-то, лежащее на наковальне. Раздалось шипение. Мастерица начала бормотать, поднимая и вновь погружая нож в непонятное месиво. Через мгновение  к Ольги долетел запах разогретого плавящегося жира…
           - Боги приняли  новое оружие, они согласны, чтобы ты им владела, Мила, - Калинка обтерла клинок чистым рушником и протянула нож, рукояткой вперед.   
          Неслышно ступая, Ольга отошла от двери, пригнулась под оконцем, чтобы не отбросить тень, и спряталась за углом.
         От выхода послышались голоса: Калинка и заказчица прощались. Самое время выходить.
         - Здрава будь, Калинка! – вынырнула из-за угла Ольга, но дальше не двинулась – мало ли чего.
          - Спасибо, и ты здрава будь, княжна Ольха!     
          - Ты меня знаешь? – удивилась Ольга, она видела-то женщину впервые. Невысокая, крепкая, с ладной фигурой. Глаза темными ягодами ежевики поблескивают, смеются. Губы полные, красные, вторя им в добрую улыбку сложились. Вроде бояться нападения нет нужды.
          - Земля слухом полнится, - Калинка улыбнулась открыто так, искренне, чем вызвала симпатию к себе, - Я готовила наконечники для стрел, когда тебя снаряжали к нашей Великой Матери. Любава заказывала,  потому и знаю о тебе. Не алей маком, княжна, говори, что нужно?
          Ольга рискнула подойти ближе, так, на пару-другую шажков.
           - Дело у меня есть, новое оружие мне нужно.
           - За луком к лучнику иди, зачем ко мне-то? Я этого дела не ведаю, лучший мастер – Ловкач, живет… - начала пояснять, взмахнув полной рукою, указывая направление, Калинка.
           - Нет, лук мне не нужен, - перебила Ольга, - Мне нужна замена ему, совершенно новое оружие!
          - Ох-ты-ж… Вот же беда-то какая… - враз  погрустнела Калинка, - В дом пошли, там поговорим, подумаем, как тебе помочь.
          «Почему беда?!» - хотела было спросить Ольга, весьма удивившись реакции, но сдержалась. Вот войдет в дом, там и выяснит.
          Посреди комнаты стояла большая печь. Теплые волны окутали, мгновенно вызвав испарину.
          «На улице жарко, а она топится?!» - удивилась Ольга и села поближе к окошку: небольших размеров деревянные пересечения удерживали пластинки слюды. Ожидаемый сквозняк тянулся самую малость, как и тусклый свет с трудом пробивался в дом. Хозяйка же быстро выставила нехитрую еду: квас, пенящийся, и румяные пирожки, но сама не присела, а подошла к печи, открыла заслонку и ухватом вытащила горшок, в помещении проник запах кузни.
           «Железо варят в печи, дома?!» 1/ -   не поверила глазам своим Ольга.
***
1/ исторический факт, железо варили даже дома.

         - Ты к кому-нибудь с этим, новым оружием ходила, советовалась?
         - Попыталась. Но не выслушали и прогнали. Я только в  кузнецу вошла…
         - Куда? – переспросила Калинка.
         -  В кузнецу. Еще лихоманкой болотной обозвали!
         - А-а-а, у Буревола была? – улыбнулась Калинка, так и не прояснив для себя незнакомое слово, но догадавшись, где была княжна, - Любимые его слова. Я не о нем, он мастер знатный. Ты к старицам ходила?
          - Нет. А зачем?
          - Чудна ты, княжна Ольха! Одно слово - ненашенская… Как зачем? Вот скажи, что ты хочешь от ковача /1, тогда и смогу пояснить.
         - Оружие, не лук, но похоже.
         - Нож, меч не подходят? Чем лук тебе не угодил? Слыхала: ты метка. Умение не сразу приходит.
        - Не всегда могу я лук с одинаковой силой натягивать, весь колчан, нет у меня такой силы. Меткая, говоришь? Но не в одной меткости  проблема. Этому долго учиться нужно.
          - Мясо на костях нарастает долго. Ладно. Что ты за оружие хочешь?
          - Самострел называется, лучше на пару стрел.
          - Не понимаю, - Калинка поднялась, подошла к печи и снизу достала уголек, - Малюй, - положила его перед гостьей, - На полу, - и опустилась вниз на доски, выскобленные до белизны. Ольга покрутила импровизированный карандаш и послушно села рядом.
          Девушка кое-как набросала эскиз, поясняя:
          - Он короче обычного лука, стрелы тоже, особые, но о них после. Понимаешь, вложил стрелу и все – натяжение отрегулировано, пускай хоть двадцать штук – с одинаковой силой летят. И потом, с луком только стоя стреляешь, весь открыт, а здесь – лежа, сидя. И любой стрелок в цель попадет, не только поляница, даже ребенок или старик! Только беда: не знаю я, из каких деталей его делать, не стреляла с него ни разу.
         - Не стреляла? – переспросила Калинка, наблюдая, как краснеет ее гостья и, смущаясь, крутит уголек, пальцы в сажу вымазывая.
        - Ни разу. Даже в руках не держала, знаю, что такой можно сделать, - и добавила, - Нужно. Помоги? – робко попросила Ольга, с удивлением глядя на Калинку. Та, вместо ожидаемой хмурости или сердитости – ведь девушка просила не пойми чего, улыбалась!
           «Что за чудеса?»
          -  Напоминает точно самострел, что на лосей или кабана ставят, но тот большим делают, а тут махонький, под тебя или ребенка, - сказала Калинка, усевшись рядом с Ольгой, рассматривая рисунок, - Такое сами мужики мастерят. Ничего сложного. Только там одно копье. Один раз летит. Смастерили. Поставили. Зверя завалили. Разобрали. А у тебя на весь колчан хватать должно… Мудрено. Говоришь: не стреляла с такого?
          - Ни разу.
          - Знаешь, верю. Теперь помогу. Ты издалека к нам  приехала, многие обычаи не понимаешь. Пошла к Буреволу, в кузнецу зашла, а для мастера, который готовился железо  ковать, нет хуже беды, чем женщина за порог ступит! Он ведь, бедняга, как обычай требует, и к жене  ночью не притронулся, чтоб силу свою не расплескать, а тут ты: «Здрав будь!», вот же болотная лихоманка! И как он тебя не пришиб-то? Он же опять всю ночь на сеновале одинокий куковать будет! – задорно расхохоталась Калинка.
         - Правда что ль? – Ольга хлопала глазами, но не выдержала, прыснула и поддержала хозяйку звонким смехом.
         - Кривда! Кузнец день начинает с омовения, в чистое обряжается, от жены ночью воздерживается, с духами говорит, молится. А в кузницу женщине тоже нельзя входить, когда железо ковать начинают – закон это.
          - А как же ты?
          - А что я? Женщина-кузнец, внучка кузнеца, в моем роду только это дело и знали. Буревол с севера к нам пришел, батюшка еще жив был. Хворал. Хотел нас с ним оженить. Но не пошла я. Буревол и сговорился с Лаской. Родители ее подсуетились.
        - Почему не пошла? Не люб?
        - Люб, да так, что в глазах огонь плясать начинает, когда вижу его. Только двум кузнецам в кузне тесно. Сразу сказал: твое дело дети и дом, в кузню ни шагу. Я и дала от ворот поворот. Волчицей выла, когда Буревол Ласку брал в жены. Эх… Давнее дело. С твоим надо разбираться!
         - Печалька…
         - Забудь. Сейчас пойдем к старицам. А почему помогу, так тоже разъясню тебе, чтоб глазами не хлопала: оружие твое тебе наша Мать  нашептала, когда ты с ней встречалась. Только потому оно тебе и привиделось…
            - Да нет же… - попыталась возразить Ольга, но осеклась вовремя, -  «Не смогу ж иначе пояснить, выдумывать, что за морем-океаном такое есть, а почему никто не делал до сих пор? Купцы ж в разных странах бывают. Пусть считают, как хотят. Мать, так Мать» 
            - Хочешь сказать, что сама придумала? – озорно прищурилась Калинка, - Все в нашей жизни происходит с позволения Великой Матери, а  что разговора с нею не помнишь, так никто не помнит – главное идти по дорожке, что она указывает, и дарами ее правильно распоряжаться: в себе не держать,  говорить, делиться. Вот тогда и будет всему люду польза.
   
***
1/ ковач – кузнец, далее по тексту используется «кузнец».
     
                                ***

              Для начала девушки пошли к Любаве. Та была занята приготовлениями к очередному походу, но не отшила их, а внимательно выслушала. Говорила в основном Калинка. Она быстро объяснила, что Ольге привиделось новое оружие, почти как лук или самострел, что ставят в лесу на крупного зверя. В основном мастерица делала упор - это видение от Великой Матери, ведь поляница никогда такое в руках не держала и не видела раньше – значит, ничем, кроме дара богини это быть не может.
             Любава отнеслась к новости серьезно, и уже втроем отправились к старицам-поляницам.
           Разговор произошел в небольшой комнате, под основным храмовым сооружением. В середине ее горел очаг, свет давали смоляные факелы. У дальней стены располагались каменные выступы, на них были наброшены шкуры белого цвета и восседали три уважаемые старицы-поляницы.
            Здесь Ольга увидела и услышала привычные и в ее мире споры – новое всегда с трудом пробивается. Если бы не Калинка, она не смогла бы уговорить женщин дать разрешение на изготовление самострела – не те слова бы произносила, не на то бы указывала. А уж приплести Великую Мать - Макоши и убеждать всех, что это она послала ей видение оружия, которое в ее мире свободно продается в спортивных магазинах, до такого бы она не додумалась.
           Никогда.
           И ни при каких обстоятельствах.
           - Ты понимаешь, что старые луки освящены временем и богами, Калинка?.. – произнесла первая, поднявшись со своего места. Белые одежды полностью окутывали тело, высохшее до размеров тонкой молодой березки, а накинутый плат сливался с седыми волосами. Такими же белесыми казались и выцветшие от лет глаза. Женщина говорила тихо, едва разжимая тонкие губы.
         Ольга почувствовала, как мороз побежал по коже, настолько впечатлила ее эта старица, чьи древние годы терялись во времени.
          - Все, что может лук в умелых руках стрелка, мы знаем. Мы знаем, как им пользоваться. Нам известно, как стреляет заговоренные луки… А как поведет себя новое оружие?..  Можно ли его иначе, чем на зверя использовать?.. А если мы прогневим кого-то из наших богов?.. – вторила другая, невысокая. Очевидно, она была самой молодой, если сравнивать по почтенной седине – у нее еще мелькали в распущенных прядях темные скрученные завитки.
         - Откуда вы знаете, как оно поведет себя? И что станет с людьми, вздумавшими им пользоваться?.. – шелестом опавшей листвы  пронесся голос  третьей, самой дряхлой, которая продолжала сидеть.
          Калинка, выслушав каждую, опускала голову, но стоило замолчать старицам, как девушка встряхнулась, и бодро произнесла, разбивая все их сомнения:
          - Наша Великая Мать одаривает каждого, нам не ведомы ее помыслы, ее пути. Ольха получила в дар видение нового оружия. Мы не имеем права не помочь нашей сестре пойти путем, указанным нашей Матерью – это наш долг.  Вам известно: нельзя человеку противиться судьбе, указанной богами!
           Тишина после сказанного стала ощутима. Ольга переводила взгляд с одного бледного лица на другое и наблюдала за игрой теней и эмоций. Ей показалось, что перед нею лишь оболочка от старушек, а сами они «ушли». Понимая бредовость и нереальность таких ощущений, девушке пришлось согласиться, что здесь окончился материализм и начался … Она не успела подумать, как началась знакомая ей мистика, всего на миг. Перед глазами возникла пелена, легкий ветерок коснулся щек, и … все исчезло. Да и старицы вновь смотрели на нее выцветшими глазами на пергаментных сморщенных лицах.
           - Хорошо. Мы не будем мешать Ольхе идти ее дорогой. Новым оружием займется Буревол. Мы поговорим с ним.
            «Вот тебе и на!» - расстроилась Ольга, увлекаемая Любавой к выходу, - «Опять к этому чокнутому?!»
             - Но почему Буревол?! – не сдержалась девушка, - Ты пришла, изложила им все, а работу будет выполнять другой?!
             - Да. И это правильное решение, Ольха! – ответила Калинка и повернулась к Любаве, рассчитывая на ее поддержку.
             - Никто не будет оспаривать решение стариц, - проговорила наставница, она хотела продолжить, но к ней подошла поляница и увела ее.
            - Они ему прикажут? Сомневаюсь, что он согласится!
            - Ты точно – чужестранка, Ольха! – рассмеялась Калинка, - Никто не будет приказывать кузнецу – он вольный, как ветер. Буревол сам говорит с духами, богами. Старицы найдут слова, чтобы он согласился. Да не бойся ты, не будет он за тобой гоняться с молотком! Я гляжу: именно это тебя беспокоит!
             - И это тоже! Как мне с ним общаться? Мне же нужно рассказать, что сделать, а я его просто боюсь.
             - Все ему без тебя расскажут!
             Ольга удивленно посмотрела на подругу.
             «Мистика?»
              - Кто? – решила она уточнить.
              - Старицы, - спокойно ответила Калинка.
              - Но как… Как они знают…
              - Фу-ух! - выдохнула подружка, - Они-то уж поболе тебя, Ольха, общаются с Великой Матерью, как-то прояснят! Пошли!
             Ольга осталась гостить в доме Калинки. И так ей нравилась девушка, ее доброжелательность и терпение, что она решила «протолкнуть» еще  одно новшество. Случай для этого представился – мастерица готовила древки для стрел.
             Ольха взяла уголек и нарисовала два колеса, одно маленькое, другое большое, соединила их, подумала и пририсовала еще дощечку, что обозначала педаль. Словом, схематично изобразила прялку, такую, как знала  из школьных учебников.
             - Что это ты намалевала? – отвлеклась Калинка, убедившись: подруга закончила – нельзя прерывать общение с духами.
             - Прялку, - просто ответила Ольга, и, ткнув поочередно в каждый элемент, разъяснила, как он работает.
             - Ох, и щедра на подарки тебе наша Великая Мать, - от неожиданности Калинка даже присела, - Опять к старицам идти нужно. Вот только и не знаю, допустят они новшество?
             - Почему?
             - Обряды, что совершают, с таким не сделаешь, да и мало ли чего… - у Калинки явно не нашлось слов, чтобы пояснить мысль, и она замолчала.
             - А сделать такое сможешь?
             - Почему нет? Вон мельница в помощь, если чего не скумекаю. Правда мельник у нас с нечистыми силами знается, но как жернова крутятся – ведаю. Только для чего?
             - Но ведь это быстрее будет прясть, больше ниток делать!
             - А куда торопиться? Зачем много ниток? – удивилась Калинка.
             Ольга растерялась.
             - Много ниток – продать можно, выручить деньги, на них купить нужное. Это ведь, - Ольга задумалась какое слово лучше подобрать вместо «бизнеса», чтобы подруга из десятого века поняла, - доход, благополучие, независимость.
             - А! Злато в кубышку? – протянула Калинка, поняв, о чем толкует княжна, не став скрывать разочарования. Хотя, что с нее взять – иноземка она, мало живет среди них, не успела еще понять и измениться, - Не обижайся, княжна, но ты точно ромейка!.. А вот мне твоя прялка в помощь будет, тут и к старицам идти не надо – я соберу ее для работы со стрелами. Получу разрешение от стариц… Быстрее и больше их сделаю – это нужно всем! 

           ***

            Ольга не ожидала, что ее идеи быстро воплотят в жизнь и усердно тренировалась в стрельбе из лука. Наконец-то ее позвала к себе Любава. На лавке лежал самострел – единственная мечта Ольги после каждого посещения стрельбища. А рядом еще два.
            - Вот, держи. Буревол сделал.
            Девушка подхватила оружие и любовно осмотрела его. Она ожидала увидеть нечто напоминающее ее мечту, зная каким прообразом воспользуется мастер. Сомнения отпали сразу – в руках Ольга держала настоящий арбалет, способный выдержать любую критику: нормального размера, веса, металлические части блестели, тетива оказалась шире, чем на луке, и уже это радовало. Рядом с оружием на холстине лежала горка связанных по двадцать стрел-болтов, с костяными наконечниками.
           - Ковач опробовал его, остался доволен, сказал, что сделает еще десяток до твоего похода.
           - Зачем десяток? Куда я иду? Когда? – Ольга перестала рассматривать самострел и удивленно уставилась на Любаву.
           - Охранять рудокопов, - просто ответила наставница. Ответ и смысл удивил: не руду защищать от воров, а рудокопов.
           - А они сами не могут себя защитить?
            - Нет. Они рудокопы, а не вои. Твои самострелы может заинтересуют кого, может научат. Завтра посмотрим. Потренируешься с отрядом. Поглядим, на что способно твое оружие.
           Ольга взглянула на подушечки пальцев, ставшие шершавыми от частых встреч с тетивой. Внутри разливалось теплой волной ликование – прогресс – великое дело!
               - Когда начнем?
               - Завтра, с утра.
               На стрельбище Ольга пришла без лука. Принципиально. После ухода наставницы внимательно и осторожно опробовала арбалет – не упасть же сразу лицом в грязь перед поляницами. Результат порадовал – дырок в стене было всего две – одна четко в намалеванную углем точку, большую от разворотивших  древесину болтов; и маленькая, совсем уж рядом, впритык – пару раз промазала. Ольга удивлялась смекалке Буревола, порой готова была поклясться – кузнец знал современный арбалет и болты! Но, где  мог мастер увидеть их? Так быстро продумать и сделать крепежи. Воля и подсказка Макоши? А может быть инная мистика… В нее углубляться девушка не хотела, пугаясь непонятных глубин и явлений, необъяснимых рациональным мышлением. Или настало время для нового, может у Буревола тоже мысли такие витали?  Калинка бы утверждала, что он, будучи колдуном, напрямую общался с духами. Вот и она, Ольга, согласится с этим объяснением.
             Результат удовлетворяет  даже больше чем – у нее в руках самострел,  практически ничем не отличимый от арбалетов в современном спортивном магазине. Еще два – такие же. Болты к ним? Бьют. Что еще нужно?
             Осталось «соблазнить» простотой потенциальных учеников.
             Поляницы с удивлением крутились вокруг нового оружия, не рискуя взять в руки. Девушки обсуждали длину и форму, возможную ударную силу. Всех мучил один вопрос – как далеко будет пущена новая стрела со странным названием, произнесенным Ольгой – болт. Быстрее и больше можно выпустить стрел из лука или из самострела? Лишь в одном сошлись все – новое оружие, разрешенное Великой Матерью и старицами, напоминало охотничий самострел. Нетерпение достигло максимума, все смотрели на заморскую княжну и ждали представления.
             Ольга решила начать с самой близкой мишени для новичков – до нее было метров тридцать. Волнение подавила огромным желанием избавить себя от мучений с луком и «сдвинуть» прогресс в нужном направлении. В голове крутилась мысль, что не новое оружие, а именно она является подопытным кроликом, которому либо жить, либо замолчать.
             Выдохнув, Ольга уложила болт, быстро и легко – тренировалась над этим до полуночи, когда совсем стемнело. Прицелилась, привычно учла поправку на ветер и пустила первенца.
             Щелчок.
             Тишина.
             - Ух ты…
             - Насквозь!
             - Перестрел! 1/ – раздались восхищенные голоса поляниц, одна из них побежала и с трудом вытащила болт. Он пробил четко по центру мишень из тонкой сосновой доски в полпальца толщиной.

***               
1/   - своеобразная мера длины «стрелище» или «перестрел» в Древней Руси. «Перестрелить» означало также «прострелить, пробить противника». «Яко муж дострелит» - стрельба на поражение, приблизительно двести двадцать пять метров.

             - И как мерить теперь? – спросила Лесна, рискнув взять в руки один из приготовленных для тренировки самострелов, - Сколько длин будет?
             - Сейчас проверим. Давай, Ольха, - приказала Любава.
             Ольга выполнила. Она поочередно выпустила болты по разным мишеням, проверяя длину полета. Все цели поражались, но не пробивались. Болты же не повисали и радовали Ольгу – сила удара оставалась. Затем девушка решила изменить тактику. Села, чем вызвала вздох недоумения у поляниц. Выстрел попал в цель. Зрители ликовали, а Ольга, раззадорившись, то на колено опускалась, то ложилась. И снова в десятку. И болт влитой оставался в мишени, а не болтался волчьим хвостом вниз.
             Как-то незаметно в позицию встала, держа самострел в руках, и Лесна. Тут уж после пары выстрелов внимание переключилось на нее. Она повторила за Ольгой позиции и тоже не промазала. Удивление читалось на лицах, только Лесна хмурилась.
            - Долго. Я за то время штук десять стрел пущу, пока Ольха одну.
            Было видно, как желание опробовать новое оружие исчезает у поляниц: пропал блеск в глазах, отдернулись руки, что тянулись к разложенным самострелам.
            - Не для нас оно, Любава, - Лесна положила на траву арбалет и остатки болтов.  А вот мужикам в селениях или рудокопам самый раз будет – им скорость не важна, да и учить быстро и просто.
           «Ну вот! Поляницам не подходит! Ладно, мужикам – это типа в «народ» оружие пойдет. А вот рудокопам оно зачем? Кого в пещерах отстреливать будут, от кого защищаться? Правда самострел удобнее: и в темноте пальни – не промажешь. Обидно все ж – столько нервов, но в «армию» не взяли»

Интерлюдия II

            Заунывную песню тянул степной ковыль. Так всегда бывает, сильный ли ветер несется, легкий ли, а трава звенит в разной тональности. Если дорога стелется к дому – серебряными веселыми колокольчиками переливается, а от дома – плачем растекается, совсем как женщина слезы льет, в последнюю дорогу близкого человека провожая.
           Арпад 1/ смотрел на степь и каменную стену большого хазарского города, в душе кипела ненависть: махни рукой и воины помчаться на штурм. Зубами будут грызть неприступные стены вчерашнего покровителя  и союзника, лишь бы заглушить боль утраты. 
          Всего год прошел, как оставил он – правитель угров 2/, под этими стенами  женщин, детей, имущество. Доверил хазарскому покровительству самое дорогое, и, отозвавшись на приглашение, вступил в союз с ромейским императором Львом VI Философом 3/,  вторгся в Болгарию. Щедры дары императора. Не смог удержаться от выгодного предложения. Сначала шло все замечательно – две победы над Симеоном 4/ воодушевляли. Злато и добыча  были знатными. Но счастье отвернулось: нет, не от ромейцев, от храбрых угров.  Ушла удача от него, Арпада… На реке Буг их разбили… Ромейцы предпочли болгарам позорную дань платить и предали союзников. С трудом Арпаду удалось с частью воинов пробиться в сторону дома, остальное войско  отступило на запад, в Панонию, а он устремился на восток, нужно было  забрать семью и уйти в новые земли.
            Он гнал, не щадя ни людей, ни коней, один упал под ним, второму перерезал горло, чтобы избавить от мучений.
            «Быстрее! Еще быстрее!» - неслась мысль наперегонки с плеткой, постоянно подстегивающей коня. А вслед радостно звенел ковыль, выметая из памяти неудачный поход – впереди ждала любимая жена, трое сыновей и ласковые руки матери. Глаза без устали вглядывались вдаль в поиске очертаний городской стены и шатров. Он волком взвыл, увидев вместо стоянки выжженные круги пожарищ. Подбитой  птицей упал с коня на колени, завертелся волчком, пропуская сквозь пальцы угли пожарища. А ветер подхватывал черную пыль и уносил к ковылю…
         
***
1/ Арпад - первый князь мадьяров, которые под его предводительством заняли Венгрию,  основатель государства венгерского и династии. Под его руководством произошло переселение древневенгерской конфедерации племён на их нынешнюю территорию, так называемая «Эпоха завоевания родины на Дунае», когда в 896 году венгры, вытесненные печенегами, перешли через Карпаты и поселились в Среднем Подунавье.

2/ угры – обобщающее этническое имя, присвоенное родственным по языку народам — манси, хантам и венграм (мадьярам).

3/ Лев VI Философ –  византийский император (с 886 до 912) из Македонской династии.

4/ Симеон – Симео́н I Вели́кий  князь Болгарии c 893 года.  С именем царя Симеона связан Золотой век болгарского государства. Болгария превратилась в самое могущественное государство на Балканах и во всей Восточной Европе.

           Оставшуюся надежду: живы родные, разбил в осколки рисунок на воротах хазарского города. Рисунок кровью – красный мак, так любимый его женой… И все понял он тогда, не поверил словам тудуна/1, мол ночью печенеги напали и вырезали всех.
          Проклятые печенеги! Проклятое племя!
           Он не умел плакать – стыдно мужчине проливать слезы.
           Арпад просидел на пепелище двое суток, встал и понял: не будет стучать его сердце, пока нож не напьется крови убийц, пока он не умоется ею, смыв горе и позор. Собрал воинов и произнес речь. Короткую, гневную. У них есть силы отомстить за гибель родных. Нет, не трусливым предателям-хазарам! Боги покарают их.
             Они пойдут на запад в Трансильванию, где их ждет второй кедун Курсан 2/.
             Они не останутся здесь!
             Они соберут всех выживших и уйдут на новые земли.
             Там зеленые луга и тепло!
             Они вырежут всех печенегов, что попадутся на их пути. И детей, и стариков и женщин!
             Всех!
             Им не нужны их женщины.
             Они дойдут до Киева!
             Они возьмут город!
             Они вырежут всех!
             Они возьмут только их женщин!
             Да! Белокожие и светловолосы женщины станут их женами и родят им сыновей!
             И тогда ковыль вновь запоет счастливую песнь!

***
1/ тудун – хазарский наместник.
2/ кедун Курсан – соправитель Арпада.

ЧАСТЬ IY.