Спасибо за выловленные ляпы.
             

               Периодические пробуждения больше напоминали кинопленку с прыжком со скалы в глубокое море. Море оглушало и топило в непонятных звуках, ощущениях. Ее тело все также равномерно покачивалось на странных носилках с мехом вместо простыни, и не могло пошевелиться или открыть глаза. Тело и Ольга как бы сосуществовали раздельно, не стремясь к воссоединению. Ко всем неудобствам, в минуты просветления, добавился навязчивый бред, как она считала, – постоянно слышались отдельные фразы и слова: то знакомые старославянские, то совершенно непонятные.
             «Конечно же! Мой мозг повторяет зазубренное, явно от нечего делать» - так думала Ольга, услышав что-либо и пытаясь перевести. Слов было иногда так много,  говорило непонятное количество людей, и процесс перевода утомлял и пугал. Фразы произносились и рядом, и вдалеке, причем настолько навязчиво реально, что она порою отказывалась представлять это фантазией больного воображения.
             Настойчиво билась мысль: почему она не всегда понимает, о чем говорят, почему все время всплывает некая абракадабра, которую ей приходиться переводить – это же абсурд!     
              Когда она просила пить, прошептав  или облизнув пересохшие губы, шаткое равновесие в сознании вновь нарушалось при прикосновении емкости с водой. Именно так – «емкости», потому что не было привычных вкусовых ощущений, будь это с пластиковым или граненым стаканчиком, или обычной домашней кружкой. Не тот вкус! И здесь уже была реальность, которую она не могла пощупать, увидеть, осознать – емкость была деревянной… иногда глиняной… Понимание несоответствия болью неслись бурной рекой в мозг, и Ольга снова впадала в беспамятство.
                 
               Очередное пробуждение – новые звуки, точнее их полное отсутствие – тишина. Ласковое тепло откуда-то сверху и яркий свет, что пробивается сквозь закрытые веки и тряпицу. Именно тряпицу, а не марлю, которая была б мягче в намоченном состоянии и более к месту в любой больнице.
          «Что же происходит в конце-концов?!. Меня никуда уже не несут, тряпка закрывает лицо. Ждать, когда ко мне подойдет медсестра или санитарка и показать, что я уже способна понимать и осознавать действительность? Попытаться ускорить? Может попросить пить?»
         - Пить… - тихо, потом громче, - Дайте мне пить!
         Ответом была тишина.
          «Ладно, кричать все равно нет сил, да и смысла. Кто-нибудь, когда-нибудь, но появится!» - с этой мыслью, лишь бы не поддаваться панике, успокаивая себя, что компресс на лице скоро высохнет и потеряет эффект, а значит к ней подойдут его сменить, Ольга задремала, впервые без мельтешащих картинок из услужливой памяти.
           Шаркающие шаги и стук посуды разбудили Ольгу. Тряпица на лице высохла, и кто-то осторожно ее снял.
            «Сейчас я все увижу!»
            Попытка открыть глаза не удалась. Но движение век и мимика на лице Ольги была замечена, и она услышала радостный возглас и убегающий топот… босых ног.
            «Вот тебе и раз!» - ее не удивило, что неизвестный человек убежал. Это было понятно – позвать врача, медсестру, но почему босиком?!! В больницах ввели новые правила?! И звук, глухой, не как по линолеуму… или крашеным доскам. Да и какие доски могут быть в больнице? Там плиты, кафель,  если не ради стерильности, то для простоты уборки.
           «Где же я?» - и тут на Ольгу нахлынул настоящий страх, совсем как у животного, загнанного охотниками: обездвиженная, ничего не видящая. Волнами накатывалась и пробуждала к действию паника. Через боль, через невозможность пошевелиться, через страх.
            Она сможет!
            Она переселит себя!
             Нужно только рывком подняться и сбросить с лица дурацкую тряпку!
            - Раз-два-три! – скомандовала себе Ольга, попыталась сесть и провалилась в темноту от боли.
           
            Бормотание совершенно непонятных слов, практически над нею, и ласковое касание лба, век, носа, губ привели Ольгу в чувство. Кто-то притрагивался к ее лицу, а оно не отзывалось болью!
            Первое инстинктивное желание – видеть!
             И вот веки тревожно затрепетали, и в узкую щелочку она наконец-то взглянула на мир.
            Сначала проступили очертания склоненного силуэта в странной островерхой шапочке с длинными «ушами», потом Ольга смогла рассмотреть  детали и черты лица  -  женщина оказалась красивой,  легкие морщинки у глаз   не портили и не старили ее. Длинные светлые волосы опускались на грудь и терялись за бедрами.
            «Лет тридцать пять – сорок» - прикинула она возраст.
             Незнакомка  сидела рядом на кровати, и Ольгу удивила ее странная одежда: белая рубашка вышита по вороту красным орнаментом и полностью завешена или нашита, или с надетой поверх из серебристых кругляков жилеткой, где выделялись крупные бусины синего цвета. Шапочка действительно имела место – это был «стилизованный шлем» в таких же бляшках из серебряного металла. Ольга внимательно рассматривала ее, отмечая детали и без всякого смущения.
          «Ничего себе персонаж… Ни на санитарку, ни на медсестру никак не тянет! Я сплю?» - оставалось проверить, и Ольга дотронулась до руки незнакомки, чтобы понять, не спит ли снова. Она  почувствовала кожу, мягкую… исходящее живое тепло…
          «Реал!»
           - А-а-а… - это все, что смогла вымолвить Ольга после своих исследований, сфокусировав взгляд на незнакомке.
            «Как я попала на маскарад? Новый год совсем не сегодня!» - подумала Ольга, таращась на неизвестную женщину, а та никак не выражала удивления, сидела и улыбалась ей, словно старой знакомой. Умиротворенно так, без каких-либо внешних проявлений эмоций, как будто всегда знала ее.
             «Возьми себя в руки! Задай нормальный традиционно-нейтральный вопрос»
              - Где я? Кто Вы? – удалось выдавить из себя целых два.
              В ответ мелодичным и тихим голосом женщина произнесла длинную фразу, из которой Ольга выудила всего несколько знакомых слов: «бой» и «ранение», да еще имя – Предслава было повторено дважды, в разных вариациях и с легкими поклонами головы. Причем длинные ушки шлема, состоящие из скрепленных бляшек, мелодично позвякивали.
             Путем вычислений и выстраиваний логической цепочки, Ольга поняла, что Предславы две, а ее принимают за одну из них.
             «Предслава? Какое странное имя! Стоп! Я читала только об одной – дочери князя древнерусского Гостомысла… Да ну?.. Чур меня, чур!»
             Стремясь внести ясность, Ольга рискнула шевельнуться, поднесла руку и положила ее на грудь, мгновение замешкалась, но все же решилась:
             - Я – Ольга.
             Удивление мелькнуло в глазах незнакомки, затем зажегся огонек недоверия в темно-синих глазах. Женщина повторила жест Ольги – поднесла к своей груди руку и четко произнесла:
              - Нет. Я – Любава. Ты – Предслава, дщерь Предславы, вдовы кагана Изборска.
             Мысленный процесс по полученной информации явно тормозил. Повторив шепотом имена, вспомнив кусок истории, Ольге захотелось выпасть из этой реальности, которую она не хотела признавать. Куда? Куда угодно, может там будет лучше? А еще фантастикой и беллетристикой называют романы про попаданцев! Вот как выпутываться?!
              «Меня принимают за княжну, куда она делась? Что-то говорили о бое, но… Получается, девушка погибла? А мы или почему-то похожи, что меня за нее принимают, или… Любава и ее люди никогда не видели настоящей Предславы. Но я не собираюсь никого обманывать! Вот еще! А что будет, если княжна Предслава жива и появится здесь? За обман меня и побьют, а то и … Ну нет, точно – фантастика!» - дальше представить, что с нею сделают, Ольга не стала. Она допустила мысль, что ее случайно кто-то подобрал в подворотне до приезда скорой помощи. Что люди, т.е. странная Любава живет где-то вдали от цивилизации, и она, Ольга, ей для чего-то нужна. А все сказанное – вымысел, только чтобы ее еще больше запутать и использовать в каком-то криминальном деле.
              «Так и только так! Но я не позволю себя использовать. Я не приму это совершенно чужое для меня имя. Ничего у злоумышленников не получится»
              И Ольга решила настаивать:
             - Ты – Любава, я – Ольга Северова.
             Женщина смотрела удивленно, потом, видно ей что-то пришло в голову, она радостно кивнула.
             - Добро! Новое имя – Ольга Северная!