Итак, разведка на восток. Группа провожающих на нескольких челнах помогла перекатить лодку через пологую ложбину между невысоких возвышенностей – тут, в принципе, и канал не так уж трудно прокопать, если путь окажется нужным. Разница высот показалась небольшой, потому что даже непонятно, с какой стороны местность ниже.
Какое-то время потратили на загрузку кораблика тем, что было с него снято перед волоком, попрощались и пошли петлять между островами мелководных озёр, побираться сквозь заросшие камышами протоки и пилить стволы перегородивших путь деревьев, упавших с берегов поперёк узких речушек. Точно – без Лёхи могли бы и заблудиться.
Вышли в реку, текущую на запад. Не очень большую – метров пятьдесят шириной.
- Всё, дальше мы не были, - сообщил проводник, приметив затёс на прибрежном дереве.
Пошли осторожней, подкидывая в топку Стирлинга меньше дров. Течение помогало – незачем рисковать. А потом перед глазами раскинулась гладь большого озера. Его пришлось обойти по кругу, заглянув во все втекающие речушки, пока не нашли вытекающей. Эта вела на север. По ней снова попали в новую реку, на этот раз очень большую, ткущую на запад. Чуто позднее справа, с севера в неё влилось несколько крупных притоков, а слева, с юга, ещё несколько поменьше. До этого момента людей нигде не примечали, но вскоре после того, как берега разошлись на огромное расстояние, справа в отдалении приметили несколько дымов.
Природа вокруг оставалась привычной – леса, лужайки, овраги и песчаные косы. Деревья тех же пород, да и травы ничем не отличались от тех, что встречались повсюду. Останавливались несколько раз, чтобы запасти дров – никаких происшествий не было. Встречали дичь, охотились. Рыба тоже брала хорошо на ту же блесну. Ещё здесь было теплее, чем дома. Не жар, не зной, а именно чувство устойчивого тепла возникало в этих местах.
А по прикидкам расстояния они должны были миновать Финский залив. Точно, словно прочитав мысли, течение плавно повернуло на юго-запад. Ребята продолжали держать в видимости левый берег – правый появлялся в поле зрения редко. Вода за бортом упорно оставалась пресной. Зато здесь встречались морские млекопитающие вроде тюленей, моржей или котиков. И вдруг увидели сразу несколько лодок.
Спустили парус, и подошли на машине – неизвестные даже не подумали пускаться наутёк. Они тянули на буксире какого-то крупного морского зверя. Речь их была непонятна, но ни враждебности, ни беспокойства никто не проявлял.
Дюгоня они забили, стеллерову корову или ламантина – разве так сразу скажешь! Но это был не кит и не акула. И ещё добыча казалась крупной – крупнее моржей. Поэтому охотники и запрягли в неё все свои лодки – Лёха насчитал семнадцать гребцов. То есть племя по нынешним временам очень крупное.
На берегу добытчиков ждали постройки, обтянутые шкурами, и горящие рядом костры. Женщины, дети, седоволосый старец – просто картинка из учебника, а не ситуация. Веник подумал, и отправился дальше вниз по течению – незачем путаться под ногами у этих людей. Да и куда они денутся? Если что – на обратном пути отыщутся. А их дело добраться до моря. Тем более – ветер благоприятный.

***

Благоприятный ветер вдруг зашел с запада и разогнал нешуточную волну. Идти пришлось на моторе, убрав парус и сложив мачту – она была невелика. И заранее делалась съёмной. Ощущение тепла мигом пропало – холодные брызги, свинцовое небо и только пенные барашки вокруг. Пока не стемнело, подошли к берегу и носовой лебёдкой вытащили лодку подальше на песчаную косу. Так и переждали непогоду, бесчинствовавшую три дня. А потом отправились дальше и уже через два дня выбрались на безбрежный морской простор – вода был солёная.
- Получается, что река продолжается до самой Дании, - рассудил Веник.
- Жалко, что нечем засечь долготу, - посетовал Лёха. – Не верю я этим прикидкам. А, может, мы ошибаемся и только что миновали устье Невы?
- Парни! – встрял Нед. - Учитель велел показать вам это. Когда вы не поймёте, куда попали, - на ладони подростка лежала тупая мобилка без малейших признаков жизни.

Шторм, которого так опасался Веник, налетел внезапно. Нет, если бы не каменистый берег, ребята успели бы найти укрытие от непогоды на суше. Но подходить при сильном волнении к скалам – чистое самоубийство. Пришлось убегать, повернувшись к ветру кормой и принимая на палубу гребни волн. Машина непрерывно работала, чтобы судно слушалось руля. Откачка воды тоже шла без перерыва – насос для этой цели имелся. Нет, корпус не протекал, но через стыки палубных люков то и дело прорывалось. Да и кокпит – углубление для рулевого – тоже захлёстывало, а потом из него сочилось и в остальные места – лодка, построенная для реки, очень страдала от морской стихии.
Сильный ли был шторм? Да кто его разберёт? Водяные валы полностью закрывали обзор, когда суденышко оказывалось между ними. Потом, когда лодка выползала наверх – наоборот – взору открывался широкий простор, заполненный беснующейся водой.
Поначалу держали подальше от берега, оставшегося слева, но вскоре увидели полоску суши справа и сразу перестали «забирать» к западу. Надвигалась ночь. Будет ли достаточно света, чтобы не вылететь на берег? То ли глаза привыкли, то ли свет луны пробился через тучи, но видимость сохранилась – за ночь путешественников никуда не выбросило. Утро принесло облегчение и понимание, что непогода продолжается. Правда, затыкание щелей принесло некоторое облегчение – поступление воды в подпалубное пространство ослабло. Появилась возможность дать передышку одному из членов команды.
Так штормовали до утра третьего дня, потеряв из виду оба берега. Потом ветер ослабел и зашёл с запада, а волнение чуть поутихло. Впрочем, оно продолжало раскачивать лодку так, что ни о каком целенаправленном движении не шло и речи – заботились только о том, чтобы не принять удар волны в борт. Лишь к вечеру двинулись на север северо-восток. Туда, откуда их принесло. Ставить мачту не стали – шли на Стирлинге. И встретили острова. Поскорее отыскали подходящее место и выбрались на сушу. И дрова на исходе, и пресной воды нужно набрать – словом, самое время отдохнуть и прийти в себя.
Остров, куда они высадились, оказался необитаемым, каменистым, но не лишённым растительности. Озерцо с дождевой водой тут тоже отыскалось. И соблазн попробовать здешние камни хотя бы кислотой оказался просто непреодолимым. Один из видов Веник сразу отложил в сторону – эту медную руду ему показывала на Урале Пуночка. А вот тёмно-бурые обломки с зернисто-кристаллическими изломами он, не пожалев времени, подверг плавке. И сразу занялся обсервацией – нужно было определиться с местом, куда они попали, потому что получившийся металл оказался оловом.
Выплавлялся он самым незамысловатым образом, а камни… их тут встречалось много. Они явно отломались от сплошного массива, выходящего наружу на одном из крутых склонов. Оставалось отбрасывать в сторону медную руду и выбирать оловянную. Её складывали под решётчатый настил прямо на днище лодки. Проводить выплавку было откровенно некогда, да и с дровами на этом острове дела обстояли не слишком хорошо – на металлургические дела топлива не хватало. Тем более что и о потребностях машины следовало позаботиться.
До самого входа в Балтийскую реку шли под парусом, только слегка подрабатывая машиной. И потом ветер был благоприятным – очень хорошо бежали, хоть бы и против течения. Трудности начались на участке, который находился на участке будущего Финского залива. Течение усилилось, а ветер ослаб. Лёха и Веник взялись за весла – а то уж очень медленно ползли. И, чем дальше, тем труднее становилось. Когда вошли в узкие извилистые русла, о парусе пришлось забыть – им пользовались только на озёрах.
Всё-таки, многовато они руды нагрузили – лодка заметно осела в воде и шла тяжело. Оставили её у волока. Тут ещё с весны ждал берестяной челнок, на котором и добрались до дому через болота и протоки.