Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Стоят в строю советские танкисты
Николай шел, иногда опуская взгляд на блестящие, бросающие во все стороны солнечные зайчики, носки отдраенных до сияния сапог.
«Не умеют все же западники форму носить, обезьяны, - беззлобно ругнулся он про себя, вспомнив недавно увиденных в Берлине французских пехотинцев. Хотя для большинства советских офицеров посещение столицы Германской Демократической Республики запрещалось, однако проезжать через нее и даже иногда пройтись по улицам с официальным разрешением некоторым счастливчикам удавалось. Не считая офицеров особой Берлинской мотострелковой бригады, конечно. Но то были избранные и совершенно ортогональные большинству служивших в ГСВГ люди. Зато старшему лейтенанту Бергу повезло – он сумел получить командировочное с проездом через Берлин. И слегка прогуляться по центральным улицам столицы, попить пива в ближайшем гаштете, посмотреть на Стену и Бранденбургские ворота с той самой точки, с которой на них смотрел его дед, дошедший до «логова врага» в сорок пятом. - Да, после Афгана служить здесь – просто удовольствие… - мысли старлея плавно переключились на предстоящие дела – утреннюю поверку и учебные занятия. Но ненадолго.
- Привет, Коля! – окликнул его неожиданно вынырнувший из-за угла казармы лейтенант Хабибулин. – Новости слыхал?
- Какие? – заинтересовался Берг. Юрий Хабибулин жил в одном подъезде со штабными прапорщиками. Поэтому через свою жену, дружившую в их женами, всегда был первым в курсе происходящего в части.
- Шефа забирают наверх. На его место ставят нашего Шкафа, - к комроты все лейтенанты относились неприязненно, слишком уж он был требователен, причем придирался обычно по пустякам. – А тебя можно поздравить – будешь командовать нами. С тебя проставка. Но учти… Пока все временно, так что не зазнавайся, - он подмигнул.
- Обрадовал, - тон ответа диссонировал новостям настолько, что Юрий даже слегка споткнулся на ровном месте. – Нафига мне это «счастье», как лошадке лишний груз. Да еще временно…
- Брось, Коля, - улыбнулся Хабибулин. – Ты же знаешь, нет у нас ничего более постоянного, чем временное. А там, глядишь, и приказ придет. Роту Шкаф, надо признать, застроил неплохо, так что особых проблем у тебя не будет. Да и мы поможем. Все-таки у нас Германия, а не Забудь Вернуться Обратно (шутливая расшифровка аббревиатуры Заб ВО – Забайкальский Военный Округ).
- Хех, - улыбнулся Берг, - ты, Юра, в Азии не служил. «Есть на свете три дыры - Кушка, Ашхабат, Мары»…
Юрий открыл рот, но шутливая пикировка не успела даже начаться. Мимо них проскочил «козлик» начштаба полка и, переглянувшись, лейтенанты перешли на быстрый шаг, чтобы оказаться в казарме не позже начальства.
Подъем, утренний осмотр, зарядка и завтрак прошли без происшествий. Комроты, капитан Нечитайло, по прозвищу «Шкаф», полученному за солидные, отнюдь не танкистские, габариты, сегодня вел себя непривычно мягко, не придираясь к мелким огрехам, вроде сбившейся с ноги третьей шеренги. Или это показалось посвященному в тайну Николаю? Старший лейтенант, стоя на разводе, попытался разобраться в поведении капитана, но быстро отвлекся, вслушиваясь в неожиданно длинную речь начштаба, зачитывавшего один приказ за другим. Однако ожидаемого распоряжения по личному составу так и не прозвучало. Впрочем, Николая это нисколько не расстроило, он уже настроился на предстоящие занятия.
Сегодня первый взвод занимался в учебной зоне на тренажерах.
- Экипажи к машинам! К бою!
Только что стоящие ровной шеренгой солдаты и прапорщики поломали строй и, стараясь не мешать друг другу, помчались к танкам, точнее изображающим их тренажерам. Топот сапог, грохот закрывающихся люков сливаются в привычную какофонию звуков. Наконец самый крайний мехвод, привычно подхватившись рукой за ствол, нырнул в люк. Щелкнув секундомером, Николай с тоской поглядел через бронестекло на посыпанную песком дорожку, ведущую от штаба. «Черт побери, расслабились воины! Пятнадцать секунд сверх норматива. Ну, я вам устрою, товарищи тунеядцы и алкоголики…» - ругнулся про себя Николай - Из танков, - скомандовал он в ларингофон, выдернул розетку и выскочил первым. Остановился, ожидая, пока все экипажи покинут танки и построятся.
- К бою!
Едва успевший выстроиться, взвод снова разбежался по танкам. Едва экипажи заняли место в танках, как Берг взмахнул флажком, отдавая команду: «Тренировку начать», после чего ловко соскользнул внутрь, привычным движением закрывая люк.
И три пушки синхронно начали разворачиваться...
Стальная рама тренажера качается, натужно скрипя и повизгивая, потрескивает и шуршит фон в наушниках, усиливая прерывистое дыхание людей, работающих в машине. Время от времени «танк» подбрасывает и качает с боку на бок. Но орудийный ствол с укрепленным на нем приспособлением укалывателя, благодаря работе системы стабилизации неподвижно уставлен в глубину мишени, на которой изображена в перспективе равнина, холмистая, с островками кустарника и деревьев. Берг трогает кнопку на маленьком пульте, установленном вместо панели АПК. На фоне долины выскакивает едва различимая мишенька на скате холма, похожая на танк.
– Прямо. Тысяча триста! Танк!.. – врывается в наушники голос старшего сержанта Конюшевского.
- Подкалиберный! – командует Николай, одновременно манипулируя выключателями на пульте АЗ. Забивая остальные звуки, грохочет механизм заряжания. Имитационный снаряд под напором подавателя влезает казенник. За ним спешит заряд в сгорающей гильзе. Голос Конюшевского поспешно выдает ответ.
- Подкалиберным готово!
- Огонь!
Хлесткий щелчок укалывателя, имитирующего выстрел слышен даже сквозь остальные звуки. Старший лейтенант посмотрел на указатель на том же пульте. Лампочка не загорелась.
- Промах, Сергей!
Загудел, подавая новый снаряд автомат. Так продолжалось снова… и снова… и снова.
Взвод Хабибулина в это время занимался на тренажерах механиков-водителей. А третий взвод - разборкой и сборкой пулеметов, устройством механизма автоматического заряжания пушки и устранением возможных его неисправностей.
Обед наступил строго по распорядку. Пока старшина, старший прапорщик Загорулько, строил срочников, лейтенанты собрались в курилке.
Только что приехавший из Союза Петр Канторович очередной раз рассказывал, что теперь можно спокойно сходить в магазин в нерабочее время. Зато в рабочее – не стоит, ибо проверить документы могут неожиданно и в любое время.
- Ну и отлично, - заметил Николай. – А то привыкли вместо работы по магазинам мотаться. А настоящие работники после работы ничего не купить не могут, все днем расхватают. Да и торговцев давно пора приструнить. Привыкли, понимаешь, все по блату распихивать.
- Это, конечно, правильно, - согласился Юра. – Но вот Петр говорит, что и выйти просто так без отпускного никуда нельзя. Это что, получается нельзя без надсмотрщиков, что ли?
- Ну ты и даешь, Юр. В рабочее вреямя надо что? Работать…, – возразил Берг. – Распустились люди, сознательности не хватает. Вот и приходится к трудовой дисциплине приучать строгостью. Не так, что ли?
- Так оно так, да уж как-то… чересчур, - возразил Хабибулин.
- Кто на обед, товарищи? – глянув на часы, прервал их разговор Канторович.
- Пойдем все, - предложил Николай. Они неторопливо двинулись к столовой вслед за строем солдат.
День постепенно катился к вечеру, а неделя – к воскресенью и очень долгожданному выходному. Тем более, что комроты обещал отпустить Николая на весь день, без присутствия на подъеме и Берг уже спланировал поездку утренней электричкой в Потсдам. Прогуляться по городу, заглянуть в знаменитый парк и дворец Сан-Суси, поискать «дачу Штирлица». Юрка, уже побывавший в городе, уверял, что нашел этот дом и только жалел, что не взял с собой фотоаппарат, чтоб наглядно подтвердить свои слова. Коля был уверен, что лейтенант как всегда слегка привирает, но в глубине души все же хотел сам удостоверится в этом. Интересно же…
После вечернего построения и совещания в канцелярии роты, капитан Максим Нечитайло, он же – «Шкаф», неожиданно попросил Берга задержаться.
«Вот оно, - подумал Николай, - сейчас наверное поделится новостью».
Но капитан оказался верен себе. Нудно отчитав Берга за слабое соблюдение техники безопасности, из-за чего прапорщик Воробьев получил травму (попросту ободрал кожу на указательном пальце), он ни словом не намекнул на возможные кадровые перестановки. Зато «обрадовал» тем, что завтра, в субботу, вместо паркового дня, два взвода роты, Берга и Загорулько, отравятся на тренировку по легководолазной подготовке.
- Хабибулин со своими заступает в караул. Я буду занят на подготовке к наряду, поэтому вы, Николай Игнатьич, назначаетесь старшим. Подача транспорта на семь–ноль-ноль, так что завтракаете сразу, без физо и выезжаете. А сегодня проконтролируете вечернюю прогулку. Вопросы? – закончив, «Шкаф» исподлобья посмотрел на стоящего почти по стойке смирно старшего лейтенанта. Поняв, что любой его вопрос повлечет за собой еще не менее четверти часа нуднейшего монолога, Берг только буркнул: - Есть! – и, попрощавшись, почти строевым вышел из канцелярии. По пути «застроив» слегка оборзевшего дневального, видимо забывшего, что еще не все офицеры ушли из казармы.
- Деревянко, ты в наряде, или где? Спишь на посту? Знаешь, чем такой сон может закончиться? – напомнив ему и афганские истории с вырезанными казармами и полностью уничтоженный в пятьдесят третьем советский госпиталь, расположенный от полка всего в трех километрах, старлей вспомнил о пропущенном ужине. – Смотри, увижу еще раз – влетишь по полной… Понял? - Дождавшись ответа оправдывающегося изо всех сил Деревянко, Николай, на ходу отвечая на приветствия вернувшихся с ужина бойцов, вышел из казармы на улицу.
Стоял неплохой осенний вечер, теплый, словно лето еще не собиралось сдавать свои позиции ни зиме, ни наступившей по календарю поздней осени. Пройдя по вымощенным брусчаткой еще при Гитлере (а может раньше, однако по слухам, ее укладывали советские военнопленные) улице между рядами казарм, мимо штаба, за здание склада, Николай вышел через малоприметную калиточку в заборе прямо к недавно построенному панельному ДОСу (Дом Офицерского Состава), где ему, несмотря на холостяцкое положение, выделили комнату в двухкомнатной квартире. В соседней комнате жил еще один старший лейтенант - связист, но его не было уже полмесяца – уехал в командировку, в Союз, сдавать в ремонт технику.
Поэтому ужинать Николаю пришлось в одиночестве, под сопровождение телевизора. Начало программы "Время" он пропустил, готовя стол, а вот международный раздел прослушал довольно внимательно. Новости звучали тревожно. Военный переворот на Гренаде и возможность вмешательства США, очередная вылазка «гусанос» в Никарагуа, нелепая «шутка» Рейгана, заявившего при включенных микрофонах о приказе начать атомную войну через пять минут. Сообщение ТАСС по этому поводу прозвучало резко и отнюдь не улучшило настроения Берга: "ТАСС уполномочен заявить, что в Советском Союзе с осуждением относятся к беспрецедентно враждебному выпаду президента США. Подобное поведение несовместимо с высокой ответственностью, которую несут руководители государств, прежде всего обладающих ядерным оружием, за судьбы собственных народов, за судьбы человечества."
«Новый Секретарь – это не Брежнев. Он такие шуточки без ответа не оставит, - собираясь на вечернюю прогулку, размышлял Николай. – Но тогда выходит, что война может разразиться в любой момент… Хорошо, что я холостяк – мелькнула неожиданно выскочившая из подкорки мысль и он переключился на воспоминания о своей первой и на сегодня последней неудачной любви. Света, «красавица, комсомолка, спортсменка», с которой он познакомился сразу после поступления в училище и встречался все время учебы. Резко охладевшая к нему, как только узнала, что новоиспеченный лейтенант распределен в Среднюю Азию. - Теперь она наверняка пожалела бы о своем решении – Группа Советских Войск в Германии куда перспективней поселка села Ново-Ахмирово в Казахстане».
Отредактировано Логинов (03-05-2015 12:51:02)
