Ну хочет автор именно такой антураж!
А если серьёзно - объяснения будут. Своевременно, или несколько позже.

****
  Следы вели в воду. Похоже, здесь беглецы и решили перебраться через речку - как знали, клятые, что погоня будет верхами! Ну еще бы.... Довольно-таки глубокая, не меньше, чем по грудь, речушка, была перекрыта упавшим в воду деревом и прочти что запружена мусором, нанесенным весенним паводком. Течение нагнало возле погруженных в воду коряг шапку неопрятно-бурой пены, вода закручивалась между сучьями и полузатопленными пнями мелкими водоворотами. До противоположного берега всего ничего, футов пятьдесят, но ты попробуй, преодолей-ка эти пятьдесят футов верхом!
   Тропа обрывалась возле здоровенного замшелого мхом выворотня, нависшего прямо над водой. Дальше ходу не было. Зауряд-прапорщик Охлябьев в сердцах сплюнул. Всё верно - вот здесь, возле поваленного дерева они  вошли в воду -  и перебрались на тот берег, держась за осклизлые коряги. И как же не хочется лезть туда верхом... Кто знает, сколько там затопленных пней да сучьев? Запросто можно ноги переломать лошадям, а то и брюхо пропороть -  вон какой острый сук торчит из воды...
   - Вашбродие! - Голос подал вахмистр Гришка Вышин, здоровенный рыжий детина, сидящий верхом на рыжем же, в масть всаднику, тонконогом меринке северной породы.
   -Так что, господин зауряд прапорщик, в воду можно свободно спуститься пониже запруды, - для убедительности вахмистр выпучил глаза и махнул рукой куда-то в сторону, - там удобная тропка есть, и бережок, вроде из плотной глины....
   - А далеко эта твоя торопка? - осведомился Охлябьев, похлопав кобылу по шее. Та недовольно косила глазом на воду.
   - Да нет, вашбродие, шагов сто всего, повыше, по бережку.
   - Сто шагов.... а что ж они-то его прозевали и полезли в бочаги? Что, вахмистр, решил, инсургенты тебя дурее? Так это уж прости, вряд ли, чтоб дуре тебя быть - это ж кем надо родиться-то...
   Впрочем, ворчал Охлябьев больше по привычке.  Развернул кобылу и направился вслед за унтером, по тропочке, едва заметной в густом прибрежном ивняке
   Спуск оказался и правда, что надо. Вахмистр привязал рыжего к корявому деревцу, а сам, ругаясь на чем свет стоит, полез вымерять дно речушки. Высоченные драгунские сапоги он снял, но на берегу не оставил - так и полез в воду, держа их в одной руке, а в другой задирая над головой газовую мортирку вместе  с зарядной сумкой.
  Охлябьев с высокого бережка наблюдал, как начальство мается в воде. Заскучавшая кобыла мотала головой и пару раз пыталась пощипать травку под копытами. Охлябьев пресек безобразие:
   - А ну брось, дура, заподпружишь.... - кобыла, недовольно фыркнув, покосилась на хозяина влажным, выпуклым глазом и оставила траву в покое. Зауряд-прапор хозяйственно поправил торчащую из ольстра ручку барабанного болтера - - без особой надобности, и так всё было в порядке. Болтер был не казённый - зауряд купил его за свои кровные, когда в прошлый раз мотался по делам службы в Туманную гавань. Дорогое приобретение, да и весит вдвое больше казённого двуствольного пистолета -но шесть стволов во вращающейся связке могут оказаться решающим аргументом в одной из тех мелких, но кровавых стычек, которые нередки здесь, на Побережье.  А деньги - ничего, как ушли, так и придут - недаром должности в корпусе Таможенной стражи считается самыми выгодными на казённой службе. после интендантских, разумеется.
   - Ладно уж, вылазь, все мне ясно....
   Рыжий унтер обрадовано полез на берег:
   - Не сомневайтесь, господин вашбродие, мы тут все, как родные перескочим, даже стремян не замочим!
   Судя по тому, что сам естествоиспытатель был в тине и грязи, мало что не по грудь, обещание не замочить стремян было преувеличением. Хорошо бы седла остались сухими... зауряд-прапорщик поморщился:
   - Да ладно, мели, а то я не вижу. Давай, вылезай и всех сюда, мухой!
 
   Найденный брод - это, несомненно, удача. Теперь появился реальный шанс нагнать шайку инсургентов еще до того, как они выйдут к рыбацкой деревушке на побережье. Там негодяи, безо всякого труда, найдут какую-нибудь посудину и попытаются улизнуть от карающей длани имперского закона... напрасно конечно. В отряде таможенной стражи, которым и командовал Охлябьев, имелся положенный по штату связист с переносным гелиографом, с так что отстучать вызов болтающемуся у горизонта корвету никакого труда не составит. Экипаж таможенной посудины знает прибрежные воды  как свои пять пальцев и конечно, не упустит беглецов. Другое дело, что впутывать воздухоплавателей не хотелось. В официальном рапорте фраза: "Задержаны отрядом таможенной стражи под командованием зауряд-прапорщика Охлябьева" будет выглядеть куда предпочтительней, чем запись "Задержаны таможенным корветом "Белый лис", вызванным нарядом  зауряд-прапорщика Охлябьева.»
   Да, что и говорить... не так уж и много у офицера таможенной стражи возможностей отличиться - а тут такое! Охлябьева подняли не свет ни заря: депеша от столичных жандармов. Те, похоже, не зря едят свой хлеб - узнали откуда-то,  что именно сегодня и именно здесь, на участке заставы, где имеет счастье служить зауряд-прапорщик Охлябьев, эти клятые инсургенты будут пытаться уйти за кордон.
   Впрочем, он  не был в обиде на нарушителей. Его два раза уже обошли с положенным вроде по выслуге повышением, так что удачно проведенная по приказу из столицы операция придется как раз во время. Согласно полученной депеше, местных инсургентов будет двое, а переправлять они будут еще пятерых типов - двоих из столицы, вроде бы как-то связанных с террористами, и троих "нелегальных" инри - ну ясно, почему жандармы так забегали...
   Вахмистр, наконец, вернулся. За ним, вереницей, поспешали остальные драгуны таможенной стражи - все 12 человек. Ротмистр взял только самых лучших всадников, справедливо полагая, что если дюжина вверенных ему  кавалеристов не справится с пятеркой жалких интеллигентов и парой грязных нелюдей, то его, зауряд-прапорщика Охлябьева, пора гнать из таможенной стражи поганой метлой.
Впрочем, такого приключиться, конечно же, не может, хотя - кто их, этих инсургентов знает? Инсургент, связавшийся и инри -  это вам не  трудовик. Тот ведь - кто? Да свой брат, мастеровой с заводских окраин. Ну, или лавочник, бунтующий из-за слишком высокого налога. Или.. да мало ли кто теперь идёт в трудовики?
Такой может устроить бузу на фабрике; может побить стёкла в полицейском участке.... даже проломить голову жандарму, если булыжник не вовремя под руку подвернётся. Но это всё просто, понятно. По-своему, по-родственному, можно сказать. А вот эти... кто знает, что делается в голове у человека, который имеет дело с этими тварями?
Зауряд-прапорщик не любил связываться инри. Ни по какой надобности.  Даже если речь идёт о том, чтобы отловить пару нелегалов и доставить из куда надо в надлежаще упакованном виде.
А вот с этим как раз и могут сейчас возникнуть сложности.  Матерый таможенный служака, он не мог не признать - по лесу, даже по такому жиденькому, нелюди ходят получше любой лисы. И сами растворятся чуть ли не в кустарнике, и людей,  своих спутников могут провести тропами, да так резво, что не всякий верховой по хорошей  дороге обгонит. И  неважно, знают эти инри здешние леса или нет. Для этих созданий  любой лес - дом родной, откуда бы они ни происходили.
Так что стоило поторопиться, и Охлябьев про себя решил непременно поставить рыжему унтеру бутылку тростникового самогона - за свой счет, разумеется. Заслужил.

Отредактировано Ромей (14-08-2015 00:34:43)