Текст удален. Переделываю.

Отредактировано Чекист (05-02-2016 10:03:31)

Глава 1

“... была поставлена задача дивизии с 386 обмп и отдельным батальоном 255 КрБмп форсировать Керченский пролив и высадиться на восточный берег керченского пролива в районе м. НИЖ. БУРУНСКИЙ-КОММУНА Инициатива с ближайшей задачей овладеть отметкой 71,1;76,5, ТОБЕЧИК обеспечить плацдарм для высадки второго эшелона корпуса...”

(Отчет полковника Гладкова В.И.)

Тянется проселочная дорога, тысячами ног разбитая. Кругом степь, войной меченная. Там проплешина горелая, там воронок россыпь, а там и могила братская, прямо у траншей развороченных. Немцы за Тамань крепко держались. И руками, и зубами. Зубы выбили, руки пообламывали, а вот ноги оборвать не получилось. Сбежали в Крым.
Полуостров на горизонте темной полоской чуть неровной виднеется. Взгляд притягивает.
Ничего, дойдем. А там и до Берлина дошагаем.

***

Комбат вернулся из Кроткова, куда ездил в штаб дивизии, ближе к полудню. Выбравшись из «Виллиса», майор Волков кинул ладонь к фуражке, приветствуя марширующую на обед вторую роту. Потом с тоской глянул в небо, затянутое тяжелыми октябрьскими тучами, выругался и приказал собирать на “восемнадцать ноль-ноль” всех командиров подразделений до взводных включительно.
Дежурный сержант, выскочивший на крыльцо с докладом, кивнул и тут же убежал разгонять посыльных. Собрать командиров, было довольно сложной задачей: казарм и землянок выбитые с полуострова фрицы, для бойцов Красной Армии из врожденной пакостности не заготовили. Поэтому личный состав батальона пришлось распределять по окрестностям хитрым образом. Да еще ведь тренировки с хозработами, которые никто не отменял. Побегай, поищи…
- Товарищ майор, вы в полк сегодня поедете? - спросил водитель, оглядываясь в сторону красноармейцев, что выстроились у полевой кухни с котелками наперевес.
- Разве что утром. Так что, свободен, Саша.
- Так точно, товарищ майор! Я тогда в 44-й съезжу, движок что-то хрипит. Попрошу ребят покопаться.
- Давай, давай. Заодно, передай главсаперу, чтобы к шести у меня был, как штык. Может и подвезешь сразу. И пусть отчет готовит по штурмовым группам.
- Так точно! Передать главсаперу, чтобы как штык у вас к шести с отчетом! Еще что передать?
- Едь уже, - отмахнулся Волков от бойца.
«Американец» чихнул мотором, дернулся и укатил в сторону балочки, где еще с августа обитал со всем своим хозяйством саперный батальон.
Со стороны колодца, к комбату, задумчиво остановившемуся у штабной хатки, подошел начштаба, майор Петрадзе. Поздоровался, внимательно посмотрел на командира, отметив желваки на скулах и раздраженно топорщащиеся усы.
- Решение приняли, как я понимаю? – Уточнил он, пытаясь счистить толстые пласты грязи с сапог, подобранным на обочине сухим стеблем. Грязь добровольно отлипать от подошв не собиралась, а хрупкий стебелек постоянно ломался.
- Ты кортиком ее, подлую, кортиком! – Ехидно фыркнул Волков.
- Вы, товарищ майор, прекращайте меня попрекать военно-морским происхождением, - с деланной серьезностью сказал Петрадзе, который служил в дивизии еще в бытность ее морской стрелковой бригадой, - а лучше доведите до подчиненного, что в дивизии порассказали.
Комбат оглянулся на часового у двери. Тот делал вид, что ему совершенно не интересен разговор командиров – но, к бабке не ходи, и пятнадцати минут не пройдет, как поползут слухи. Оно-то, конечно, скрывать нечего, последний хозвзводовец знает, для чего дивизия в Тамани задержалась. Но порядок есть порядок!
- Пошли, Андрей Иванович, внутрь. А то у товарища рядового сейчас ухи открутятся.
Рядовой обратил уставной сосредоточенный взор на кончик штыка и сделал вид, что речь вовсе не про него. И выдохнул, лишь, когда за майорами закрылась дверь.

Бронебойщиков, а вернее их командира, лейтенанта Самарина, посыльный нашел там, где взвод по плану и должен был быть – на лимане.
Выслушав запыхавшегося ефрейтора, лейтенант залез в карман ватника, достал старую даже на вид “луковицу”, щелкнул крышкой. Затем перепроверил по наручным. Если верить капризным механизмам, то до назначенного оставалось почти четыре часа. До поселка, где засели штабисты, полчаса ходу, времени вагон и маленькая тележка. Тележку спишем на всякие случайности – у нас хоть не море, но всякие неизбежности тоже имеют место быть и наблюдаться.
Лейтенант почесал нос, окинул задумчивым взглядом мелкую волновую рябь на зеркале лимана, и весело уточнил:
- Все на месте?
- Так точно! – Гаркнул старшина Белохвостов так, что куда там старорежимным гвардейцам. – Личный сОстав весь!
- И даже Степин не утоп?
- Никак нет! - Отозвался из строя сам Степин.
- Вот загадочность какая вышла… - с совершенно искренним сожалением произнес лейтенант. – Такая ж возможность имелась...
Степин покраснел, уткнулся подбородком в наглухо застегнутый воротник ватной куртки.
Красноармейца, никудышнее, чем рядовой, прибывший в последнем пополнении, Самарин в жизни не видел. И вроде бы не дикарь какой, из тех, что с гор за солью спустился. Городской, из Рязани. И видно, что старается. Но то ноги собьет, то патрон затеряет, то на себя котелок каши опрокинет, то соседские мишени издырявит, свою целехонькой оставив. И что сильнее всего Самарина удивляло, Степин был женат. Какая, интересно, за такого криворукого тюфяка пошла? Отказывала у лейтенанта фантазия
Самарин подождал, пока в строю утихнут смешки, подозрительно прищурился, внимательно посмотрел на бойцов:
- Ну что, товарищи десантники? Продолжаем повышать свои навыки и умения? Или ну его нафиг, да пойдем утопимся все вместе, раз Степин товарищей подводит?
- Шутки у вас, товарищ командир! – хмыкнул Белохвостов, - как у того боцмана-мракобеса старорежимного.
- Наговариваете, товарищ старшина, ой, наговариваете! И на командира своего, и на десяток нарядов!
Старшина тихонько фыркнул в усы:
- Напугал ежа!
- Напугал, не напугал, но пока два мешка картохи почистишь, любая срака задумается.
Старшина снова фыркнул, но промолчал.
Знакомы они с лейтенантом были еще с сорок второго, хотя в дивизию оба попали не так давно. Вместе под Ростовом в степях дрались, немца из бронебойки жгли. Тогда еще младший сержант Белохвостов первым номером расчета, Самарин вторым.
Но у войны логика своя. Одного в госпиталь отправляет чуть ли не на год, другого на курсы командирские, за звездочками. Как говориться, догнали лишние классы школы. Самарин за комбатом неделю ходил, друга перевести упрашивал.
А так, оба из Приазовья: Андрюха Самарин из Мариуполя, Сашка Белохвостов из Бердянска, оба на заводе металл лили, в море за рыбой ходили, у обоих семьи в оккупации пропали. Разве что белохвостовские без вести, а про своих Самарин точно знал. И когда, и как…
Даже внешне похожи, будто братья. Высокие, плечистые, волосом и глазами темные. Разве что лейтенант моложе и усы не носит.
Лейтенант снова посмотрел на лиман, повернулся к бойцам:
- Ладно, все пошутили, я посмеялся, но пора и делом заняться, а не байдыки бить.
По плану у взвода на сегодня была отработка высадки и захват плацдарма. С лодками было паршиво – зажали их жадные морячки. Пришлось своими силами вопрос решать. Выкрутились, конечно!
Метрах в двадцати от невысокого, но крутого обрывчика еще пару месяцев назад было выкопано с десяток больших ям-ровиков, очертаниями схожими с баркасами. Десяток – это чтобы сразу ротой тренироваться. Но взводу противотанковых ружей и двух ям для учений хватило. Личного состава-то, пятнадцать человек…
Набравшуюся в ямы из-за близости лимана воду вычерпали быстро – для этого занятия специально горка фрицевских касок имелась. Закончив, бойцы установили пайолы – взятые из разбитых и сгнивших рыбацких лодок настилы, и сиденья-банки. На полуострове, где кроме голой степи и нет ничего, любая доска представляла немалую ценность. Поэтому, за боевую операцию по уводу у наглых летунов ценного материала комбат наиболее отличившихся бойцов представил к высокой продовольственной награде в виде банки сгущенки каждому.
С настоящих баркасов высаживались пару недель назад. В ту неделю заодно еще и пару марш-бросков провели.
Те учения Самарин вспоминал нехорошими словами. Бойцы его, в массе своей, людьми были сугубо сухопутными, к воде и веслам особой привычки не имевшими. Про тогдашнюю погоду, у лейтенанта вообще по-русски говорить не выходило, всё на мат сбивался.
Два раза опрокидывались… Наплескались в холоднючей водичке пролива вдоволь! Как оружие не потопили и сами к бычкам не булькнули лейтенант не понимал. Повезло, наверное.
Ну то ладно. Сейчас мы на суше. И утонуть можно только если очень-очень постараться.
- К посадке! – махнул рукой лейтенант и отшагнул в стороны, дабы не снесли и не затоптали в порыве энтузиазма. Присев на обглоданное бревно-кривулю, просоленное морской водой и высушенное ветрами до звонкости, Самарин засек время по карманному хронометру.
Бойцы занимали места без спешки, но получалось быстро и четко. Не та куча-мала, что в первый раз.
- Первое отделение готово!
- Второе отделение готово!
- Третье отделение готово!
Лейтенант хмыкнул – ружейные стволы, торчащие над ямами-баркасами, чем-то смахивали на копья. Фаланга на триере, прям! Жаль, куцая.
- Ну раз готовы, то чего сидите? Геморрой растите? Вперед!
Проще всего – выскочить из ровика и добежать до обрыва. Трудности начинались потом. Но взбирались резво – методу отрабатывали долго. Тут сам изловчился, там боевой товарищ подсадил, там за «сидор» подпихнули, за ружье вытащили…
Первые разы куда сложнее было. Все в грязи, все злые. Аж сержант Сергеев матерно ругаться начал. Чего от интеллигентного Лешки никто не ждал.
Даже к коварству грунтов привыкли… Самарин, у которого на малой родине, рельеф местами был очень схож с местным, личный состав ползанью по глине обучал долго. Хорошо, гимнастерка запасная имелась, до того тщательно учеба проходила. Но после недавних дождей глина отваливалась пластами, скользила как проклятая…
После неловкого движения сапогом, рядовой, лезущий впереди старшины, обрушил тому на голову жирный шмат.
- Бойчук, сука ты бронелобая! – рявкнул злющий Белохвостов, поймав каской несколько килограмм мокрой рыжей глины, - что творишь?!
- Товарищ старшина, зуб даю, не нарочно! – попробовал отбрехаться рядовой, и тут же обрушил следующую порцию. – Оно ж склизкое все, само ползет!
- Ото лучше бы твой папка на мамку твою не заполз! – старшина, сбив руганью дыхалку, сплюнул глину и полез дальше, косясь на зловредного диверсанта. А то ведь хоть вопит, что не нарочно, но кто тех полтавских танкистов разберет!
Красноармеец Бойчук имел высокую техническую подготовку - сперва он был направлен прозорливым военкоматом в бронетанковые войска. Но как-то не сложилось у полтавского хлопца с танками. То ли в болото загнал свою «лягушку» (*Т-26), то ли еще какое коленце выкинул, но после штрафной роты, попал рядовой в бронебойщики. Впрочем, у Самарина за два месяца особых претензий не возникло: в самоволки бывший танкист не бегал, стрелял неплохо. Соображалка, опять же, фурычила.
Со старшиной, разве что, характерами не сошлись. Постоянно схлестывались, да так, что искры летали. Оттого, комвзвода, их в один расчет и назначил своей командирской волей. Чтоб в относительном затишье притерлись. А не когда работа начнется…
Сразу за краем обрыва, метрах в пяти, не дальше, располагалась учебная линия обороны. Траншеи, окопы, пара дзотов, пулеметные гнезда. Кое-где борта окопов немного поплыли - тут и дожди постарались, и нехватка леса. Из топляков-горбылей первоклассную рубашку не сделаешь, хоть на голове ходи.
Зато пулеметы на позициях стояли настоящие и разнообразные. И «машингеверы», и «максимы», даже два румынских «ЗБ» и французский «гочкисс» имелись. В работу брошенные убегающим противником пулеметы не годились по причине лютой раздолбанности, а вот убедительность вполне наводили.
Начштаба Петрадзе порывался для всё той же наглядности притащить на «немецкие» позиции с десяток таких же брошено-раздолбанных орудий, но все как-то не складывалось. Самарин подозревал, что пушкари майору очень благодарны. Понятно, что по-бурлачьи впрягаться в ремни не пришлось бы, но мороки, один хрен, хватило бы. «Прицел вправо, трубка восемь…» Заклинания, прям таки!
Но и без пушек позиция получалась как настоящая, и даже лучше. По десантникам никто не стрелял, а первая линия траншей не была местами заминирована, как фрицы в последний год повадились…
У Самарина на такой вот подлянке хороший друг погиб в Новороссийске. Спрыгнул Байда в окоп к фрицам, и только грохнуло… Потом накрыло артиллерией. В общем, после боя от Витьки отыскался только разбитый автомат со знакомыми инициалами на прикладе.
Бронебойщики вражью позицию взяли быстро. Подползли, рванули, в два скока добравшись до траншей. Закидали окопы учебными гранатами - калабашками… Атаковали молча – разве что хрипели загнанно. Крутой обрыв все соки выпил. Кто-то, поскользнувшись, упал, крепко выругался. На неловкого тут же шикнули – привычка к молчанию для десантника очень полезна. И вообще, надо сдержанность вырабатывать. Полезное свойство и не только на войне.
Заняв траншеи, тут же распределились по укреплениям, занимая огневые рубежи. Изготовили оружие к стрельбе, развернули «захваченные» пулеметы… Выдохнули, оглянулись. А вон и командир идет.
Самарин поднялся не по обрыву, изборожденному так, словно по нему десяток Бойчуков танки свои взад-вперед гоняли. Чуть в сторону, метрах в тридцати склон был поположе. Там лейтенант наверх и забрался, хватаясь за редкие пучки бурьяна. Склон-то, хоть и пологий, но усвистеть донизу как-то грустно.
Командир оглядел захваченный “узел обороны”, придирчиво хмыкнул:
- Ну что могу сказать, орлы таманских степей. Вот увидят Гансы результат, мутер ихнюю, тараканьим племенем разбегутся.
Самарин пошел дальше. Вдруг посуровел лицом:
- Степин, контра ты ушастая, тебе Родина боевое оружие доверила, чтобы ты его загадил? Или для чего другого?!
Рязанец покраснел ушами и остальным лицом, торопливо выдернув из подсумка кусочек летней портянки, начал обтирать изгвазданную винтовку. Вот что за человек такой, а?
Взвод терпеливо дожидался, пока Степин приведет оружие в порядок. Командир тоже ждал, перекачиваясь с носка на пятку. Наконец, когда рядовой спрятал обтирку, лейтенант поморщился, глянул на часы.
- Ну что, грозные альбатросы и окрестных степей, кто не готов сдавать зачет по «памятке десантника», признавайтесь сразу. Спрашивать буду по всей строгости военного времени…