Тогда ловите!     Жду тапкофф!    

- Спасибо, справлюсь. – Кто его знает, может в этом неброском контейнере с хитрой маркировкой ключ к нашей с Батей свободе? Хотя, пожалуй, стоит внести небольшую поправку – пса-то как раз никто в штрафную роту не посылал, он решил последовать за хозяином добровольно. Я тогда, после суда, вообще хотел отправить его домой, да только попробуй что-нибудь сделать, если в эту огромную башку что-нибудь втемяшится. Упрямый чёрт. Совсем как я. Только… я ещё и дурак…
Самокритично? Пожалуй. Только как ещё можно назвать человека, который после того, как уже умудрился вляпаться по самую маковку в нехилое дерьмо, добровольно лезет в новое? Ну да, нашёл его Батя. И что это, скажите на милость, меняет? Легче лёгкого свалить собственную глупость на ни в чём не повинного пса. Кто, в конце концов, заставлял лезть в тот блиндаж? Тоже Батя?
Я иду по транспортному рукаву и терзаю себя этими мыслями, прекрасно понимая, что уже безвозвратно опоздал. Раньше надо было думать, раньше. А то припёр бяку на борт, а после задумался: а на хрена, собственно?
- В третий бокс. – Мелодичный голос корабельного информатора раздаётся в моём сознании, когда я перехожу в стыковочный модуль. Что ж, всё правильно, в третьем блоке расположен своего рода карантин. Там нас просканируют во всех диапазонах, обработают дезинфицирующими средствами, проверят снаряжение. В самом деле, не пускать же лихую гоп-компанию штрафников сразу на борт боевого корабля Императорского флота? Ещё, чего доброго, притащат с собой какую-нибудь гадость.
Ага, а вот и наш Цербер. Старшина уже ждёт у входа в отсек, чистенький и благоухающий, будто и не сидел вместе с нами в пропахшем кровью и потом десантном боте всего несколько минут тому назад. Настоящий профи. Уважаю. У меня в своё время было несколько похожих на него, так я их берёг как зеницу ока, справедливо полагая, что именно они являются становым хребтом любого воинского подразделения.
- Оружие сдать, - негромко командует старшина, когда я подхожу к нему вплотную. – Контейнер передать им. – Из-за его спины выступают два мордоворота со знаками различия военной контрразведки. – Пса на санобработку. – Батя недовольно ворчит. У них со старшиной взаимная нелюбовь буквально с первого взгляда. Бордос оглядывается с затаённой надеждой на меня в ожидании приказа порвать, наконец, этого зануду, но я делаю страшные глаза, и он угрюмо подчиняется, отправляясь ленивой трусцой в направлении дезинфекционной камеры.   
Молча скидываю свою нелёгкую ношу на пол, шагаю в сторону и забрасываю в распахнувшийся в стене чёрный зев приёмника излучатель, запасные батареи, плазменные гранаты, нож и прочие мелочи из стандартного джентльменского набора десанта. Слышу, как за спиной натужно кряхтят бугаи-контрразведчики, и злорадно ухмыляюсь. Я-то пёр эту бандуру, используя скафандр, а им предстоит хорошенько попотеть, волоча его ручками. А нечего было пижонить, картинно поигрывая мускулами! Ничего, ребятки, разомнитесь, вам полезно.
- Боец Кирсанов!
Стремительно поворачиваюсь и принимаю уставную стойку.
- Я!
Старшина подходит ко мне и, глядя в упор пустыми равнодушными глазами, негромко говорит после томительной паузы:
- После обработки зайдёте в каюту номер сто три. Один. Собаку оставите с кем-нибудь в батальонной кают-компании, иначе это чудовище снова каюту разнесёт. Выполнять!
- Есть. – Я расслабляюсь и двигаю дальше по коридору. Так, а что там у нас в сто третьей? Нет, не помню. Ладно, как говорится, будет день, будет пища. Авось, не сожрут и дальше фронта не пошлют. Некуда просто дальше-то. Разве что к предрассветной стеночке, на свиданье к роте комендачей, но пока вроде бы не за что. Или я ошибаюсь? Стоп. Хватит гадать, не цыганка, чай, а боевой офи… разжалованный офицер. Лишённый чинов, званий, наград и привилегий. Штрафник то есть. Всех радостей осталось - еженедельный пятиминутный звонок домой или друзьям. На выбор. И то, в присутствии надзирателя.
- Да уж, похвалили тебя! – ржёт догнавший меня Сашка. – Лучше бы сами втихомолку этот ящик вскрыли бы. Вдруг, что нужное нашли бы?
- Ага, императорский указ о помиловании, - огрызаюсь я. – И с ним второй – о повышении в чине на две ступени сразу. Не мели ерунды, стоило бы только сунуть свой любопытный нос в этот контейнер, и контролёр сразу же нас вырубил. Или кнопочку ликвидации притопил бы.
- Не, это вряд ли, - возражает десантник. – Сейчас обученные кадры в дефиците. Я слышал, - он слегка понижает голос, - что скоро всех штрафников начнут освобождать по ускоренной процедуре. Пятнадцать боевых выбросов и всё – чист аки слеза младенца!
- Херня! Эта байка уже давным-давно бродит. А нас как швыряли в самое пекло, так и швыряют. Вот у тебя сколько уже высадок?
- Восемь, - сразу сникает бывший старлей. – А у тебя?
- Двенадцать.
- Счастливчик.
- Ну да, конечно счастливчик. Только из этих двенадцати девять закончились регенерационной капсулой. Так-то! Ладно, хорош языками молоть попусту, погнали в душ.

- Разрешите? Боец Кирсанов по вашему приказанию…
- Ну, зачем же так официально? Вроде не чужие друг другу люди. Не правда ли? -Развалившийся в кресле майор жизнерадостно скалится, а я медленно выдыхаю, стараясь сделать это как можно более незаметно. Воистину, совсем не глупые люди придумали штрафникам оружие выдавать исключительно на операциях, иначе убыль в командном составе батальона пришлось бы восполнять регулярно. Правда сейчас немного не тот случай – сидящий офицер непосредственно не относится к штрафникам – но от этого ничего не меняется. Будь моя воля, удавил бы гниду! Только он это тоже хорошо понимает. Даже слишком - вон и Батю велели оставить. А что, мигнул бы сейчас по-тихому псу и майор умер бы быстро и без какой-либо возможности реанимации – всё-таки мой бордос совсем не простая собака. – Да ты присаживайся, Валер, в ногах правды нет. Чай, кофе? Или что покрепче?
- Лучше пистолет с полной обоймой.
Майор чуть не плачет от смеха.
- Уморил!.. Нет, всё такой же, честное слово! Ничуть не изменился.
- Хватит!
Весёлый гогот эсэсбешника резко обрывается. Лицо майора обиженно вытягивается. Я медленно поворачиваю голову, уже зная, кого сейчас увижу. Генерал Романов сидит у стены, в своей излюбленной позе, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы и устало смотрит на меня.
- Здравствуй.
- Здравия желаю, господин генерал-лейтенант!
- В самом деле, присядь что ли, разговор предстоит долгий, - начальник Управления специальных операций с тяжёлым вздохом подвигает мне кресло…

Там Романовский был  (Надо же, я думал, что не заметишь!!!) Придётся всё же генерала Макаровым тогда делать... или Гаршиным!