А мы с Вами, друзья, договоримся и решим, что "право посылать" останется исключительно у Дмитрия Зуркова, как отца - основателя "Бешеного прапорщика".

Вы действительно думаете, уважаемый Тезка, что это как-то ограничит инициативу на местах? Дмитрий Аркадьевич регулярно просматривает тему, много раз встречал его в списке присутствующих, но ни разу он никому еще не сделал ни замечания, ни предупреждения за флуд. Во всяком случае я такого не помню. Зато некоторые "блюстители нравственности"  просто изнылись...

Отредактировано Дилетант (02-04-2016 11:56:06)

Делать замечания и предупреждения на мой взгляд излишне. Давным-давно создана тема "Разные полезности для Бешеного прапорщика", но народ туда идти не желает из-за невозможности получить лишний плюсик. Приходится мириться с происходящим, тем более, действительно в комментариях частенько попадаются новые факты и интересные мысли. Так что, за все надо платить.

***

Смотрю на проплывающий мимо пейзаж с элементами недавнего боя и терзаюсь не совсем удобным для меня вопросом. Почему на Руси во все времена высокое начальство относилось к врагам не в пример лучше, чем к своим подчиненным? Или это все же после Петра Алексеевича с его преклонением перед немцами и голландцами пошло? Как нам куда-то наступать, или передислоцироваться, так пожалте, типа, на «ать-два-три». А как генерала, пусть даже и пленного,  везти, так аж два авто нашлось. И даже с водилами, которые с радостью променяли перспективу невзначай попасть под шальной германский снаряд неспешной транспортировке пленного в штаб. Причем, судя по выражению их лиц, оба чувствовали себя героями дня без галстуков, типа, если бы не мы, чтобы вы без нас делали.
   И что интересно, когда во Франции революция бабахнула, почти вся их аристократическая шелупонь в Россию подалась, и принимали их с благоговением, потом то же случилось с лягушатниками после разгрома мусью Бонапарта. Как ни француз - или куафер, или гувернер, или еще кто-нибудь. Причем, не только в провинции, но и в столицах их было, как блох на собаке, даже у самого Александра Сергеевича Пушкина таковой имелся… Что бы ни делать, лишь бы не работать! А когда в той, теперь уже другой истории после Гражданской русские офицеры гарсонами в парижских кабаках служили, чтобы с голоду не подохнуть, а Великие князья в таксисты подались, так это бывшими союзниками считалось в порядке вещей.
   Про бриттов вообще разговор особый. Когда-то в незапамятные времена приплыли на Остров бравые ребята-викинги и вовсю порезвились с местными девчонками. Из этой адской смеси хромосом и выросла британская нация. А чтобы не стыдно было вспоминать, от кого произошли, научились гнать самогонку, гордо обозвав ее «виски» и «бренди», и настолько проспиртовались, что стали нацией просвещенных мореплавателей. Этиловый спирт, он же легче воды. Я, конечно, могу еще одну субстанцию назвать, которая не тонет, но обидятся же союзнички. Хотя с такими друзьями и врагов не надо. Золото дайте сейчас, причем в полном объеме, а ленд-лиз получите годика через два, когда мы на ваши денежки у себя все проблемы решим и заводы построим. А вы пока воюйте тем, что есть, и не пищите…
   Так, пора кончать эту философию, а то что-то я слишком раздухарился. Лучше генерала согрею крепкими спиртосодержащими жидкостями. А то он от тулупа отказался, теперь в своей шинельке на рыбьем меху сидит рядом на заднем сидении в гордом одиночестве, типа, не замечая никого вокруг, и колотится крупной дрожью от холода. Хотя в личном саквояжике наличествует бутылка коньяка, при досмотре сам видел.  Прошу шофера притормозить по технической надобности.
- Господин генерал, послушайте доброго совета. – Открываю портфель, специально врученный Федором Артуровичем для такого случая, расстилаю салфетку между собой и попутчиком, достаю водочный штоф, стаканчики, закусь, и наливаю всем, включая Гриню, сидящего впереди, и водителя, благо, скорость движения маленькая и ГАИ еще не придумали. – Выпейте пару рюмок и укутайтесь, наконец, в тулуп. А то я рискую привезти Вас своему начальству в виде большого куска льда.
- Поверьте, гауптман, меньше всего на свете я хочу встретиться с вашими генералами. – Фон Гутьер неохотно, но все же отвечает на реплику. – Мое имя навеки покрыто позором и все, чего я могу желать – это смыть вину кровью.
- Лавры вашего коллеги генерала Фабариуса спокойно спать не дают? -  Вот только суицидника не хватает на мою голову. – Я еще могу понять японских самураев, у них сеппуку – обычай и часть мировоззрения. Расстелить красную циновку, порезать себе кишки самым болезненным способом и умирать с улыбкой на губах, а, может, еще и сочинить хокку. Вроде этого:
Ива склонилась и спит.
И, кажется мне, соловей на ветке -
Это ее душа…
А перехватить себе горло бритвой… Трусливое бегство в никуда. В вашей церкви, насколько я знаю, самоубийство тоже считается грехом, не так ли, герр генерал?
- Откуда вам известны японские обычаи? – Во взгляде немца просыпается интерес.
- Ну, просто любопытство – одно из моих достоинств… или недостатков, это уже кому как больше нравится… Но давайте, все же, подумаем о здоровье, господин генерал. Прозит!
   Фон Гутьер выцеживает рюмку, морщится и берет специально приготовленный для него бутербродик с хорошо наперченным шпигом. Я тем временем готовлю тару к повторному использованию
- Господин генерал, водку нужно пить залпом, набрав перед этим воздух в легкие, а потом выдохнуть и закусить. И не делать больших перерывов.
- Гауптман, вы хотите меня напоить? – Вторую, однако,  генерал выпивает согласно инструкции. – Зачем вам это надо? Я все равно не буду ничего говорить!
   Ну, если надо будет, ты, герр Оскар, скажешь все. Еще и упрашивать будешь, чтобы тебя внимательно выслушали…
- Я хочу, чтобы вы выпили сто грамм водки и накинули вот эту овчинную шубу поверх шинели, чтобы согреться. Мне вовсе не улыбается выслушивать потом упреки от начальства в том, что не смог доставить вас в целости и сохранности.
- Но сто грамм – это довольно большая порция! – Так, у генерала начался отходняк, это хорошо.
- Для нас, русских, – нет. Да и ваш великий канцлер Отто фон Бисмарк не боялся превысить эту норму, составляя на охоте компанию императору Александру II. Особенно не торопясь, под хорошую закуску и приятную беседу. Но в нашем случае водка – лекарство.
- Вас, русских, невозможно понять. Почему вы считаете водку лекарством?! – О, как немец заинтересовался, сейчас немного окосеет и в спор полезет.
- Очень просто. Во-первых, на водке можно настаивать целебные травы. Или у вас в Германии все перешли уже только на таблетки?.. Во-вторых, если выпить водки, а потом укутаться, чтобы кровеносные сосуды не сузились, можно согреться. В-третьих, водкой можно дезинфицировать раны, если под рукой нет ничего другого. Ну, и, в-четвертых, если человек простудился и у него жар, его можно сбить, сделав больному обтирание той же самой водкой.
- Гауптман, откуда у вас такие познания? Вы учились на медика?
- Нет, просто у меня жена – сестра милосердия, вот и просвещает понемногу… Прошу простить, господин генерал. Мы уже скоро будем в Будславе. В штабе армии вы сможете немного погреться. А пока, как говорят у нас, - будьте здоровы! Прозит!..
    К концу дня черепашьими темпами мы все же добрались до Минска. Генерала, в обоих смыслах тепленького, то бишь незамерзшего и пьяненького, сдал с рук на руки штабным, и спустя полчаса был уже на базе. Капитан Бойко слушает мой доклад обо всем произошедшем за последние двое суток, расхаживая по комнате, потом надолго застывает, глядя в окно. Когда замолкаю, выдает свое командирское решение:
- Молодцы! Впрочем, иного не ожидал. Завтра с утра жду к себе для детального разбора, потом вместе побеседуем с ротмистром Воронцовым, и включайтесь в обучение прикомандированных. А сейчас – приводите себя в порядок, отдыхайте. И срочно зайдите в лазарет! - Валерий Антонович улыбается. – Мне кажется, Вас там ждут.
   Выглядываю в окно и вижу на крыльце санчасти фигурку в накинутой на плечи шубке. Уже бегу…

Отредактировано Majorvks (02-04-2016 18:46:54)

Еще можно сказать что эту отраву, на Русь, завезли монахи под видом лекарства.    

Кстати, немчура в разговоре может припомнить "Сухой закон" Николая, точнее что русский нарушает волю царя и попытаться хоть этим уязвить пленившего его.