Вы только это тогдашним казакам это не говорите, нагайками запорют, дикари-с.
Так смайликами обставил
В ВИХРЕ ВРЕМЕН |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Лауреаты Конкурса Соискателей » Бешеный прапорщик [седьмая тема]
Вы только это тогдашним казакам это не говорите, нагайками запорют, дикари-с.
Так смайликами обставил
Akinak-f
У Вас пост сдублировался.
с выпуском грампластинки с записью этого концерта
Грампластинку выпустить не получится - тогда длительность звучания граммофонной пластинки составляла около трех минут, то есть фактически одна пластинка - две песни. Придется выпускать целый альбом "Федор Шаляпин. Фронтовой концерт".
Грампластинку выпустить не получится - тогда длительность звучания граммофонной пластинки составляла около трех минут, то есть фактически одна пластинка - две песни. Придется выпускать целый альбом "Федор Шаляпин. Фронтовой концерт".
Жаль. Но, может Тесла-Павлов расстарается, хотя бы в единственном (пока) экземпляре для истории. Хотя вряд ли конечно. Но нет худа без добра. Отзывы и слухи о таком концерте пойдут такие, что Шаляпину воленс-неволенс придется его повторить ещё неоднократно.
И да, альбом, конечно, хотя столь массового тиража уже не получится. Не говоря уж о том, что качество звучания пластинок на граммофонах того времени было крайне низким. Потому, "живые" исполнения ещё долго будут "нашимфсем".
Отредактировано Борода (08-04-2016 18:05:01)
Деятели искусства в годы Первой мировой войны
В грозные годы Первой мировой войны деятели культуры не только не остались в стороне от происходящих событий, но и в большинстве случаев возглавили движение милосердия и благотворительности. В те годы много благотворительных концертов дал Шаляпин Ф.И., средства от которых шли для Общества Красного Креста, в помощь фронту, нуждающимся детям-сиротам, оставшимся после войны, и др.
В самом начале войны Шаляпин Ф.И. открыл лазарет для раненых воинов, где работала вся его семья. Супруга певца Иола Игнатьевна, старшие дочери Лидия и Ирина выполняли работу медицинских сестер в перевязочной под руководством доктора Красовского И.И., а младшие дети, как и взрослые, в будние дни развлекали раненых различными выступлениями, чтением, а то и просто своим присутствием, детской теплотой и лаской способствуя скорейшему излечению больных и облегчая их страдания.
Сам Федор Иванович любил петь и даже плясать перед ранеными под аккомпанемент гитары старшей дочери Лидии. На военный период выпал пятидесятилетний юбилей Шаляпина Ф.И., «великого артиста, гениального художника, гордости России», как величала тогда юбиляра российская пресса. Федор Иванович глубоко переживал трудные военные дни и потому отказался от пышного чествования — бурные овации после его выступления на сцене Большого театра заменили официальное юбилейное торжество.
Шаляпин Ф.И. и члены его семьи среди раненых, в собственном лазарете, открытом в доме великого певца
За кулисами от лица всех занятых в спектакле артистов и администрации театра певец Трезвинский вручил юбиляру майолику в виде птицы «Гамаюн» работы учениц Строгановского художественного училища: «Мы, артисты, подносим вам эмблему печали и радости. Печаль пройдет, и воссияет радость. Этого мы и вся Россия страстно желаем».
Великий российский тенор Собинов Л.В., призванный поручиком на службу, с разрешения военного начальства также устраивал благотворительные концерты. Вырученные от этих концертов 200 000 рублей певец передал комитету Мраморного дворца на содержание лазарета.
Известный русский писатель Куприн А.И. на собственные средства открыл в своей квартире в Гатчине лазарет, где разместились десять раненых солдат. Его супруга, опытная сестра милосердия, удостоенная двух медалей еще в русско-японскую кампанию, взяла на себя каждодневные заботы о них.
Художник Лансере Е.Е. на Кавказском фронте, 1915 г., портрет кисти З. Серебряковой
Художник Лансере Е.Е. на Кавказском фронте, 1915 г., портрет кисти З. Серебряковой
Выдающаяся драматическая актриса Савина М.Г., воспетая в стихотворных строках Некрасова Н.А., в дивных образах, созданных, Тургеневым И.С. и Толстым Л.Н., стала инициатором сбора подарков воинам под девизом «Артист — солдату». Вскоре это начинание оформилось в союз «Артисты Москвы — русской армии и жертвам войны», который активно занимался организацией сбора пожертвований. Один из таких массовых сборов был осуществлен в Москве 10 и 11 марта 1916 года. В акции принимали участие артисты всех московских театров. На главных улицах города актеры устраивали веселые забавы и, вовлекая в это празднество прохожих, шутливо просили «выкупа» у проезжавших по улице граждан.
Как рассказывали очевидцы, прохожие щедро опускали в кружку свою лепту — денежное вспоможение «солдату на светлый праздник». Вместе с молодыми артистами в празднестве участвовали и знаменитости. На всех перекрестках, где были устроены «заставы», царили веселье и смех. Особенно шумно было в квартале «Летучей мыши» у Большого театра, где артисты прямо на улице организовали импровизированный концерт. В «заставе» на пересечении Кузнецкого моста с Неглинной приняли участие прославленная Садовская О.О., предлагавшая прохожим «выкупить» значки, замечательный комедийный актер Балиев Н.Ф. и молодые актрисы.
На Кузнецком мосту прямо по проезжей части расхаживал известнейший в то время драматический актер Монахов Н.Ф. Поднятой рукой он останавливал транспорт и извозчиков — и ассистировавшие ему молодые актрисы с протянутыми кружками окружали проезжих. Примерно то же самое происходило на Неглинной — блокируя транспорт, артисты с веселыми шутками требовали выкупа. Актеров сопровождала толпа любопытствующих и поклонников их таланта. Благотворительная акция имела огромный успех и принесла значительные сборы в пользу армии.
В другой раз московские артисты собрали для воинов табак. На розвальнях и мебельных фургонах, нанятых для этой цели, артисты ездили по улицам города и обходили дома. Кружки и пакеты для табака быстро наполнялись. Так артисты преподнесли еще один подарок российским воинам.
Для благотворительных целей артисты использовали также гастрольные поездки. Известная русская актриса Лидия Георгиевна Кякшт во время гастролей в Англию обратилась к публике с призывом пожертвовать табак для действующей армии. Англичане собрали и отправили огромное количество сигарет и весового табака. Когда актриса вернулась в Петроград, ее багаж в основном состоял из пожертвований и подарков российским воинам.
В те годы неизменным успехом у взыскательной английской публики пользовалась популярная русская актриса Яворская Л.Б. (княгиня Барятинская). В патриотической пьесе «За Россию», специально обработанной талантливым драматургом Джоном Поллаком, княгиня на сцене Лондонской оперы играла роль девушки-гусара Надежды Дуровой, героини Отечественной войны 1812 года. С началом войны эта пьеса стала пользоваться особой популярностью у публики, спектакли, в том числе благотворительные в пользу воинов союзнических армий, шли ежедневно.
Весной 1915 года актриса Яворская Л.Б. в составе английской депутации, куда входил и представитель английского Красного Креста Эрнест Гарт, прибыла из Лондона в Петроград с большим количеством одежды и медикаментов для жителей разоренной Польши. По инициативе княгини Барятинской, в которой текла и польская кровь, в первые же дни войны в Англии был возрожден комитет «Великобритания — Польша», главной задачей которого была всесторонняя помощь полякам.
«Успехи русского оружия, — рассказала по приезде в Петроград княгиня Барятинская, — вызывают у всей Англии восторг перед русским солдатом и высшим командным составом. Англичане чрезвычайно отзывчиво отнеслись к устроенному сбору пожертвований в помощь польским жителям и раненым воинам, и нам в сравнительно короткий срок удалось собрать сорок тысяч рублей, много медикаментов и разного рода одежды. Особенно сердечно отнеслись к сбору студенты Манчестера и Глазго». Пробыв несколько дней в российской столице, английская депутация направилась в Польшу с благотворительной миссией. В Варшаве русская актриса заявила: «Мы приехали оказывать посильную помощь населению, всем, кто в ней нуждается».
Здесь же, в Польше, возникла идея открыть несколько бесплатных столовых для еврейских детей. Англичане с готовностью откликнулись на это начинание и выделили часть собранных в Англии средств на организацию и содержание столовой, рассчитанной на пятьсот детей. Английскую делегацию в поездке по Польше сопровождал уполномоченный Красного Креста, член Государственной Думы Пуришкевич В.М.
Деятельное участие в благотворительных акциях принимали очень многие деятели искусства. В союзе «Артисты Москвы — русской армии и жертвам войны» сотрудничала известная актриса Турчанинова Е.Д. Добрый, отзывчивый и любимый в театральных кругах человек, Турчанинова всегда первой откликалась на всякие благотворительные начинания. Великолепная исполнительница ролей Лизы в «Горе от ума», Тани в «Плодах просвещения», Леля в «Снегурочке», актриса, торжественно отпраздновав двадцатипятилетний юбилей сценической деятельности, отправилась в составе небольшой актерской труппы на Кавказский фронт — там предполагалось одарить подарками воинов действующей армии. После долгого и опасного пути актрису тепло встретили на передовых позициях и в штабе командования армией, где все желали сфотографироваться рядом с ней.
Поездки известных артистов на фронт становились регулярными. Каждый такой приезд актерской труппы или отдельных исполнителей приводил солдат в неописуемый восторг. Вот письмо, присланное с фронта: «Курские, смоленские, рязанские и прочие наши богатыри окружают артистов и, не спуская глаз, смотрят, как госпожа Лопухова танцует. А танцует она хорошо. Лес и горка защищают нас от неприятеля, и мы веселимся под самым носом у немцев».
Балерина Императорских театров Лопухова Е.В. была частым гостем на передовых позициях: «Мне приходилось выступать на самых разнообразных сценах, — признавалась актриса, — от самой роскошной до наиболее скромной, но никогда, вероятно, мне не придется еще раз танцевать на такой оригинальной, поистине святой, политой кровью русского солдата сцене. Когда наша программа закончилась, солдаты начали аплодировать. Командир крикнул «ура», и вслед за ним понеслось тысячеголосое громкое «ура». И я поняла, что более верного подарка этим оторванным от родных гнезд людям я не могла и придумать!»
Устроили несколько концертов для солдат актриса Малого театра Мазуркевич М.А. и артист Иванов-Вольский П.И. Знаменитый певец Александр Вертинский работал братом милосердия в одном из тыловых госпиталей, а затем в санитарном поезде, организованном Марией Морозовой, женой крупного коммерсанта, который перевозил раненых русских солдат с фронта до госпитальной Москвы и возвращался обратно за новой партией раненых. «Работы было много. Мы часто не имели даже времени поесть», — писал в своих воспоминаниях знаменитый певец. Братом милосердия работал выдающийся русский поэт Сергей Есенин.
Благородную миссию взяли на себя и художники. Для изображения батальных сцен и походной жизни солдат было решено отправить на фронт большую группу российских художников. На Западном фронте находился батальный класс Императорской академии художеств под началом полковника, историка по образованию, Шенка В.К. и под руководством профессора Академии художеств, известного в то время живописца Самокиша Н.С., знаменитого профессора батальной живописи.
На фронте Самокиш Н.С. написал немало эскизов, картин и портретов, в том числе полотна «На пути к Эрзеруму», «Ворвались первые», «Великий князь Николай Николаевич» и другие. В действующей армии находилась художница Габаонелли Н.А., любимая ученица Н.С. Самокиша. Художница вместе с воинским подразделением Кавказской армии проделала тяжелый и опасный путь от Сарыкамыша до Эрзерума. Неутомимая наездница, обладавшая мужской смелостью и выносливостью, она на привалах старалась запечатлеть в колоритных набросках характерные моменты походной жизни простых воинов — героев войны. За мужество и храбрость, проявленные во время похода, талантливая художница Габаонелли Н.А. была награждена Георгиевской медалью.
Русские художники, охваченные общим патриотическим настроением, воссоздали на полотнах батальные сцены, жанровые сюжеты, призывавшие к милосердию на войне. Среди них можно назвать Богданова-Вельского Н.П., Девяткина С.В., Серова В.А., Рериха Н.К., Нестерова М.В., Репина И.Е., Маковского В.Е. Большой популярностью пользовались картины художника Владимирова И.А., а полотна «Четыре кладбища», «Кавалерийская схватка», «К атаке» и «Оба ранены» принесли ему международную известность.
С 23 августа по 20 сентября 1915 года в зале Императорского общества просвещения и художеств в Петрограде с огромным успехом прошла выставка ста двадцати пяти полотен Владимирова И.А. Его искусство баталиста высоко ценилось за рубежом. Репродукции его картин и эскизов публиковались в лондонском журнале «График», в знаменитом французском еженедельнике «Иллюстрасьон» и в американской прессе.
Несколько ранее, в апреле 1915 года, в залах музея Императора Александра III большой успех имела выставка русских художников, организованная комитетом Великой княгини Елизаветы Федоровны. Этот комитет оказывал помощь семьям лиц, призванных в армию. На выставке были представлены картины выдающихся российских художников старой и новой школ, среди которых особенно выделялись полотна Г. Семирадского «Александр Македонский и его врач Филипп», «Кончина царя Федора Ивановича» академика Лебедева К.В., «Король Бельгии Альберт I» Репина И.Е.
Регулярно проводились выставки петроградского общества художников, на которых было немало картин, посвященных военным сюжетам, как, например, картина художника Пасса И.А. «В музее Эрмитажа», изображавшая раненых солдат в сопровождении сестры милосердия во время осмотра музея, картина художника Геллера П.И. «В ожидании беженцев» и другие.
С большим успехом весной 1916 года прошла в Петрограде юбилейная XXXV выставка картин Императорского общества русских акварелистов. Многочисленные посетители поражались тонкости боевых наблюдений ставшего уже знаменитым художника Владимирова И.А. Среди его фронтовых зарисовок привлекала внимание акварель «Казачий аванпост». Патриотические мотивы преобладали в акварелях Берингера В.Б., среди которых посетители выставки выделили картину «Русь поднялась». Художник Сергеев Н.А. представил мастерски выполненную акварель «Бурно», на которой был изображен вид русской природы перед грозой, образно передававший состояние тревоги и внутреннего волнения не только автора картины, но и всего российского общества.
Среди молодых художников в те годы выделялся сын крестьянина Иван Васильевич Космин, выпускник пензенского художественного училища. В 1916 году Космин закончил курсы Художественной академии и за дипломную работу, портрет Великой княгини Виктории Федоровны, получил золотую медаль имени Виже Лебрен. Высокими патриотическими чувствами проникнуты картины И. Горюшкина-Сорокопудова. На полотне «В Старообрядческом монастыре» изображены сестры милосердия, ухаживающие за ранеными воинами.
На выставке также были представлены глубоко проникновенные и колоритные полотна Богданова-Бельского Н.П. «Мужики на войне», «Весточка от сына» и «На работу»; портрет «Государь Император» Серова В.А., подаренный художником Императрице Александре Федоровне; картина «Милосердие» Нестерова М.В. и «После боя» Грекова М.В. С риском для жизни работали на передовых позициях художники-баталисты М. Авилов, В. Сварог, С. Колесников и другие. Их жанровые эскизы и фронтовые зарисовки постоянно публиковались в российских печатных изданиях.
Рядовым добровольцем ушел на фронт, пожертвовав все свое имущество на нужды обороны, известнейший архитектор Сологуб Л.С. Автор многих премированных проектов, он получил широкое признание в России как руководитель строительства Костромской выставки, организованной в честь трехсотлетия дома Романовых. Когда началась война, талантливый деятель искусств, освобожденный от воинской повинности, пенсионер Академии художеств пошел на фронт с благородной целью — в перерывах между боями зарисовать, сделать замеры памятников старины и церквей, чтобы сохранить для потомков их внешний вид, параметры и конструкции на случай их уничтожения в огне боев. На фронте Сологуб Л.С. получил чин подпоручика и был представлен к награждению Георгиевским крестом IV степени. Кроме специальных работ художник много времени уделял портретным зарисовкам российских солдат, жанровым сценам, чем заслужил высокое признание.
В новогоднем номере журнала «Нива» за 1916 год рассказывалось о талантливом скульпторе-самородке, Георгиевском кавалере, унтер-офицере Шаталове, который на Рижском фронте у местечка Огар в короткие промежутки между боями вылепил из речной глины скульптурную композицию «Милосердие». Работал он урывками, без какой-либо натуры и инструментов. Композиция изображала Иисуса Христа, который одной рукой поддерживал голову раненого солдата, силящегося подняться, а другой — подносил к его губам кубок с водой. Мастерски выполненная скульптура восхищала специалистов оригинальным композиционным решением.
Годом раньше в Москве с огромным успехом прошла выставка работ Голубкиной А.С. Сто пятьдесят скульптур стали своеобразным творческим отчетом о двадцатипятилетней деятельности известного в России мастера. В разгар войны зоркий глаз скульптора точно подмечал болезненное состояние общества, тяжесть труда, нужду детей и народную скорбь. «Никогда еще русская скульптура, — писал журнал «Искры», — не была так близка современности, так глубоко не хватала за сердце зрителя, как на этой выставке, устроенной в дни великих испытаний в пользу жертв войны и тем не менее являющейся праздником русской скульптуры».
На Кавказском фронте походные альбомы создавали К. Дыдышко и П. Першин; репродукции из этих альбомов предлагали подписчикам журналы «Нива», «Искры», «Верность» и другие иллюстрированные издания. Плодотворно работал на передовых позициях художник П. Селиванов, удостоенный трех Георгиевских крестов за боевые заслуги.
Лансере Е.Е. в качестве военного корреспондента выехал на Кавказский фронт в конце зимы 1914 года. Незадолго до этого Евгений Евгеньевич Лансере, получивший признание в кругу художников, по ходатайству Репина И.Е., Мате В.В. и Покровского В.А. удостоенный звания академика, завершил свой наиболее значительный труд — художественное оформление повести Толстого Л.Н. «Хаджи Мурат». Это обстоятельство, вызванное увлеченностью художника кавказской тематикой, предопределило его выбор. На Кавказском фронте он создал целую серию эскизов и зарисовок, среди которых выделялись прекрасные акварельные портреты участников войны. Родная сестра художника Зинаида Серебрякова, чьи блистательные полотна можно увидеть и сегодня в Третьяковской галерее, запечатлела своего брата в один из его краткосрочных визитов в Москву в форме военного корреспондента.
По материалам книги Ю. Хечинов «Война и милосердие. Страницы истории Отечества», М., «Открытое Решение», 2009, с. 151-161.
В Предложения и флуд по "Бешеному прапорщику
начал тему Что нам стоит танк построить, жду критику и предложения.
В Предложения и флуд по "Бешеному прапорщику
начал тему Что нам стоит танк построить, жду критику и предложения.
Критики нет, а есть предположение: в прошлой жизни у Вас не было ли фамилии Кошкин, Духов, Котин и Морозов?
На мой взгляд, для такого подразделения цель не "победа любой ценой", а "самая дешевая победа", поэтому там должен быть другой настрой. Лихая удалая элита, которой обычные части - не ровня. Тем более что там значительная часть - казаки. Хотя выполнение задачи "если что - то любой ценой" зашито по умолчанию
Вот мой вариант гимна батальона, это компиляция "Сахары" Киплинга (перевод Евгения Аграновича, была переработана в Афганистане в "над Баграмом дует ветер") и "Батальонной разведки" Морозова - тоже старая афганская. Может где-то коряво, накидал за полчаса...)))
Отредактировано Dr.Konovaloff (Сегодня 20:29:34)
Большое спасибо!
в прошлой жизни у Вас не было ли фамилии Кошкин, Духов, Котин и Морозов?
А также Гинзбург и Астров
Следующий фрагмент.
***
Старая русская пословица «То пусто, то густо», наверное, все же имеет под собой реальные основания. Неделя тянулась неторопливо, занятия с «особо секретными курсантами» шли своим чередом, немного только запнулись на тактике боя внутри помещений. С моими орлами все было гораздо проще. Открыть дверь, бросить гранату, дождаться взрыва, провести контроль. Все просто, как мычание. А вот когда обитателей комнаты нужно взять живыми, учитывая, что они могут сопротивляться и отстреливаться, тут надо было крепко подумать. Что мы с господами прикомандированными и делали по вечерам. Изрисовали пачку бумаги, придумок было много, но после отработки их на практике, особенно учитывая, что в роли задерживаемых были бойцы Первого Состава, осталось три варианта. Которые и шлифовались изо дня в день помимо изучения рукопашного боя и совершенствования навыков стрельбы, в том числе в падении и кувырке.
Однако в субботу размеренная монотонность нашего бытия была нарушена сразу несколькими событиями. Рано утром из штаба армии телефонировал Анатоль Дольский, остававшийся за командира, и сообщил, что часа в два пополудни батальон прибудет на базу, и неплохо было бы обеспечить бойцам достойный прием, в смысле – хорошо протопленную баню и горячий вкусный обед. Нестроевая рота, подгоняемая своим командиром, бывшим в тот день к тому же еще и дежурным по батальону, моментально взялась за дело, хозблок стал напоминать разворошенный муравейник, но к указанному времени все было готово.
Герои дня не заставили себя долго ждать, в начале третьего в ворота КПП втягивается колонна. Дольский со своими кентаврами, санный поезд с моими диверсами и штурмовиками Стефанова, и под конец, батарея 105-миллиметровых трофеев, сопровождаемая сияющим Бергом. Детский комитет по торжественной встрече в лице Алеси и Данилки с радостным визгом несется навстречу своим дядям Петям, Ваням, Прохорам. Двое драгун, свесившись с седел, на ходу подхватывают малышню и усаживают впереди себя к неописуемому восторгу последних.
Отправив личный состав под руководством унтеров в баню и воспользовавшись, чтобы не мешать им, душевой в санчасти, господа офицеры собрались в лазарете, за неимением пациентов, превращенном в батальонное Собрание с табльдотом. После тушенки и прочих прелестей бытия в условиях боевой обстановки Ганнины вкусняшки пошли нарасхват, и трапеза прошла в приподнятом настроении, тем более, что застольный разговор свелся к обсуждению того, кто чего и сколько напакостил гансам. Оказалось, больше всех отличился подпоручик Берг, рассказывавший сейчас свою историю в ожидании чашечки Дашиного кофе.
- По приказу генерала Келлера прибываем в расположение двадцать пятой дивизии, иду доложиться, а из дома, где штаб обосновался, крик стоит – чуть ли не на полверсты слышно, мол, «Не сметь!», «Под суд отдам!» и все такое прочее. Оказывается, командиру девяносто девятого полка разведка доложила, что на его участке германцы готовят газобаллонную атаку с последующим наступлением, вот он и просит разрешения отвести полк с позиций. Предложил свою помощь дивизионному начальнику, генерал Филимонов отправил на передок, и даже дал в помощь двух, как он выразился, «телефонных жидов». Добрались до полка, а там – тихая паника. У всех глаза очумелые и мелкая дрожь в коленках, как же, – германец щас газы пускать будет! В окопах стоят ведра с… пардон, солдатской мочой, которая по идиотскому мнению каких-то наших «изобретателей» должна поглощать отраву. Я дурням объясняю, что ветер для атаки сейчас неподходящий, а им хоть кол на голове теши. В-общем, развернули батарею, приготовились, и пополз я с телефонистом к нейтралке, присмотрели там местечко, где обзор хороший. Нашел, где гансы баллоны устанавливают, дистанцию прикидываю, пока телефонист со связью возится, а сам сомневаюсь малость. Прислуга у гаубиц импровизированная, из Ваших, Денис Анатольевич, разведчиков. Я наводчиков, правда, потренировал за эти дни, но все равно – тревожно. Еще раз с ветром сверился, он как раз от нас дует, даю прицел, командую «Огонь!». Пристрелочный с большим недолетом ложится, даю поправку – дальше шестьсот, а этот сын израилев орет в трубку «Сеня, дороже на шесть рублей!». Я, господа, чуть не онемел от услышанного! Но следующие «подарки» прилетают правильно. Баллоны рваться начали, германцы в разные стороны, как тараканы, порскнули и давай дёру! А им вслед облако ползет… А этот гешефтмахер мои поправки влет в деньги переводит: «Сеня, влево двугривенный и больше на полтину!»… Вот так всю стрельбу он своими копейками и корректировал!
- И где сейчас это чудо природы? – Отсмеявшись со всеми, спрашиваю у Романа Викторовича. – Что ж Вы его с собой не забрали?
- Ну, почему же? Генерал поморщился, но разрешил с собой его взять. – Довольно улыбается Берг. – Сейчас со всеми в бане моется. Но, чур, он у меня в батарее останется!
- Надо будет с ним побеседовать, присмотреться к человеку. Кстати, наших обычаев никто не отменял. – Валерий Антонович подводит итог. - Вот сходит с разведчиками «в гости», принесет винтовку, тогда – не возражаю, забирайте!
- А второй, который Сеня, что с ним? Может, тоже к нам истребовать? – Роман Викторович хитро смотрит на комбата. – Они хорошо работали в паре.
- Ну, коль настаиваете, господин подпоручик, попробуем. Но имейте в виду, случись что, - спрошу непосредственно с Вас. – Капитан Бойко поворачивается ко мне. – Денис Анатольевич, сразу после обеда давайте побеседуем с новеньким. Остальному личному составу, господа командиры, привести себя в порядок и отдыхать. До утра…
Через неплотно прикрытую дверь в канцелярию короткий свист пробивается сквозь многоголосый гомон и веселый смех только-только прибывших с обеда бойцов. Смотрю на часы, засекая время, дневальному была дана команда сразу по прибытии роты прислать ефрейтора Хаймаева пред ясны очи начальства, то есть к нам с Валерием Антоновичем. И свистнуть о выполнении поручения. Вот и посмотрим, как быстро наш распиаренный подпоручиком Бергом телефонист справится с задачей. Учитывая незнакомый коллектив и помещение… Ага, девятнадцать секунд, неплохо!
В дверь аккуратно стучат, затем раздается вежливое:
- Ваше благородие, разрешите войти?
На пороге появляется наш новичок, который тут же вытягивается в струнку и докладывает капитану Бойко:
- Ваше благородие, честь имею представиться, ефрейтор Хаймаев, явился в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.
Во время доклада стараюсь повнимательней рассмотреть пополнение. Невысокий, худощавого телосложения, слегка оттопыренные уши, нос с небольшой горбинкой, традиционно грустные и немного настороженные еврейские глаза. Но самое главное, что сразу сбивает с толку и, как магнит, притягивает взгляд - Георгиевский крест на гимнастерке, только вместо Святого Георгия изображен двуглавый орел. Так, а вот отсюда – поподробнее!..
- Вольно… Ефрейтор, тебя как по-человечески зовут? Ну, имя, отчество?
- Яков, сын Моисеев, Ваше благородие.
- А покороче?.. Ну, как на прежнем месте звали? - Странно, вроде бы Георгиевский кавалер, а мнется, как гимназистка на первом свидании. – Что замолчал? Я ж не из простого любопытства спрашиваю. Вдруг надо будет тебя очень срочно позвать, и что?.. Орать «ефрейтор Хаймаев» прикажешь? Только о первое слово язык сломать можно.
- … Телефонными жидами звали, Ваше благородие… Я – первый жид, Сеня – второй…
Нифигасе!.. Смотрю в нарочито-пустые глаза, за которыми где-то очень глубоко спрятаны все эмоции. Кажется, надо менять тему…
- Ну, здесь тебя так звать вряд ли будут… За что крест получил?
- Там в бумагах все указано, Ваше благородие. – Хаймаев отвечает чуть охрипшим голосом, кивая на папку в руках Валерия Антоновича.
- Ефрейтор!.. Неужели ты думаешь, что я дослужился до штабс-капитана и не умею читать?! – Подпускаю немного металла в голос. - Когда мне надо будет, прочитаю, а сейчас хочу от тебя услышать ответ! Понятно?
- Так точно, Ваше благородие! – Хаймаев снова вытягивается по стойке смирно. – За то, что под сильным артиллерийским и ружейным огнем, будучи тяжело раненым в ногу, поддерживал связь командира артиллерийского дивизиона со штабом 4-й Туркестанской бригады…
- Приказ войскам Кавказской армии от апреля 2-го числа 1915-го года за нумером... – Зачитывает из папочки Валерий Антонович. – А тако же отрыл из землянки, разрушенной снарядом, двух телефонистов и неоднократно восстанавливал порванные неприятельским огнем провода.
- Ну, так ты вообще – герой!.. Речь грамотная, акцента почти не слышно. Гимназию окончил?
- Так точно, Ваше благородие. Потом еще наборщиком в типографии работал.
- Надеюсь, не подпольной?.. Да не напрягайся ты так, шучу я… Последний вопрос. Про вероисповедание. Надеюсь, за гоев ты нас не считаешь, и в субботу работать можешь. – Дождавшись утвердительного кивка, продолжаю общение. - Короче, дела такие, Яков Моисеевич. Ты уже наверняка заметил, что у нас батальон не такой, как другие, и порядки в нем особые. Так вот, если ты не уверен, что сможешь сохранить в тайне от кого бы то ни было то, что узнаешь… Лучше скажи сразу, мы тебя обратно отправим, или другое место найдем. Но если ты остаешься в батальоне, ты – наш до последнего вздоха. И если выяснится, что ты кому-то что-то о нас сообщил, то… Ну, ты сам понимаешь… Минута - тебе подумать, время пошло. – Демонстративно достаю часы и смотрю на секундную стрелку.
- Ваше благородие, я согласен. – Ефрейтор честно смотрит на меня.
- Хорошо. Служить пока будешь в моей роте. На занятия - вместе со всеми. Может, еще и наставника к тебе приставлю. Через месяц вместе с разведчиками сходишь за линию фронта. Там тихонько прирежешь какого-нибудь германца, заберешь его винтовку, она будет твоим личным оружием. Сподобишься - станешь полноправным солдатом батальона. Вопросы есть?.. Нет? Замечательно… У меня к тебе последний вопрос: твой друг Сеня сможет у нас служить? Сразу отвечать не надо, через пару дней, когда прочувствуешь, что и как, подойдешь и скажешь. Договорились?.. Все, иди, найдешь фельдфебеля Остапца, он тебе койку определит…
Отредактировано Majorvks (09-04-2016 19:27:16)
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Лауреаты Конкурса Соискателей » Бешеный прапорщик [седьмая тема]