"Союзспецпрокат" представляет!!!
Новая индо-арабско-мексиканская мелодрамотрагикомедия!

МЕСТЬ И БЕКОН

На просеке саванны в оазисе Большой Пустыни пасется стадо священных коров. Тем временем молодой красивый пастух Хосе Педро Альфредо Гарсия и Луиджи и Хуан Хамон Лука Эррегардес горячо любит молодую красивую цыганку Есенцию. На заднем плане главарь банды мерзавцев Хулио Гомес злодейски похищает наиболее священную корову стада — Бурионгу, чтобы подлым образом сделать из нее бекон.
Крупным планом: душа пастуха хочет мстить.
Наплыв.
Крестьянское празднество. Под звуки флейт, тамбуринов и тамтамов селяне творят намаз. Все довольны и веселы. Вдруг выясняется, что Хулио Гомес только что убил Бхагавата Гита — юного сына 94-летней Хосефы. Она хватает отцовскую берданку, вставные челюсти, резвого скакуна и с диким криком скрывается в области горизонта. Крестьянские хоры провожают ее песней:

Мать твою, Бхагават Гит,
Ждет победа и будет убит бандит.

Бандитское логово, заваленное костями многочисленных жертв. К письменному столу Хулио Гомеса зверски прикован молодой пастух.
— Я убью тебя, Хосе Педро Альфредо Гарсия и Луиджи и Хуан Хамон Лука Эррегардес! И ты не сможешь отомстить мне, хотя я и съел подлым образом твою Бурионгу,— злорадно шипит гнусный бандит и начинает подходить к пастуху, зловеще размахивая окровавленным ножом.
— Я тебе плевал, Гомес,— гордо отвечает юный герой.
Затемнение.
Тем временем старая Хосефа преодолевает полукилометровую пропасть по веревочному мостику, отстреливаясь от настигающих ее бандитских танков.
Крупным планом: Хосефа, лежа на лошади, стреляет от бедра навскидку. Слышны взрывы, заглушаемые ровным шумом падающих тел.
Видя это, два друга — Брахман и Бухман — подбирают по автомату, садятся на случайно проезжающих мимо лошадей и следуют за старухой, отстреливаясь от настигающих их взводов легкой артиллерии.
Пещера Гомеса. Бандит продолжает подходить к пастуху, зловеще помахивая окровавленным ножом. Обездвиженный мститель мужественно вращает белками глаз.
Наплыв.
Хосефа, опираясь на свою интуицию, стреляет по направлению берлоги убийцы. Ее друзья добивают остатки настигающего их отделения саперов. Шум падающих тел стихает.
А в это время несколько богатых жирных старых хрычей соблазняют одинокую Есенцию легкой жизнью. «Уйдите,— поет она,— Я люблю простого пастуха, и до конца жизни буду верна только ему. И вообще, вы все слишком старые и вовсе не слишком богатые».
Тут в шатер вбегает группа товарищей ее детства и кричит:
— Есенция! Там, в дебрях нильских пампасов, умирает от укуса кобры, упавшей со слона, старая Хаванилья, заменившая тебе твою мать.
Опережая действие яда кобры, цыганка бежит к несчастной старушке.
Наплыв.
Пещера Гомеса. Мерзкий убийца заканчивает подходить к пастуху, зловеще помахивая окровавленным ножом.
Крупным планом: пуля из берданки старой Хосефы приближается к своему закономерному концу.
Под пальмой — Хаванилья при самом последнем издыхании.
— Есенция,— говорит она,— ты не цыганка.
— Да ну ты чё!
— Естественно. Найдя тебя в фанерном ящике с вензелями «С. Н.», я сразу поняла, что ты — добрачная племянница графини Сикос Накос. Я умираю,— говорит Хаванилья и умирает.
— Ничего себе,— говорит Есенция и с диким криком уходит.
Пещера Гомеса.
— Все, сейчас я, наконец, убью тебя,— восклицает преступник и начинает заносить окровавленный нож. В это время в пещеру влетает пуля и выбивает нож из рук негодяя. Следом входят Хосефа, Брахман и Бухман.
— А тебе, Хулио,— говорит старуха,— я сейчас отомщу. Выйдите все. Друзья выходят, вынося стол с непобежденным юношей.
Затем из пещеры выбегает Хулио Гомес и с диким криком скрывается в области горизонта.
На горизонте появляется Есенция.
— Хосе Педро Альфредо Гарсия и Луиджи и Хуан Хамон Лука Эррегардес! Любимый! Тебя еще не убили? Вот здорово!
Наплыв восторга.
В родном селе все еще творится намаз. Довольные крестьяне поют финальную песню:

Бхагават Гит, ты теперь отомщен,
Пусть спокоен будет твой вечный сон,
Мы же будем петь и танцевать,
Восславляя так твою мать.

За околицей стоят графиня Сикос Накос и бывший пастух, оказавшийся на самом деле побочным шурином банкира и магараджи Атвоятта Дурра.
Крупным планом: поцелуй в диафрагму.