Спустя некоторое время стало видно, что та самая большая гора –двуглавая, причем обе ее головы приблизительно одинаковой высоты. А, значит, экземпляр господина Бренне –увы, неправдив. Или описывает другой остров. Потому как такую гору будет видно из любой точки острова, и, если автор был на нем, то должен ее описать. Если он просто плыл мимо, то мог и не заметить двух голов ее.
Эскадра наша обогнула выступающий в море мыс, напоминающий своей усыпанной каменными плитами поверхностью выползшего на берег крокодила, как-то сманеврировала парусами и двинулась вдоль западного побережья острова. По приказу Бренне солдат убрали с палуб и выпускали только небольшим партиями по некоторым надобностям и покурить. К тому же их заставили снять цветные мундиры и шляпы, а выходить на палубу в одних рубашках. В случае, если бы за нами следили бдительные глаза, то можно был их перепутать с матросами и не принять за десант. Вопрос был только в том-кто глядел на нас, кроме зверей и птиц? Но ведь военный обязан принимать мер предосторожности, даже если враги не видны.
Корабли немного перестроились, и оба военных корабля шли ближе к берегу, а колонна транспортов мористее. Тех, кого не изгнали с палубы, внимательно вглядывались в берег. Увы, пока никаких обжитых мест: лес сосновый и еловый, скалы, слабо изрезанный берег. Капитан нашего судна сказал про него Бренне, что на таком с некоторым риском можно высадить на берег шлюпку-другую десанта, но не весь. Надо было искать бухточку, в которую без иска посадки на мель втиснется хотя бы один транспортный корабль. Хорошо бы, если в той бухте нашлось мелкое место, куда в воду можно высадить лошадей, а дальше лошади выберутся на берег сами. Бренне про это с ним не говорил, но я из своих скромных умений помнил, что если на лошади въезжаешь в густой лес, то ехать сквозь него -удовольствия мало, так что неплохо бы отыскать подходящую к бухте высадки тропу. Пушки тоже в лесу работать не будут-для них нужно открытое место, на котором они   смогут стрелять. Мы все пытались разглядеть места, отмеченные присутствием человека, и, наконец, разглядели. На очередном мысу открылось нечто вроде колонн. Такой обелиск явно делали специально. А за этой каменной свечой открылся вход в приличную бухту. Народ напрягся и зашушукался, ибо громкие разговоры Бренне уже пресек, и никому не хотелось стать мишенью его справедливого гнева. Суда легли в дрейф и спустили самые большие шлюпки. Четыре из них должны были войти в бухту и проверить, что там делается. Если глубины позволят, войдет военный корабль, а потом и транспортные. Берега явно закроют корабли в ней от большинства ветров, теперь лишь бы внутри хватило места, и дно тоже не преподнесло сюрпризов,
Теперь надо было ждать результатов разведки. Все томились. Я пока выпросил подзорную трубу и разглядывал обелиск или башню. Выглядела она все еще пристойно. По- моему, она являлась или маяком, если жечь костры на верхней площадке ночью и в непогоду, или просто дозорной башней. И все же следов деятельности людей рядом не было видно, наверное, она остаток чего-то прежнего. У меня тогда сложилось впечатление, что мы прибыли на остров, где все уже в прошлом. Интереса при этом он не теряет, но вот как как нему отнесется Бренне? На что он рассчитывал и чем манил доброго короля, чтобы тот послал экспедицию?  Тогда я об этом не знал и развлекался этими размышлениями. Меж тем одна из шлюпок выдвинулась в проход и оттуда началась сигнализация флагами, свита Бренне в этом была совсем темна, но мы догадались, что передают нечто важное. Появился возле нас капитан корабля и громко отрапортовал, что согласно сигналам, вход в бухту свободный, глубины больше пяти морских саженей, а суда сидят в воде не более двух. Людей на берегу нет. Есть остатки города.
Бренне скомандовал входить в бухту, сначала военному кораблю, потом нашему, на котором плыл он сам со свитой, потом всем прочим по порядку следования в колонне. Всем вооружиться и приготовиться. Командиры пехоты дружно побежали вниз, готовить солдат к высадке. Когда они спустились в люки, потихоньку стали отходить члены свиты и принимать боевой вид. Господин Бренне пока сам вооружаться не спешил, а скомандовал принести ему вина из специального запаса. Его мажордом, как потом выяснилось, получил указание сохранить три бутылки хорошего вина: одну наш начальник собрался распить по приходу к Закатным островам, одну при высадке на них, а последнюю-когда отплывем обратно. Бренне и выпил бутылку, прочим не досталось- увы, привилегии начальства, и ничего не поделать. Впрочем, вскоре нам достанется свежей воды, что не менее хорошо, я дождался своей очереди, сбегал в каюту и вооружился. И собрал вещи для того, чтобы можно переехать на берег. Слуга моего соседа по каюте помог мне. Он явно нервничал, потому мелкие хлопоты отвлекали его от тяжелых переживаний.
Меж тем наш корабль зашел в бухту. Она была полукруглой формы, вдали виднелся песчаный пляж, но часть берега каменистая. Есть остатки города с чем-то вроде двух пристаней. Сейчас возле них крутились две шлюпки, промерявшие глубины. Город был небольшой и укреплениями не обладавший, по крайне мере в каменном исполнении. Пока были видны несколько припортовых амбаров, поднимающиеся по склон небольшие домики и на горке- большое квадратное здание. Не то храм, не то дворец. Все заброшенное. Двери перекошены, окон в значительной степени нет. Крыши кое-где завалились и не исправлены. Люде нет. Птиц много, в подступавшем к берегу лесе видели оленя на опушке.
Шлюпка подошла к нам, и моряк из нее поднялся на палубу, доложить о результатах.  Пристани оказались сильно подгнившими, правой потому пользоваться опасно-даже под одним человеком может завалиться, левая чуть получше. Глубины позволяют подойти к пристаням даже транспортным судам. Якорная стоянка-поодаль. Бренне минутку размыслил, потом скомандовал, что сразу будет высаживаться только пехота, кавалерия и пушки пока останутся на борту. Высаживаться шлюпками, кораблям после высадки стать на якорь на стоянке. Быть наготове, потому что неясно, эта тишина истинная или ложная. И всем нашлось дело.
При дальнейшем обследовании нашлось безопасное место на левой пристани, потому хоть пехоту там можно было сгрузить. Пристань построена на деревянных сваях из дуба, которые не сгнили, а вот верхнее строение из сосны сильно пострадало. Два отряда высадились вне города на разведку окрестностей. А Бренне во главе отряда пошел исследовать городок. А чуть не забыл, он дал еще распоряжение после выгрузки пехоты корабельным плотникам начать ремонт одной из пристаней. Для работы использовать артиллеристов и шлюпки, срубив нужное число деревьев и прибуксировав их морем к пристани. Потом, когда пристань удалось наполовину отремонтировать, на нее сгрузили всех кавалерийских лошадей и артиллерийские запряжки тоже, не забыли лошадей для Бренне и части свиты. Полевых ушек сгрузили пока только две, в большем их числе нужда пока не просматривалась. Наш поход в город позволил определить, что город заброшен в течении не менее двадцати лет.  В нем явно случилась какая-то беда, потому что было довольно много скелетов на улицах и домах. Все мы их дружно рассматривали и вынесли заключение, что люди умирали в муках, но не были убиты оружием. К этому выводу пришли оттого, что часть скелетов, особенно из тех, кого звери и птицы не ели, лежали в разных неестественных позах. Переломы на костях были, но зажившие, с костными мозолями. Нет проломов черепа, нет перерубленных костей, нет пуль, попавших в кости. Покойники жили в развитой стране, огнестрельное оружие у них было на нашем тогдашнем уровне, холодное- похуже качеством. Доспехов почти не было, только несколько простеньких шлемов и толстые кожаные колеты. То есть не лучше нашей пехоты. Пушек мы не нашли ни одной. Их порох имел слегка синеватый оттенок и при сгорании давал запах, как от паленой листвы осенью. Я не надеялся. что порох при хранении у моря сохранит свои свойства.

Порт был явно эвакуирован, потому что в портовых складах запаса даже сгнившего товару не было. Бочки и ящики лежали и стояли пустые. Ушедшие явно старались не заходить в дома, где остались скелеты, потому те из них, что упали на улицах, при себе сохранили только амулеты и изображения богов, а все с них было забрано, но вот в домах много чего осталось. Мебель, вещи, запасы продуктов, сейчас, конечно, негодные, оружие, деньги. Это наводило на мысли про эпидемию, но сложно было понять, почему умершие от нее в доме опаснее, а на улице –меньше?
Монеты были не круглые, а в виде пластинок с дырочкой, в которую продевалась бечевка. Лица правителей там не чеканили, надписи мы не поняли, хоть буквы похожи, но они не складывались в понятные слова. В домах нашлись и книги, но все рукописные, и с буквами та же история. Оценив качество изготовления предметов, можно был сказать, что все на нашем уровне. Что- тщательнее и красивее изготовлено, что-то хуже, но в итоге так на так. Я еще учитывал то, что многие вещи служат человеку несколько поколений, оттого сложно сказать-эта металлическая тарелка для конца города архаичная или современная ему?
      Оно здание явно было для местной власти, только его очистили тщательно, оставив только два документа, видимо, оброненных впопыхах. Бумага была чуть хуже качеством, чем та, что шла на рукописные книги. Есть ли у них книгопечатание - мы не смогли определить. Здание сверху был явно храмом, но дверь внутрь закрыта, а ломать ее никто не решился. Ждали решения Бренне, а он раздумывал.  Я походил по улицам в поисках магически активных предметов. Увы, нашел полуразряженный амулет от кишечных расстройств, его, наверное, в спешке обронили. Сделан примитивно, явно дяя жителей деревни, чтобы продать по дешевке. В домах сохранились домашние алтари, но каким богам –кто бы сказал... Пара амулетов и там сохранилась, чуть получше качеством, но тоже от болезней, магического инструментария при уходе не осталось. Место благоприятствовало магам Воды и Воздуха, особенно у колонны-маяка.
И это почти все, что мы узнали о городе в первый день, за исключением того, что деревянный частокол некогда вокруг него был, но по большей части завалился. На уцелевших бревнах есть следы медвежьих когтей, но следов пуль нет.
По моему скромному мнению, город был небольшим портом-факторией, где суда могли укрыться и пополнить запасы. Если и что-то здесь и грузили, то либо добытое охотой, либо добытое в земле. Не производил край впечатления сельскохозяйственного, разве что огороды были и пара коров у отдельных граждан. Но люди здесь явно не рассчитывали на оборону от чужого войска. Укрепления чисто символические, хотя пару мест свита оценила, как позиции пушек для отражения атаки с моря.
Бренне согласился с такой точкой зрения, и дал диспозицию войскам на ночь. Лошадей загнали в расчищенные портовые амбары. На завтра запланировали поиск тремя небольшими отрядами. Те, кто останется в городе, осмотрят храм, и я там точно поучаствую.
Бренне и большая часть свиты осталась на берегу в том самом доме руководства, а я вернулся на судно. Не лежала у меня душа к кораблю, конечно, но к этому городу -еще более. Поспал я плохо, хоть в каюте стал просторнее, но и а якоре судно скрипело и дергалось, а я не настолько умучился, чтобы упасть и провалиться в сон.
Как оказалось, моряки уже обнаружили, что в бухте довольно много рыбы, которая хорошо клевала на блесну. По виду рыбешка походила на нашу красноперку, только жила в соленой воде и плавники были побледнее. Так что с камбуза уже тянуло жареной рыбой. Увы, этот запах не люблю. Вот Пусик бы очень обрадовался, но мой фамилиар остался далеко оттуда. Я не хотел, чтобы он ехал так далеко и еще по морю, он с этим согласился. Хотя скажу, что мне его не хватало. Я привык, что он большую часть времени рядом, и даже в тех местах, где ему явно было бы нехорошо, скучал по нему, хотя понимал, что не стоит ему там показываться. Перед отъездом отвез его к родителям, и он развлекал там младших членов семьи. Им был в радость-добрый кот, который не царапается, даже если ненароком сделаешь ему больно, правда, Пусик хорошо мог предвидеть детские шалости и вовремя отпрыгнуть. Но иногда и дети ставили его в тупик. Кстати, соседи думали, что это уже новый кот похожей раскраски. Впрочем, такая традиция была широко распространена, и, скажем, наши соседи всегда держали рыжих котов, вот и сейчас по их двору ходил рыжий котенок, еще нетвердо ступавший лапками. А в путешествии на Закатные острова Пусик бы очень пригодился, но об этом я узнал куда позже. А тогда был доволен тем, что мой старый друг не страдает от путешествия через море и его кормят не солониной, а домашней едой.
Но кто знает предстоящее нам? Так вот стараешься выбрать, как сделать правильно, но кто ведь ведает, что будет с тобой впереди-что случится с нашей эскадрой или то, что Ирина была вынуждена уйти в этот свой храм и без возврата. Я не знаю, чем она занималась или до сих пор занимается в нем, это тайны не для нас, но верю, что, если бы у нее был выбор, она осталась бы со мной.
А утром я чуть не опоздал к отряду, что собирался войти в храм. Конечно, ничего бы у них не вышло без магической помощи, ибо у двери был магический замок, потому разбить его можно разве только пушечным ядром или миной, чего никто не хотел. Это не храм темных богов, сюда так являться не стоило. Я поискал и обнаружил потайную дверцу. Магический замок имелся и там, но попроще-нажмешь на нужную деталь и откроется. Внутри храм пустовал-все предметы культа убраны, подвалов в нем не было, обычная четырехугольная комната с алтарем. Служители храма жили в доме рядом, на котором уже завалилась крыша. Хотя все надписи я прочесть не мог, но я отчего-то понял, что храм должен называться храмом Судьбы. Откуда пришла эта мысль ко мне-неясно. Но она вроде как не противоречила логике, ведь плавание по морю вне видимости берегов- это испытание судьбы своей, что именно она приготовила тебе. Так что откуда бы моряки не плыли в этот порт: от нас, от Принцессиных островов, от неизвестного нам места - приход их к этому городу был благоволением судьбы и ее стоил благодарить, благополучно приплыв в эту бухту,