А что я? Снова издалёка
Крадусь меж зимних листьев пелены,
Между лучами истины истока,
Ищу её, но не могу никак найти.

Иль много истин этих ненасытных,
Как гномов, мечется в пыли,
И томным взглядом их лицо покрыто -
Одно на всех, из грязи и из лжи.

Иль где-то, словно ангел белокрылый,
Она летает в небе среди звёзд,
Сквозь тишину неся бесценность мира
И вожделенья самых горьких слёз.

То с древних лет пытались угадать,
И также, как и я, бродили меж лучами,
Но истины исток закрыт для них и для меня,
Не виден свет открытыми очами.

Скорей, скажите, что я за поэт,
Который пишет словно варвар скандинавский в первом веке,
Акын - ни рифмы, ни звучанья нет,
Нет красоты, но есть суждения о человеке.

Весь мир, всё счастье мне лишь в золоте песка,
На солнце жарком в рифме с шумом моря.
Всё горе - равнодушные беспечные слова,
Молчание, или ещё скверней, чужое горе.

Слова я слышал эти - гнилейший альтруист,
И, что ж, пожалуй даже, я согласен,
Нести согласен этот крест, душой богато чист,
И вечен я в своём стремлении напрасном.

И столь напрасном, сколь добро бессильно перед злом,
Сколь жизнь короткая имеет в себе смысла,
Сколь необъятен мир и сколь же он смешон,
Сколь зол он в бесконечных жалких мыслях.

Закрепощён и грет я мыслью о любви,
Но, как всегда, глубокой, одинокой,
Надеясь глупо на свершение мечты,
На умерщвление судьбы жестокой.

Не зная, ждёт ли что-то впереди,
В пыли и в сумерках, брожу, ищу и таю.
Но знаю - как мечте в глаза ты не гляди,
Готов будь умереть всегда в отчаянии слабом.

И жизнь тогда тебе на плечи упадёт,
И злободневность станет умервщленьем,
Когда твой ангел с выси снизойдёт
И глянет в душу, полную смятенья.