Четыре блюза

Bodoon Blues

Исполняется хриплым сильным голосом низкого тембра, под жесткую гитару и акцентированный упругий бас на сильных долях.

О-о-о, как болит голова сегодня с утра!
О-о, брат, как болит моя голова сегодня с утра!
Зачем,
Зачем,
Зачем я то-олько
Столько выпил вчера?

О-о-о, сосед мой развелся
И друзей созывал.
О-о, брат, сосед мой развелся
И на праздник друзей созывал.
Он купил три ящика водки
И все время всем подливал!

О-о-о, что ж там было -- не помню
Я почти ничего.
О-о, брат, что там было -- не помню
Я совсем ничего.
Как же стыдно будет встречаться с соседом
И с друзьями его...

Блюз старого рюкзака
Роман Шмараков, славный острым глазом и умением видеть в обычном культурологические явления, заметил тут бумажку, наклеенную на стену:

и сделал вывод, что это начало хорошего блюза.

Ну, я и не удержался:

Забыли в такси рюкзак трое пьяных ребят.
Забыли в такси рюкзак трое пьяных в дупель ребят.
Теперь они протрезвели -- рюкзак обратно хотят.

Слушай, добрый таксист, тебе рюкзак ни к чему,
Ты ведь добрый таксист, тебе тот рюкзак ни к чему --
Верни его трем ребятам, они будут рады ему.

Ты звякни по телефону, он ведь написан тут,
Ты звякни по телефону, он сверху написан тут --
Ребята подъедут быстро, да и пивка привезут.

Three drunken guys have lost in the taxi their backpack.
Three drunken guys have lost in the taxi their damned backpack.
Now they are all sober, and they want it back.

Listen, you, taxi driver: do you need it to keep?
You're a good taxi driver, you really don't need it to keep.
Give it back to the three ones, or you will not sleep.

Just call them on the phone now, the number's written over here.
You just call them on the phone now, you see the number over here.
They'll be right here in no time, and they'll bring you some beer.

Блюз падения

Еще одна вводная:

В этом месте возможно падение снега и кирпичей.
В этом месте возможно падение снега и отложение кирпичей.
Ты знаешь, брат, в этом мире всё страх и ужас, а ты свой и больше ничей.

В этом мире возможно падение ангелов и взлет сатаны.
В этом мире возможно падение ангелов и возвышение сатаны.
Ты знаешь, брат, в этом мире всё страх и ужас, и мы ему не нужны.

В этой жизни возможно падение, а возможен и взлёт.
В этой жизни возможно падение, а возможен свободный полёт.
Ты знаешь, брат, в этой жизни возможно всё -- для того, кто не спит, а живёт.

Постмодернистское

Как бы нынче ни устал ты,
Ты себя, браток, блюди:
Незакрытые гештальты
Поджидают впереди!
Что ж ты светишься во мраке,
Будто на ночь ел уран?
Мы простые забияки,
Наш баран не пьет айран.
Кто из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
выбегает? Он, охальник,
Не уйдет от нас живой!
Мы и в стужу неуклюжи,
И в жару нас не раздеть.
Даже если сели в лужу --
Будем гордо в ней сидеть!

Посвящается Аркадию Р., Гуманитарию с большой буквы

Зуб сломался. Мать его, передний. Где бы украсть столько денег, чтобы наконец вставить себе нормальные импланты ((
А.Р.

Зуб сломался, мать его, передний!
Что теперь, скажите, делать мне?
Только вот не надо этих бредней
про доступность сервиса в стране!
Где надыбать денег на импланты,
чтоб щербатый частокол закрыть?
Может, привезти из тундры панты?
Может, дочку Грефа подломить?
Повезет воспользоваться квотой —
вставят на халяву через год.
(Вы не говорите: «заработай!» —
это ж издевательство, народ!)
Объявлю я, что ли, краудфандинг
на заветный Яндекс-кошелек:
люди, вы пришлите хоть бы фантик,
чтоб я снова улыбаться мог!

О повседневном

Когда ты весь в трудах, как Пушкин при холере,
как Сноу на стене, как Путин на галере,
как Жуков на коне, как Вронский в адюльтере —
летит за годом год, как будто день за днем,
моргнул — недели нет… Вот так вот и живем:
ну, только бы не как Есенин в «Англетере».

А вот еще из очень старого... или нет?

Мы как-то примирились с чванством
больших и маленьких столиц,
с неистребимым ницшеанством
любых начальствующих лиц,
с манерой лгать в лицо народу
и за спиной интриговать,
и воровать его свободу,
и потихоньку пропивать...

Ономастически-мифологическое

Все знаем мы легенду о Геракле,
чьё имя исковеркано, не так ли,
ведь звался он, конечно же, Херакл:
ему же было пофиг, свет ли, мрак ли,
лишь только попадётся страшный враг —
Херакл его дубиною — херак!

Еще постмодернистское

Тигр, о тигр, в лесной раздаче
Существующий иначе,
Кем задуман огневой
Полосатый образ твой?
Дьявол ли тебя направил
Из своих подземных нор,
Чтоб забыть мою Линор?
Или бедная старушка
В тишине, грустна, бледна,
Позабыла, где же кружка,
И тоскует у окна?
И из той тоски зеленой,
Непридуманный, живой,
Жаждою неутоленной
Возникает образ твой?
Даже думать неприятно,
Что привидится с тоски...
Тигр, о тигр! Иди обратно,
Все тебе тут непонятно
В наших играх городских.

Отредактировано Pascendi (23-09-2018 14:35:16)