Следующий фрагмент.

***

   Механик тем временем аккуратно и быстро орудует ложкой. Подождав минуту, начинаем вежливый допрос. Заодно снова тренируемся в разговорном немецком.
- Как тебя зовут? Сиди!..
- Гефрайтер Карл Шекк, герр гауптман. – Немец непроизвольно пытается вскочить, но после команды продолжает сидеть в напряженной позе. Беру еще паузу на пару минут, делая вид, что всемерно увлечен процессом вылавливания остатков мяса из банки, затем, когда пленный тоже увлекается поглощением консервов, задаю свербящий сознание вопрос:
- Скажи мне, Карл Шекк, почему ты с такой легкостью согласился помогать врагам Кайзера?
   Тот от неожиданности дергается, чуть не роняя остатки завтрака на пол, кидает на меня взгляд, затем отводит глаза и, решительно вздохнув, отвечает:
- Герр гауптман, эта война бессмысленна. Из-за того, что какой-то сербский гимназист застрелил какого-то австрийского герцога, десятки и сотни тысяч солдат сейчас убивают друг друга. Французы, англичане, русские, немцы, австрийцы… Я только наполовину немец, моя мать – чешка. И я помню, как на нас смотрели чванливые бюргеры, гордящиеся тем, что в их жилах течет только германская кровь… Воевать за германского императора? Я хочу остаться в живых и вернуться к семье. Если выиграете вы, это когда-нибудь случится, если нет – меня ждет полевой суд и, в лучшем случае, - двенадцать-шестнадцать лет тюрьмы… Кайзер обещал, что все солдаты вернутся домой еще до того, как с деревьев упадут листья.  Скоро они упадут в третий раз, а войне не видно конца… 
   Это лирическое отступление прерывается появлением дозорного, скороговоркой докладывающего о появлении противника. Команда «К бою!», расчеты быстро занимают места возле своих «гансокосилок», я оглядываю местность в открытую амбразуру. В бинокль хорошо видно искомую цель… Раз, два, три… Десяток немцев шагает по дороге, глазея в разные стороны, типа, внимательно осматривая местность. Дистанция – метров восемьсот… Ага, а вот за ними на безопасном расстоянии появляется походная колонна. Добро, ждем, пока они полностью залезут в ловушку. Когда до головняка останется метров сто, открываем огонь…
- Внимание сюда! Правый борт, первый пулемет работает по выходу из леса, четвертый – по головному дозору, второй и третий косят колонну. Левый борт, пятый и шестой смотрят за тылом, остальные – заряжающими к орудиям. Николай Спиридоныч, дистанция – около версты, здесь прицел…
- Знаю, Вашбродь, знаю. – Старый вояка артиллерист, несмотря на свою деревяшку удобно расположился в «седле» наводчика и потихоньку подкручивает маховички. – Яго благородь прапорщик Медведев ужо объяснил усё… Справимси…
   Второй пушкарь в ответ на мой немой вопрос кивает головой, типа, в курсе. И последнее…
- Шекк, как только начнется стрельба, заводи двигатели. Надеюсь, у тебя это быстро получится? – На последней фразе добавляю немного угрозы в голосе.
- Яволь, герр гауптман! – Пленный автоматически вскакивает. Вот-вот, не зли герра гауптмана, он, когда злой, – очень опасен…
   Ждем, ждем… Гансам осталось пройти совсем немного, каких-то двести шагов. Но дозор останавливается, старший, скорее всего, унтер-офицер, начинает осматривать местность в бинокль… Поворачивается в нашу сторону… Блин, да хватит пейзажами любоваться, шагай давай! Тебе до встречи с Создателем совсем немного осталось!.. Вот, молодец, подал команду, движение возобновилось… Мельком оглядываю свой экипаж, бойцы тоже нервничают. Кто-то облизывает внезапно пересохшие губы, кто-то бездумно поглаживает рукоятки максима… Глаза прикипели к прицелам, осталось подать команду и… Пятьдесят шагов… Ну, шагайте… Двадцать… Всё!!!
- Огонь!
   Пулеметы разом выплёвывают очереди, вагон наполняется пороховыми газами и грохотом, через который прорывается рявканье пушек… Ничего еще не понявшие немцы валятся на землю, головной дозор как ветром сдуло. Немецкая колонна рассыпается, опомнившиеся зольдатены порскают с дороги в разные стороны, пытаясь укрыться от флангового огня…
   Якушевич только с шестого, или седьмого выстрела накрывает пехоту, но затем, пристрелявшись, начинает «ощипывать» колонну, как опытная хозяйка курицу, стараясь не пустить никого обратно в лес… Вторая пушка приходит на помощь пулеметчикам и кустики вдоль дороги сначала прореживаются снопами картечи, затем,  чуть подальше, покрываются шапками разрывов осколочно-фугасных снарядов… По броне барабанит ответная очередь, затем еще и еще… Успели развернуть пару пулеметов? Да пожалста!..  В ответ улетает несколько 57-миллиметровых «бандеролек» и, по-видимому, как минимум две из них доходят до адресатов… Немецкие МГ-шники смолкают и это служит сигналом к поспешному драпу тех, кому повезло, и кто может еще передвигаться на ногах…
   Вдогонку выпускается еще несколько очередей и наступает относительная тишина, нарушаемая лишь негромким шипением пароотводов, звяканьем стрелянных гильз под ногами, тарахтеньем движков на холостом ходу, кашлем и кхеканьем бойцов.
- Осмотреться, доложить о потерях! И открыть люки, проветрить тут всё, дышать нечем!
- Вашбродь, потерь нету. Ни ранетых, ни убитых. – Докладывает улыбающийся во весь щербатый рот унтер. – А здорово мы их!.. Причесали…
   Вылезаю на свежий воздух, достаю папиросу из портсигара, закуриваю и с отвращением выкидываю. Надышался уже, блин, всякой гадостью… И тут же замираю, превратившись в одно большое ухо! С восточной стороны доносится приглушенная расстоянием какофония боя. Пулеметные очереди, пушечный грохот, разрывы. Ноги сами несут назад, командую Шекку «Поехали!» и остальным «К бою!», после чего объясняю причину спешки…
   Как только въезжаем на Центральную, бегу искать Анатоля, но фельдфебель Осипов, старый седоусый ветеран докладывает, что штабс-капитан оставил командование на него, а сам убыл для отражения атаки на восточный блок-пост. И увел туда все четыре автомобиля с пушками. Пока идем в «штаб», где есть связь, бой в отдалении начинает стихать. Телефонист быстро соединяет с КП «Восток», через минуту слышу довольный голос Дольского:
- Господин капитан, атака отбита. Подробности при личной встрече, буду на станции через пятнадцать минут.
   Этого времени хватило на две папиросы и стакан горячего чая, поднесенного хитрым фельдфебелем в надежде узнать, как мы повоевали. Секретом это не являлось потому, как экипаж броневика уже вовсю давал блиц-интервью всем желающим, и Осипов получил исчерпывающие ответы на свои вопросы. За окном слышно тарахтение автомобиля и почти моментально в штабной комнате появляется Анатоль, нетерпеливо ждущий новостей:
   - Ну, Денис, рассказывай!
- Слушаюсь, господин штабс-капитан! Если коротко, то выехали на место, замаскировались. Бойцы, наверное, все березки с осинками в округе срубили, чтобы навесить на броню. Стали похожи на рощу с колесами. Дождались, пока гансы вытянутся из леса на дорогу и дали со всех стволов. Трупы не считали, навскидку - около двух рот немцы потеряли. Сейчас приехали тебя пограбить на предмет пополнения боекомплекта. Ну, а теперь ты докладывай, где был и что делал.
- Где-то через полчаса, как доложили, что Вы, господин капитан, отправились в вояж, на связь вышел КП «Восток». Командовавший там фельдфебель доложил, что появились германские разъезды, приближаются к городу. И буквально тут же мои от Свитилович прискакали, докладывают, что за деревней как минимум три эскадрона кавалерии собралось. А на блок-посту народу около двух взводов и три максимки. Тут не нужно быть профессором математики, чтобы сложить два и два и понять, что сами они долго не продержатся. Поэтому оставил за себя Осипова, своей властью приказал Медведеву заводить авто и рванули туда. Появились очень вовремя, первую атаку те два взвода с трудом, но отбили, германцы правильно решили, что народу в окопах немного, второй раз атаковали плотным строем… Ну, а что дальше было, запомню, наверное, на всю жизнь, детям и внукам рассказывать буду! Вылетает батарея, разворачивается, да как даст с четырех стволов! Дистанция - винтовочного выстрела, у шрапнелей трубка - «на картечь», залп, другой, третий, четвертый! В буквальном смысле всё выкосили!..
- Отлично, молодцы! Как там водители, не испугались? Всё же цивильные люди, к войне непривычны.
- Нет, мои «кентавры» их плотно прикрывали. А инженер - тот, так вообще, из-за руля сразу к орудию полез. И, самое интересное, стрелял очень даже неплохо.
- Добро. Как обстановка на станции?
- У нас пока всё тихо. – Анатоль становится серьезным. - Вернулось еще три группы, докладывают, что  верстах в десяти идет пехота, до двух батальонов, и пять батарей. Из них три – гаубичные. Появились кавалерийские разъезды, работать стало труднее. Но всё равно два десятка ушли на «свободную охоту». И на всякий случай отправил разъезды к брошенным хуторам к северу от города. Германцы от Анисимовичей через болото могут пройти…
   Разговор обрывает телефонист, протягивающий мне трубку.
- Виноват, Вашбродь, Вас спрашивают! Западный! Говорят - срочно!
- Капитан Гуров, слушаю.
- Прапорщик Немоляев. Господин капитан, германцы прислали парламентера, хотят разговаривать со старшим начальником. Я их встретил у остатков баррикады, отослал обратно, сказал, что Вы будете через полчаса.
- Добро, Арсений Петрович, выезжаю. – Отдаю трубку телефонисту и оборачиваюсь к Дольскому. – Анатоль, я – на блок-пост, гансы зовут на переговоры. Будь начеку и предупреди Пепеляева. Вдруг какую-нибудь подлянку придумали.
- Хорошо. Возьми резервную группу в конвой, мало ли…