III
ПСКР «Адамант»
15 октября 1854 года
С. Велесов, попаданец
Что-то пусто у нас в последнее время, - пожаловался Валентин, отхлебывая из высокой керамической кружки чай. - Неделю назад было не протолкнуться, а теперь, будто разбежались все!
- Почему «будто»? - удивился Велесов. - Так и есть, разбежались. Зарин только на сутки вернулся из Николаева, Андрюха у Варны ошивается, ухорезы - и те нас покинули, торчат возле Евпатории и по ночам к союзничкам ползают, душегубствуют. Треть команды в разгоне!
Он долил из фаянсового чайничка заварки - черной, как смоль, крепчайшей. Чай на Адаманте был натуральный, китайский, закупленный на берегу. Здесь, слава богу, еще не пришло время пакетиков и краснодарских помоев.  Наполнил на две трети, опустил дольку лимона, добавил чуть-чуть кипятка и долил доверху из темной бутылки.
- «Если надзиратель пьет чай - прекратите». - с ухмылкой процитировал Валентин, принципиально не употреблявший спиртного. - «Были сигналы - не чай он там пьет...»
Велесов в ответ оскалился, изобразил губами чмокающе-сосущие звуки, стараясь, чтобы они звучали поотвратнее.
- Как есть, вурдалак! - довольно произнес инженер, а Велесов подумал, что Рогачев, в сущности, вылитый программист Привалов из «Понедельника», Даже внешне смахивает на нескладного парня с незабвенных иллюстраций Мигунова.
К «адмиральскому чаю» Сергея приучили на «Алмазе». Рецепт этого напитка крайне прост: следует отпивать примерно четверть, после чего каждый раз доливать, и отнюдь не из самовара. Напиток прижился на сторожевике, несмотря на то, что Кременецкий недобро косился на неуставной алкоголь. Но и он сдался, когда фон Эссен самолично презентовал «потомкам» большую лубяную корзину, доверху наполненную бутылками с черным ямайским ромом - трофей, взятый на «Фьюриосе». К тому же ни алмазовцы, ни офицеры «Адаманта» не следовали традиции совсем уж скрупулезно. Ведь теоретически установлено, что правильное употребление всего одной чашки такого «коктейля» требует от пятидесяти до ста 50-100 итераций  типа «отпил-долил», и при этом будет употреблено около полутора литров рома. Причем его процентное содержание в кружке подчиняется экспоненциальной зависимости, асимптотически стремясь к ста процентам.
Порядки Российского Императорского флота проникали в кают-компанию ПСКР поистине угрожающими темпами. Чего стоил, например, подарок Зарина: картина, изображающая «Алмаз» и «Адамант» стоящими на севастопольском рейде бок о бок. Скромная подпись в углу, «И. Айвазовский», говорила сама за себя.
- Кстати, Валь, что там у профа? - спросил старший лейтенант Бабенко. - Слышал, он отказался покидать госпиталь? Интересно, с чего бы?
Командир БЧ-4 был одним из немногих, кто почти не покидал борта ПСКР - на нем было поддержание всей наскоро слепленной радиосети, не считая попыток собрать из неучтенных запасов еще хотя бы парочку радиопередатчиков.
- Да я и сам не понимаю, - лениво отозвался инженер. - Груздев, когда Пирогов запретил ему вставать, сначала устроил скандал, а потом успокоился и потребовал к себе меня, с ноутбуком и данными с приборов. И с тех пор не отрывается от монитора. А на «Адамант» не хочет возвращаться, потому что намерен, как встанет, осмотреть Севастополь.
- И что, выяснил он что-нибудь? - поинтересовался Андрей. Кружка опустела уже примерно на треть, и он прикидывал, доливать ли ее ромом или смошенничать и добавить кипятка? Вроде бы, дела на сегодня уже закончены, можно слегка расслабиться... Подумал, вздохнул и потянулся к кранику самовара. Не стоило лишний раз огорчать командира «Адаманта».
-Ну... выяснял скорее Груздев.  Обсудили мою концепцию "клапштосса", проф согласен.  Вы бы слышали, что он выдал, когда до него дошло, что корабли экспедиции сейчас в 1916-м! Да вот, я записал...
И вытащил из кармана замызганный листок .
- «Вывалились бедолаги в шестнадцатом году, послушали эфир и обалдели сего часа: чего там есть, Эйфелёвая башня и армейские и корабельные искровые станции? И все морзянкой... Сориентировались, засекли локатором приблудного... да кого угодно, а тот в ответ четырьмя или пятью дюймами! А как иначе - война, по Черному морю злой «Гебен» шастает, бдительность...
Ну, значит, пошли в русский порт, Севастополь или Одессу. И даже не нарвались по дороге на минное поле или кого-нибыдь с большими калибрами. Встали на рейд под флагом нейтрала, представились, изложили, что знают. А чего скрывать? Перенос нештатный, дорога назад закрыта, кто-нибудь наверняка проболтается. Как результат - весь мир немедленно дуреет от такой новости, ибо с сохранением гостайны в те времена дела совсем плохи.
Русские либералы ликуют по поводу близкого падения царизма; Ленин в Швейцарии узнаёт о себе много нового
Сталин - тот вообще начинает искать в партии однофамильца с той же кличкой и людоедскими наклонностями.
Николай Второй вызывает на ковер шефа жандармов с требованием обнулить большевиков как явление. Тот пытается вспомнить,  кто это такие, и где их искать. Гессенская муха ищет утешения у старца Григория. Старец, тоже узнавший про себя дохрена новостей, вещает апокалиптически из текущего запоя.
Что еще? Президент Вильсон часами висит на телеграфе, выясняя адекватность посла САСШ в Российской Империи, в промежутках запивая новости бурбоном.Маршал Петен,  узнав о себе много нового, объявляет, что будет вести войну до подписания капитуляции в Берлине. Но ему не верят.
Вилли Второй, Франц-Иосиф и компания спешно находят одного безвестного, но старательного ефрейтора, и сажают его под замок, а сами принимаются думу горькую думать.  Безвестный ефрейтор читая газеты бьётся челом об стену и орёт, что не делал он этого, и вообще он художник.И приходит к выводу, что во всём виноваты американцы и негры.
Король Георг сначала назначает Черчиля премьером в счёт будущих заслуг, а потом сажает за крепкий караул, Франклин Рузвельт вкладывает бабки в разработку вакцины от полиомиелита. На политику денег остаётся меньше, но его выносит наверх слава спасителя детей.
Безвестный лейтенант Де Голль, попав раненым в немецкий плен под Верденом, прямо из госпиталя отправляется в уютную камеру, по соседству с упомянутым уже рядом с ефрейтором. Там он узнаёт много нового про себя. Между ними соседями по застенку завязывается общение, в том числе и на военно-теоретические темы. В плену де Голль читает немецких авторов, узнаёт всё больше о Германии, это в дальнейшем очень поможет ему в военной карьере.
Скромный капитан Хидэки Тодзио, начальник Третьего полка императорской стражи, пока не уверен, что длинноносые варвары рассказывают страшилки именно про него, но уже насторожился...»
К концу текста, Никита совершенно скис от смеха; Сергей почти рыдал, то и дело требуя повторять особо понравившиеся фразы. А потом конец взял с Валентина страшную клятву отсканить листок и сохранить - как редкий случай пророчества, поддающегося проверке.
Успокоились, допили чай. Велесов и старлей уполовинили-таки бутылку рома, и разговор перешел на другое. Никита припомнил, что не далее, как сегодня утром генерал Фомченко связался с «Адамантом» и долго беседовал с командиром сторожевика. О чем шел разговор - старлей не знал, Кременецкий выгнал его из радиорубки, но после сеанса связи выглядел задумчивым. И отдал боцману приказ: отправить на берег имущество генерала.
Велесов в свою очередь, припомнил обмолвку адъютанта Великого князя:  Фомченко снял дом в городе, и не где-нибудь, а на Екатерининской, по соседству с особняком Нахимова. Якобы, как резиденция  для личного состава «Адаманта» - но, насколько было известно Велесову, ни один из попаданец пока туда не приглашен.
- А бабки-то у него откуда? - Поинтересовался Валентин. - Такая квартирка, я полагаю, недешево стоит. Война, конечно, недвижимость должна просесть. Но все равно, особняк в центре города - это не однушка в Бирилево.
Велесов улыбнулся уголком рта. Не хотелось, конечно, распускать непроверенные слухи, но.. в конце концов, Фомченко мог бы быть и повежливее. Сам виноват, если что...
- Есть мнение, что князь Меньшиков весьма высоко ценит нашего Фомича. И сумел устроить так, чтобы тот не задумывался о таких низменных материях, как средства к существованию.
Старлей удивленно посмотрел на Велесова.
- Вы, Сергей Борисыч, похоже, не слишком этому рады? 
Верно, Никит, не слишком. Меньшиков вообще фигура неоднозначная, даже очень. И к тому же у него наметилось противостояние с Великим князем, а у того с нашим генералом что-то не задалось. Во всяком случае, когда мы стали обсуждать грядущую поездку в Питер, Николай Николаевич мягко так намекнул, что лучше был обойтись без Фомича. Какие-то придворные расклады - не знаю, и гадать не хочу.  Да  и самого Фомича я в последнее время решительно не понимаю. Ты бы послушал, что он говорил недавно на совещании у Кремня. Да вот, Валя не даст соврать...
- Что верно, то верно, - отозвался инженер. - Мутит что-то Фомич, недоговаривает.... Но я вот чего не понимаю: О какой поездке вы твердите? Я же докладывал: самое позднее, недели через две профессор наладит хрономаяки и можно возвращаться! А за  это время вы не то что до Питера и обратно - до Москвы добраться не успеете!
Что ж, подумал, Велесов, сказавши «А» надо говорить и «Б». В конце концов, пока нет Андрея, ему больше не с кем здесь откровенничать.
- А это, мужики, как раз и есть самое занятное. Вот скажите: с чего вы взяли, что у нас все рвутся домой? Причем заметьте, я имею в виду не только наших, из 21-го века, но и алмазовцев?
И с удовольствием увидел, как отвисла челюсть старлея, а вслед за ней округлились за толстыми стеклами очков Валькины глаза.

Отредактировано Ромей (11-02-2017 22:51:12)