II
Из дневника Велесова С.Б.
«25 октября. Ну вот и расставлены все точки над «I». Я остаюсь. Не думал, что когда-нибудь примерю на себя потасканный пиджачок «невозвращенца» - а вот поди ж ты, пришлось. Совесть, впрочем, несколько успокаивает то, что в отличие от многих наших сограждан, в разные времена носивших это гордое имя, я не выбираю свободу. А так же комфортную жизнь, сто двадцать сортов сыра, океан, балет и выпивку с утра, как пел незабвенный Владимир Семенович. Разве что творческую реализацию - но ведь это совсем другое дело?
«Считай, что ты в глубоком внедрении, Серег. - говорил Дрон. - Вроде как Штирлиц. Тот, если помнишь, как ушел в начале 20-х в эмиграцию, так до 45-го и оставался.» Я кротко заметил, что Штирлицу полагался хотя бы передатчик в комплекте с радисткой Кэт, на что Дрон резонно возразил, что передатчик сей персонаж получил далеко не сразу, что до радистки Кэт - то никто не мешает подготовить ее из местных товарищей. Как вон, Белых. Или мальчишка-минер с «Заветного», по уши влюбившийся в медсестру из Морского госпиталя. Кстати, чувствительный роман, за которым внимательно следит весь наш сплоченный попаданский коллектив, пошел на второй заход: Федя Красницкий снова на больничной койке, с дыркой от пули в бедре, и Даша опять обихаживает своего героя. Что ж, Бог им в помощь.
Так что я остаюсь не один. Список длинный, весь его я вот так, с ходу, даже и не упомню. С «Адаманта» - ваш покорный слуга, каплей Белых с тремя своими ухорезами (с именами-фамилиями боюсь напутать, ибо помню только по позывным) и, неожиданно - Никита Бабенко и Леха, наш бессменный оператор «Горизонта». Я невольно стал свидетелем того, как они, все пятеро, объявили о своем решении командиру ПСКР.
«Хочу, товарищ капитан второго ранга, стать здешним Поповым и Зворыкиным, Эдисоном и Вестингаузом в одном лице! - заявил старлей. - Вы только представьте - здесь поле непаханое для инженера-электрика и радиотехника, все надо с нуля начинать! Где я еще такое грандиозное дело найду?»
А Леха, в ответ на недоуменный вопрос Кременецкого «а вас я совсем не понимаю, главстаршина! Вы же и на берег даже не сходили особо, все на корабле, с аппаратурой. Вам-то что неймется?», ответил: «Да потому и неймется, товарищ кавторанг, что не успел толком ничего рассмотреть. Я с детства обожаю фантастику, а тут - такой шанс! Глядишь, и придумаю тут и командирскую башенку и промежуточный патрон...»
Кременецкий при этих словах недоуменно нахмурился, а я подмигнул Лехе. Похоже, мы с ним читали одни и те же книги.
Ну и, разумеется, Фомич, то есть генерал Фомченко, Николай Антонович. Собственно, он и должен возглавлять этот список - и как старший по званию, и по праву первенства. Он раньше всех объявил о том, что намерен остаться в 1854-м году. Но, в отличие от остальных, своих резонов генерал не объяснил. Мало того - он даже не счел нужным явиться на «Адамант», а объявил о своем решении письменно, в записке, доставленной курьером.
Ох, и нахлебаемся мы лиха с наши Фомичом, лиха, чует мое сердце...
Среди «попутчиков» из 1916-го невозвращенцев куда больше. Оно и неудивительно - многих, особенно тех, кого не ждут в 1916-м семьи, пугает перспектива оказаться в непонятном будущем. И совершенно не вдохновляет туманное обещание Груздева вернуть их в 1916-й год. Во-первых, это еще вилами на воде писано, куда и когда он их вернет, а во-вторых - с момента из отбытия в феврале 16-го всего год остается до известных событий, и отнюдь не все горят желанием у них участвовать. Так что Зарин, как старший по званию, официально объявил, что все, без различия чинов, вольны в своем выборе: оставаться или пытать судьбу. И добавил от себя, что лично он, капитан первого ранга Зарин, не считает невозвращенцев отступниками, нарушившими воинскую присягу.
Этот аргумент, в конечном счете, оказался решающим. Так, команда миноносца «Заветный» выразила желание продолжить службу России и династии Романовых в лице государя Николая Павловича почти в полном составе - после того, как командир «Заветного», Красницкий заявил, что не считает возможным бросать миноносец, пока не счерпаны меры к спасению. Что ж, если моряки считали возможным тонуть вместе со своими гибнущими кораблями - то чем, скажите на милость, пучина времени уступает пучине моря?
Разумеется, остается и наш добрый друг, обер-лейтенант цур зее Ганс Лютйоганн. Как-то раз он подробно расспросил Белых о том, что ждет милый Фатерлянд с грядущие сто лет. Выслушал, не поверил и явился за подтверждением и ко мне. Я показал бравому подводнику кое-какие материалы, нашедшиеся у меня на компе; Лютйоганн помрачнел, ушел и на целые сутки заперся в своей каюте. После чего заявил, что намерен остаться здесь и ни при каких обстоятельствах не изменит решения.
Забавно, что Белых потом уверял, что самое сильное впечатление на Лютйоганна произвели не панорама снесенного огненным штормом Дрездена, ни печи Майданека, а серия фотографий с берлинского гей-парада 2015-го года. И видеоролик о «ночи любви», устроенной под Новый Год в Кельне беженцами из Сомали и Эритреи. Что ж, отлично его понимаю - в такой Германии кайзеровскому офицеру делать категорически нечего.
Спасибо отцам-командирам - скупиться они не стали. И Зарин и Кременецкий выгребли со своих кораблей все, без чего они могли вернуться назад. Барказы, баржи два дня подряд сновали между кораблями и берегом. Съемный ангар с причиндалами для беспилотника, моторки, топливо, радиоаппаратура, запасные части, стрелковка, резервные движки и генераторы, баллоны с кислородом и ацетиленом, инструментарий, расходники, ЗИП, резервное оборудование, безжалостно свинченное со штатных мест, две стадвадцатимиллиметровки Канэ, снаряды, взрывчатка, акваланги, компрессоры, шлюпки, одежда, дымовые шашки и сигнальные ракеты, прожектора и фонарики, всяческая электроника, аккумуляторы, батареи, книги, справочники, оптика, все, что имеет отношение к медицине... К этому списку следует добавить имущество авиаотряда - и то, что осталось в Каче и то, что находится на «Херсонесе», - а так же «Заветный» со всем его содержимым.
Ну ладно Зарин - еще неизвестно, вернется «Алмаз» в свое время или нет. А вот как наш Кремень будет отчитываться за утраченное народное добро? А заодно - о сгинувших неизвестно куда членах экспедиции, включая секретного генерала? Впрочем, это уже не мои проблемы.
«Опять ты обскакал меня, - сказал Дрон. - Остаешься тут самым натуральным попаданцем, будешь перекраивать вволю историю, а мне домой ехать, бумажки писать...»
Не мог же я заявить ему, что мол, не надо было жениться - тогда бы и ты остался? Андрюха - примерный семьянин, говорю без всякой иронии: сыну 4 года и у него, счастливчика, все в этом плане впереди. Не то что у меня, убежденного холостяка и бобыля. К тому же, это еще большой вопрос, кто кого в конечном счете обскачет. Ведь его почти наверняка ждет еще одна прогулка - на помощь основной группе «Проекта «Крым 18-54», отправленной хронофизической магией лилового вихря в 1916-й. И там, надо полагать, тоже скучать не придется...»
Отредактировано Ромей (21-02-2017 23:04:16)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
